151 эпизод ЖЖизни Евгений Валерьевич Гришковец ЖЖизнь #3 «151 эпизод ЖЖизни» основан на интернет-дневнике Евгения Гришковца, как и две предыдущие книги: «Год ЖЖизни» и «Продолжение ЖЖизни». Читая этот дневник, вы удивитесь плотности прошедшего года. Книга дает возможность досмотреть, додумать, договорить события, которые так быстро проживались в реальном времени, на которые не хватило сил или внимания, удивительным образом добавляя уже прожитые часы и дни к пережитым. Евгений Гришковец 151 эпизод жжизни 19 августа Не могу отойти от съёмок фильма. От кино… Не отпускает интенсивность жизни, уложившейся для меня в тридцать съёмочных дней и ночей. Вчера почти весь день провёл дома и не находил себе места. А в Калининграде были то дождь, то солнышко, то дождь, то солнышко. И я реагировал на дождь очень нервно, потом сам себе говорил: «Да не переживай, дождь – не помеха, закончились съёмки, закончились!» Всё-таки кино – это чудо… Сегодня вечером не выдержал безделья и домашнего спокойствия, поехал с дочерью в кино – не зная, на что. «Район 9», сеанс только начался. Других фильмов ждать было час или больше, а названия мне тоже ничего не говорили. Титры уже не застали, и то, что фильм снял П. Джексон, я узнал только после сеанса. Сначала я решил, что мы попали на очередное претенциозное малобюджетное кинишко. Первые кадры, на которых появились инопланетяне, мне показались наивными и даже беспомощными. Я успел подумать, что наш мопс Лёва гораздо больше похож на инопланетянина и что создатели фильма могли сделать для актёров более оригинальные костюмы. Но потом… нас с Наташей накрыло чудо кино! Вышли мы, не зная даже, о чём говорить. Впечатление было таким сильным, что ехали до дома молча. По сути история не бог весть как остроумно придумана. Но то, какой там создан мир, то, как этот мир снят, герои… даже сам воздух – это всё КИНО. Когда вернулся домой, постарался сразу узнать, кто же это сделал. Джексон?! А! Ну тогда понятно! Этот сказочник мог совершить чудо. Мы смотрели с Наташей этот фильм, и я ощущал себя ребёнком, которому страшно и который после напряжённого момента может выдохнуть и почувствовать, что пальцы рук затекли оттого, что сжимали подлокотники кресла. И всё это я испытывал от детской погружённости в происходящее на экране и детской же веры, что вижу настоящее событие. Давно не переживал такого в кино, а тем более – по-детски не думал о том, что хорошо бы у фильма было продолжение. Тем, кто решает, на какой фильм в ближайшие дни пойти, искренне рекомендую «Район 9». За эту рекомендацию создатели и прокатчики мне не платили, наоборот, я сам заплатил за просмотр. Если кому-то не понравится, даже извиняться не буду, так как фильм может не понравиться только тем, кто окончательно утратил детское отношение к кино. Им я могу лишь посочувствовать. И предупреждаю: тем, кто не любит фантастику, не любит киночуда, тем, кому обязательно участие знаменитых артистов, фильм смотреть не стоит. А тем, кто пойдёт, – приятных и сильных впечатлений. 20 августа Завтра рано утром отправляемся всем семейством к тёплому морю… С поездкой определились спонтанно, этакая импровизация под конец лета. В Калининграде обещают хорошую погоду, и Балтика до сих пор тёплая, даже жалко уезжать. Но хочется настоящего зноя и гарантированной жары. Хорошо, что есть друзья, которые с этой импровизацией, собственно, и помогли. Да что там… они её устроили. Вечером совершили маленькое семейное предательство: отвезли нашего Лёву к знакомым. Это нужно было сделать, потому что сдавать его в клетке в багаж… Даже не представляю, как такое возможно. А пришлось бы, всё-таки Лев (улыбка). И потом, мопсы плохо переносят жару. Отвезли, снабдили всем необходимым. Он уже оставался у этих людей, но всё равно… Перед отъездом из дома он что-то почувствовал, нервничал, суетился, заглядывал в глаза. Что ж, будем скучать, каждый день звонить (знакомым, у которых его оставили, разумеется), будем волноваться. Как прекрасны импровизации! Взял с собой толстую книгу, набрал детских фильмов, а для себя – старые, проверенные картины Хичкока. Что может быть лучше вечером, у моря, в буржуазной обстановке? (Улыбка) Лето, оказывается, продолжается. 6 сентября В первый раз за очень долгое время здесь получился перерыв без веских причин. Ну вот… отдыхал! Там, где отдыхал, удобного выхода в интернет не оказалось. Нужно было искать интернет-кафе или напрашиваться к кому-то, типа, может, мы зайдём к вам вечерком на интернет? (Улыбка.) А потом сказал сам себе: отдых значит отдых. В Калининграде второй день льёт холодный осенний дождик. Город полон осенних цветов на клумбах. И хоть на деревьях ещё совсем нет жёлтой листвы, опавшие и висящие на яблонях яблоки, большие грецкие орехи за окном и тяжёлые тучи над городом – всё это осень. А позавчера утром было ещё лето: жаркое, звенящее, наполненное запахами… Интересно наблюдать последние дни августа у моря. 25–26 августа народу битком, места на песке не найти, пробки, возня, рестораны и кафе вечером полны, и чувствуется, как люди стараются надышаться, наплаваться, напиться вина, напитаться солнцем, и во всём этом звучит «напоследок». Даже дети как-то отчаянно веселятся… И сколько бы кто ни провёл у моря, каким бы долгим у кого ни был отпуск, у всех одна и та же мысль: «Господи, как же быстро пролетело лето!» Дочери я в этом году сделал подарок: она пошла в школу с опозданием на четыре дня. Все увозимые домой подружки по пляжу сильно ей завидовали. Завидовали дополнительным четырём дням свободы, а ещё тому, что у неё родители такие безответственные и недисциплинированные, не относятся к Первому сентября как к чему-то священному и незыблемому (улыбка). И Первого сентября у моря наступила благодать. Остались только люди без детей либо с детьми совсем маленькими. Шум утих, а вода приобрела совсем нежную, почти глицериновую вязкость и тягучесть, и дно стало видно на многие метры вглубь. Прислушавшись к тишине, к берегу подплыли рыбы. И пришло то самое умиротворение, ради которого все и стремятся к морю, но его не находят, так как многие едут сюда в одно и то же время. А у меня случилось бурное и длинное лето, может быть, самое длинное за всю мою жизнь. Почти весь июнь были гастроли, потом короткая поездка во Францию, потом долгие съёмки в Иркутске, которые снятся и не отпускают до сих пор, а позавчера утром я стоял на берегу Бискайского залива (в последний день путешествия удалось туда вырваться), смотрел на гигантские атлантические волны, был оглушён их грохотом и мощью и совершенно вымок от пыли брызг. Я стоял, зная, что пора ехать в аэропорт… Стоял, улыбался и думал: «Господи, я на берегу Бискайского залива, вот он, оказывается, какой!» Сколько раз мне в детстве и юности ласкало слух это название! Я ощутил себя ребёнком, забылись все посещённые и увиденные мною страны, забылся даже Тихий океан, который я наблюдал ежедневно в течение трёх лет, забылся весь жизненный опыт, я ощущал себя человеком без прошлого. Бискайский залив, ё-моё! (Улыбка.) Вчера посмотрел новости, почитал то, что мне написали друзья по почте. Узнал, что кто-то написал книжку «Как я съел асфальт», и эта книжка, мне сказали, нехорошая и продаётся в книжных магазинах рядом с моими. Я обрадовался: ощутил себя Луи Виттоном, подделанным китайцами. Правда обрадовался! Я отдыхал, а человек же писал, старался (улыбка). Узнал про новые нормы русского языка и ужаснулся: узаконили чуть ли не самые грубые и невыносимые ошибки. Но пусть это остаётся на их совести. Видимо, они узаконили то, как сами привыкли говорить. Я продолжу говорить, как привык и как меня учили родители и дедушка с бабушкой. Позавчера у Саши выпал первый зуб. Вот это событие! Он гордится и показывает эту свою первую прореху. Он всю ночь спал с приоткрытым окном, оставив зуб на видном месте, в синей коробочке. Но мы с дороги были уставшие, и зубная фея за зубом не прилетела. Саня был очень расстроен и даже предположил, что зубной феи не существует. Но вечером окно снова приоткрыл. И наутро выяснилось, что зубная фея есть. Вместо зуба в коробочке лежала монета, да ещё какая! Большой серебряный австралийский доллар, с английской королевой на одной стороне и каким-то поросёнком на другой. Я отыскал эту монету в своих сусеках, так как обычную за такой ценный зуб давать было нельзя. К тому же надо было объяснить опоздание феи: всё-таки из Австралии, путь неблизкий. Он целый день ходит с этой монетой, понимая, что держит в руке доказательство чуда. А я через пару часов снова поеду в аэропорт. Лечу через Минск в Тбилиси. Это не развлекательная поездка, но я ещё и страшно соскучился. И к тому же там ТАК ЖДУТ!.. 8 сентября Вчера ночью прибыли в Тбилиси. В Минске провели два часа, не выходя из аэропорта. Приехал старинный друг, накормил, напоил, рассказал последние новости, расспросил и отправил в Тбилиси. Тбилисский аэропорт по-прежнему работает в основном ночью, в целях экономии. В половине четвёртого утра подлетели к этому прекрасному городу, освещённому всеми огнями, сели, очень быстро и без всяких проблем и проволочек прямо в аэропорту получили визы… и упали в объятия грузинских друзей. Через каких-то полчаса после прилёта мы сидели на пустынном и тихом проспекте Руставели за столиком, пили кахетинское вино и говорили, говорили, говорили. Потом были хинкали, вкуснейшая трава джёнджёли (надеюсь, я правильно её называю в русской транскрипции), сыр… Мы встретили рассвет и смотрели, как город наполняется машинами и людьми. Тбилиси… Я год в нём не был. За это время он ещё похорошел. Дороги стали лучше, освещения стало больше, очень много в старом городе отреставрировано и ещё больше, казалось бы, совсем руин находится под реставрацией… Весь вчерашний день прошёл в беседах, спать совершенно не хотелось, а больше всего не хотелось терять времени. Часа в два я с небольшой компанией грузинских друзей был в знаменитых серных банях, где беседуется совсем замечательно. Мы бесконечно пили чай из маленьких стеклянных стаканчиков и опять говорили, говорили. Потом что-то ели, гуляли по старому Тбилиси. Погода стоит чудесная, такое нежное тепло, то есть совсем не жарко, а вечером даже не прохладно. Несмотря на понедельник народу в кафе, которых в старом городе бессчётное количество, было полным-полно. Все нарядные, весёлые… Те, кто нам встречался, выражали огромную радость, что я приехал несмотря ни на что. Только в этой радости и удивлении проявлялось напряжение последнего года, которое, конечно, не прошло и пройдёт нескоро. Политических тем никто не поднимал. Всё-таки люди в Тбилиси (я имею в виду тех, кого знаю, то есть моих друзей, знакомых, коллег) очень деликатны, они ценят дружбу и теплоту взаимоотношений. Между собой у них постоянно происходят какие-то разговоры, общество накалено, расколото и устало от происходящего в стране. Но если б вы видели, как грузины умеют друг с другом спорить и что-то острое обсуждать! Давние друзья, у которых диаметрально разные мнения и которые, видимо, спорят о наболевшем чуть ли не каждый день, несмотря ни на что любят и ценят друг друга, а главное – могут вовремя остановиться. Разумеется, я говорю о тех, кого знаю. Потому что, к сожалению, не все в Грузии могут остановиться вовремя. За вчерашний вечер промелькнуло перед глазами огромное количество людей, лиц, было пожато очень много рук. Те, с кем я встречался, прекрасно информированы о том, что происходит в России в области кино, музыки, литературы. Все, кто регулярно ездил в Москву или Питер, те, у кого там друзья, родственники или дела и кто теперь не может туда поехать, говорили о том, как скучают по Москве, Питеру, скучают искренне и сильно. Дело в том, что получить визу в Россию здесь почти невозможно. Это связано с такими сложностями… Практически непреодолимыми. Мы всё это испытали, когда делали визу для Георгия Накашидзе, чтобы он снялся у нас в кино. Господи, к кому нам только не пришлось обратиться! А в Тбилиси – пожалуйста, прилетаешь и получаешь визу в течение десяти минут и без проблем. Сейчас поедем к Накашидзе, он звонил уже несколько раз. Сообщил, что купил на рынке самый лучший сыр, зелень, овощи, мясо. Поедем к нему в загородный дом, в горы. Он грозится устроить «Не горюй пати 2». Там сегодня споют, скажут множество тостов, погрустят, посмеются. В общем, сделают всё то, что любят и умеют в очень концентрированном виде (улыбка). Сегодня ночью в Тбилиси было землетрясение, гостиницу тряхнуло будь здоров. Я подскочил, выглянул в окно, но никто из домов не выбегал, всё было спокойно. Наутро мне многие из России прислали эсэмэски, мол, как ты там, в новостях сообщили про сильное землетрясение, – а в Грузии про это многие и не знают. Те же, кто ночью проснулся и что-то почувствовал, только радуются, мол, вот здорово, забавно! Так что где был эпицентр и пострадал ли кто-нибудь, мне не известно. В Тбилиси точно всё спокойно. 14 сентября Вчера вечером вернулся домой. В ушах ещё звучит шум голосов, обрывки разговоров, тосты, песни… Я в очередной раз оглушён Грузией, оглушён самым прекрасным и счастливым образом. Досадно, что я не смогу передать ощущения, запахи, вкус… не смогу передать содержание, а главное – интонацию и страстность песен, разговоров, выражения глаз, жесты… – всё то, что промелькнуло передо мной, и то, в чём я сам участвовал последние шесть дней и ночей. У меня постоянно возникало желание всё снять, записать звук, а ещё лучше – выйти в некий прямой эфир, чтобы показать Грузию тем, кто никогда там не был и у кого, возможно, не было встреч с грузинской культурой, грузинами, тем, кто видел Грузию только в новостных программах последнего времени. Расскажу, как мы съездили на дачу к Георгию Накашидзе. Ещё на съёмках фильма Георгий много говорил о том, как любит свою дачу, как ему там хорошо и как он хочет меня туда пригласить. Я наслушался и уже больше его хотел там побывать. И вот мы поехали… и побывали на даче не у него, а у его друга и соседа Димы, потому что дача Георгия на ремонте. Это, конечно, абсолютно в его духе, но тем он и хорош, за то его и любим. Место, куда мы поехали, находится недалеко от Тбилиси, но дорога довольно сложная, извилистая и местами условная. Дачный посёлок ещё советских времён, когда выделяли маленькие участки, а домики строили типовые, зато для того времени это было здорово и даже круто. Там давали участки только деятелям культуры, людям со славными и любимыми всем Советским Союзом именами. В частности, в двух шагах от нас оказалась дача Нани Брегвадзе. Про домики можно сказать – ничего особенного. А вот место прекрасное! Но ещё лучше атмосфера и люди. Хотя, повторюсь, по сравнению с новыми загородными посёлками, возникшими вокруг наших даже нестоличных городов, этот посёлок так себе. Но у нас так не поют! Сыр, хлеб, овощи, закуски, мясо для шашлыка (свежайшую баранину) заготовил Георгий, зато всё остальное: приготовление шашлыка, посуда, стол и, разумеется, последующее мытьё посуды и уборка – легло на плечи его друга. В тот день и вечер за столом и вокруг были дети разных возрастов. Как же приятно, что все они говорили по-русски! Даже пятилетний сын Георгия знает немного по-русски. При этом понимает лучше, чем говорит. Но и Георгий и его жена Ирма спокойны, они уверены, что знание придёт, поскольку стараются с ним и читать, и говорить по-русски, и смотреть русское телевидение. Я с удивлением и радостью узнал, что в Тбилиси много детских садов, которые они называют русскими, где воспитательницы говорят по-русски, читают детям русские книжки и где дети общаются между собой на русском языке. Эти детсады весьма популярны. Многие родители хотят, чтобы дети сызмальства знали русский язык, как издавна было принято во многих семьях. В Тбилиси по-прежнему работают русские школы, в домах, где я бывал, много русских книг и книг на русском языке. Хотя, что сразу бросилось в глаза, и в тбилисских гостиницах, и в ресторанах надписи на русском языке исчезли. Не буду пересказывать, о чём мы говорили, какие были шутки, я всего и не помню. Шашлык удался, и сыр был фантастически вкусным. Да что там – всё было очень вкусным. А домашнее кахетинское вино, которое Георгий приволок в большой, страшной канистре, было выше всяких похвал. Из этой канистры вино переливали в кувшин, и всё было чудесно! Такого вина нигде больше не выпить. Оно совсем не похоже на то, к чему мы привыкли, и это не то вульгарное вино, какое можно купить в трёхлитровых банках где-нибудь в Сочи или в Крыму… Сумерки и темнота навалились моментально, будто вначале задёрнули плотные шторы, а потом закрыли ставни. И мои друзья стали петь. Все мои друзья, и друзья их друзей, и их приятели, и приятели их приятелей – это люди, которые знают друг друга с детства, то есть всю жизнь, и их родители знали друг друга и дружили, или жили по соседству, или вместе работали, или состоят в родстве. И Нани Брегвадзе для моего друга Дато тётя, а для кого-то – подруга мамы, а для кого-то – коллега отца, а ещё кому-то – соседка. Так что репетировать им, чтобы петь за столом, не надо. Они знают много песен, моментально распределяются по голосам и поют так, что хоть записывай и выпускай альбом. Я не понимаю, о чём поют мои друзья. Я попросил однажды пересказать, о чём эти песни, и слова оказались неожиданно простыми. Одна мне представлялась трагической и героической, а, как выяснилось, она про то, как парень помог девушке донести до дома кувшин с водой. А в той, которую я услышал как весёлую, чуть ли не все умерли. Я понял, что лучше не спрашивать, о чём поётся в этих старых, а то и древних песнях. Я слышу в них какие-то свои смыслы, да и грузины, которые их поют, тоже слышат в этих простых словах своё, что-то такое, чего мне услышать не дано. Потому что, наверное, если бы мне удалось это услышать, я смог бы и петь. Когда стало прохладно, мы перешли в дом. За столом остались только мужчины от пяти до сорока пяти. И песни звучали, звучали, звучали… Как всё завершилось, я не очень помню. Точно знаю, что хорошо. Всё пребывание в Грузии я старался утолить любопытство и жажду грузинских моих друзей, приятелей и даже незнакомых людей… жажду общения, интерес к тому, что происходит в России, к тому, что мы думаем по поводу произошедшего и происходящего между нашими странами, и любопытство в отношении того, что нас ждёт. Я как мог эту жажду утолял и сам немало расспрашивал. Я ещё расскажу, как провёл вечер у великого Резо Габриадзе, как побывал в Цинандали, как мне удалось снова наблюдать в приватной обстановке президента Грузии (недолго, не накоротке, но всё же частным образом). Начинается сезон. Утром лечу в Москву, а уже вечером выйду на сцену. Давненько я этого не делал. В горах здорово простудился, подцепил жестокий бронхит. Так что буду играть, сдерживая кашель. Но я постараюсь как можно скорее выздороветь – к тому же горы того стоили (улыбка). Летом в Калининграде, на месте запрещённого и закрытого клуба игровых автоматов, открыли грузинский ресторан с оригинальным названием «Генацвале». Это весьма символично. Вот ещё бы поскорее реально позакрывали игровые клубы, которые сейчас переименовали во всё что угодно, но где происходит всё то же самое, и открыли бы прямые рейсы на Грузию, и дали бы нам возможность пить настоящие грузинские вина и вкуснейшую воду «Боржоми». Когда то и другое настоящее – это очень здорово… 16 сентября Радостно начинать сезон не одному на сцене, а с партнёром. Игорь Золотовицкий был вчера чертовски смешным. Да к тому же в Москве прекрасная погода, ужасные пробки, то есть всё как надо. Усталость, издёрганность и утомление от спектаклей, гастролей, интервью и встреч – это всё впереди. Так будет к зиме, а пока есть радость и ощущение того, что соскучился и даже истосковался по работе. Хочу рассказать, как встречался в Тбилиси с великим и любимым Резо Габриадзе. Для тех, кому это славное имя ничего не говорит, напомню, что Резо Габриадзе – автор сценариев таких фильмов, как «Мимино», «Не горюй!», «Кин-дза-дза»… А ещё у него маленький, но великий кукольный театр, и он удивительный художник. Мы знакомы довольно давно, встречались в Москве и Тбилиси. Встречи с Резо – всегда тихий праздник вполголоса, когда можно слушать человека часами и улыбаться, удивляться, наслаждаться его мудростью. Резо говорит, рассказывает истории – а никогда не понятно, рассказывает он подлинные истории, фантазирует или смешивает то и другое – и возникает ощущение прикосновения к чему-то совсем древнему, при этом живому и бесконечному. Он напоминает ветвистое дерево, которое странным образом произросло в единственном экземпляре и каждый год плодоносит непредсказуемыми плодами. Прежде я ни разу не был у Резо дома. Я бывал у него в театре в старом Тбилиси и в его кафе при этом театре. И театр и кафе сейчас перестраиваются. Это и без того было красиво, но теперь это станет достопримечательностью старого Тбилиси. А возле театра даже будет построена небольшая башня. Всё, что делает Резо, состоит из маленьких деталей, и каждой детали он касался своими руками или изготовил сам. Дом у него тоже такой. Я никогда ничего подобного не видел, потому что такого дома в мире больше нет. Резо живёт недалеко от Тбилиси, точнее, над городом. Но это уже деревня, поднимающаяся по склону горы. С улицы дом не разглядеть и даже не видно размеров двора и чем этот двор наполнен. А когда поднимаешься к дому, огибаешь деревья, видишь что-то странное, казалось бы, не складывающееся в дом, но при этом удивительно красивое. Красивое по законам красоты, которую может создать только Резо. Строение очень длинное и одноэтажное, и только войдя можно понять, что это два железнодорожных вагона, соединённых в один. Как он их затащил в гору – непонятно. Да и со стороны вагоны неузнаваемы. Возникает ощущение, будто они сами собой пустили корни и вросли в скалу, обросли глиняной штукатуркой, деревянными окнами и к ним приросла веранда. Всё ржавое, потёртое, неновое, точнее сказать древнее, но всё тёплое и живое. К тому же там чертовски удобно, функционально и всё на своём месте. Резо не очень хорошо себя чувствовал, но был рад. Он живёт очень тихо и в этом же доме работает. У него есть мастерская, где он расписывает изразцы, есть первоклассная печь для обжига керамики и изразцов, а в летние дни Резо работает прямо на веранде. Ни одна плиточка никогда не повторяется, каждая уникальна. Всё он рисует маленькой кисточкой. Сидит, покряхтывает и рисует. Он сидел, курил и стал жаловаться на то, что не спится и приходится рисовать ночами, а зрение уже не то. «К тому же ночью в этом дворе, Женя, так много народу, они мне так мешают! – неожиданно сказал он. Я удивлённо поднял бровь, представив себе многочисленных родственников, детей, гостей, которые ночью мешают батоно Резо работать. Но он продолжил: – Они такие удивительные, всякие, треугольные, круглые, все с усами, у каких-то вроде две головы… ползают, летают, и все стремятся на свет моей лампы. Одна вчера, с мохнатыми усами, упала в темперу (это такая краска), я, конечно, её достал, попытался отмыть водой, но она скончалась. А я переживал. Их тут так много! Один, маленький, как только я начинал красить белым очередную плитку, всё заползал на неё и пытался подойти к краске. Я ему говорил: «Не надо! Куда ты?!» – а он всё равно идёт. Я его уже рукой не пускаю и при этом боюсь раздавить, он же маленький. Он обидится, уйдёт – потом опять. Я тогда взял лупу, стал его рассматривать, а у него, представляешь, всё есть! Глаза, мозг, усы, какие-то губы, крылышки, лапки… Я его опять не пустил, извинился, он как-то так обиженно задней лапой шаркнул, ушёл и больше не возвращался». Резо рисует и рисует свои изразцы. Башня возле его театра будет вся ими отделана, и ни один изразец не повторится. А сколько их в разных местах Тбилиси, этих его плиточек! Потом мы пили чай. С пряниками. Пряники были совершенно такие, какие мы помним с детства. А Резо сожалел, что сейчас не продают прежних сухарей в пачках, от которых, по его словам, немного пахло соляркой. Самые вкусные и самые солярные, как он сказал, раньше продавались в Ленинграде. Он их всегда покупал и привозил с собой. «Но теперь, – сокрушался он, – таких делать не умеют». Резо много говорил о собаках, которые у него жили. И о той, что живёт теперь; про коров, кур, которые иногда забредают от соседей. Он рассказал про птиц, что некогда жили в его доме, называя всех по именам. А я за чаем рассказывал про Иркутск и Байкал. Байкал его очень заинтересовал, и он слушал долго и с удовольствием… Его собака тоже меня слушала. Резо сказал, что его собаки любят слушать людей. И у меня на самом деле возникло ощущение, что Резо живёт в мире, в котором он не разделяет живые существа на насекомых, людей и животных. Для него все они как люди, и он со всеми умеет разговаривать. Мы чаёвничали не допоздна, всё-таки Резо немало лет. А когда вернулись в Тбилиси, друзья попросили меня заехать с ними на день рождения приятеля в модный тбилисский клуб. Клуб как клуб, но после дома Резо он показался неуместным. Таких в Москве и Питере полно, да и в каждом крупном городе есть что-то подобное. День рождения был совсем не грузинский, а с претензией на европейскость, то есть без застолья и вина, а с виски, джином и прочим. Публика довольно яркая, но тоже вполне типичная. Такая, какую пытаются называть элитой или как там ещё… богемой… модной тусовкой… Мне там было скучно. Но вдруг возникло оживление, суета и все заговорили о том, что скоро придёт президент. Потом появились люди в чёрном. Грузинские люди в чёрном какие-то не очень настоящие. У многих пузцо, а они делают строгие лица, будто играют в плохом боевике, то есть хотят выглядеть страшными, но главное – очень профессиональными. А потом пришёл президент, в тёмных брюках и белой в широкую полоску рубашке. С тех пор как я его видел последний раз два года назад, он похудел. Был как-то нарочито весел. Рубашка ему не шла. И по-прежнему нет в нём ни элегантности, ни тех шика и обаяния, какие присущи многим тбилисским мужчинам. Он поздравил именинника, который оказался его родственником, послушал тосты в честь себя, что произносились со сцены в микрофон. Вновь быть ему представленным и поздороваться я не захотел. Не хотел быть неискренним. Да и что я мог сказать? Не знаю. Точнее, может, и знаю, но ему бы это точно не понравилось. К тому же людей в чёрном было чуть ли не столько же, сколько гостей. Гости радовались, им было приятно, президент посидел минут сорок и ушёл, а с ним ушли и люди в чёрном. Вот так я ещё раз видел президента Саакашвили. Резиденция президента Грузии теперь достроена. Нелепое сооружение со стеклянным яйцеподобным куполом, освещенное ярче стоящих рядом старинных церквей. Безобразное здание. Очень портит вид прекрасного и горячо любимого мной города. После посещения Резо и бесед с Мастером этот клуб, ярко одетые и стремящиеся выглядеть неместными посетители, люди в чёрном, президент в полосатой рубашке показались ненастоящими, игрушечными, инородными. Они выглядели менее живыми и осмысленными, чем тот «народ», про который рассказывал Резо. Дай ему Бог здоровья и долгих лет жизни, этому умному, хитрому, внимательному и тихому человеку. 21 сентября Вчера прилетел домой. Отоспался. За пять дней, проведённых в Москве, удалось встретиться с огромным количеством людей и сделать почти всё намеченное. В смысле пробок Москва превзошла себя. В среду и четверг провёл в автомобиле в общей сложности часов восемь. Ужас конечно – даже для Москвы. А после долгого отсутствия такое состояние жизни в этом городе просто изумляет. И когда стоишь в очередной пробке и видишь вокруг только машины, а в машинах – лица людей, которые махнули на всё происходящее рукой… рефреном звучит в голове: «Боже мой, как же тут можно жить?!» При этом я сильно по Москве соскучился. Я почувствовал это в первый же вечер, когда приехал в театр. Соскучился по своим коллегам, по гримёрной, в которой всё разложено и расставлено, как я привык, соскучился по сцене, на которой так много сыграно, отрепетировано, сделано. Я люблю смотреть в окно своей гримёрной на площадь перед театральным центром. На ней сразу видно и понятно многое. Вот стоит молодой мужчина, пришёл за сорок минут до спектакля, стоит, ждёт, смотрит в одном направлении… без цветов. Ждёт ту, в которую влюблён и которую пригласил на спектакль. Наверняка долго думал, купить ли цветы, но не решился, потому что не знал, куда их в театре деть. Его возлюбленная придёт минут за пять до начала спектакля, в тот момент, когда он ненадолго отвлечётся или ему кто-то позвонит по телефону, так что он и не увидит, как она появится из-за угла. Мне нравится наблюдать, как встречаются четыре-пять подружек. Они расстались, может, часа четыре тому назад (спектакли у меня в Москве начинаются в 21.00), но при встрече обнимаются и целуются, словно не виделись много лет. Они хохочут и шумно заходят в театр. Мне нравятся нарядные и элегантные дамы, которые посматривают на часы и нервно звонят по телефону. Их мужья в последний момент подъезжают на дорогих автомобилях, выскакивают, подбегают… Мне видно, как элегантные дамы гневно что-то выговаривают своим мужчинам, видимо, возмущаясь, что им не придётся минут двадцать перед спектаклем неспешно походить по фойе, сверкнуть бриллиантами, блеснуть платьем, то есть совершить приятный театральный ритуал. Но они позволяют мужьям оправдаться, поцеловать их… и вместе с ними торопятся занять свои места в зале. Мне нравится наблюдать, как молодая женщина ведёт на спектакль своего мужчину, который идёт нехотя, потому что не любит театр или даже ни разу в нём не был. Он идёт на спектакль как на двухчасовую муку, только чтобы угодить своей спутнице. Чаще всего именно такие мужики на спектакле больше всех радуются. Мне нравится выглянуть в окно перед тем, как уже идти на сцену. Я слышу третий звонок, слышу по трансляции шум публики в зале, кто-то от нетерпения даже начал аплодировать. Я выглядываю в окно и обязательно вижу одну, а то и несколько бегущих ко входу парочек. Чаще всего опаздывают именно парочки. Вот бежит парень в куртке, с рюкзаком, и девушка в светлом плаще. Они бегут, смеются… Потом уже, стоя на сцене, я вижу, как они тихонечко просачиваются в зал. Я люблю свою московскую публику. Кстати, надо отдать ей должное: именно в Москве реже всего в зале звонят мобильные телефоны. Московская публика особенная. Может быть потому, что самая смешанная. Выходцев из каких только городов и губерний не встретишь на московских спектаклях! Четыре раза сыграл «+1». Перед первым в этом сезоне спектаклем очень волновался. Текст повторял три раза, а всё равно путался. У спектакля чертовски сложная структура, композиция и очень сложный ритм. Мне так сейчас интересно разбираться во всех этих сложностях, что я хочу играть в ближайшее время только его. Но в этом году десятилетие спектакля «Как я съел собаку», поэтому я его сыграю в этом сезоне по всей стране. Мне важно отдать должное своей первой работе, своему матросику, и посмотреть, что же с ним и со мной случилось за десять лет. буду играть во многих городах в паре с «Как я съел собаку». Между ними десять лет, и я рад тому, что в новом спектакле мне удалось оторваться от ассоциаций и сравнений с тем персонажем, с которого я начинал, а главное – перейти в другой сценический возраст. Это было, наверное, самое сложное и необходимое дело. Аня Матисон, которая работает над монтажом фильма, показала смонтированные куски. Никогда так не волновался, глядя на экран. Не могу адекватно оценивать увиденное, но то, что увидел, радует… В пятницу зрительница подарила мне веточку сирени. Я глазам не поверил: сирень в сентябре! Как это возможно? Понимаю – цветы можно вырастить когда и где угодно, в теплицах. Но как сирень-то смогли обмануть?.. Веточка дивно пахла и радовала меня два дня. 23 сентября Три ночи подряд над Калининградом было очень много звёзд. Вызвездило так, как летом не случалось. Стояли тёплые, ясные и самую малость ветреные дни. Состояние воздуха и света было таким, каким я и хотел бы показывать город своим друзьям. Сюда надо приезжать осенью, в погожие дни. Видеть засыпанные упавшими яблоками сады, смотреть, как падают на землю каштаны, блестящие и красивые, которые так и хочется собирать и набивать ими карманы, – что с удовольствием и делают дети. Я дома всего три дня и наблюдаю, как за окном, прямо на глазах, меняет свой цвет огромный клён. Внизу он ещё совсем зелёный, в середине – жёлтый, а сверху – почти алый. Вечером хорошо слышно, как падают на асфальт грецкие орехи… Сегодня пасмурно, сильный ветер, и пахнет дождём. Но до конца октября обязательно будут прекрасные солнечные дни, и разноцветные листья будут ещё долго радовать… Меня сегодня удивил один дядька. Дедом его назвать не могу, ему за шестьдесят, но и мужичком не назвал бы, потому что он по-стариковски разговорчив и манеры у него стариковские. Представился он Валерой. И только потом сказал, что он Валерий Николаевич. Я в ответ сказал, что я Евгений Валерьевич, и он предположил, что мой отец, видимо, его ровесник. Угадал. «Тогда многих Валерками называли, одни Валерки, в честь Чкалова. После сороковых никогда уже столько Валерок не было», – сказал он. Валера большой специалист по всем видам печных работ. Он пришёл починить печь, оценив, что у меня именно печь, не камин. Потому что, по его наблюдениям, а я с ним согласен, люди делают при любой возможности в своём жилье камин, воплощая часто наивные представления об уюте и некие литературно-кинематографические иллюзии… Но именно камином пользуются редко. И стоит этот камин, пылится… и только иногда зажгут его для гостей, чтобы произвести впечатление. А ведь мечтали выпить чего-нибудь у камина, послушать, как трещат дрова… (улыбка). Но я не про камины, я про Валеру. Валера быстро и толково объяснил, в чём достоинства и недостатки нашей печи, так называемой голландки, то есть традиционной для немецкого дома высокой узкой печки… А потом неожиданно спросил: «Это ты тот самый писатель? А то мне говорили про тебя, а ты не похож». Я сказал, что да, тот самый. Он меня изучил недоверчивым взглядом с головы до ног и обратно, помолчал и заметил: «Я думал, солидный, с бородой, серьёзный… И обязательно пожилой. Не-е, ты совсем не похож!» Я сказал, мол, извините, уж какой есть. Он ещё помолчал, потом спросил: «Значит, ты пишешь и этим деньги зарабатываешь?» Я сказал: «Представляете, зарабатываю!» Он стал расспрашивать, про что пишу, много ли у меня книжек. Я уклончиво ответил, мол, книжки про жизнь, у меня их не очень много, но как раз на жизнь хватает. «Да я вижу, что хватает, – сказал он. – Молодец, что пишешь – и на жизнь хватает». Потом долго стучал, месил глину, в общем, занимался. Работы ему хватит ещё на пару дней. Но закончив на сегодня и уходя, он спросил: «А подолгу ты пишешь?» Я ответил, что часов по восемь, а то и по десять, как пойдёт. Валера сказал: «Да-а, тяжёлая у тебя работа. – Причмокнул губами, прищурился и посмотрел куда-то в бок: – Я вот тоже однажды решил книгу написать. Мне Серёга, мой напарник, всё говорил: «Валера, напиши книгу, ты такие истории рассказываешь, тебе лучше не печки класть, а книги писать». И я решил попробовать. Начал писать про долгожителей… Ну, там, из Дагестана… Ну, про тех, которые в горах живут. Десять страниц написал за неделю и так устал, что понял: лучше уж печки класть!» Я спросил: «Вы что, в Дагестане жили?» – «Да нет…» Почему Валера решил писать книгу про дагестанских долгожителей, для меня осталось тайной. Он явно не намерен был больше про это говорить, а я так сильно удивился, что не стал расспрашивать. Он ушёл, а я остался в тихом и весёлом изумлении… Как же всё-таки велика тяга к самовыражению!.. Если уж мужик, который всю жизнь клал печи по деревням и хуторам, а лет пятнадцать тому назад научился класть камины, решил написать книгу, да ещё такого экзотического содержания… Чего уж говорить про интернет! Кто только не берётся за литературу, о чём только не фантазируют «авторы». Но поверьте, я очень хотел бы прочесть те десять страниц, которые написал Валера… Когда дома шёл ремонт, у нас работал прораб Саша. Он из Орловской губернии, из села, но уже давно живёт в Калининграде. Ему 45. Саша прекрасно знает все виды работ, от сантехнических до сложнейших кровельных. А ещё, несмотря на отсутствие образования, хорошо читает чертежи, владеет строительной техникой, от экскаватора до крана. Однажды я увидел, как он карандашиком довольно лихо нарисовал на бумажке физиономию. Видно было, что карандаш Саша держит привычно. Я поинтересовался, не учился ли он рисовать. «Да где бы я учился у себя в деревне?! – ответил он. – Нет, не учился. Но рисовать люблю и даже рисовал портреты наших деревенских женщин… Поварих рисовал. У них дома, небось, до сих пор висят… И чеканки делал… – Саша подумал и добавил: – В деревне парикмахерской не было, так я всех наших женщин стриг. Им нравилось». Хотел бы я на это всё взглянуть! Мощные таланты проявляются самым неожиданным образом (улыбка). 25 сентября Печку Валера закончил, но своих писательских тайн и причины своих замыслов не раскрыл, целый день молчал. При этом работал хорошо, тщательно и споро. Видимо, одно другому помеха. Некогда было, наверное, вспоминать о писательском прошлом. Зато печку переложил прекрасно. Завтра на день полечу в Питер. Пригласили выступить на вручении премии «ТЭФИ». По замыслу режиссёра церемонии, мы с «Бигуди» исполним «На заре». Однажды я уже был приглашён на церемонию «ТЭФИ» с небольшой речью… Мне предложили выступить с некими словами, обращёнными к работникам телевидения. Традиционно с такой речью выступал Жванецкий, но в тот год он почему-то не мог или отказался… Пригласили меня. Я написал текст, но потом случился Беслан, и получилось так, что приглашали меня в одной стране, а выступать нужно было уже в другой, в стране, пережившей страшную беду. Я это понял и переписал текст, основная мысль которого была… что стыдно перерождаться, стыдно начинать что-то, основываясь на одних принципах, а потом эти принципы утрачивать или вообще забывать о всяких принципах. Я никого в той речи не обвинял. Я говорил о своём разочаровании… В общем, меня тогда попросили не выступать, хотя мой текст в прессу попал, даже без моего ведома. С тех пор я целый год пробовал участвовать в телевидении: делал на СТС ежедневную маленькую программку, которая длилась одну минуту десять секунд (зато каждый день (улыбка). Не могу сказать, что я понимаю, как делается телевидение, зачем и что движет теми людьми, которые телевидением занимаются. Одно понимаю: в зале на «ТЭФИ» будет много людей, деятельность которых мне непонятна, и я часто ощущаю эту деятельность как что-то нехорошее, даже вредное, а иногда – безнравственное. Я всегда с огорчением вижу появление на телевидении людей, которые занимались или занимаются чем-то другим. Чаще всего это означает, что человек, которого мы видим регулярно участвующим или ведущим какую-то программу, ничего нового и доброго в своей сфере в ближайшее время не сделает. Это касается всех, от драматических актёров, которые ни с того ни с сего стали кататься на коньках и жонглировать, до ребят из «Камеди клаб», которые расползлись по разным каналам и телевизионным передачам. Когда я увидел Сергея Шнурова в качестве телевизионного ведущего, я удивился и растерялся!.. Я общался с Сергеем, и не раз, видел его на концертах… Он очень, очень интересный, живой, забавный, искренний, настоящий… И какой же он обычный, скучный и необаятельный в телевизоре! Зачем ему это? Что затягивает людей в телевизор? В случае со Шнуром, Веллером и другими деньги мне ничего не объясняют. Мир телевидения для меня чужой. Общаясь с телевизионными людьми, я ощутил прикосновение к чему-то нездоровому, нервному и сосредоточенному на том, что мне непонятно. У них всегда разрываются телефоны, всегда озабоченные лица, они не могут вникнуть в простые житейские вопросы, потому что не отрываются от дел, мыслей и интриг, связанных с телевидением. Я удивился тому, как вполне разумные и интеллектуально оснащённые люди, вкусу которых доверяю, с кем мы читали одни книги, смотрели одно кино и слушали одну музыку, втянувшись в телевизионную жизнь, всерьёз начинали говорить о рейтингах, цифрах и процентах, всерьёз беспокоиться о том, как их программа победила или проиграла другой, совершенно несхожей по тематике, содержанию и смыслу. Когда в течение года выходила моя программка и мне регулярно сообщали о её рейтингах… мне это было небезразлично. Ну, то есть, если рейтинг становился больше, мне было приятно, а меньше – неприятно (улыбка). А когда у меня появился ЖЖ и мои рейтинги здесь стали расти, меня это увлекло… Но во-первых, это быстро прошло, а во-вторых – это никогда не было «любой ценой». На телевидении же я наблюдаю другое. Я вижу утрату смыслов, предательство собственных мнений и измену вкусу в азартной борьбе за магические рейтинги. Что-то происходит на телевидении, какой-то там есть вирус. Я попробовал, слегка к нему прикоснулся. И то, что я год делал свою маленькую программу, даёт мне право говорить о ТВ: это не интеллигентское чистоплюйство, я и сам запачкан (улыбка). Так вот… завтра выступлю на «ТЭФИ» честно. Я немного изменил слова песни. Нет, припев будет неизменным и основная тема та же: юность. Но я скажу ещё и про ответственность перед той искренностью, которой изменять нельзя, если ты искренне начал. Об ответственности перед профессией и теми идеями, задачами, желаниями и причинами, по которым мы в ту или иную профессию шагнули, об ответственности перед голосами, которые нас позвали. Есть и на ТВ люди, которые не меняются и не изменяют себе. Мы их знаем и помним… 28 сентября На «ТЭФИ» я выступил. Очень волновался. Странно: сценический театральный опыт и навыки в таких ситуациях не помогают. Когда участвую в сборном концерте, церемонии или благотворительной акции… сильно волнуюсь. Не знаю почему… Поместили меня в одну гримёрную с Леонидом Парфёновым. Прежде мы встречались, но то были эпизодические, короткие встречи. Парфёнов тщательно готовился к выступлению, перечитывал текст, а потом попросил меня послушать пару кусков. Я согласился, и он мне их исполнил с жестами, с подачей, со своими неподражаемыми интонационными переходами. Ксения Раппопорт тоже волновалась… Зато получивший «ТЭФИ» Малахов – нет. Было видно: он пришёл получить должное, получил и ушёл. Звезда, что поделаешь! (Улыбка.) После церемонии мы долго общались небольшой компанией, в которой были Парфёнов, Лёша Агранович (мой старинный друг и режиссёр церемонии), ещё какие-то люди, Ксения Раппопорт. Она очень приятный человек, настоящая, умная, живая. В ней нет напускной скромности и даже намёка на звёздность. Ехал вчера в аэропорт по пасмурному, но не холодному Питеру, в прекрасном настроении, и вдруг получил эсэмэс: «Ваня умер». И мне не надо уточнять фамилию. Только в это невозможно поверить… Мы были дружны несколько лет, даже немного работали вместе. И весь круг людей, которые были дружны с Иваном Дыховичным, между собой называли его Ваня… «Ваня звонил», – и было ясно, о ком речь. «Ваня рассказал анекдот», или «Ваня рекомендует посмотреть такой-то фильм», или «Ваня приглашал туда-то»… Я не называл его Ваней в лицо, но про себя или в кругу друзей – всегда только так. Последние года четыре мы почти не общались: я не принимал его кино, он совершенно не принимал мою литературу… Работы Ивана в кино вызывали у меня недоумение. Я с ним на эту тему не говорил, но он чувствовал. От участия в одном из его фильмов я отказался, и постепенно общение сошло на нет, хотя был период, – когда оно было очень активным и тесным, – почти дружбы… Да что там «почти» – дружбы! Так что я могу и ощущаю себя вправе сказать об Иване Дыховичном, о некоем его феномене и о том, за что я его ценю и люблю. Я не помню телевизионной программы про кино лучше, чем его «Уловка 22». Живя в Кемерово, я старался её не пропустить, а если понимал, что пропускаю, просил записать её на видео. Мне не только нравилось то, что и как он говорил про кино, – я был во всём с ним согласен! Меня как зрителя страшно радовало то, что моё маленькое, частное мнение человека, далёкого от кино, совпадает с мнением человека, глубоко кино знающего. Он находил такие точные слова, от которых кино становилось ближе, он словно давал зрителям возможность иметь своё мнение и нисколько его не стесняться. Это была передача, которую я чувствовал лично мне необходимой. Таких, как он, в телевизоре не было, нет и, наверное, не будет. Спустя несколько лет меня познакомили с Иваном Дыховичным, он посмотрел мой спектакль, и мы подружились. Общались мы в основном по телефону, потому что я редко бываю в Москве. Несколько раз он приглашал меня в какие-то свои затеи. То собирался снимать телевизионный фильм, то документальный. Мы работали, но из этого ничего не вышло. Фильм не был доделан или что-то произошло, в общем, не важно. Главное – мы вместе работали и много общались. Если слышал свежий, хороший анекдот, я немедленно звонил Ване. Если ему что-нибудь забавное приходило в голову – он звонил мне. Мы созванивались чуть ли не каждый день. Если звонил Ваня – этот звонок сулил что-то приятное и не усложняющее жизнь. Ваня был классный! Он всегда был классно одет. У него был своеобразный, неподражаемый стиль. Какие бы странные вещи на нём ни были, они ему шли, были обязательно дорогие и уникальные. Он классно курил трубку, классно водил автомобиль. Всё делал легко, заразительно и вкусно. Машины он предпочитал быстрые и очень быстрые. У него ещё при советской власти был «Феррари», который достался ему неизвестно как. Ваня открыл мне много напитков, которых до встречи с ним я не знал и не имел представления, как их пить. Ваня ни разу не порекомендовал мне ничего такого, что бы мне не понравилось. Он знал и дружил с огромным количеством людей, совершенно разных. Вы представить себе не можете, насколько разных людей мог собрать Ваня в одной компании, от космонавтов и шансонье до олигархов и бандитов. Если Ваня приглашал где-то посидеть и выпить, можно было не сомневаться, что будет интересно, неожиданно, забавно, будут приятные люди, кем бы они ни были. Но главное – Ваня обязательно что-то расскажет. Иван Дыховичный невероятно глубоко и, я бы сказал, фундаментально знал Москву на несколько слоёв в глубь времён. Я когда-то сказал, что для меня существует столько городов Москва, сколько людей мне её показывали. Та Москва, которую показал Ваня, прекрасна! Он знал Москву, можно сказать, с закрытыми глазами. Проезжая мимо какого-то переулка, мог, не поворачивая головы, сказать: «Пройдёшь по переулку вниз, метров сто, – там лучшая в Москве пельменная…» Мог сказать, где делаются в Москве лучшие котлеты, где стоит выпить коктейль и где заведение с таким интерьером, какой даже Гоголю с Островским не снился. Дыховичный болезненно переживал дикие перемены, которые происходят со столицей, сокрушался по поводу утраты неповторимого московского духа, который он чувствовал как никто. Много мне показывал кинематографической Москвы. Говорил: тут снимался такой-то фильм, а здесь, ты помнишь такую сцену, – это снимали здесь. Загляни вот в эту арку, помнишь, в «Заставе Ильича»?.. Однажды мы шли по «Останкино», и он сказал: «Помнишь, в «Солярисе» у Тарковского чёрно-белая сцена конференции? В этом коридоре снимали. И как Андрей разглядел, что можно это так снять?!» – и когда он это говорил, было ясно: он всех знал. И не просто знал – дружил. Он очень активно прожил ту эпоху. Он все меняющиеся эпохи прожил очень активно. И всегда был современным, не чуждым времени, которое проживал. Ваня дал мне много важных советов. Как себя вести с теми или иными людьми, в той или иной ситуации, как держаться достойно и последовательно в суетном и полном соблазнов мире… В мире, где делаются театр, кино, литература, музыка… Я много узнал от Ивана полезного. Какие-то советы он давал в виде притч из собственной жизни. Я не хотел бы, чтобы создалось впечатление, что его искусство мне было не важно, а важно было то, какой он друг. Это не так. Друг он был прекрасный и выдающийся… А про его кино я ничего не говорю… Мне не понятно и не близко его кино. Но невероятно близко и понятно то, как он относился к кино и как его любил и понимал. Мне близко и понятно то, как он держал удар, когда критика или даже те, чьим мнением он дорожил, не принимали его новую работу. Мне близко и понятно то, как он любил всех, с кем работал, всех, кого в свою работу приглашал, всех, с кем делил успех, – за неудачу нёс ответственность он один. Ваня был мужественным человеком. А в своём отношении к искусству – настоящим художником. И его мнение оказывалось важным и весомым даже для тех, кто не принимал его кино. Ему давно поставили диагноз, который звучит как приговор. Его неверно диагностировали вначале, а когда диагноз уточнили, было уже поздно. Многие приняли участие и помогали… Ваня прожил дольше, чем изначально предполагали врачи… Так и подмывает употребить расхожую фразу: «Он мужественно боролся со смертью», или: «Он мужественно боролся за жизнь». Но я сказал бы иначе. Процесс борьбы – это процесс борьбы, со смертью или за жизнь – не важно. А Иван жил с болезнью! Он и в состоянии болезни жил плодотворно. Вы, вероятно, помните, как он появлялся на телевидении совершенно без волос, – это был результат лечения. Он долгое время провёл в стерильном помещении… Но при этом всегда работал. Те, кто общался с ним тогда, говорили, что он не излучал фальшивого оптимизма и не изображал подбадривающую близких весёлость. Они говорили, что он очень адекватен тому, что с ним происходит… Он доделал фильм, был полон планов, вёл свою колонку в «Известиях», появлялся на телевидении, ездил на фестивали, организовал свой кинофестиваль, который в середине октября состоится уже без него. Он жил с болезнью. Жил! И вот умер. А я уже успел привыкнуть к тому, что можно не интересоваться у общих друзей, как Ванино здоровье. Он отлично выглядел. Собственно, как всегда. Потому что Ваня был классный. Умер человек, который был для меня очень важен. Я не говорил о важности его присутствия в современном культурном пространстве. Просто в записной книжке моего мобильного есть номер, на который я уже никогда не позвоню. А если и позвоню, то не услышу его голоса, который можно назвать культовым. Для меня это был ещё и близкий голос. Ваня умер. Дальше живём уже без него… 30 сентября Моя команда и я очень строго следим за тем, чтобы цены на билеты на мои спектакли в Москве и других городах были если и высокие – в партер, то уравновешивались бы недорогими на балкон и галёрку. Это сложный процесс, но мы за этим строго следим. Как и за тем, чтобы цены на книги были разумными, постоянно интересуемся этим, получаем информацию из разных городов. Случались даже конфликтные ситуации, когда нам приходилось ставить чуть ли не ультиматум… Мы этим занимаемся, и будем заниматься, и будем прислушиваться к любой информации. Также мы стараемся влиять на то, чтобы книги, диски доходили до самых отдалённых городов и регионов, чтобы их можно было приобрести в других странах – опять же по хорошей цене. Это для нас принципиально. За последнее время я получил много просьб поскорее выпустить видеоверсию спектакля Меня часто торопят, мол, когда наконец выйдет аудио-книга «Реки», спрашивают, когда будет новый альбом с «Бигуди», когда выйдет фильм «Сатисфакция»… Когда?.. Всё это выйдет! Но мне очень хочется задать вопрос… Я встречал много пиратских изданий моих спектаклей. Каких только не видел! И десять в одном, где спектакли соседствуют с фильмами «День радио» и «День выборов» и с двумя «Самыми лучшими фильмами». Видел диск, на котором было написано «Джим Керри и Гришковец», на котором был фильм «Тупой, ещё тупее» и «Как я съел собаку». Видел шикарное издание моего собрания сочинений, оформленное дороже, чем оригинальное. В Калининграде, в магазине недалеко от моего дома, открыто продаётся всё, мною сделанное, в пиратском исполнении. Но сказать я хочу не о пиратах. За мой счёт они наживаются намного меньше, чем за счёт более известных авторов. Пираты совершают преступление, наживаются, отбирают деньги, заработанные чужим трудом. Но я не о преступниках. Я о тех, кто качает из интернета… То есть о многих, многих людях, которые, должно быть, хорошо относятся к тем, чьи произведения скачивают. У моей команды и у меня сейчас довольно трудный период. Непросто дался спектакль Он оказался недешёвым в производстве. Тяжёлым бременем, большим трудом и огромными временными затратами нам дался фильм «Сатисфакция». А на него нужно потратить ещё много времени и труда. К тому же основные создатели фильма ничего в процессе создания не получали, даже суточных… Если бы не концерты, наша работа с «Бигуди» была бы убыточна. Продажи альбома «Секунда» не окупили затрат на его запись и производство. При этом его знают чуть ли не наизусть многие, многие люди. Мне часто протягивали нарезанные на «болванки» наши альбомы домашнего изготовления. Я слышу нашу музыку в качестве рингтонов, у кого-то она звучит из компьютеров. Пираты этот диск не пиратировали. А если и пиратировали, то немного. Даже им нет смысла это делать. С экономической точки зрения безумием является изготовление любого музыкального видео. В нашем случае это просто выброшенные на ветер деньги. А даже самое скромное видео требует техники и работы. В аудиокниге «Реки» будет много классической музыки. Но далеко не всей классической музыкой можно воспользоваться бесплатно. Права на целый ряд произведений приходится оплачивать. Зачем? А чтобы было как надо! Чтобы аудиокнига напоминала старые радиоспектакли, которые мы помним с детства. Хочется сделать не просто наговоренный в микрофон текст, а особую аудиоверсию. Работа над записью идёт уже полгода и близится к завершению. Над ней работало много людей, которые занимались правовыми, административными вопросами… Это помимо звукорежиссёра, оператора, режиссёра монтажа, меня, в конце концов. Серж Савостьянов, как всегда, тщательно работает над оформлением. Мы, как всегда, рассматриваем разные варианты. Нет ни одной несущественной детали: ни в оформлении, ни в звучании. Работа над книгой «Следы на мне» была много проще. Хотя мы тоже потрудились… И что? Сколько дисков было куплено? И при этом сколько раз она была скачана и прослушана? То же самое относится к выпуску DVD. Снимаем мы видеоверсию каждого спектакля пятью камерами, потом происходит монтаж… Оформление, графика – длительная работа многих людей. И за такую работу моя команда и я не получаем ни копейки. Если бы не дружеское финансирование, этих видеоверсий вообще бы не было. Дорогое удовольствие! А сколько оригинальных дисков покупается и сколько скачивается из интернета? Поверьте, ни один выпуск DVD ни разу не окупился. И так со всеми произведениями, которые можно получить в цифровом виде. Получается следующее: своими спектаклями, живыми концертами, изданием книг моя команда и я деньги зарабатываем и на эти деньги периодически делаем дорогие подарки в виде видеоверсий, аудиокниг, музыкального видео, альбомов с «Бигуди». Справедливости ради скажу, что периодически раздавались голоса, мол, как можно вам заплатить в интернете? Было много просьб организовать возможность платить за скачивание. Мы тут же отреагировали, связались с очень хорошими людьми, можно сказать, редкими для нашего времени энтузиастами, которые сделали сайт «Круги». Мы им предоставили всё, что у нас есть, – в самом качественном виде. Причём это мы сделали после многочисленных просьб. На сайте есть так называемые «кошельки», куда можно заплатить, кто сколько пожелает. Скачать можно бесплатно, но есть возможность и заплатить. Это как бросить в шляпу уличному музыканту денег или не бросить. В этом смысле я ощущаю себя в интернете, как нищий скрипач со шляпой. Почему я вдруг разразился этим высказыванием? Просто я узнал, что за девять месяцев наличия такой возможности и присутствия наших произведений на сайте «Круги», откуда скачивается то, что делаю я и не один я… за всё это время во всех кошельках собралось меньше двух тысяч рублей, а если быть точным, 58 долларов… Даже если бы те, кто скачивал с «Кругов», заплатили по рублю, сумма была бы больше. Знаете, руки опускаются… Я, конечно, буду продолжать это делать: и будет видеоверсия спектакля, и будет аудиокнига «Реки»… Понимаю: каждый, кто скачивает музыку, кино, спектакль, как-то себя оправдывает, мол, в магазинах этих книжек нету, город мой далеко, или – я студент, мне не сладко, или – они без моего рубля не обеднеют; а кто-то, может, и вовсе не задумывается. Но почему тогда мы должны оплачивать студии, арендовать помещения для репетиций, оплачивать работу операторов, ночами между спектаклями сидеть над монтажом, покупать дорогостоящие инструменты, оплачивать авторские права за музыку, которая звучит в спектаклях и аудиокнигах?.. Почему нам это надо, почему мы этого хотим и почему кто-то, не задумываясь, совершенно бесплатно берёт результат чужого труда?.. Фильм «Сатисфакция» висит огромным финансовым бременем на людях, которые его делают. И конечно, мы рассчитываем на прокат, на то, чтобы хотя бы вернуть долги и вложенные нами деньги. Я не говорю про заработок… А хотелось бы заработать, о-о-очень бы хотелось! Но если фильм «Сатисфакция» даст возможность вернуть потраченные на него средства и сверх этого заработать хотя бы рубль, я буду считать это победой. А если он попадёт в интернет, то, наверное, многих порадует, на кого-то произведёт впечатление, кому-то категорически не понравится. Зато его посмотрят много людей… Только мы очень постараемся, чтобы в интернет он попал как можно позже. Потому что нет надежды, что за него заплатят привыкшие бесплатно скачивать кино люди. У нас снят и готов документальный фильм, точнее, документальный сериал «Без сценария». Это довольно острое произведение. Но что с ним делать? Он не телевизионного формата. Выпустить на DVD? Так на следующий день, если не раньше, он окажется в сети, – и всё! (Улыбка.) Вот сидим и думаем: зачем мы его сделали, для чего, и как вернуть хотя бы производственные затраты? Мы придумаем. Мы ведь фильм уже сняли и, конечно, хотим, чтобы вы его увидели. Иначе какой в этом смысл? Вот и весь мой вопрос. 2 октября Вчера у дочери Наташи был день рождения, 14 лет, человек скоро получит паспорт! С трудом верится, что она уже такая большая! Долго читал комментарии к предыдущему тексту. Читал-читал, а потом надоело. Да, тема зацепила (улыбка). Многие комментаторы мне заявили, мол, мы и не предполагали, что вы работаете за деньги. Мол, занимаетесь искусством – вот и занимайтесь… Я точно работаю не за деньги, я не бизнесмен. И вопрос мой не об этом: он об отношении к чужому труду и чужой собственности. И те, кто мне так многословно написал, очень уважают свой труд и свои деньги, а мой труд не считают трудом и мою собственность не считают моей, потому что присваивают её и гордятся этим… Неприятные у меня ощущения. Но скажу со всей определённостью: я ещё сильнее укрепился в своём отношении к этой проблеме. Правда, единственное, что я могу в этой связи делать, – говорить с теми, с кем есть смысл разговаривать. Скоро поеду играть спектакль. На него куплены все билеты, и давно. Поеду в театр – а это моя территория. 8 октября Накануне вечером вернулся из Нижнего в Москву. Подлетал к Москве на закате, было невероятно красиво. Когда подлетаешь к аэропорту «Внуково», при хорошей погоде можно увидеть панораму Москвы, со всеми знаменитыми высотками, кольцами… а свет вчера был… шоколадный. Самолёт турбовинтовой (то есть с пропеллерами), маленький, какой-то иностранный, но я люблю летать и на Ан-24. Мне нравятся самолёты с пропеллерами потому, что я понимаю, как они летают, то есть вижу, что пропеллер крутится, и мы летим. А реактивные мне не очень понятно как летают. К тому же они летают высоко и быстро, а с пропеллерами медленнее, ниже и недалеко, можно многое увидеть. И потом, я летел из Нижнего Новгорода, и в дорогу мне дали слоёные пирожки, с капустой и с курицей. И во всём этом было что-то старорежимное (улыбка). С большим волнением, напряжением и трудностями исполнил спектакль «Как я съел собаку» в Нижнем Новгороде. Хотел до спектакля просмотреть DVD или перечитать первоначальный текст, чтобы восстановить его в памяти. Но не стал этого делать. И правильно. После работы над и фильмом «Сатисфакция» текст «Как я съел собаку» основательно вытеснен из памяти. И во время спектакля выяснилось, что какие-то куски воспроизводятся идеально, а в какие-то нужно буквально вгрызаться. И именно в сложные моменты появлялись новые слова, уточнялись новые акценты и смыслы. На спектакле было много людей, которые десять – одиннадцать лет назад, когда я работал над «Как я съел собаку», были детьми. Я исполнял первые свои спектакли в 1999-м, двадцатилетние люди были 1979–1980 года рождения и прекрасно помнили как кукольные мультфильмы, так и свой страх перед воинской службой. Теперь всё не так, и очень многие детали и даже слова, которые были в обиходе десять лет назад, ушли из активной жизни. Сегодня в Москве и завтра в Питере буду исполнять спектакль с учётом нижегородских впечатлений и ощущений. Десять лет! Прошли целые эпохи. Многих из тех, кто десять лет назад были звёздами театра, кино или музыки, мы теперь даже не можем вспомнить. Десять лет назад мобильных телефонов было очень мало, и я просил зрителей выключить их следующим образом: «Выключите, пожалуйста, свои сотовые телефоны, потому что они пока есть далеко не у всех, и многим будет обидно». Насколько теперь этот текст неактуален (улыбка)! Очень интересно играть спектакль и «Как я съел собаку» подряд, между ними острее всего ощущается прожитое, понятое, пережитое… то есть те самые десять лет. Большое спасибо всем тем, кто не поленился, посчитал для себя важным и необходимым отправить деньги за скачанные произведения на «Круги». За неделю поступило больше тысячи долларов. Казалось бы, немного, но всё-таки в двадцать раз больше, чем за предыдущие девять месяцев. Кто-то посылал десять рублей, а кто-то – три тысячи… Всем, кто работал над видео, над записями, над монтажом и звуком, – это приятно. Позавчера мне приснился странный сон… Знаю, что рассказывать сны – занудство, но этот меня позабавил. Мне приснилась реклама, которую я видел по телевизору… то есть, как видно, реклама пролезает всюду, даже в наши сны… Так вот, мне снится, что я вижу Антарктиду. Точнее, самый край Антарктиды. Там стоят пингвины, их очень много, они стоят неподвижно, смотрят все куда-то вдаль и явно чего-то ждут. И тут в небе появляется большой шоколадный батончик, я даже помню, что это был «Пикник», и звучит текст: «Пикник. Теперь и со вкусом рыбы»… Чёрт знает что (улыбка). 12 октября После прекрасных трёх осенних дней с золотым небом и прозрачным воздухом, какой бывает в Питере осенью крайне редко, на город обрушился первый мокрый и косой снег. Гастроли проходят непросто, нервозно… сложно. Сегодня играем большой концерт с «Бигуди». Точнее, уже через два часа выйду на сцену. У нас заболела Алёна, а без неё, конечно, наше звучание будет не таким, как хочется, и мы не сможем исполнить несколько любимых вещей. Но будем стараться. Уже пять раз исполнил после громадного перерыва «Как я съел собаку» в новом варианте. Новая композиция наконец набрала уверенность и силу. Те, кто знает спектакль, может быть, не смогут поверить, как и сам я не могу, что из спектакля исчезли фрагменты про кукольные мультфильмы, про фильм «Жестокий романс», про бас-гитару, про снежинки, про эстонских матросов Каска и Эллера и ряд других. То есть те, которые всегда вызывали бурный смех и были ударными. Я убрал даже кусок про первоклассника, который идёт в первый раз в первый класс, и про первый звонок. При этом спектакль длится прежние два часа. Я намеренно расстался с любимыми и зрителями, и мной фрагментами. Когда-то, десять лет назад, я наслаждался этими мелкими деталями жизни, убеждаясь в том, что мой сокровенный опыт универсален. Я упивался узнаваемостью, и, собственно, главной задачей спектакля десятилетней давности было убедить зрителей и автора, то есть меня, в этой универсальности. Задача была решена. Потом она решалась другими спектаклями… И теперь снова это доказывать не нужно и не важно. Теперь мне за сорок, и у меня за плечами колоссальный опыт выступлений, опыт вхождения в литературную деятельность, длительный процесс профессиональной творческой работы. Сегодняшний спектакль «Как я съел собаку» – это высказывание человека, которому за сорок. Он стал проще и трагичнее. Из всех многочисленных маленьких тем в нём остались две основные… Не буду их называть, увидите – поймёте. Со стороны людей, которые знают спектакль наизусть и любят его, я натолкнулся на неприятие и удивление. Многие из них остались… не то чтобы недовольны – они не получили того, чего ожидали. Видимо, хотели ещё раз послушать знакомый текст. Я их понимаю. Но я не магнитофон и не воспроизводящее устройство, я усложнил себе задачу тем, что изменил спектакль по сути. И невзирая ни на какие недовольства буду делать это так, как считаю нужным. Я вновь сделал спектакль остросегодняшним, и в нём совсем не осталось ностальгических ноток, но на десять лет обострилась тоска о потерянном рае, то есть о детстве. Так и буду его играть. Возможностей смеяться на спектакле меньше, но это сегодняшний мир. Те, кому нравлюсь больше я прежний, могут вполне удовлетвориться видеоверсией шестилетней давности. Мне приходится каждый раз уточнять и уточнять новую композицию. Я это делаю и буду делать в течение всего сезона. Не ожидал, что эта работа будет настолько трудной, – и хорошо, что не ожидал: знал бы заранее, может, и отказался бы от этой идеи (улыбка). Зато на спектаклях снова много молодых людей, для которых обновлённый вариант «Как я съел собаку» является оригинальным (улыбка). Какая же вчера дивная была погода в Питере! А сегодня ужас. Что поделаешь – понедельник. 19 октября Все выходные отсыпался. Очень трудно дались на этот раз гастроли. Не могу сказать, почему. Проще всего пенять на погоду. А ужасная погода преследовала и настигала. Из занесённого мокрым снегом Питера прилетел в залитую солнцем Москву, коротко взглянул в синее осеннее небо и улетел в Минск, где уткнулся в сырой вечерний туман. Все три дня в Минске было холодно, промозгло и ужасно неуютно. От этого и устал, наверное, потому что спектакли-то прошли удивительно хорошо. Минская публика сильно отличается от всей остальной – своей сдержанностью. Когда в первый раз играл в Минске, эта сдержанность мне показалась вначале холодностью. В Минске очень громко не смеются, в Минске не так легко достаются аплодисменты… И в тот момент, когда в Москве или Киеве, Екатеринбурге или Питере зал смеётся в голос, в Минске улыбаются. Зато какую может создавать минская публика тишину! Я бы сказал, что именно в Минске публика во время спектакля как будто и не представляет собой некое единое на два часа сообщество. Каждый слушает, переживает, смеётся или грустит отдельно от остальных. Зато по окончании спектакля раздаются дружные и мощные аплодисменты. В Минске, в частности, один зритель подарил мне удивительный подарок. Я хотел позвонить ему, чтобы поблагодарить, но в его записке не было телефона или адреса. Человек вынес мне на сцену пакет, в котором была книга «Театр Резо Габриадзе» и восемь дисков с записями Ираклия Андроникова: подарок, которому я был рад и которым был очень тронут. Во-первых, у меня ни этой книги, ни этих записей не было, во-вторых, он точно читает ЖЖ и помнит то, что я писал об Андроникове и Габриадзе. Очень и очень приятно! Если тот, кто это сделал, читает сейчас… – Большое Спасибо! А ещё в Минске были неожиданные реакции исключительно местного свойства (улыбка). В частности, в спектакле где я описываю некрасивого человека, который сам себя таковым не ощущает, и дело даже не в том, что человек некрасив, а в том, что он себя таким делает, полагая, что это, наоборот, красиво. Я говорю: «Ну зачем он зачесал себе на лысину длинные волосы, которые отрастил сбоку, это же так ужасно!» – И вот именно на эти слова в Минске отреагировали каким-то особым образом. Может, люди подумали, что я так говорю только в Минске, вспоминая чудесную причёску белорусского президента? Но я везде произношу один и тот же текст, просто в Минске на него была своя реакция. После спектакля мне все без исключения сказали, что в этот момент подумали про своего руководителя государства (улыбка). Последние дни гастролей в свободное время читал готовую редакцию новой книги «Продолжение жжизни». Интересное ощущение. Во-первых, читал, будто не сам писал, так как текст на бумаге, – увесистая стопка формата А-4. А текст на бумаге даёт другое ощущение и какое-то другое значение (улыбка). Читал, и многое вспомнилось, потому что забылось. А ещё я увидел, что год был очень длинным. В ощущениях он кажется коротким и быстро пролетевшим, а читаю о том или ином событии, и оно кажется таким давним, и самих событий так много… что никак не удастся сказать про прожитый год, что он пролетел, проскочил… что время летит незаметно… Мне в связи с первой книгой «Год жжизни» многие говорили, что когда её читали, старались вспоминать, что с ними происходило в тот или иной день, радовались совпадениям маршрутов или совпадениям мнений. То есть люди говорили о том, что эта книжка помогала им вспомнить собственный год жизни и ощутить его как долгий и существенный. Новая книжка выйдет скоро, она будет такая же, как предыдущая, только тёплого жёлто-оранжевого цвета (точнее цвет описать не могу), тоже в мягком переплёте, но не дешёвом, а таком же прочном и тёплом на ощупь, как предыдущая. Новая книжка получится объёмнее: что-то я за последний год расписался, втянулся, наверное (улыбка). Наконец-то за окном, после бесконечных дождей, яркое синее небо. Знакомый клён возле дома почти облетел, но то, что на нём осталось, – совершеннейшее золото. Помню, в детстве мне очень нравилась пушкинская строка: «В багрец и золото одетые леса». Что такое «золото», мне было понятно, а вот слово «багрец» – нет. И я думал, фантазировал, что багрец – это что-то более дорогое, роскошное, редкое, а главное – более драгоценное, чем золото. В общем, я представлял себе, что багрец – это дивные золотобриллианты. 21 октября Всегда жду возвращения домой. Мой гастрольный график строится следующим образом: две недели разъездов (9-10 спектаклей), неделя дома. Раньше были трёхнедельные периоды, но за три недели, за большое число переездов и спектаклей голос садился и не успевал восстанавливаться. К концу тура устаю и каждый раз думаю: «Обязательно съездим к морю, обязательно сходим в кино, обязательно то, обязательно сё…» Приезжаю домой – и, как правило, ничего не удаётся сделать. Во-первых, отсыпаюсь и отъедаюсь, во-вторых, подлечиваюсь, в-третьих, дома я вялый, ленивый, желающий бродить в халате… Не могу оторваться от дивана, с трудом и раздражением отвлекаюсь от телевизора. Потом постоянно какие-то мелкие, а на самом деле – глобальные проблемы. Нам поцарапали машину – это нервы и время. Были другие планы, а нужно тратить и время и нервы на это. У нас оборвался телефонный кабель. Был очередной ужасный ураган в Калининграде, валило деревья, но кабель ни у кого не оборвало, кроме нас. Отчего-то Лёва (собака) начал хромать и ковылять на трёх лапах. Ветеринар, время, нервы… Сын лёг вечером спать без температуры, а проснулся с температурой. Вот тебе и море, вот тебе и кино. А послезавтра – снова, на две недели… Но главное-то дома. А так хочется, чтобы хотя бы неделя прошла без таких мелочей, раздражений, неурядиц… Но мы привыкли, мы не ноем, мы справляемся! А ещё находим и возможность и смысл улыбаться, неплохо выглядеть и даже стараемся прилично себя вести (улыбка). 23 октября Собираю сумку. Завтра буду уже в Красноярске. У нас хоть и сыро, но +8 °C. А там – зима, по калининградским меркам – самый разгар. Надо собраться так, чтобы и в Сибири не замёрзнуть, и в Киеве не вспотеть. Таков этот заезд. Так не хочется оставлять домашних! У Сани высокая температура, вторые сутки горит, его обтирают, лечат… Он слабый, глаза потухшие, если ложится – лежит, как тряпочка. Наташа в школу идёт с печалью на лице, которая, наверное, в школе проходит, но нам-то этого не видно. В полвосьмого утра она выходит гулять с собакой. За окном сыро, темно, в такую погоду даже собака, которая обожает слово «гулять», идёт на улицу повесив уши, а Наташа – опустив плечи. На мой взгляд, в этот момент она совершает не только человеческий, но и гражданский подвиг. Я еду весь простуженный, с килограммом таблеток, флаконов, спреев. На Лену остаётся тягучий ремонт со всякими неожиданностями… Так не хочется их оставлять! Хотя со мной у них только больше хлопот, я в быту ещё тот помощник. Погода и та какая-то простуженная. И всюду, куда ни поеду, она такая. Помню, учился в седьмом классе, и нам учительница русского языка, не литературы, а именно русского (у нас было разделение), дала задание написать сочинение об осени. Отчётливо помню, как в первый раз в жизни захотел не только описать, но и выразить своё ощущение осени. Я совсем не думал угодить учительнице, а захотел точности и выразительности. До сих пор помню то, что написал, а также строчки, которые учительница подчеркнула красной ручкой и прокомментировала размашистым почерком: «Грубая стилистическая ошибка». А написал я следующее: «На площади ветер сначала высушил раскисшую листву, а потом сбрил её и унёс в закоулки и подворотни. Осталась лежать на асфальте только большая холодная лужа…» Помню, по всем моим ощущениям, лужа именно лежала, и никак иначе. За сочинение я получил 3:3 и подумал, что займусь выражением своих ощущений позже. Три последних дня встречался с немецкой журналисткой. Она приехала, чтобы сделать со мной большое интервью для большого радио. Она читала «Рубашку» на немецком и предварительный перевод повести «Реки», которая готовится к выходу в Германии. Разговор был длинный, о литературе… но в основном о Калининграде, его жителях и специфике. У неё было много и сложных и наивных вопросов… Я сказал ей, что при всей географической, климатической, исторической и архитектурной специфике Калининград – это русский город. Да, крыши черепичные, высокие, да, много брусчатых мостовых, да, строили и развивали город немцы (пруссы) и жили больше семисот лет, но живут теперь под этими крышами, ходят по этим мостовым русские люди, а только люди все определяют. Понятное дело, если бы здесь сейчас жили немцы, всё было бы чище, аккуратнее, наверное, красивее, и уж точно разумнее… И даже климат, возможно, был бы лучше, но здесь живём мы, и стало быть, Калининград – это русский провинциальный город, со всеми прелестями, теплотой, душевностью, искренностью, а также с беспросветностью, комплексами, нелепостями и лицемерием русской провинции. Мы, те, кто здесь живёт, всё это понимаем и, как можем, любим свой город. Конечно, Калининград – очень чувствительная географическая точка, может быть, одна и самых чувствительных. И в связи с этим мне представляется, что у Калининграда есть какой-то особенный шанс. Не знаю, какой, но точно есть. И очень хотелось бы его не упустить, как были нами упущены многие, многие шансы. Упущены страной и каждым человеком в отдельности. Но какой-то шанс мы не упустим… Ну не должны. Мы все. Ну хочется верить… (Улыбка.) 1 ноября Прилетел в Красноярск, преодолев пять часовых поясов, совершенно больной, не смог встроиться в некогда родное сибирское время, и сибирские гастроли прошли без дневного света: засыпал под утро, а просыпался незадолго до спектакля, когда уже было темно… Спектакль «+1» сибиряки приняли сразу и единодушно. Заранее испытываю радостное волнение перед тем, как сыграю его в родном Кемерово. Повстречался в Иркутске с теми, кто летом работал над «Сатисфакцией». Все пришли на спектакль, радовались встрече… но она была недолгой. У всех всё нормально… но те, кто были членами команды, киногруппы… киногримёрами, кинокостюмёрами, ассистентами режиссёра по свету, ассистентами оператора. сейчас занимаются совсем другими, «мирными» делами. Большое кино для них в прошлом и ощущается как важное событие и приключение, чудесное и, видимо, неповторимое. Долго летел в самолёте, который носит имя путешественника и писателя Обручева. Когда-то я зачитывался его «Плутонией» и «Землёй Санникова». Считаю, он эту тему раскрыл лучше, чем Конан Дойл. Летел, маялся от безделья: не было с собой книжки. В самолёте предлагали посмотреть на выбор фильмы, в том числе «Затерянный мир». Я подумал, что это по Конан Дойлу и что на высоте одиннадцать тысяч метров в самолёте «Владимир Обручев» посмотреть «Затерянный мир» – самое то. Фильм оказался дрянной американской комедией, плохо снятой и очень глупой. Качество комедии такое же, как новой отечественной сказки «Книга мастеров». Наша, конечно, хуже – у американцев стандарты повыше. Как же я был огорчён, там, в самолёте, а ещё – недавно, когда смотрел «Книгу мастеров»! Хотелось сказки, а увидел неряшливую работу, сделанную равнодушными неостроумными людьми, которые, видимо, никогда сказок не любили, не любят детей, и с юмором у них плохо. Когда смотрел фильм, в зале были дети, им было даже хуже, чем родителям. Давненько я так не гневался. И дело даже не в бездарности производителей этого кино, а в их полнейшем безразличии к тому, чем они занимаются и к чему прикасаются. А фильм «Затерянный мир» – полная американизмов глупость. Досадно, что главного персонажа дублировал Серёжа Светлаков: у него это получилось из рук вон плохо. Он талантливый человек, с парадоксальными мозгами, а тут его голос звучал совсем худо, а симпатичный уральский говорок – нелепо. Дублировать фильмы надо уметь. Я вот, например, не умею. Мне неоднократно предлагали, и я даже участвовал в пробах, но это дело трудное, и у меня не получалось – хотя хотелось. Послушав, как прозвучал голос Светлакова, буду теперь всегда отказываться. Да тут ещё случайно, маясь от бессонницы и не имея под рукой книги, посмотрел программу «Южное Бутово». Очень я переживаю, когда вижу симпатичных и не чужих мне людей, участвующих в чём-то стыдном. Надеюсь, это не надолго. Третьего, четвёртого и пятого ноября в Киеве должны пройти спектакли «Как я съел собаку» и «+1». Почти все билеты проданы, но из опасения, что спектакль отменят из-за эпидемии нового гриппа, их, по слухам, начинают сдавать. В Украине эпидемиологическая ситуация ничуть не хуже и не лучше, чем в России или Польше, но тут грядут очередные выборы, а на выборах любые козыри пойдут в ход. Непонятно, каким образом можно использовать такой чувствительный козырь, как эпидемия, но и эту карту очевидно пытаются разыграть. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять политиков любого уровня любой страны, а особенно там, где уже и привыкли к выборам. Так что к спектаклям моя команда и я готовы, знаю, что их ждали и ждут, и буду на месте в назначенное время, ну а если городские власти вдруг запретят мои выступления, разумеется, деньги будут либо возвращены, либо билеты останутся действительными до другого раза: спектакли мы отменять не будем, мы их перенесём. Ещё не хватало, чтобы разрекламированный и мощно распиаренный грипп помешал нашей встрече. В Ярославле вон бомбу в зал закладывали – и ничего, пусть через несколько месяцев, но я спектакль доиграл. Кстати, если медики потребуют, готов сыграть в маске (улыбка). Не болейте, не поддавайтесь унынию и страхам, не смотрите плохое кино. Вот я сегодня захотел сказки, взял старый фильм «Принцесса-невеста» (The Princess Bride; в этом фильме впервые сыграла Робин Райт Пенн). Вот это сказка. Это можно смотреть всей семьёй. А вчера жена стала читать сыну (ему пять лет) «Приключения Карика и Вали», ему нравится аж до дрожи, десять лет назад книжку читали дочери, а почти сорок лет назад – мне. Есть за что держаться в этой жизни. 2 ноября Очень много получаю эсэмэсок, звонков из Киева. О как людей накрутили! Да лечу я, лечу. И декорация едет. Мы сделаем всё, чтобы спектакли прошли самым лучшим образом. К тому же я знаю, что футбольный матч в четверг отменять не собираются. Если отменят спектакли, а футбол – нет, получится какая-то странная фигня, не правда ли? Вчера играл спектакль «ОдноврЕмЕнно». С апреля его не исполнял. За это время выпустил спектакль «+1», снялся в кино и сделал новую редакцию «Как я съел собаку»… Вчера играл, всё было весело, но я почувствовал, что живая актуальность спектакля, которая многие годы была для меня бесспорной, исчезла. Я вдруг понял, насколько он устарел. То, каким образом я существую и о чём говорю в спектакле «+1» и в новой «Собаке», теперь не позволяет мне прежним образом играть «ОдноврЕмЕнно». Вчера на сцене, в любимом всеми фрагменте про миллениум, я вдруг отчётливо понял, что от миллениума нас отделяет уже почти десять лет. А я ведь ещё говорю об ожидании милле-ниума, подготовке к нему. А это уже все пятнадцать… Как ни жаль, но тему миллениума придётся убирать. Вчера после спектакля я принял твёрдое решение, что в ближайший год играть его не буду, а буду думать над обновлением спектакля и об изменении его интонации. То же самое ждёт «Планету». Пожалуй, только «Дредноуты» не претерпят существенных изменений. Спектакль «+1» полностью изменил моё ощущение себя на сцене и потребовал смещения смысловых акцентов и повышения уровня чувствительности, что ли… Зимой меня ждёт длительная и кропотливая редакторская работа. Буду заниматься всматриванием в свои так много раз сыгранные и, казалось бы, привычные спектакли. Сегодня в Москве солнечно и морозно. В Киеве, говорят, тоже не жарко. Но я вернулся из Сибири, где уже и снежком поскрипел и подышал настоящим пятнадцатиградусным морозом, так что у меня есть ощущение возвращения из зимы в приятную комфортную погоду. Жду встречи с киевской публикой. В мае, когда играл там «+1», спектакль был совсем-совсем свеженький. А на сегодняшний день я уже сыграл его тридцать один раз. К тому же он очень окреп, появилось много новых «вкусных» деталей. Да ещё сыграю на любимой сцене театра Леси Украинки, так что всё должно быть хорошо. 2 ноября Только что прилетел в Киев, и уже на земле меня ждало роковое известие. Пока я летел, украинские власти приняли решение об отмене всех культурных мероприятий. Мы провели короткое совещание и решили перенести спектакли на 21-е, 22-е, 23 декабря. Билеты будут действительны и соответствовать: билеты на 3 ноября на «Как я съел собаку» будут действительны 21 декабря на этот же спектакль, то же самое с билетами на на 4-е и 5 ноября, – соответственно, 22-го и 23 декабря. Истерика, устроенная в стране в связи с предвыборной гонкой, в которой все козыри хороши, в том числе и эпидемия гриппа, лишила нас с украинской публикой возможности увидеться завтра в театре. То, что это больно ударило в финансовом отношении по нашим украинским организаторам, по моей команде и по мне, пусть останется на совести тех, кто запретил культурные мероприятия, оставив неприкосновенным футбол. Ведь на футбол ходит больше избирателей. Да и избиратели, которые ходят на футбол, ведут себя более решительно. Ну ничего, спектакли я обязательно привезу и сыграю. Надеюсь, к тому времени у Украины будет более разумное руководство. Уж коль скоро мы пали жертвой выборов, хочется, чтобы эти жертвы были ненапрасны (грустная улыбка). 3 ноября Приехали наши операторы, пообедают, прогуляются по Киеву и поедут обратно. Отмена спектакля – тяжёлая штука. Всё-таки в театре могут работать только те, кто любит театр. Я решил остаться в Киеве на два дня, чтобы вечером, к началу спектакля, пойти к театру и сообщить тем, кто придёт, что спектакль состоится в декабре. Считаю это необходимым. Многие ведь приедут из других городов. Те, кто не проинформирован о том, что спектакль не состоится, приедут нарядные, в хорошем настроении, ведь они так долго ждали (билеты в основном были куплены несколько недель и даже больше месяца назад). Постоим у входа. Хочу, чтобы люди видели меня и чтобы у них не было ощущения обмана со стороны организаторов и моей. Может, моё присутствие хотя бы немного кого-то успокоит. Вот такие невесёлые бывают приключения. 5 ноября Вернулся из Киева домой. Пролетел час двадцать над сплошными облаками и вдохнул влажный балтийский ветер. В Киеве прохладнее и пасмурнее. Не припомню Киев в таком хмуром, угнетённом и усталом состоянии. Хотя, конечно, мне было трудно иначе воспринимать город из-за неприятностей, которые там случились. Обидно, что спектакли пали жертвой необдуманных, непоследовательных, а главное – несогласованных действий. Театры закрыли. Решение было принято по линии Министерства культуры. А мероприятия, которые проходили в спортивных учреждениях, не отменили… Не отменили концерт коллектива «Тодес» во Дворце спорта, футбольный матч на огромном стадионе, концерт Александра Розенбаума во «Дворце Украины» (четыре тысячи мест). Этот дворец принадлежит Управлению делами президента Украины… Вряд ли кто-нибудь сможет мне объяснить, почему эти мероприятия проводят, а театры закрыты… Где логика, где продуманные и обоснованные меры по борьбе с эпидемией? Если смогу получить внятное объяснение, буду рад и спокоен. Я совсем не против танцев, футбола и Розенбаума. Я – за! Но где здравый смысл? Организаторы моих гастролей заранее и с большим трудом, в ситуации всеукраинской истерии, закупили 1800 марлевых повязок – не по требованию властей, а просто чтобы успокоить людей. И каждый зритель, пришедший ко мне на спектакль, получил бы повязку, столь дефицитную сейчас в Киеве. Такое количество повязок смогли найти только в Одессе и оттуда успели доставить их в столицу. Но… Не хочу больше на эту тему говорить. Очень обидно и унизительно. Я благодарен киевлянам, киевской публике… И не только киевлянам, но всем, кто приехал на спектакль из других городов, а таких было немало. Люди приезжали из Полтавы, Чернигова, даже Запорожья… Конечно, все были огорчены, но в итоге у входа в театр Леси Украинки получилось весьма жизнерадостное мероприятие. Я подписывал билеты, которые будут действительны в декабре, мы фотографировались, что-то обсуждали… Было морозно. Кто-то принёс бутылку горилки с перцем. Бутылка немедленно была выпита. Хороша была горилка! (Улыбка.) Мне подарили много цветов и разных приятных подарков. Сдали билеты только те, кто точно знал, что в конце декабря прийти не сможет. Приятно встречаться со спокойным, добрым и внимательным отношением людей друг к другу. Я и без того Киев любил, а теперь степень моего почтения сильно повысилась. Когда ехал в аэропорт, водитель сказал, что уже четвёртый день в Киеве нет пробок, машин намного меньше, людей на улицах заметно поубавилось. «Пришибленные все какие-то», – сказал он и горько усмехнулся. Да! Надо сильно не любить людей, с которыми живёшь в одной стране, чтобы так запугивать, лишать жизнерадостности, чтобы так унижать страхом. Видимо, вскоре борющиеся за президентство будут тягаться меж собой за звание главного доктора Айболита, борца со свиным гриппом и спасителя нации. Надеюсь, они разберутся с этим к концу декабря. 8 ноября На днях отправлюсь в гастрольную поездку по родной Западной Сибири. В том числе буду и в Кемерово (не раз уже писал, но повторюсь: когда-то название города Кемерово не склонялось, и я по-прежнему его не склоняю. Оно и без того странное и неблагозвучное, а если его склонять… В общем, я люблю свой родной город, а потому его название не склоняю). Так вот, я исполню для кемеровчан «+1». Приятно волнуюсь. В Кемерово я всегда ощущаю себя иначе, чем где-либо ещё. Всё-таки в театр почти наверняка придёт кто-нибудь из учителей или преподавателей университета, кто-нибудь из сокурсников, кто-нибудь из тех, с кем делал театр «Ложа», родственники, одноклассники… Правда, живые связи с городом почти полностью разорваны. Осталось неизменным и пульсирующим только моё собственное отношение с ним, моим городом, городом воспоминаний и сильных переживаний… Кто-то за эти одиннадцать лет добился огромных успехов в родном городе и стал влиятельным чиновником или бизнесменом, кто-то успел несколько раз жениться и развестись, а кто-то до сих пор не закончил ремонт, начатый ещё в мою бытность. А с кем-то встречаюсь и по глазам вижу: бывший приятель моего отсутствия не заметил, про меня ничего не знает, – и говорит «здорово» так, будто мы виделись на прошлой неделе. Помню, как почувствовал, что связи начали рваться… Во время многочисленных вылетов из разных аэропортов Москвы ещё семь-восемь лет назад, когда слышал объявление о регистрации кемеровского рейса, я подходил к стойке и обязательно встречал знакомых. Пусть это были знакомые знакомых, но главное – не чужие лица. Один-двое встречались точно, а то и больше. Но время шло, и знакомых в очередях на регистрацию кемеровских рейсов не стало. Узнавали меня совсем не знакомые мне молодые кемеровчане… 10 ноября Да-а-а! ЖЖ становится всё более значимой территорией. Я не интересуюсь блогосферой, но это ощущаю – хотя бы по тому, что всё больше и больше спама вываливается среди комментариев, изобретательного и вкрадчивого. Ох и хитрые люди этим занимаются! Сначала рассылали в основном порно, теперь ещё и какие-то новости. Причём порноновости. Не новости порно, а именно порноновости (улыбка). Приходится следить и всё время вычищать эту дрянь. Но я хочу сказать о другом. Вот сейчас держу в руках иллюстрированную книгу «ОдноврЕмЕнно» и радуюсь. Хорошая, тёплая книжка, именно тёплая и весёлая. Мне она очень нравится. Могу так сказать, потому что книга, в основном, – результат не моей работы, над ней вдумчиво и не торопясь работали мои друзья и коллеги. Два года назад Ирина Юткина познакомила меня с работами Петра Ловыгина. Из этого знакомства у Иры и Пети и возникла идея книги. Всё это время Петя работал над фотоиллюстрациями, он ведь фотограф. Для меня его иллюстрации были совершенно неожиданными, и я радовался каждой новой картинке. И когда у него всё было в основном готово, вдруг понял, что Петя сделал иллюстрации к спектаклю. А соответствующего этим его работам текста не существует. И я решил его написать. Первоначальный, написанный почти десять лет назад текст не соответствовал ни спектаклю, ни Петиным картинкам. Нужно было, не заглядывая в старый текст и не просматривая видеозапись спектакля, а ориентируясь на ловыгинские иллюстрации, написать всё заново. Я это сделал. Потом была долгая работа по созданию макета книги. Великий и, несмотря на это, любимый Серж Савостьянов придумал обложку, всю эту работу спродюсировала Ира Юткина, и вот, в итоге, я сижу, листаю тёплый оранжевый альбом, который, кажется, может светиться в темноте, и улыбаюсь. Книга, понятное дело, издана небольшим тиражом, потому что, к сожалению, стоит недешево. Со времени выхода иллюстрированных «Дредноутов» цены на печать сильно выросли. Боюсь, новая книжка окажется дороже «Дредноутов» рублей на 80-100, но… Нам удалось добиться того, что к книге будет бонус в виде DVD-диска с несколькими видеоработами Пети Ловыгина на музыку «Бигуди». В частности, там будет его клип на песню «На заре». Диск оформил и подготовил сам Петя. Я знаю, кто-то эту книжку уже купил. Это приятно, потому что отзывы хорошие, но главное – она нравится мне самому. Я же текст не читаю, только смотрю картинки, и они меня радуют. Думаю, книжку можно местами рассматривать и читать с детьми. Я попробовал, получается (улыбка). Не сочтите то, что я написал, за рекламу, тем более что я новую книжку ощущаю не как свою, а скорее как Ирину и Петину. Тем она мне и приятна. А вот спам удаляйте. Ничего там хорошего, дрянь одна. Хотя – хитроумно они просачиваются, сволочи. 13 ноября Из Калининграда должен был прилететь в Москву в два часа дня, а прилетел в пять утра. Был сильный боковой ветер, и наш аэропорт не принимал самолёты. День получился ужасный, хоть и провёл его дома. Каждый час нужно было узнавать оперативную информацию, несколько раз вызывал такси, потому что обещали улучшение погоды, но потом поездку в аэропорт приходилось отменять. В общем, улетел только в два часа ночи по местному времени – и приземлился в пять по московскому. Узнавая о вылете, весь день звонил представителю авиакомпании. Надо отдать ему должное, он всегда отвечал, хотя к вечеру его голос охрип, и, когда я с ним говорил, был постоянно слышен шум аэропорта и голосов. Я его подбадривал, потому что ему всякий раз приходилось прерывать со мной разговор и перед кем-то оправдываться. Людские голоса, которые до меня доносились, были нервные и взвинченные, а представитель авиакомпании говорил монотонно. Мне захотелось на него посмотреть, и я увидел его уже ночью, перед вылетом. Небольшого роста мужичок, в совершенно мятых пиджаке и рубашке, усталый насмерть. Я подошёл, сказал, что это я названивал, он как смог обрадовался, меня узнав, и попросил чуть-чуть задержаться. Когда все пассажиры вошли в автобус и он за этим проследил, он принёс бутылочку коньяка, налил себе сразу грамм сто пятьдесят и пятьдесят мне, потому что я больше не захотел. Он выпил залпом, выдохнул и, пока провожал меня до автобуса, совершенно обмяк и поплыл. Хороший мужик. Выдержал такой день и не сорвался. Прилетел в Москву в пять, добрался до центра, когда уже светало, немного подремал, сделал какие-то суетливые дела и поехал в «Домодедово», чтобы на день улететь в Донецк. Там была назначена важная для меня встреча. Прилететь я должен был в восемь вечера – а оказался на месте в пять утра. Нас уже посадили в самолёт и даже немножко покатали, но потом вернули в аэропорт, высадили, и в большие окна домодедовского аэропорта было хорошо видно, как в течение шести часов целая группа мужиков в комбинезонах ремонтировала наш старенький Як-42 «Донецких авиалиний». Информации толком никакой не было. Каждые сорок минут рейс задерживали на следующие сорок. Пассажиры то засыпали, то устраивали митинги, то жаждали крови представителей авиакомпании и грозились сдать билеты, то опять успокаивались. В итоге большинство просто крепко напились. Никто билетов не сдал, но все чертовски устали. В общем, прилетел я в Донецк в пять утра, дождался меня только сонный водитель, а намеченная встреча прошла не так, как задумывалась. Через день я улетел в Москву, мы с «Бигуди» записали новую песню, впервые за долгое время мне удалось ночью поспать… …И вот я уже в Омске. Здесь зима, морозец и уже темнеет. Завтра буду играть спектакль. Досадные, конечно, были задержки, но я уже настолько привык, что, пожалуй, был единственным, кто не нервничал. В таких ситуациях не ругайтесь на представителей авиакомпаний, в сущности, они мало что могут сделать. Другое дело, что многие их коллеги прячутся и ничего не сообщают пассажирам, но если он прячется, на него и не наорёшь, а если есть возможность наорать, значит, человек не прячется. Не ругайте их (улыбка). И уж тем более не ругайте стюардесс. Они не отвечают ни за погоду, ни за техническое состояние самолёта. А ещё – никогда не ругайте сам самолёт, тем более если вы не сдали билет и решили лететь, а самолёт отечественного производства. Наша техника, она живая. Она, во-первых, понимает по-русски, а если её ругать, перестаёт работать. Ну а если её, например, просто помыть, она тут же начинает лучше работать… поэтому не ругайте наши самолёты и не мусорьте в них (улыбка). 18 ноября Очень хорошо прошли спектакли в Омске и Новосибирске, вот только сами гастроли даются с трудом: приболел. Ехал из Омска в Новосибирск поездом «Москва – Новокузнецк» и что-то не перенёс этого переезда. Ужасный поезд. Раздолбанные вагоны, грязь и гнетущая атмосфера. Я нередко езжу в поездах, но этот был особенный. В нём стоял тяжёлый дух пьянства, усталости и чего-то беспросветного. Проводница как одержимая то натапливала вагон до почти банного состояния, то топить забывала. Короче, я простудился и вот теперь усиленно лечусь, а спектакли играю с температурой. Друзья, которые ждали, надеялись на встречу, на общение, остались без оного. Завтра поеду на машине в Томск, потом – в родной город Кемерово. К Кемерово нужно обязательно оклематься: там так ждут, что… – надо соответствовать. 24 ноября Закончился сибирский тур. Десять дней был среди снегов, сегодня вернулся в Москву, а здесь низкие облака, дождик и плюс пять. Прямо на трапе почувствовал совершенно весенний запах оттаявшей земли. А в Сибири красиво. Снега свежие, никто ещё не устал от зимы, и детей снег радует. В Новосибирске два дня провалялся с температурой, но мощные антибиотики творят чудеса (улыбка). Когда меня пытаются врачевать разнообразными, причём в каждом регионе своими народными средствами, я обычно говорю: я верю в таблетки, поэтому они мне и помогают… Спектакль в родном Кемерово прошёл прекрасно. В зале была удивительная атмосфера волнения, ожидания и доверия. Но спектакль закончился – и силы закончились. Я запланировал себе выходной, чтобы побывать в любимых местах, повидать всех, кто меня ждал, пообщаться… а в итоге весь день провалялся в гостинице. Один раз только вышел, побродил по сосновому бору. В Томске был курьёзный случай. Через час после спектакля заехал в кафе, присел тихонечко, никем не замеченный, и поджидал друзей. А за соседним столиком, отделённым от меня чем-то вроде ширмы, сидел молодой мужчина и разговаривал по телефону. Моё внимание он привлёк следующими словами: «А что Гришковец? Сходил сегодня на спектакль, мог и не ходить. А кто от него чего нового ждёт?! Исписался человек. Но его можно понять: деньги надо зарабатывать… Нет-нет, ерунда полная. Затянуто, ну и как всегда… Ну побывал, отметился». И дальше в том же духе. Через какие-то минуты ему позвонили, и он радостно ответил: «Да был я, был! В полном восторге! Тебя видел. Видел, как ты дарила цветы… Замечательный спектакль, замечательный! Как он всё-таки тонко, да?! И опять всё как будто про меня». Потом он сделал пару не относящихся ко мне звонков, а дальше был такой разговор: «Да не выключал я телефон! С какой стати мне выключать телефон? Просто с ребятами два часа играли в бильярд. Ну ты вспомни, там подвал, там связи нету! Да не прятался я никуда…» И тогда я не выдержал, подошёл… Он оказался лет тридцати, сильно аккуратный и весь такой крепкий – стопроцентный менеджер. Он очень удивился, увидев меня, а я сказал: «Вы простите, я невольно вас услышал, сидел тут в двух метрах от вас… Какая же сложная у вас жизнь!» Он ничуть не растерялся, с видом искреннего восхищения поблагодарил за спектакль, поинтересовался, долго ли я буду ещё сидеть. А потом куда-то убежал и минут через двадцать вернулся с двумя книжками. Одну попросил подписать для Светланы, другую – для некоего Бориса Фёдоровича. Крепкой закваски человек. Думаю, действительно менеджер. Причём какого-то самого ядрёного свойства (улыбка). 25 ноября От группы «Машина времени», в связи с их юбилеем, поступило нам с «Бигуди» предложение записать любую, на наш выбор, старую песню «Машины». И вот эта песня готова. Песня «Знаю только я» – прекрасная и многими любимая, но почему-то она вспоминается далеко не первой, и никто из многочисленных музыкантов и групп, которые так же, как мы, приняли участие в записи юбилейного альбома, на неё не претендовал. Её выбрал Максим Сергеев. И надо отдать ему должное, выбор оказался безупречным. Она так попала в меня сегодняшнего и очень созвучна тому, что я переживаю в последнее время. Я никогда не был поклонником группы «Машина времени». Когда мои сверстники её слушали, я слушал «Doors», «Led Zeppelin», Боба Дилана, ну и «Аквариум» с «Зоопарком». А «Машина времени»… ну как-то была не моей музыкой. А тут, когда решали, какую песню исполнить, я вдруг понял, что знаю множество их песен наизусть, причём даже те, которые мне не нравятся. Самый первый концерт, на котором я присутствовал, был именно концерт «Машины времени» в городе Кемерово в 1984 году. Я тогда учился на первом курсе. Их приезд был огромным событием. Люди сутками стояли за билетами. Мне билет не достался. А на то, чтобы купить с рук, у меня не было денег. В филармонию меня провёл приятель из музучилища, мы зашли в служебный вход с группой музыкантов симфонического оркестра, приятель дал мне нести футляр от скрипки. Зашли мы в филармонию в два часа дня и шесть часов ждали, а потом просочились в зал. Концерт меня сильно впечатлил, я впервые видел на сцене людей, игравших рок-н-ролл, и впервые видел, как все стоя пели любимые песни. И тогда, впервые же, я взял автограф. С музыкантами просочился к гримёрным, Макаревич вышел к нам и расписался на бумажке. Я почему-то попросил его подписать две бумажки, и он подписал. Это было чудо, я впервые соприкоснулся с человеком из магнитофонных записей, из динамиков, из музыкального мира. Меня удивило и обрадовало то, что он ниже меня ростом. Я вышел на улицу, у служебного входа толпились поклонники, и я почему-то остался стоять среди них. Потом появились музыканты. Я достал ещё одну бумажку, взял автограф у Кутикова, сделал шаг, уткнулся снова в Макаревича и – протянул ему свой листочек. Он посмотрел на меня, узнал и устало спросил: «Слушай, ну зачем тебе это надо?» Как мне было стыдно! И как я сейчас его понимаю! С тех пор я не брал автографов. А в 2002-м Андрей пришёл ко мне на спектакль, и мы познакомились… Я рассказал ему эту историю, он, конечно, не вспомнил мальчика из города Кемерово, но посмеялся. Потом задумался, куда-то отошёл, принёс листочек бумаги и попросил автограф у меня. Я был тронут – и меня отпустило, потому что стыдно мне было много лет. Теперь, когда дарит свои книги, которые подписывает заранее, Андрей мне подмигивает: историю он запомнил. Это я рассказал для того, чтобы было понятно, с какими чувствами я брался за работу над песней «Машины времени». Только вчера вернулся из родного города. На пути в аэропорт специально проехал мимо дома 13 по улице Свободы. Окно квартиры, где я жил, светилось. За этим окном было наше первое жильё, которое мы с моей женой называли домом. Туда мы принесли из роддома нашу дочь… Вернулся в Москву – а песня готова. Как-то всё совпало. Максим сделал удивительно красивую, нежную и при этом мужественную аранжировку. И спел он как надо. Если бы умел петь, я хотел бы петь, как он. 27 ноября Скоро поеду исполнять концерт в клуб «Б1». Для тех, кто не знает и не живёт в Москве, это очень большая и ответственная сцена. На ней играли знаменитые музыканты, и, пожалуй, такого большого концерта у нас в Москве ещё не было. Сегодня с нами снова сыграет выдающийся виолончелист Борислав Струлёв, который в основном живёт и работает в Нью-Йорке. Мы уже играли с ним концерт летом, и это было очень сильное ощущение. То, что нашу музыку полюбил и признал симфонический музыкант мирового значения, – по-человечески приятно. А когда он прикасался смычком к струнам, звук исходил такой, как говорят музыканты, плотный и мощный, что я не верил в реальность происходящего. Я чувствовал, как публика замирала от удивления и радости. Здорово! Борислав прилетел к нам по собственной инициативе, и его желание сыграть с нами – исключительно творческое и бескорыстное. Он признался, что перед нашим концертом пережил волнение, какого давно не случалось, даже на самых знаменитых сценах мира. Такое, оказывается, бывает. Завтра наконец доберусь до дома. Думаю об этом последние три дня и буквально считаю часы. К сожалению, перерыв будет совсем коротким, а следующий гастрольный блок – длинным: он удлинился из-за переноса киевских спектаклей, который лишил меня и моих детей рождественских каникул. Я хотел свозить их в Диснейленд в Париж, Наташа там была очень давно, а Саша ещё не был. Но я им всё объяснил, и они поняли. 29 ноября Какой контраст в погоде! Вылетал из Москвы, из гриппозного мелкого дождя, толстенных облаков, которые почти легли на землю, и, пробиваясь через них, Ту-154 весь трясся. А Калининград встретил нас прохладным морским ветром, температурой +9 °C, зелёной травой и совершенно золотым солнцем… Надо подзарядиться, впереди завершающий этот год длинный тур, в котором будут перелёты, длиннющие переезды на машине и спектакли, спектакли, спектакли. Здорово было играть концерт в «Б1»! Хоть клуб и славится сложным звуком, с любыми сложностями можно бороться. Мы в общем и целом справились благодаря усердной работе нашего звукооператора Джо, да и Максим Сергеев потратил много времени, чтобы мы звучали как надо. Понятное дело, что на всех угодить невозможно, но для большей части публики звук был вполне приличный. Недовольны звуком обычно зрители VIP-зон. Это и понятно. VIP-зоны в концертных клубах располагаются либо сбоку, либо далеко, либо на балконе. Туда звук доходит чаще всего в виде эха или каши. Лучший звук всегда направлен на пространство перед сценой, где люди стоят, а потом танцуют. То есть лучший звук достаётся тем, кто пришёл получить удовольствие от концерта, а не тем, кто удобно уселся и кому музыка мешает общаться и делать заказ. Ещё бывают недовольны звуком те, кто не смог оторваться от барной стойки. Но те, кто был перед сценой, кто в тесноте прожил вместе с исполнителями весь концерт, те и достойны самого лучшего звука. Мы волновались. По количеству зрителей это наш самый большой концерт в Москве. В клубе нам сказали, что на нас зрителей пришло больше, чем на «Keane». (Я не пытаюсь сравнивать значение, известность и заслуги перед мировой музыкой наших коллективов. Мне даже обидно, что на «Keane» пришло меньше народу. Но так было.) А ещё нам сказали, что у нас очень вежливая и при этом заводная публика. И уж совсем приятно было услышать, что именно на наш концерт пришло рекордное количество красивых барышень и дам. Подчёркиваю: не девчонок школьного и околошкольного возраста, а именно барышень и дам. Это отметили даже охранники. Чертовски приятно. Хотя мы в этом не сомневались, мы-то давно уже знаем нашу публику (улыбка). Здорово прозвучала песня «Знаю только я», которую мы исполнили без репетиции, в первый раз. Мощную поддержку оказал Борислав Струлёв. Он так радовался возможности с нами сыграть и так хочет работать дальше! Всё это, надеюсь, придаст нам динамики и желания активнее работать над новым альбомом. У меня есть тексты и темы, у Максима Сергеева – новые мелодии, а главное – сильное желание найти для нового альбома свежее звучание. Как же хорошо дома! Как хорошо!.. 2 декабря Нет нынче ощущения, что наступила зима. Морозы, конечно, придут, где-то они уже лютуют, но в Москве ими и не пахнет. А в Калининграде был сегодня тёплый, сырой, пасмурный и совсем короткий день. Однажды я написал про зимний день: «Зимний день прошёл быстро, как будто перевернули страницу книги без картинок». Последние дни пребываю в угнетённом настроении. И у этого настроения совсем не погодные и не сезонные причины. Грустное впечатление на меня произвело моё участие в программе «Прожекторперисхилтон», которая должна была выйти в прошедшую субботу, но не вышла по трагическим причинам. Это вполне понятно: как можно обсуждать какие-либо новости, когда главной новостью была трагедия с «Невским экспрессом» на железной дороге между Санкт-Петербургом и Москвой. Я не без сомнений согласился на участие в программе, но не потому, что она мне не нравится. Я видел пять или шесть выпусков, и это было смешно, а иногда даже остроумно. Я не очень хотел идти потому, что не силён в импровизационных пикировках, да и вообще не шутник. Однажды, в совершенно невинной обстановке, пытался соревноваться в остроумии с Михаилом Шацем, и он меня так уделал, что я зарёкся вступать в подобные соревнования с людьми, прошедшими кавээновскую школу. Это совсем не моё. Но ребята, которые пригласили меня в свою программу, относятся ко мне уважительно, и я был уверен, что ничего обидного точно не будет. Они воспитанные, добрые парни. А с Сашей Цекало мы долго вместе работали. И всё же после программы у меня осталось тягостное ощущение, которое я никак не мог для себя сформулировать. Что же, собственно, меня задело?.. Ещё год назад, когда много было разговоров о кризисе и о том, что гонорары артистов сильно уменьшились, у кого-то совсем нет ангажемента, сократилось финансирование кино, а многие кино– и телепроекты и вовсе закрыты… Тогда говорили, что кризис полезен, чтобы, так сказать, почистить ряды, а кому-то из зарвавшихся артистов вернуть чувство реальности. Соглашаясь с такими утверждениями, я сказал тогда, что как только кризис закончится, точнее, как только пройдёт страх, а не сам кризис, докризисная вакханалия вернётся, но только в ещё более диком и барском виде. Сейчас, проехав по стране, я с сожалением убеждаюсь в своей правоте. Но «на сцену» вышли «новые герои». Я имею в виду тех, кто заказывает музыку. Близятся новогодние праздники, грядут масштабные предновогодние корпоративные концерты и вечеринки. В прошлом году так называемые «ёлки» прошли без особого размаха, и даже те, кто мог себе позволить разухабистое мероприятие, стеснялись высовываться. В этом году, похоже, страна вновь отметит Новый год на широкую ногу. Да и не только Новый год… Находясь внутри профессии, я нахожусь и в информационном поле, то есть до меня доходит информация, которую я бы знать не хотел. Ко мне тоже обращаются с предложениями по корпоративным концертам, мне по-прежнему предлагают вести мероприятия, озвучивая цену и заказчика. А получая отказ, часто в качестве аргумента приводят в пример артистов, которые согласились… Я, конечно, не буду озвучивать цифры, а также имена артистов и заказчиков, но эта информация меня угнетает. Угнетает то, что если раньше дорогие, масштабные юбилеи, корпоративы или закрытые концерты заказывали люди, которых мы называем бизнесменами (в основном крупные бизнесмены, а также банки и компании), то теперь заказчики в основном – чиновники федерального и муниципального уровня, министры местного значения, замы, руководители государственных фондов, силовики… И речь идёт о таких деньгах, какие до кризиса не предлагались. А ещё среди заказчиков фигурируют партийные деятели разных уровней… Но не это меня огорчает. Я ни при каких обстоятельствах не раскрою известное мне о тех, кто хочет веселиться за большие деньги. Это неэтично да и небезопасно. Но меня угнетает позиция артистов, которые соглашаются участвовать в таких празднествах. Я говорю не о тех, кто поёт, танцует или говорит разными голосами. Я не думаю, что кого-то сильно беспокоит гражданская позиция человека, который поёт всенародно любимые песни и кому многие сограждане пытаются подражать в караоке. Я говорю о тех, кто некогда заявил свою смелую, а то и дерзкую позицию. О тех, у кого есть талант, а главное – понимание того, что происходит, умение об этом сказать и – аудитория. Они приобрели эту аудиторию и внимание к себе тем, что демонстрировали остроту и дерзость, остроумие и независимость… К ним прислушивались, их хотят слышать. Но стоит им выступить на корпоративе, оплаченном их персонажами, как значение слов и образов девальвируется, исчезает. По сути, они превращаются в дорогие игрушки, удобные и забавные. И в этом смысле деньги, которые артисту платят, безусловно, пахнут. Мне, наверное, легко говорить, я никогда не был политизированным и общественно активным. Однажды Жванецкий сказал, прослушав отрывки из спектакля «Они не понимают… Ты вежлив, тем и опасен». Мне было лестно это услышать, но я понимал и понимаю, что никому и ничем не опасен. Меня всегда интересовало только страдание отдельного человека, его неумение жить и смятение перед жизнью. Возможно, меня сильно не искушали… Хотя вообще-то искушений и соблазнов хватало… Когда я сидел за столом в программе «Прожекторперисхилтон» среди безусловно талантливых, а может быть, лучших в своём роде ребят, я не знал, о чём говорить. Я не был в курсе новостей, которые они обсуждали, а ещё не знал, как об этом можно говорить смешно. Но отчётливо понимал, что нахожусь в зоне некоей дозволенной и тщательно отслеживаемой дерзости, где ничего серьёзного сказано быть не может (не в смысле смешного, а в смысле значительного). Даже не потому, что нельзя, а потому, что не надо! НЕ НАДО! Где и как, при каких обстоятельствах можно сказать о том, что чиновник от медицины в далёкой губернии с гордостью рассказывает, что лечит свою семью и сам лечится в Швейцарии и советует своим друзьям делать так же; или что крупный руководитель силового ведомства губернского уровня учит своих детей в Англии, опасаясь, что не сможет уберечь их здесь от наркотиков; что не очень крупный партийный деятель уездного масштаба отмечает своё тридцатипятилетие в лучшем ресторане своего города, пригласив несколько дорогих музыкальных коллективов из столицы, а ведёт это мероприятие известный своими дерзкими высказываниями о власти и его партии артист… Я хотел бы всего этого не знать, но, к сожалению, знаю. Я ощущаю вакуум некритического отношения к тому, что происходит в стране и сфере моей деятельности, как серьёзную болезнь. Этот вакуум образовался не от успокоенности или усталости, а от постыдной апатии. И в состоянии этой апатии люди не различают, да и не хотят различать пошлость, беспринципность и демагогию. Что могу с этим сделать я? Самую малость… Не поддаваться. Не поддаваться, и всё. Мало того, я понимаю, что необходимо справиться с гневом и раздражением. Иначе гнев и раздражение пересилят, отнимут надежду, лишат возможности любить Родину, задушат эту любовь. Да, мне легко говорить, у меня есть моё скромное место, есть мои спектакли, книги… Этим и буду заниматься. Можно сказать, что это удобная позиция? Наверное. Но только я не стану развлекать чиновников за коррупционные деньги, не стану игрушкой, человеком, которого любой, кто заплатит, может панибратски похлопать по плечу. Это, конечно, немного, и в этом нет сильного поступка. Это я понимаю. Но я не диссидент и не герой-обличитель… Я делаю то, что умею. А ещё я останусь со своей публикой… У меня недавно состоялся разговор, похожий на разговор глухого со слепым. Мне сказали, что, если можно делать билеты дороже, их надо делать дороже. И если книгу можно продавать дороже, это необходимо делать, раз покупают. Это было сказано в ответ на то, что моя команда и я с маниакальным вниманием следим за тем, чтобы цены на книги и билеты не зашкаливали… Мы этим занимаемся не из желания кому-то угодить, не из альтруизма и не ради образа доступности и демократичности. Я очень хочу сохранить свою публику, и чтобы она была такой многообразной, как сейчас. А когда артисты, принимающие свою популярность как что-то заслуженное и безусловно справедливое, поднимают цены на билеты, загибают гонорары, они приобретают публику, которую высмеивали, и лишаются публики, которая некогда их полюбила и сделала популярными. То есть происходит не осознаваемое самими артистами предательство. А купившие дорогие (очень дорогие) билеты высмеиваемые персонажи никогда не примут высказывания артиста на свой счёт, а если и примут, его слова не будут иметь никакого веса. Поскорее бы выпал первый снег. Поскорее бы пришли первые морозцы. От свежего снега появится ощущение чистоты и новизны. Трудный год. Но ему ещё целый месяц быть с нами. Хочется завершить его спокойно, по возможности весело… и нестыдно. 3 декабря Спасибо за тёплые и важные по сути слова, которые вы написали… Даже те, которые свидетельствуют, что мое высказывание понято упрощённо и прямолинейно… Всё равно спасибо. Возможно, я обращался к самому себе, а вслух высказался для того, чтобы уж наверняка устоять перед соблазнами или не убояться (улыбка). Любые аргументы насчёт того, что артист зарабатывает как может, а если может, то и должен, я отметаю. Есть примеры другого к этому отношения. С Игорем Золотовицким мы познакомились десять лет назад, он играл у меня в спектакле «Осада». Теперь мы вместе играем «По По». Я всегда любил и уважал Игоря, но после одного случая проникся к нему глубоким почтением. Игорь часто ведёт капустники, театральные вечера, профессиональные театральные церемонии. Делает он это потрясающе легко, весело, искромётно и по-своему неповторимо. Как-то мои друзья из города Кемерово посмотрели «Осаду» и пришли в восторг от Золотовицкого, а потом они ещё с ним пообщались и были совершенно очарованы… И вот пару лет назад они решили пригласить его провести юбилей их компании. Своё предолжение они озвучили мне, чтобы я с ним поговорил. Я был уверен, что друзья проведут всё достойно и заплатят весьма щедро. Мне было приятно передать Игорю приглашение, к тому же я знал, что у него на даче ремонт, что он никак не может поменять какие-то трубы, – не хватает денег. Я знал, что он постоянно занят в репертуаре и со своими студентами, а ещё, чтобы хоть как-то заработать, снимается в дурацких сериалах. Однажды он сообщил мне, что снимается в очередном говне. Я спросил, о чём шедевр, и Игорь гениально ответил: «Понимаешь, я люблю её, она любит Глеба, а я Влад. Всё». Игорь снимается во многих сериалах, ворчит и даже стесняется таких работ. Так что я думал, что деньги моих друзей будут ему полезны. А он выслушал меня, сказал, что очень благодарен, но предложение не примет. Я стал его убеждать в том, что мои друзья – порядочные люди, он снова выслушал и снова отказался. Я спросил, как же он ведёт всякие капустники и церемонии… Он ответил: «Понимаешь, Женя, я это веду среди друзей и коллег, мне за это либо ничего не платят, либо платят как за работу в театре. Я не стану вести корпоратив. Во-первых, не хочу, во-вторых, я это не люблю, а в-третьих, я горжусь своей профессией, и мне будет стыдно, если я это сделаю. Так что не вёл и вести не собираюсь». Сегодня художник Рома Кулешов получил премию ассоциации книгоиздателей за оформление книги «Дредноуты», такую же премию получил Пётр Ловыгин за оформление книги «ОдноврЕмЕнно», а вместе с ними премию получило издательство «Махаон». Это приятно, а главное – справедливо. А ещё очень рада Ира Юткина, которая, собственно, эти книги придумала. В прошлом году 4 декабря вышла книга «Год жжизни», в этом году 5 декабря выходит «Продолжение жжизни». Книжка получилась увесистей, в ней больше фотографий, а ещё к ней приложен DVD-диск, на котором впервые можно увидеть трейлер к «Сатисфакции» и фрагмент документального фильма, а лучше сказать – сериала под названием «Без сценария». На диске, который приложен к книге, можно увидеть закулисную историю предпремьерных дней спектакля То есть события, которые описаны в книге, можно увидеть и воочию. Издатели обещали, что книга будет стоить не дороже трёхсот рублей. 5 декабря Вчерашний день выдался изнурительным. Высыпалось столько неприятной информации и проблем, и весь день прошёл в попытках эти проблемы решить и с ними справиться. Не удалось. От этого он получился каким-то невыносимым. Вначале огорошили информацией из Саратова. Сообщили о том, что в отдельно взятом городе случилась эпидемия и давно намеченные и долгожданные спектакли «+1» и «Как я съел собаку» попали под карантин. Весь день мучительно выясняли, убеждали кого следует, что спектакли не болезнетворны, а наоборот… Отчётливого решения мы не дождались. Карантин в городе объявлен. Но надежда на то, что спектакли пройдут в намеченное время, есть. Я очень надеюсь, что не повторится киевская история и мне не придётся встречать зрителей у входа в театр с разъяснениями. Пресловутые маски мы закупили в нужном количестве. Декорация и техническая группа прибудут в город вовремя, и мы сделаем всё, чтобы спектакли состоялись. Вторая неприятность, которая также вчера обнаружилась, – завышенная цена на «Продолжение жжизни». Это очень обидно! Мы долго и подробно обсуждали предполагаемую цену книги в рознице. На ней напечатано: «рекомендованная цена 300 рублей». Эта цифра была тщательно выверена, и мы на ней остановились после долгих и упорных переговоров. Издатели, разумеется, хотели сделать цену выше. И вот она появилась в продаже по цене от трёхсот пятидесяти и уходит даже за пятьсот. Это безобразие! Издатели или какие-то посредники задрали отпускную цену, нарушив все договорённости. Книга столько не стоит и стоить не должна. Я как автор прошу не покупать книгу по завышенной цене. Почему? А чтобы не отдавать честно заработанные деньги тем, кто просто решил нажиться на читательских ожиданиях и моём труде, а также на труде всех тех, кто над книгой работал. Нельзя потакать тем, кто хочет ни с того ни с сего получить деньги, на которые не имеет никакого права. Лучше заказать книгу в интернете, но не переплачивать. Мы посмотрели по разным интернет-магазинам, во многих цена тоже завышена. Но вот в «Лабиринте» она правильная и адекватная. Радостное и долгожданное событие – выход книжки – сильно омрачено. Но сегодня, на автограф-сессии в магазине «Республика», цена будет правильная. Магазин пошёл на невыгодное и практически убыточное для себя решение продавать книгу по триста рублей, чтобы не портить настроение мне и читателям. Скоро поеду в магазин и встречусь с теми, кто хочет в числе первых приобрести книжку и получить от меня размашистую закорючку (улыбка). Вот такой был день, весь на нервах, весь в телефонных разговорах, весь в ожиданиях решений, от нас не зависящих. Перед выходом на сцену я подумал: так… вот сейчас два часа никто не сможет меня огорчить, сообщить мне о какой-то неприятности или помешать. Сейчас будет два часа абсолютно осмысленного и счастливого существования. Подумал и пошёл играть спектакль. Так оно и получилось. Так, надеюсь, будет и в Саратове. P. S. Из новостей узнал про пожар в ресторане «Хромая лошадь». Какая беда! Сейчас буду звонить, там много знакомых… 7 декабря В Казани холодно, ясное небо, в воздухе морозная дымка и нет снега. В окно вижу Казанский кремль. Белые стены и мечеть блестят студёным блеском. А в Москве солнца нет! Когда возвращаюсь в Москву, первым делом даже у таксиста спрашиваю, было ли солнце. И чаще всего получаю ответ, что его уже давно не было. Сам я не помню, когда видел солнце над Москвой. Такое ощущение, будто кто-то проклял этот город или заключил договор с крокодилом, который проглотил солнце над отдельно взятым городом. И так-то в Москве непросто, а без солнца… В Саратове здравый смысл возобладал. Завтра утром сяду в Казани в автомобиль, проеду семьсот километров по Татарстану и Саратовской губернии… А дорога, скажем прямо, так себе, особенно в Саратовской губернии. Но мы приедем, и спектакли состоятся. Это уже официально подтверждено. Сегодня сыграю «+1» в Казани. В стране траур, но спектакль «+1» никаким образом нельзя отнести к увеселительным мероприятиям. Узнал, что в Перми погибли и пострадали люди, с которыми был знаком. Это не были мои друзья или приятели, но люди, чьи имена мне известны и чьи лица я помню. Однажды мы были друг другу представлены и общались. И от этого цифры погибших и пострадавших перестали для меня быть просто цифрами… Ужасная беда… А спектакль сегодня сыграю, и в связи с трауром какие-то фрагменты прозвучат особенно печально и приобретут более определённый смысл. 15 декабря Долго здесь не появлялся. За это время успел побывать в Саратове и сыграть там спектакли, вернуться в Москву, тут поиграть и поучаствовать в программе Владимира Познера… В последние дни мне кажется, будто я нахожусь в тяжёлом болезненном сне. Во сне, где хочется побежать или быстрее пойти, но движение не получается, ноги как будто вязнут, а воздух превращается в кисель, через который невозможно продраться. Накопилась усталость, утомили плохие, а часто трагические новости, и всё даётся с трудом. Москвичи и гости столицы всё ныли по поводу затянувшейся осени, а тут включили мороз (улыбка). От этого мороза крокодил выпустил солнышко, но москвичи и гости столицы тут же стали ныть, что холодно. А ещё все решили пораньше обзавестись новогодними подарками и, конечно, сделать это в один день, опередив остальных и без суеты. Получилась как раз суета и нечеловеческие пробки. Вчера провёл в автомобиле часа четыре. Долго ехал к Познеру и очень долго – от него. Туда, куда собирался, не попал, пришлось из опасений опоздать на спектакль приехать в театр, и два часа спектакля были лучшим во всех смыслах временем суток. У Познера было интересно. Я приехал настолько уставшим, что даже если бы и хотел произвести на кого-то более выгодное впечатление, это бы не получилось. В самом начале разговора совсем забыл про то, что это прямой эфир, по крайней мере для Дальнего Востока, и что передачу увидят много-много людей. Я с большим трудом соображал и искренне хотел ответить на часто неожиданные вопросы как можно точнее, а ещё – покороче. Познер, конечно, мощный профессионал. Он сильно подготовился и приводил в разговоре цитаты из разных временных периодов, а ещё, приводя цитату, задавал вопрос, который, казалось, совершенно из этой цитаты не следует. Но он классный. Именно поэтому мне легко было признаваться, когда я не знал, как ответить. Он, конечно, сильно меня взволновал трюком с сырым яйцом… я прекрасно знаю, что сырое яйцо в ладони раздавить невозможно, и много раз производил в компаниях большое впечатление на сильных мужиков и даже спортсменов, предлагая им раздавить яйцо. И никто не мог. А вчера испугался: вдруг раздавлю (улыбка). Просто представил себе, как это будет нелепо, да ещё вдруг сам обрызгаюсь и обрызгаю знаменитого журналиста. Мне было интересно и трудно. Потом, после передачи, мы пили чай, беседовали, и осталось ощущение выполненной непростой работы и спокойствия за то, что если и ответил где-то коряво или не ответил вовсе, то уж точно не соврал. Сейчас поеду играть последний в этом сезоне московский спектакль. Завтра в Питер, потом в Киев, а дальше надо бы добраться домой. Я должен поставить ёлку, без меня этого не сделают. Могут, но не станут. Сегодня у моей жены Лены день рождения. А я в Москве, далеко… Так происходит уже много лет. Вот такая ненормальная жизнь (улыбка). 16 декабря Только что узнал о смерти Егора Тимуровича Гайдара и Володи Турчинского… С обоими был знаком. С Гайдаром несколько лет назад поработал в жюри конкурса киносценариев. Он очень интересный и невероятно азартный человек… был. Не знаю, почему он согласился участвовать в работе жюри, подчёркивал, что он не специалист, внимательно слушал тех, кого считал профессионалами, и всегда говорил взвешенно и точно. Что происходило во время заседания жюри в его огромной голове, не знаю, но я почти не встречал более внимательных к собеседнику людей. А как азартно он отстаивал сценарии, которые ему нравились! Вскакивал, расхаживал по комнате, не мог усидеть на месте… Когда был сильно несогласен с кем-то и гневался, тщательно подбирал слова, чтобы быть по возможности спокойным и убедительным. Он мне понравился. Очень! В нём отчётливо были видны жизнелюбие, сильный характер и острый ум. Не берусь судить о его историческом значении и роли, но с ним было невероятно интересно. А с Володей Турчинским мы познакомились в Риге, совершенно случайно. В кафе я увидел с десяток огромных квадратных людей с толстыми шеями, широченными плечами и нереально большими руками. Среди них был Володя. Он сам подошёл и с радостью познакомился. Потом регулярно приходил на спектакли, всё время звал на свои передачи… Я посмотрел их и понял, что мне вряд ли стоит туда идти. Но Володя не обиделся. Он поздравлял меня с днём рождения, Днём Военно-Морского флота и какими-то другими, на его взгляд, важными для мужчины праздниками… По всей заснеженной стране, во всех городах сейчас красуются рекламные билборды с его жизнерадостной физиономией; на этих плакатах он воплощает силу и уверенность в себе. Обдувает сейчас эти плакаты зимний студёный ветер, и, видимо, долго ещё его мощная фигура и радостная улыбка будут напоминать нам о том, что в жизни всё совсем по-другому. Не скоро ещё его заклеют другими счастливыми лицами. Поверить не могу, что смерть справилась с ним так легко и быстро. Прямо сейчас лечу в Питер. Есть о чём подумать и погрустить в такси и над облаками. Холодно в Москве… 21 декабря Вчера прилетел из Питера в славный город Киев. Рейсы задерживали, Киев завален снегом. Садились так, как я ни разу в жизни не садился, было ощущение, что сели в чистом поле. А снегопад был таким плотным, что огни мощных прожекторов угадывались какими-то пятнами. Как же красиво в Киеве! Правда, дороги совершенно не чистят, дикие пробки, буксующие или засыпанные снегом машины… Но красота невероятная. Сейчас над Киевом солнце, купола сверкают, на крышах снег… Просто рождественское чудо. Вчера, когда вылетал из Питера, как я уже сказал, рейс задержали. В аэропорту было холодно, и мы забились в бар, где за соседним столиком сидели три немца, во всяком случае, говорили они по-немецки. Немцы не торопясь пили пиво, за два часа выпили они нормально, а один из них сидел к нам спиной, и я не видел, кто это. Представьте моё удивление, когда это оказался Томас Андерс! Я подумал, что они, наверное, улетают восвояси, но и в самолёте мы оказались вместе. Точнее, Томас Андерс сел аккурат позади меня. И несмотря на то что он очень маленького роста, упёрся коленками мне в спину. Меня так поразило то обстоятельство, что мне упёрся коленками в спину кумир моих одноклассниц, небожитель восьмидесятых и обладатель голоса, который звучал отовсюду в 1988-м, когда я вернулся со службы, что я позвонил из самолёта Алексу Дубасу и шёпотом сказал в трубку: «Алекс, извини, что давно не звонил, но тут такое дело, сижу в самолёте, меня коленками толкает Томас Андерс и дышит на меня перегаром. Вот, собственно, всё, что я хотел сказать!» Как же он смеялся! Удивительно! Для кого-то, кто знал все его песни наизусть в конце восьмидесятых, это был полубог, и вот теперь он ездит по бывшему СССР, потому что, видимо, только здесь его по-прежнему любят и ждут. Впервые я услышал «Modern Talking» в 1987-м и два года был совершенно уверен, что поёт женщина. И все мои сослуживцы тоже были в этом уверены. Многонациональные матросы и солдаты в те годы, слушая сладкий голос Томаса Андерса, представляли себе прекрасную певицу и, не исключаю, сильно фантазировали по этому поводу. Как же я был удивлён, точнее – потрясён, когда, вернувшись со службы, увидел в программе «Утренняя почта», что это, оказывается, мужик. Хотя, конечно… Томаса Андерса мужиком назвать трудно (улыбка). Надо отдать должное Томасу: хоть и толкал меня коленками, он человек, судя по всему, милый, воспитанный. Несмотря на пузцо, выглядит для своих лет неплохо, то есть на свой возраст. Он совсем крошечный, а одет был хоть и по-дорожному, но не без изящества. Знает, как одеваться в наши морозы, охотно говорит «спасибо, пожалуйста, добрый вечер» и, уверен, вполне заслуживает звания заслуженного артиста России (улыбка). В гостинице «Астория» видел певицу Сандру. Должно быть, они с Томасом выступали в одном концерте. Вот она выглядит не очень, а жаль. Когда-то была очаровательная барышня, и её фотография украшала не одну кабину грузовика, не одну каюту и много строительных вагончиков. Вот и ездят теперь эти кумиры по нашим городам и весям. Если б мне кто-нибудь сказал тогда, что будет сидеть у меня за спиной в самолёте Томас Андерс и толкать меня коленками, а я ещё его попрошу этого не делать… – не поверил бы. Несостоявшиеся в своё время киевские спектакли в этот раз должны состояться. Я рад, что киевляне билеты почти не сдавали, а сданные моментально были раскуплены. У меня прекрасное настроение и большое желание сегодня сыграть. Получаю много искренних и тёплых откликов на передачу у Познера. Люди подходят в аэропортах, на улице и говорят хорошие слова, благодарят… Сегодня почувствовал, что Новый год скоро и что всё-таки это прекрасный праздник. 25 декабря Сыграл последний в этом году спектакль и вернулся домой. Сегодня первый день тишины, но организм ещё не готов к успокоению. Где-то внутри дрожит напряжение и тревога: вдруг куда-то опаздываю? почему не готовлюсь к спектаклю? почему молчит телефон? (Улыбка.) В Киеве за три дня мне надарили столько шикарных роз, целые охапки похожих на ромашки хризантем, а ещё тюльпаны!.. Попросил горничную и её коллег разобрать ещё крепкие цветы по домам… Выходил из номера, посмотрел на эти стоящие на полу вазы, забитые цветами, и подумал: «Как же я всё-таки люблю свою профессию!» Киев – прекрасное место для того, чтобы ощутить, что год закончился. А театр имени Леси Украинки – один из лучших театров, в которых мне приходилось играть. Дома практически без сил дошёл до кабинета и улёгся на диван. Все, разумеется, включая собаку, собрались на этом диване. Мы даже не разговаривали… так… каждый говорил о своём. Наташа рассказывала про то, что некая певица Леди Гага с новым хитом уже на первом месте в хитпараде, и она считает, несправедливо; Саша сообщил, что будет участвовать в танце оленей и читать стихотворение на утреннике в детском саду, и немедленно это стихотворение прочёл. Наташины рассуждения ему не мешали. Лена сообщала мне про трудности в поисках нужной плитки для отделки печи… А по телевизору по всем каналам был президент Дмитрий Анатольевич Медведев. Говорили все одновременно. Пожалуй, наименее интересно говорил президент. Я попытался его слушать и понял, что не нахожу в себе решительно никаких сил и причин это делать. Игривый и поверхностный тон, каким задавались ему вопросы, свидетельствовал о том, что те, кто его спрашивал, не рассчитывали получить серьёзный и значительный ответ. Им словно заранее было ясно, что ничего нового они не услышат. А президент очевидно не мог или не хотел ничего значительного сообщить. Он, правда, иногда делал серьёзное лицо и пытался шутить. Грустно видеть человека, ничего плохого мне не сделавшего, очевидно образованного и неглупого, в беспомощной ситуации. И поэтому то, что мой сын Саня будет на детском празднике оленем, в чём ему сначала отказали, и он переживал, а теперь ещё и дали стихотворение, и для него в том столько азарта, волнений и радости… – для меня в этом гораздо больше жизненного смысла, чем в так называемом итоговом высказывании президента страны, в которой я живу. Я не понял итогов. А все те планы, которые не без азарта озвучены, сказаны будто про другую страну, которой я не знаю. Какой же трудный и трагический был год… И не только для мира, страны, а для очень многих отдельных людей… для меня, например. Разве так надо с нами говорить? Разве о том?.. В Калининграде сегодня дождь, пасмурно. Я и из Киева улетал в такую же погоду. Снежная сказка там потемнела, потекла и пропала. Очень хотелось бы к Новому году хоть немножко морозца и настоящей зимней красоты. Хочется праздника. И чтобы те, кто предрекает наступающему году ещё большие трудности, беды, неразбериху и ужасы… – чтобы они все ошиблись. 28 декабря Ёлка поставлена, подарки закуплены, всё в общем и целом к Новому году подготовлено. Только пока не пришло ощущение праздника. В Калининграде снега нет, зелёная трава и всеобщая суета… Но праздничное ощущение должно прийти само собой… Так всегда случается, даже в последний момент (улыбка). Редко хожу на вечеринки, шума и людей хватает в гастрольной жизни, но вчера пошёл и получил большое удовольствие. Сама идея была классная. Организаторы придумали пригласить людей, у которых есть взрослые дети старше 16 лет. И суть вечера заключалась в том, чтобы отцы и дети по очереди сменяли друг друга за диджейским пультом и ставили друг другу любимую музыку. Получилось здорово. В итоге все танцевали, сыновья – с мамами, отцы – с дочерьми. Простая и по-настоящему удачная идея. Наташа отказалась со мной идти, посчитав себя ещё маленькой, а жаль. Она любит такую музыку, что мне было бы за неё не стыдно. Но она заупрямилась… Свои же пятнадцать минут за пультом я провёл с удовольствием. Я поставил Queen «We will rock you», Pet Shop Boys «You are Always on My Mind» и U-2 «With You or Without You». Все танцевали. Редко получаются вечеринки, столь правильно и просто придуманные и организованные. Завтра буду тщательно и скрупулёзно подводить итоги года. Они неплохие, только потребовали чрезмерных усилий. Единственное, что остаётся незаконченным из того, что начато в этом году, – работа над «Сатисфакцией». Анна Матисон всю осень и начало зимы не отходила от монтажного пульта. Я в этом процессе не участвовал и не могу участвовать, и поэтому ожидание окончания работы для меня мучительно (улыбка). Неделями жду показа смонтированного фрагмента. Много сцен, которые мы снимали, радуясь тому, как это получается, в фильм не войдёт. Хорошо, что меня не допускают до монтажа, – я не смог бы безжалостно с ними расставаться. А это необходимо, иначе фильм развалится. Мне нравится то, что получается, но я боюсь об этом говорить. Обычно я не суеверен, но тут! (Улыбка) P. S. Завтра у сына утренник в детском саду, пойду смотреть его в роли оленя. 30 декабря Только написал, что в Калининграде зелёная трава и нет снега, как тут же пошёл снег. Утром была настоящая зимняя идиллия, то есть снег, солнце и прозрачный воздух. Так что новогодняя декорация, надеюсь, продержится до завтра в чистом и красивом виде. А вот утренник, на который вчера ходили, оставил противоречивые впечатления (улыбка). Оленя Саше исполнить не довелось. Почему – не знаю. Но наблюдая за тем, как идёт работа над монтажом нашего фильма, я понимаю, сколь многое может быть вырезано. И если там речь идёт об эпизодах, то здесь взяли и убрали танец оленей, к которому Саня готовился. В детском саду сменилась хореограф. Новая хореограф довольно старая (улыбка), она разучивает с детьми какие-то мудрёные танцы, в которых детям сложно ориентироваться. Раньше была молодая, весёлая барышня. Танцы она ставила незамысловатые, зато детям и ей самой было весело. А вчера маленьких, нарядных людей заставили исполнить чуть ли не балет с очень сложным и непонятным сюжетом. Наш Саша, по мнению нового хореографа, видимо, неталантлив, и она его мало задействовала. Поэтому мой парень, в основном, просидел на скамейке. Было видно, что он всё знает и очень хочет выступать, но… недостоин. И стишок ему доверили всего один. А он сидел, слушал, как другие дети выступают, и проговаривал вместе с ними роли и стишки, потому что знал их наизусть. Но он остался доволен праздником и тут же про всё забыл. В этом прекрасное свойство детства. Удивительное дело! Дети всегда поют грустно. Какую бы весёлую песню они ни исполняли, какие бы смешные, по их мнению, слова в песне ни были, как бы радостно они ни исполняли её поодиночке… Я видел множество детских праздников, как у нас, так и далеко за пределами. Всегда поют тоскливо. Совершенно не понимаю, почему так получается (улыбка). 31 декабря Обзванивал вчера друзей, заранее поздравлял с наступающим, понимая, что сегодня будут сложности со связью, да и многим предстоит суета, в которой мой звонок может оказаться не очень уместен… Поздравлял, говорил обычные для Нового года пожелания… И ещё: «До встречи в новом году», – и возникло ощущение, что встретимся очень не скоро. Хотя с кем-то увидимся в первые же дни наступающего. А ещё есть ощущение, что всё равно наступит другая жизнь, и встретимся мы немножко в другой жизни. Хорошее, волнующее ощущение. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/evgeniy-grishkovec/151-epizod-zhzhizni/) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.