Битва за Русскую Арктику

Битва за Русскую Арктику
Александр Борисович Широкорад

Когда в XVI веке английские и голландские купцы впервые ступили на Кольский полуостров, Шпицберген и Новую Землю они, к удивлению своему, обнаружили там русских поселенцев, занимавшихся будничной работой.

Книга рассказывает о восьми веках освоения северных земель нашими предками, об отважных путешественниках и полярниках, летчиках и моряках, героически сражавшихся во льдах Арктики в ходе мировых войн, о секретных аэродромах на льдинах, на которых в годы холодной войны базировались стратегические бомбардировщики.

Холодная война закончилась, однако Арктика по-прежнему является ареной противоборства России и Запада.

Верно ли, что большая часть мировых запасов нефти и газа находится на дне и островах Ледовитого океана? Растают ли льды Арктики в XXI веке? Как могут быть решены запутанные территориальные споры в Арктике? Об этом и другом читатель узнает из этой книги.

Александр Широкорад

Битва за Русскую Арктику

Глава 1

Проникновение русских в Арктику

Первое письменное свидетельство об экспедиции в Арктику относится к 320–350 гг. до н. э., когда Пифей из греческой колонии Массилия на юге современной Франции совершил плавание к берегам Англии и далее в страну Туле, расположенную довольно далеко за Северным полярным кругом, потому что в день летнего солнцестояния солнце там светило всю ночь. Некоторые ученые отождествляют страну Туле с Исландией.

В IX – Х веках викинги открыли Исландию и Гренландию. На территории Гренландии было основано несколько поселений викингов. В основном, они селились на западном побережье острова, от Херьольфснес на южной оконечности Гренландии до страны Туле, находившейся где-то на северо-западе. Однако к концу XV века колонии норманнов оказываются на грани вымирания. В 1540 г. исландец Йок Гренландец осмотрел поселения норманнов, но обнаружил лишь останки людей. Ряд ученых связывают гибель поселений викингов с похолоданием, начавшимся в XIV веке.

В 1026 г. отряд викингов под командованием братьев Карли и Гуннстейна прибыл морем к устью реки Вины (так норманны называли Северную Двину, а все побережье – Бьярмландом). Судя по саге, повествующей о плавании братьев, это было не первое посещение викингами Бьярмланда.

С XI века начинается освоение северных краев и русскими. В Несторовой летописи говорится о посылке в 1096 г. новгородским боярином Гюратой Роговичем своих дружинников за данью в Печорский край и на Северный Урал.

В уставной грамоте 1137 г. новгородского князя Святослава Ольговича упоминаются заонежские погосты, в том числе и Иван-погост, позже вошедший в состав города Холмогоры под названием Ивановского посада. Также в грамоте упоминаются расположенные на Северной Двине погосты и села Кергела, Ракунь, Усть-Емец в устье реки Емец, Усть-Вага в устье реки Вага, Тайма на реке Вага-Вель – притоке Северной Двины, Пийта, Пинега, Помоздин, погост на Вычегде, близ реки Ижмы.

Новгородский архиепископ Иосиф между 1110-м и 1130 годами основал в устье Северной Двины монастырь Михаила Архангела. Рядом с монастырем вырос посад – предшественник будущего города Архангельска.

Освоив берега Северной Двины, новгородцы обратили взоры к земле, лежащей еще далее к востоку и северу. В начале XII века новгородские дани распространялись на угрофинские племена пермь и печору. Из попавшего на страницы летописи рассказа Гюряты Роговича, посылавшего своего отрока «в Печору люди, иже суть дань дающее Новгороду», произошло это не позднее конца XI века.

По данным письменных источников, академик А.Н. Насонов определил, что область новгородской перми охватывала «течение Выми, верхнее течение Вычегды и, может быть, близлежащие места»

. Однако погосты здесь появились не ранее рубежа XIII–XIV веков.

К концу XII века новгородские данники проникли в Югру. Так, под 1187 годом в летописи сказано: «В то же лето изьбиени быша Печеръскыи и Югорскыи даньницы, а друзии за Волокомъ, и паде голов о сте кметеи».

На востоке пределом владений Новгорода была Югра. Месторасположение этого полуночного края в летописях указывалось неясно, что стало предметом споров между учеными. Так, Георги полагал, что подразумевалась страна, простиравшаяся от Белого моря до Урала. Шлецер считал, что Югра располагалась на Вычегде, а Миллер и Фишер – на Печоре. Лерберг же, сопоставив летописное известие с описанием похода русского войска, отправленного для покорения страны в XV веке, определил местоположение Югры за пределами

Уральского хребта, указав приблизительные границы по обеим сторонам Оби и Нижнего Иртыша – к северу от самоедских границ и к востоку до рек Надима, Гана и Ваха.

Москве же Югра досталась уже после падения Новгорода. В 1483 г. великий князь Иван Васильевич отправил князя Федора Курбского-Черного и Солтыка-Травина с устюжскими полками. К ним присоединились рати пермяков, которые издавна жили во вражде со своими соседями вогуличами. Вотульский князь Асыка незадолго до этого зверски опустошил Пермский край. Сын Асыка Юшман наследовал родовую неприязнь к Перми. Этот Юшман вышел со своим войском к устью реки Пельши, где и был разбит. А победители спустились по реке Тавде до Тюмени, потом поплыли по Иртышу, вошли в Обь и там пленили другого югорского князя – Молдана, и отправили его в Москву. На следующий год другие князья – кодские – сами прибыли в Москву, били челом, выражая покорность, и просили возвратить пленных.

В 1485 г. югорские князьки (двое из них – Феодор и Петр – были христианами) присягнули быть в повиновении у великого князя московского, как прежде и предки их признавали над собой господство Великого Новгорода.

Однако Иван III не довольствовался такой формой зависимости и в 1499 г. вновь направил в Югру князя Петра Федоровича Ушастого, князя Семена Федоровича Курбского и Василия Ивановича Заболоцкого-Бражника с вологжанами, двинянами и важанами (жителями берегов реки Ваги). Войско, двигаясь по разным рекам, посуху переволакивая суда между ними, добралось до Печоры, а потом с большими трудностями зимним путем перешло гору Камень (Уральский хребет). Русским, привыкшим к равнинам и болотам, были в диковинку высокие горы. «А Камени в оболоках не видать, коли ветрено ино оболоки раздирает», – говорит современник об этом походе. Позже князь Курбский писал: «Я семнадцать дней поднимался на эти горы, а все-таки не дошел до самой вершины, которая зовется Столп». Так Югра окончательно стала владением Москвы.

На Кольском полуострове Новгороду принадлежал Терский берег, называемый в договорных грамотах, где перечисляются новгородские волости, Тре или Тер, иногда – Тир или Тигр. Населяли его лопари, называемые тогда лопь. Новгородцы брали там дани уже в начале XIII века, о чем говорит название терского данника под 1216 годом.

Недалеко от современного Мурманска, между устьями речек Кола и Тульма (Тулома) новгородцы построили поселение Кола. Точная дата основания Колы неизвестна, но в норвежской летописи она упоминается в 1210 г., а в русской – в 1264 г. В 1583 г. по приказу царя Ивана Грозного приказной человек Кольской волости Максим Судимантов построил в Коле острог (деревянную крепость).

В 1969 г. археологи обнаружили древнее новгородское поселение на реке Варгузе, на юге Кольского полуострова. Среди найденных вещей оказались новгородские украшения XI–XII веков. В 1419 г. новгородская летопись отмечает «корельский погост в Аргузе», то есть в Варзуге. В «Сотной выписи» 1563 года в Варзуге указывается 126 дворов, и в них 167 человек.

Русские на Кольском полуострове подвергались нападениям норвежцев и, в свою очередь, наносили ответные удары. Для защиты от новгородцев в 1307 г. на крайнем севере Норвегии была построена крепость Вардехуз, которую русские именовали Варгаевым. В 1316 г. отмечен набег новгородских ушкуйников

на норвежскую провинцию Гологаланд.

В 1320 г. дружина Луки Варфоломеевича на морских ушкуях прошла Северной Двиной, вышла в Белое море, а затем в Северный Ледовитый океан и разорила область Финмарнен, расположенную от южного берега Варангер-фьорда до района города Тромсе.

В 1323 г. ушкуйники, пройдя тот же путь, напали на соседнюю с Финмарненом северонорвежскую область Халогаланд. Походы ушкуйников внесли свою лепту в войну, и в 1323 г. шведы заключили с Новгородом компромиссный Ореховецкий мир.

В 1348 г. шведы вновь решили напасть на Новгородскую республику. Король Магнус обманом взял крепость Орешек. В ответ в 1349 г. последовал морской поход ушкуйников на провинцию Халогаланд, в ходе которого был взят сильно укрепленный замок Бьаркей. Дело в том, что с 1319-го по 1371 год Норвегия была в унии со Швецией.

Для нашего повествования важен не сам факт походов ушкуйников в Норвегию, а то, что русские суда к началу XIV века систематически выходили в Северный Ледовитый океан. Я не зря это подчеркиваю. Дело в том, что до конца XVII века в письменных источниках отсутствуют данные о деятельности русских промышленников на Севере и они упоминаются в различных документах лишь косвенно. К сожалению, вообще в русских летописях X–XVII веков промышленникам и купцам уделено ничтожно мало места. Все внимание летописцев было обращено на деятельность князей и иерархов церкви. Но из этого нельзя сделать вывод об упадке торговли и пушного промысла на Руси. Так, с IX века ежегодно по Волге ходили сотни русских купеческих ладей, но упоминаний о них почти нет. К примеру, в 1382 г. хан Тохтамыш, готовя поход на Москву, приказал задержать в Сарае суда русских купцов и т. п. На Севере же не было ни княжих свар, ни татарских ханов, и вроде и писать нашим «пименам» было нечего.

Известный историк древнего мореходства Р. Хенниг утверждал, что архипелаг Шпицберген открыли норманны в 1194 г. и назвали его Свальбардом. Именно так называется Шпицберген в современных норвежских официальных документах. К тому же вплоть до XVII века европейские географы считали, что северо-восточная Европа и Гренландия соединены сушей, элементами которой и были Шпицберген и Новая Земля. То же говорится и в «Грипле», отражающем географические представления XII века: «От Биармии на север тянутся пустынные земли до страны, которая зовется Гренландией». На карте северо-западной Европы, составленной в 1427 г. датчанином Клавдием Клауссеном Свартом (его латинизированное имя – Клавдий Клавус Нигер), Гренландия находится к западу от Исландии и соединена с Европой полоской суши. Поэтому в XV–XVI веках Шпицберген в представлении скандинавов и считался Гренландией. Однако следов хозяйственной деятельности норвежцев в XII–XVI веках на Шпицбергене не найдено.

Русские промышленники появились на Шпицбергене в XII веке или, самое позднее, в XIII веке. Одним из самых первых документов, подтверждающих деятельность русских поморов на далеких полярных островах, стало письмо нюрнбергского картографа и врача Иеронима Мюнцера португальскому королю Жуану II, датированное 1493 годом. Цель письма – побудить короля организовать экспедицию в Западную Атлантику, чтобы «отыскать восточную богатейшую страну Катая». Мюнцер писал: «Тебя уже восхваляют как великого государя немцы, итальянцы, руссы, поляки, скифы и те, которые живут под суровой звездой арктического полюса, так же, как [восхваляют] и великого герцога Московии, ибо недавно открыт большой остров Груланда, берег которого тянется на 300 легуа и на котором находится величайшее поселение людей под сказанным господством сказанного сеньора герцога»

. Очевидно, что речь идет о государе всея Руси Иване III. По мнению С.В. Обручева, Мюнцер узнал о северных владениях Московии от русских послов в Нюрнберге, а также от имперского посла Поппеля, бывшего в Москве в 80-е годы XV века, после присоединения земель Господина Великого Новгорода к Московскому государству.

Существуют и другие свидетельства иностранцев о пребывании русских на Шпицбергене. В 1845 г. географ Пингель опубликовал в Копенгагене исторические материалы о Гренландии, среди которых было и письмо датского короля Фредерика II штатгальтеру Норвегии Людвигу Мунку от 11 марта 1576 г. (Норвегия в то время состояла в унии с Данией.) В письме говорилось: «Людвигу Мунку об одном русском, который посещает Гренландию, как следует далее. Известно нам стало из твоего сообщения, что прошлым летом несколько тронтгеймских бюргеров вступили в Варде в сношения с одним русским кормщиком Павлом Никичем (Никитичем —?), живущим в Мальмусе (так норвежцы называли Колу) и обыкновенно ежегодно около Варфоломеева дня плавающим в Гренландию, который уведомил их, что, если за его труды ему дадут некоторое вознаграждение, он, пожалуй, сообщит им данные об этой земле и проведет туда их суда. Поэтому прошу тебя узнать, какие издержки потребуются для исследования вышеназванной земли, и рядом с этим сообщить, найдутся ли в Тронтгейме бюргеры, которые бы пожелали отдать под фрахт для этого путешествия свои суда, как ты сообщил далее. Ибо мы всемилостивейше согласны, каковы бы ни оказались издержки при такого рода предприятии для исследования вышеназванной земли, принять с удовольствием их на себя и уплатить. И нам угодно поручить тебе сторговаться с вышеназванным русским кормщиком, чтобы он предоставил себя в распоряжение для такого рода предприятия, а равно условиться с несколькими бюргерами из Тронтгейма, чтобы они предоставили свои суда для этого, так, чтобы это путешествие могло состояться в текущую осень. Фредерик II, 11 марта 1576 года»

.

Комментируя это письмо, Пингель отметил, что под Гренландией надо понимать Шпицберген, которые русские поморы называли Грумант.

Любопытно, что голландец Баренц, достигший архипелага Шпицберген в 1596 г., назвал его Гринеланд (Greeneland). Голландцы считали, что они вновь открыли Гренландию, а название Шпицберген впервые появилось на карте мира Герита в 1612 г. Р. Хенниг утверждал, что в Западной Европе до конца XVIII века Шпицберген называли Гренландией, а русские поморы называли его Грумантом или Груландом.

Спор об открытии и освоении Шпицбергена имел важное политическое значение, и в 1978 г. на архипелаг была послана археологическая экспедиция Академии наук СССР. «Ученые установили, что наиболее древние поселения, известные на сегодняшний день, относятся к середине XVI века и связаны с пребыванием там русских поморов.

За годы работы на архипелаге отечественные ученые раскопали несколько десятков русских поселений и больших поморских крестов. Так, на западном берегу острова Западный Шпицберген были исследованы остатки русского дома, некогда стоявшего вблизи реки Стаббэльва. Здесь были найдены детали поморского судна, фрагмент шахматной доски, четыре надписи, вырезанные ножом на различных деревянных предметах. Эти надписи воскрешают имена отважных “грумланов”, как называли себя поморы, ходившие на Шпицберген задолго до плавания туда голландца Баренца. Это Галах Кабачев, Иван Петров, Вапа Панов. Палеографический анализ древесины установил, что дом срублен в 1556 году.

Определено, что еще раньше, в 1552 году появился дом на берегу лагуны Гравшен, в 14 км от Стаббэльвы. Там тоже найден текст, вырезанный на деревянном предмете: “Преставился мирянин от города” (умер житель города). Видимо, надпись – память об одной из жертв Арктики. Самый древний поморский дом, остатки которого найдены на Шпицбергене, построен в 1545 году. К 80-м годам XVI века относится постройка в заливе Бельсуна, с которой связаны еще одна надпись и имя “Ондрей”, процарапанное на китовом позвонке. 19 русских надписей найдено при раскопках на Шпицбергене, шесть из них датированы XVI веком. Это еще одно наглядное подтверждение освоения Шпицбергена поморами задолго до плавания Баренца.

Активный участник раскопок на Шпицбергене, сотрудник института археологии Российской академии наук, доктор исторических наук В. Старков немало рассказал о культуре поморов – мореходов и зверобоев, о таких находках, как шахматы, деревянные календари, деревянный крест, покрытый тонкой филигранной резьбой, алфавит, вырезанный на трехгранной планке. Он подчеркнул, что «большой интерес для ученых представили и другие находки, такие, как орудия промысла (гарпуны, копья, рогатины, ножи, детали ловушек, рыболовные сети и крючки, фрагменты огнестрельного оружия), а также многочисленные образцы домашней утвари, свидетельствующие о прочном, хорошо налаженном быте, рассчитанном на долговременное обитание».

В русских документах XVI–XVII веков нет сведений о плаваниях поморов на Шпицберген, в то время как найдены неопровержимые доказательства этого. Доктор исторических наук М.И. Белов убедительно поясняет такое несоответствие. «Плавание поморов на Грумант проходило обычно от Новой Земли вдоль кромки льдов. Этот маршрут был более длинным, чем прямой путь от Колы к Шпицбергену, но зато более безопасным. Двигаясь вдоль кромки льдов, поморские суда были защищены от действия сильных северных ветров в Баренцевом море. Вот этот новоземельный вариант пути и объясняет все. До наших дней дошла таможенная документация той эпохи, которая велась в портах Поморья. В ней отмечены плавания поморов к Новой Земле. Видимо, таможенников не интересовал дальнейший маршрут движения, и они указывали только ближайший пункт – Новую Землю»

.

В 1496 г. Иван III приказал московскому дьяку Григорию Истоме отправиться через Белое море в Данию с дипломатической миссией. Из-за войны со шведами кратчайший путь по Балтийскому морю был закрыт. Истома «с товарыщи» пустился в плавание на четырех ладьях, которые можно было переволакивать через неширокие косы. По выходе из Северной Двины путники держались правого берега Белого моря, потом повернули наперерез к Терскому берегу и плыли вдоль его на север, оставляя вправо Печорское море. Так они достигали Святого Носа. Затем, держась берегов материка, Истома плыл до Мотовской губы и к Вардегусу. Обогнув Нордкап, носивший в те времена еще русское название Мурманский Нос, экспедиция достигла Дронтгейма, оттуда сухим путем (на оленях) направилась в Берген, а из Бергена на лошадях в Копенгаген.

Следующее морское путешествие было совершено летом 1497 г. Оно также связано с борьбой Руси за Балтику.

Желая привлечь на свою сторону Данию и побудить ее выступить против своего балтийского врага – Швеции, Иван III направил в Данию посольство во главе с Дмитрием Зайцевым и Дмитрием Ралевым Греком.

Замечу, что сношения России с Данией начались еще в XII веке. Новгородские послы успешно плавали через Балтийское море на лодьях. Пользовались ли новгородцы морским путем вокруг Скандинавии, из летописей не видно. В 1-й Новгородской летописи под 1130 годом имеется сообщение о благополучном прибытии новгородских послов из Дании: «Въ се же лето, идуце и заморя с Готъ, потопи лодий 7; и сами истопоша, и товар, а друзии вылезоша, нъ нази, а из Дони придоша сторови». В этой же летописи под 1302 годом записано: «Того же лета посылаша послы за море в Даньскую землю, и привезоша мир докончавше».