Открытие Индии (сборник)

– Форма у вагонов совершенно необычная и цвет серебряный. Я, конечно, удивился, но не особенно. Решил – какой-нибудь новый «фирменный», скорый. Пропустил я его, кулаком погрозил, стрелку назад переставил, и к телефону. Какого, дескать, рожна? А диспетчер на меня – примерно как ты сейчас. «Пьёте там до белой горячки, уже поезда мерещатся…» Ну, я ему ответил добрым словом, трубку положил. Потом с мужиками пообщался. Многие его видели. Кто раз, кто два-три. А у меня он после того стал периодически появляться. Как белые ночи и утреннее «окно», так держи ушки на макушке. Раз в квартал в четыре сорок две летит. И всегда по чужой.

– С ума сойти, – протянул Леонид. – Ну а ещё какие-нибудь… фильдеперсовые чудеса на железке бывают?

– Да бывают кой-какие, – сказал Азотов. – Насухо хрен поверишь.

– Так я разолью?

– По сотке, – подумав, согласился Азотов. – Но не более, старичок.

– Оте-ец… какие дела, само собой по сотке! Для разгона больше и не надо. Во-от. Ну как, под гусарский тост?

– Под него. Ура!

– Ура.

Водка пошла гладко, а за ней и бутерброд полетел голубем; впрямь, как родной.

– Несуществующий поезд – штука редкая, – сказал Азотов, проглотив последний кусок бутерброда. (Воодушевлённый его ожившим аппетитом Лёня тут же стал сооружать второй). – К тому же бес его знает, то ли он материален, а то ли нет. Зато Мёртвый Обходчик и Синяя Бригада – самая реальная реальность. Или вон «хохотушка». Слышишь, будто где-то баба смеётся?

Леонид кивнул. Смех он слышал давно и начал уже подумывать, не выйти ли познакомиться с весёлой женщиной.

– Вот. Между тем это не человек, не зверь и не птица, а тварь такая. Ростом с Жулика моего, и вид у неё… На ржавый семафор с ножками походит. Ловить её нельзя, потому что покалечиться при этом – как два пальца об асфальт. Побежишь догонять – и обязательно за что-нибудь запнёшься. Ладно, если просто ногу сломаешь, а если башкой об рельс? Зато Мёртвый Обходчик – другое дело. Он мужик правильный. Наш человек, хоть и скелет. Мелкий такой, метра полтора, субтильный. Форма у него – как при Иосифе Виссарионыче у путейских была: фуражечка с кокардой, молоточек, котомочка брезентовая через плечо, фонарь… все дела. Бродит он вдоль линии, неисправности высматривает. Едва найдёт, сейчас марш-марш к ближайшей станции или к переезду. Фонарём машет, молотком по рельсам долбит, зовёт. Кто не сробеет с ним пойти, тот аварию предупредит. Кто сробеет…

– …Тот и станет во всех смыслах стрелочником, – хлопнул ладонью по столу Леонид. Видно было, что он не то чтобы верит в рассказы друга, но правила игры принимает и готов им следовать дальше. – А Синяя Бригада?

Азотов посмотрел на наручные часы, сверился с настенными и подмигнул:

– Это, Лёня, самое простое. Могу показать.

– Только сперва по сотке.

– Для храбрости?

– Обижаешь, отец! Для смазки. К бутерброду с курятиной.

Вторая сотка полетела совсем уж мягко. Азотов не сдержался, крякнул и сообщил:

– Хороша, злодейка.

– Ну а ты как хотел? – Леонид подпустил в голос шутливого пафоса. – Не сучок какой из Кабарды, а прославленного орденоносного завода «Кристалл» элитная водка «Путинка»! Ты, кстати, в курсе, почему её так назвали?

– Что-нибудь связанное с рыбной ловлей? – предположил Азотов шутливо. – В честь путины, страды промысловиков минтая и селёдки иваси…

– А вот и хрен! – обрадовался Леонид. – В честь президента России, понял!

– Какого президента?.. – ошалел Азотов. – У нас же…

– Незримого, отец! – азартно перебил его Леонид. Он был буквально окрылён тем, что способен наконец-то поразить друга тайным знанием и орал в полный голос: – Думаешь, корпоративный фольклор только у станционных смотрителей, а у нас, сирых политтехнологов, один чёрный пиар? Ничего подобного! Слушай и запоминай. В ночь между старым и новым годом, когда миром властвует безраздельно…

Они вышли на крыльцо. Справа вдоль рельсов, словно удирая от них, двигалось странное существо: изъеденная ржой металлическая коробка с десятком тонких суставчатых ножек. Спереди и сзади у коробки имелись круглые застеклённые окошечки под длинными козырьками. Жулик погнался, было, за нею, но, сделав десяток шагов, споткнулся на совершенно ровном месте и красиво кувыркнулся через голову. Вскочил, сердито и обиженно затявкал. Коробка с ножками неуклюже подпрыгнула и скатилась под насыпь, в заросли кипрея. Через мгновение оттуда донёсся короткий смешок. На этот раз прозвучал он почти что горестно. «Хо-хо-хэх!»

– Ничего себе! – выдохнул Леонид. – Поймаем?

Азотов покрутил пальцем у виска.

– Видел, как пёс навернулся? Отставить ловить!

– О’кей, товарищ старший стрелочник, – Леонид, широко оскалившись, ткнул Азотова кулаком в бок. – Вас понял! «Хохотушку» не ловим, бережём драгоценные члены и, само собой, башку. Так вот, я о президенте. В час, когда миром безраздельно правит…

Договорить ему снова не удалось. Из повисшего над путями тумана, из редкого как старая марля тумана, в котором не спрятался бы и белый Жулик Вовки Азотова, вдруг вынырнула открытая моторная дрезина. Дрезина была облупленная, прокопчённая, жёлтая с диагональными чёрными полосами; тарахтела невообразимо, а двигалась – неспешно. Спереди, на разноцветных пластиковых ящиках из-под бутылок покачивалось четверо колоритных мужчин. Все как один бородатые, в телогрейках, стёганых штанах и стоптанных кирзачах. Обнявшись за плечи, бородачи проникновенно пели – жаль, из-за треска двигателя разобрать можно было только отдельные слова. Если Леонид правильно идентифицировал обрывки, исполнялся «Отель Калифорния». Позади, свесив с дрезины голые ноги, сидела кудрявая как ягнёнок миниатюрная блондиночка. Кирзовые сапоги стояли рядом.

Телогрейка на груди девицы была широко расстёгнута.

Леонид восхищённо присвистнул.

Блондиночка задорно свистнула в ответ, пошарила рукою за спиной, широко размахнулась и швырнула в сторону наблюдателей увесистый предмет, блеснувший тёмным бутылочным стеклом.

– Берегись! – крикнул Азотов и дёрнул Леонида за рукав.

Предмет врезался в угол дома. Брызнули осколки, по стене потекла ароматная жидкость.

– Овца ты потная! – с внезапной озлобленностью закричал Азотов, грозя блондиночке кулаком. – Дикарка! И сиськи у тебя так себе!.. Вот так каждый раз, – огорчённо пожаловался он Леониду, когда дрезина исчезла: растаяла столь же внезапно, как материализовалась, оставив после себя только эхо издевательского девичьего смеха. – Нет бы, хоть раз бросила аккуратно… или катнула по насыпи, что ли. Обязательно раскокает.

– Ай-ай, отец, ты бесподобно резок к сему воздушному созданию, – пожурил его Леонид (грудки девчонки показалась ему вполне на уровне), после чего повёл носом и, вскинув брови, спросил: – Позвольте, господа, но это же… Неужели коньячок?

– Арманьяк, – сказал Азотов печально. – Выдержанный, 75-го года. «Барон Гастон Легран».

– Тогда и в самом деле – овца, – безжалостно заключил Леонид.

Он поднял осколок бутылочного донышка, обмакнул палец в остатки жидкости, дотронулся до капли языком. Блаженно закатил глаза.

– Чёрт! – сказал он вскоре. – Чёрт, досадно… Знал бы, что? там летит, собственную грудь подставил бы.

Азотов с сомнением поморщился и сообщил, что сам он много раз пытался ловить бутылку, но не разу в том не преуспел. Леонид ещё раз понюхал осколок, потом скорбно скривил губы, опустил останки «Барона Леграна» в пожарное ведро и спросил:

– Слушай, Вовка, а почему эта Бригада – Синяя? Телега у них жёлтая, так? Фуфайки чёрные, так? Баба белобрысая. Нестыковочка.

– Слова, Лёня, многозначная штука, – сообщил Азотов. – «Синий» ведь не только цвет обозначает. Согласен? (Леонид кивнул.) Есть мнение, что мужики на дрезине – рецидивисты. Воры в законе, наколками разрисованные от ногтей на ногах до дёсен и коренных зубов. Настоящая «синева», короче говоря. Тут зон-то понатыкано – мама, не горюй. Ну и ушли граждане в побег, да только забрались в неподходящее средство передвижения в неподходящее время. А девка – будто бы их конвоир оттуда, – Азотов показал пальцем под ноги. – Или оттуда. – Палец повернулся к небу. – Но я не верю. Больно смирные они для зэков. По-моему, это просто компания туристов, упавшая с концами в «синюю яму». – Он для наглядности щёлкнул ногтем по шее. – Обожрались какого-нибудь ломового пойла до «мультиков» и ага! В астрал вышли с чудовищной силой. А мы сейчас этот их коллективный «мультик» и наблюдаем.

– Мы наблюдаем их глюк? Ну, ты даёшь, отец, – хохотнул Леонид. – Эзотерик. Точно Азатот!

– Одного не соображу, – задумчиво проговорил Азотов, отворяя дверь в дом. – Откуда у них арманьяк, если отравились бормотухой?

– Ну, это как раз не вопрос, – бодро сказал Леонид. – Все мы временами выдаём желаемое за действительное. Хлебали твои туристы «коленвал», а как мозги у них вконец разжижились, так и стали думать, что благородный напиток потягивают. Засим вывод: замечательно, что та бутылка разбилась. Тем более, – он взгромоздился на табурет, – что у нас имеется «Путинка». И, слава богу, не одна. Ты как, отец, созрел для следующей порции? Заодно и про несуществующего президента расскажу.

Азотов глянул на наручные часы, сверился с настенными, пробурчал «два часа двадцать семь минут» и отчаянно махнул рукой:

– Разливай!