Я еду домой!

И вдруг посреди всей этой идиллии появилось, быстро расползаясь во все стороны, черное пятно грядущей беды. Она только сейчас сообразила, какой, собственно говоря, ужас сейчас творится в Москве. Представить вставшего мертвеца она не могла – в голове все время формировался кривоватый образ из какого-то фильма о мутантах-полурыбах, скользких, зеленых и с искусственными картонными мордами. Она видела этот фильм давным-давно, еще в детстве, на заре «видеоэры».

Спустившись в цокольный этаж, открыла дверь в подвал и опять испугалась. Темнота стала вызывать страх. Никогда раньше она не боялась темных углов в своем доме, а вот теперь появился мандраж. Зашла в гардеробную, направившись прямо к сейфу. Вновь нашарила ключи, открыла тихо скрипнувшую увесистую дверь, ухватила оба ружья, выложила их на полку рядом. Оглянулась, достала из другого шкафа спортивную сумку, с которой ходила играть в теннис, и начала наваливать в нее коробки с патронами. Заодно нашла два подвесных патронташа из серого пластика, которые тоже бросила следом. Володя разберется. Свалив на сумку сверху оба ружья, она с трудом потащила все к лестнице наверх, удивившись такой тяжести.

Дети пока еще спали – Юрка так вообще способен проспать до середины дня, если его не разбудить. Спала и Настя в гостевой – она вообще в последнее время, к концу беременности, спать стала много. А вот коты не спали, а тремя пушистыми кучами валялись на полу кухни, выжидательно глядя на нее большими янтарными глазами. Правильно, пора. Положив ружья на барную стойку, а сумку затолкав под нее, она открыла шкаф, вытащила оттуда мешок сухого «Роял Канина», насыпала в миски. Коты заурчали и, толкаясь толстыми пушистыми боками, ломанулись к завтраку.

– Вот вам жизнь… – пробормотала она, глядя на них. – Не жизнь, а чистый рай.

Затем отметила, что надо поручить Володе купить как можно больше кошачьего корма. Как можно больше, потому что аппетит у всех трех зверей был богатырский, а отказывать им она не привыкла.

Она прислушалась к тому, как брат говорил по телефону, и вышла в столовую. Занавески. Андрей сказал про занавески. А как не хочется их задергивать! Первое солнечное утро за эту весну, снег стаивает на глазах. Жалко лишать дом этих первых лучей настоящего, уже пригревающего солнца!

«Потом!» – решила она.

Действительно, какая скрытность, если сегодня они будут таскать дрова? Любой увидит с улицы, что все дома. А вот потом…

– Дорогая! – притворно-гнусаво обратился к ней Володя. – Я отправляюсь за продуктами. Буду грести все, что под руку попадается. Не уверен, что все магазины будут открыты, но вопрос я решу.

– Да уж наверняка, – улыбнулась она. – Но ты все же с «Метро» начни, ладно?

– Естественно! – кивнул он.

Это был настоящий дар ее брата – договариваться с людьми. Он был способен договориться с кем угодно, когда угодно и о чем угодно. И теперь была уверена, что, даже если закроются все магазины в мире, он договорится, чтобы для него один открыли.

– Возьми. – Она чуть подвинула по гладкой поверхности стойки помповик. – И вот это надо на них нацепить. Сможешь?

Нагнувшись, она достала из сумки два патронташа на пять патронов каждый.

– Да без проблем. Если бы ты хоть глянуть на них не поленилась, то и сама прицепила бы, – кивнул брат, быстро прилаживая пластиковые зажимы для патронов на положенные места.

– Мой тоже заряди, – сказала Маша, глядя, как брат ловко заталкивает патроны в ружье, по одному вынимая их из коробки.

– Дорогая, это уже сама, – ответил он не глядя. – Берешь в руки оружие – всегда заряжай сама. Правило такое.

– Трудно тебе? – удивилась Маша.

– А если меня рядом не будет?

Она пожала плечами, покрутила ружье, но быстро вспомнила, как это делается. И довольно резво натолкала патронов в магазин и патронташ. Затем, словно спохватившись, обернулась к брату:

– Вот что, – сказала она, – возьмешь мою кредитку и снимешь наличных, сколько получится.

– А какой дневной лимит? – уточнил брат.

– Нет лимита. На счету должно быть около четырехсот тысяч рублей. Сними… триста. Рублями, иностранных денег не надо, – предостерегла она. – Надеюсь, что банкоматы работают еще. Остальное пусть Андрею останется: ему еще сюда добираться.

– Хорошо бы, чтобы работали… – кивнул он. – Андрей сказал его «ниссан» взять. Разрешаешь?

– Бери, раз сказал, – кивнула она. – Мою машину только не трогай.

– Да кому она нужна-то, твоя? – засмеялся он. – Одно название, что багажник.

Она ездила на «ауди» третьей серии, которая размерами багажника действительно не блистала. Сама ее себе выбрала, соблазнившись спортивным мотором, запихнутым под капот машины небольшого класса. Водила она хорошо: сначала муж учил, который даже в гонках участвовал, хоть и любительских, а потом еще походила в школу экстремального вождения – уже для собственного удовольствия. Она вообще любила скорость. Но для перевозки грузов ее машина никак не подходила. Брат ездил на «фокусе» российской сборки, так что его транспортное средство тоже размерами багажника не поражало.

Володя схватил со стойки дробовик и три коробки патронов и, повесив ружье на плечо, направился в гараж. Прятать его он уже не собирался. Затем он вывел машину ее мужа и уехал, а она услышала, как наверху хлопнула дверь одной из детских и по паркету зашлепали босые пятки – Сашка проснулся.

22 марта, четверг, ночь. Округ Юма, Аризона, США

После того как я поговорил с Машей и ее братом, на душе стало спокойнее. Они дома, все вместе, Володя – мало того что преданный брат, но еще сильный и толковый мужик. Конкретно сильный, здоровее меня, а я тоже не маленький и не дохлый. Хотя… в наше время выражение «Я – не дохлый!» начинает звучать двусмысленно.

Если у него все получится с продуктами, а у такого, как он, должно получиться, то сидеть они смогут до моего приезда, никуда не выходя. А если закроют рейсы и объявят карантин? А по хрен, я все равно еду домой. Я! Еду! Домой! И все, и хоть трава не расти! И я туда приеду, даже если мне придется перебираться через Атлантику на бревне вплавь, а дальше идти пешком.

При этом мой взгляд мазнул по рекламному баннеру на интернетной странице местной газеты – там говорилось о небывалой распродаже мобильных домов. Для нас привычнее слово «кемпер», эдакий прицеп или автобус, в котором можно жить и путешествовать, но американцы под этим термином понимают нечто другое – скорее дом, который сверху «нахлобучивают» на пикап. А все вместе – то, что едет само, или нахлобучивается сверху, или тащится сзади на прицепе, или движется иным способом и предназначено для того, чтобы предоставить тебе уютный кров где-нибудь на природе, называется Ар-Ви, Recreation vehicle, «транспорт для отдыха». А что вы хотите: в Америке кризис, чем дальше, тем больше, и кемперы, они же мобильные дома, они же Ар-Ви, люди перестали покупать. Вот и распродажа. А я такой хотел в прокат взять грядущим летом и вдвоем с женой проехаться по американским достопримечательностям – вроде как второй медовый месяц устроить. Гран-каньон, Великие озера, Ниагара и все такое, пусть и не в такой последовательности.

Ладно, не до домов мне сейчас. Опасность ясна, и то, что случаи появления зомби уже и здесь имеют место быть, понятно любому любознательному. Мне в данном случае – я очень любознательный. А значит, следует быть готовым ко всему. Что еще?

Еще пройдусь по двору, огляжусь, послушаю, что к чему. Ночь уже, тишина. Не усну я, даже если лягу спать.

Я подошел к входной двери, прислушался. Страшновато как-то, если честно, когда думаешь, что где-то по соседству ожившие мертвецы могут бродить. Мертвецы. Бродить. Нормально? Само сочетание этих слов загоняет ум за разум. Включить свет на крыльце? С одной стороны, хочется, с другой – будешь как на витрине. Хотя мертвяк из темноты в тебя не выстрелит, а по освещенному двору подойти скрытно не сможет. Я оставил сомнения, щелкнул клавишей, и стекло в двери матово засветилось. Дверь называется, одно название – стекляшка и сетка. От кого такой закроешься? Вся надежда здесь всегда на сигнализацию и на то, что полиция быстро приедет. А этот поселок Койотова Купальня еще и частная охранная фирма оберегает, «Додсон секьюритиз», та же самая, что и наш склад бережет.

Дверь отворилась, а я еще раз оглядел двор через вторую, сетчатую дверь – экран от насекомых. Полезная штука, хоть в пустыне с комарами и москитами дело не очень обстоит – негде им здесь плодиться.

Я вышел на крыльцо, огляделся. И заметил красный огонек во дворе напротив, разгорающийся и гаснущий. В воздухе висел запах сигарного табака.

– Том? – окликнул я соседа.

Он большой любитель сигар, причем добывать умудрялся контрабандные кубинские – у кого-то из мексиканцев покупал.

– Он самый, – донеслось из темноты, и Том Райли вышел на свет все с той же винтовкой в руках. – Не спится?

– Да уснешь тут, – усмехнулся я. – Ты уже знаешь, что случилось?

– Про живых мертвецов? Мне кажется, что это какие-то идиоты-журналисты придумали, – скептически хмыкнув, ответил он. – Хотя… кусаются все, а это странно.

– Я только что звонил в Москву. Там их уже видели все, даже брат моей жены. Я с ним разговаривал.

– Ну, не знаю… – чуть лениво протянул он. – В любом случае я больше опасаюсь ребят из трейлерного парка, что напротив, а не зомби из страшного кино. Эти ребята могут быть хуже всяких зомби с вампирами, вместе взятые. Особенно если надерутся дешевого пойла и соберутся в толпу.

– Могут, – согласился я. – Лучше быть настороже.

С этим грех спорить. И хоть оружие большинству из сезонников не по карману, несколько дробовиков на всю эту толпу найтись может. Как иллюстрация к мыслям, со стороны Уэлтона донеслось завывание полицейской сирены, следом еще одной. А затем словно рейки начали ломать: началась стрельба из пистолетов. Пару раз глухо бухнул дробовик. Нет, это уже очень, очень серьезно. Здесь все же глухая провинция, здесь стреляют не так уж часто, а сегодня за один день сколько пальбы было!

– Проклятье! – выругался Том. – Это мне не нравится. Предлагаю держаться вместе на случай чего. Согласен?

– Согласен, – кивнул я. – Как связь поддерживать будем?

– Телефоны пока работают. Давай номер твоего сотового.

После обмена номерами телефонов мы разошлись по домам, но я еще долго стоял у окна, глядя на освещенную фонарями тихую улицу. Один раз там проехала полицейская машина, но потом так же медленно прокатил старенький грузовичок, тарахтя разбитым мотором. Это уже подозрительно – похоже, кто-то присматривает себе добычу на будущее: в нашей деревеньке таких машин нет.