Мне тебя надо

10 января, 22.22, Елизавета:

– Привет, давай знакомиться! ?

10 января, 23.45, Вадим:

– Давай попробуем. Все в твоих руках. И даже я.;)

11 января, 00.05, Елизавета:

– Как ты поживаешь?

11 января, 16.40, Вадим:

– Лучше всех.

11 января, 16.55, Елизавета:

– Можешь рассмешить меня? ? 11 января, 17.00, Вадим:

– Не уверен, что мне удастся. Я знаю верный способ рассмешить только одно существо – Бога.

11 января, 17.02, Елизавета:

– Хм… Тогда можешь применить этот способ ко мне. Мне почему-то кажется, что и на меня подействует.;)

11 января, 17.04, Вадим:

– Рассказать тебе о моих планах? Я планирую жить долго и счастливо.

11 января, 17.07, Елизавета:

– Не-а. Не смешно. Видимо, я все-таки не Бог. Жалко…

11 января, 17.12, Вадим:

– А мне-то как! Я бы тоже был не прочь оказаться на «прямой линии» с Богом.

11 января, 17.13, Елизавета:

– Это – я. Как ты понимаешь. ? Кто ж еще так сразу внаглую на роль Бога будет претендовать? Хахаха.

11 января, 17.15, Елизавета:

– Я тебе завтра напишу то, что тебе надо знать. Жди.

12 января, 09.36, Елизавета:

– Вот адрес: Вернадского, 20/3-55. Ты знаешь, что делать. На этом все. С меня хватит. Баааай!

Вот и весь диалог. Из содержательного – только мой адрес. Черт!

Все-таки надо было насторожиться, когда девчонка повела себя небанально и убежала вот так, даже не поцеловав на прощанье и не попытавшись всучить свой адрес электронной почты, ник в ЖЖ и номера аськи и телефона. Если уж она ломает типичную схему – и мне надо было сломать свою. Хотя бы насторожиться стоило.

Но теперь поздно. Поездку в ИКЕА пришлось отложить. Вызвать слесарей, ждать сначала, пока они придут, а потом, пока поменяют замки. Наследили повсюду. Протереть пол. Еще раз убедиться в том, что замки работают исправно. После этого я более-менее стабилизировался и расслабился. Когда все закончилось, уже стемнело.

Пока продолжалась вся эта возня со сменой замков, я утонул в «Мамбе». Для начала я зарегистрировался. Долго раздумывал, стоит ли мне написать от своего имени «Елизавете», что, когда меня ограбят, я смогу не только составить ее предельно достоверный фоторобот, но и выдать ТТХ ее фотоаппарата, а также раздобыть ее видео с камер видеонаблюдения в парочке клубов, где мы побывали сегодня ночью. Потом я решил не пугать девочку. Зарегился без лишних подробностей, с почти пустой анкетой.

«Елизаветы» в он-лайне не было. Я отправил ей сообщение из серии «Привет, как дела?». Посмотрим, что она ответит. Прочитал анкету того самого «Вадима, 32, Москва». Скопировал ее на жесткий диск. Немного подумав, зарегистрировал еще одну анкету – женскую, с Танькиной фоткой, и написал ему. Я решил, что мне стоит выманить этого Вадима на встречу и посмотреть на него вживую. Может быть, даже сфотографировать. Вряд ли этот кривозубый провинциального вида урод в ушанке, который красовался в его анкете, – реальный Вадим. В Москве я таких лиц не видел уже очень давно. Только у провинциальных заводских проходных.

Изнутри сайт знакомств впечатлял. Он завораживал бесконечностью вариантов и лиц. Больше 10 000 000 (десяти миллионов!) людей, пытающихся кого-то склеить по Сети при помощи довольно разветвленных и с выдумкой составленных анкет. И у многих ведь получается! Люди все еще верят, что в глобальной людской свалке, в которую превратился наш мир, кто-то рассмотрит их крохотный золотник. Надеются, что кто-то разглядит индивидуальность, выберет и оценит именно его, особенного и неповторимого. Верят в чудо.

На мою свеженькую анкету тут же набросились проститутки. Причем такое впечатление, что все эти девки работали в одном борделе или ходили под одним сутенером. Потому что прайс они заявляли одинаковый: «2000 рублей – часик, 8000 рублей – ночька». Причем именно так они и писали – ночька, с мягким знаком. Чтобы не возникало сомнений – они не тратили в школе времени на зубрежку грамматики, а упражнялись в постелях со старшеклассниками, готовясь к своей будущей профессии.

Интересно, нормальные-то бабы здесь есть? Я заглянул в десяток анкет. Девчонки разные – и красивые, и обычные. И первокурсницы, и сильно старше меня. «Крокодилов» не попадалось – но, думаю, кое-кого приукрасил фотошоп. О’кей, а что у вас в башках? Может, кто-то поразит меня цветастым внутренним миром? Я начал беспорядочно посылать «приветы» всем подряд.

Кое-кто вел себя совершенно необъяснимо – вдруг начинал изображать снобизм. Вроде бы тетки сами вывесили свои фотографии, причем некоторые весьма откровенные, призывно смотрели и напрашивались на знакомство, но на сообщения отвечали как-то «через губу», без энтузиазма. Этот парадокс обескуражил. Дело во мне или дело в них? В реале вряд ли 37-летняя одинокая тетка на комплимент: «Да ты выглядишь круче многих 25-летних» обиженно брякнет: «Да, мне не 25! Поговорим, когда научишься быть тактичным». Гммм… Нет, пожалуй, не поговорим. Че-та я не втыкаю.

Впрочем, были и вполне адекватные девчонки, даже с чувством юмора. Одну я по ошибке назвал не тем именем (ну, когда рассылаешь сразу много «приветов», немудрено промахнуться), но она лишь прислала в ответ смайлик и вопрос: «Так с кем ты хотел познакомиться-то? Со мной, Мариной, или с какой-то там Алиной?» Такая, без чрезмерной самовлюбленности.

Но надо признать, что от самих девчонок инициативы практически не поступало. Меня не атаковали предложениями и подмигиваниями. Все как обычно. Принцессы сидят и ждут, когда их придут завоевывать. Все пытаются свалить на парней.

Моему женскому аккаунту везло гораздо больше. Мужики сами находили меня, предлагали увидеться, делали комплименты. (Фотографию я повесил Танькину, у нее и правда довольно удачная внешность.) Причем почти все эти парни были довольно неглупыми собеседниками. С одним мы весьма содержательно побеседовали о структуралистах, с другим – о восточных единоборствах. Он увлекается карате. Третий открыл моей Тане доступ к своему рабочему ftp, где я на халяву скачал несколько клевых арт-хаусных фильмов. В общем, даже в этом мире девочкой оказалось быть куда как проще и комфортнее. Не понятно, зачем в современном мире, таком лояльном к женщинам, где для них режим полного благоприятствования, они еще за что-то борются?

Даже тот самый Вадим, 32, Москва, откликнулся на «привет» моей Танюшки. Он оказался довольно занимательным, хоть и мутным чуваком. Много расспрашивал обо мне, моих мыслях и взглядах. Удачно шутил. Оказалось, что мы одинаково голосовали на двух последних выборах. И в целом наши взгляды на политическую систему, общественное устройство и взаимоотношения полов совпадали. Вырисовывался вполне симпатичный и интеллектуально развитый персонаж. Но что мешает грабителю-домушнику в свободное время интеллектуально развиваться и шутить?

Его обаяние и приколы не очень-то на меня действовали. Довольно скоро мне стало очевидно, что Вадим – действительно непрозрачный парень. С грязными секретиками. Например, он уверял, что живет в каком-то маленьком провинциальном городе, но не называл его. Путался он в показаниях и насчет своей работы: то он был сисадмином, то горным инженером. И главное, уходил в глухую несознанку, когда я пытался развести его на встречу. Он как будто бы чувствовал подвох с моей стороны. Но я продолжал держать его на «крючке», радуя самым искристым юмором, на который способен, и самыми удачными Танькиными фотографиями. Наконец-то они пригодились. Потому что все эти три года, что я перекладывал Танькин фотоальбом с книжной полки в стол, оттуда под кровать, а потом опять на полку, я спрашивал себя: на хрена? Зачем мне эти фотки? Какого рожна я притащил их с собой в Москву? Почему бы просто не отнести эти клочки фотобумаги на помойку? И вот они дождались своего часа.

Я не заметил, как пролетели выходные. Ночь с 13 на 14 января, старый Новый год, я встретил там же – у компьютера, переписываясь с людьми из разных городов, парнями и девчонками. Мне отвечал кто угодно, кроме «Елизаветы». Когда я уже выключал комп, чтобы наконец погладить себе на завтра рубашку и отправиться спать, я еще раз проверил ее анкету. Хотел посмотреть – заглядывала ли вообще на этот сайт после отправки Вадиму сообщения с моим адресом. «Владелец этой анкеты закрыл публичный доступ к аккаунту либо удалил свой профайл». Я не очень удивился. Этого следовало ожидать. Очень понятно. Странно даже, что «Вадим» не очень-то шифровался и продолжал отсвечивать на «Мамбе». Он даже прокачивал себя в рейтингах, козырял статусом vip – в общем, чувствовал себя довольно безопасно. В отличие от меня.

Я, напротив, в эти дни жил с гаденьким ощущением подкрадывающейся неприятности. В понедельник после работы я вышел из лифта, нащупывая в кармане новые ключи от квартиры. И тут тревожный колокольчик, фоново звонивший весь день, превратился в конкретный пожарный набат.

На двери желтел яркий стикер.

«Это не поможет», – было написано на нем.

Замечательно. Просто великолепно. Видимо, как раз сегодня, пока я торчал в офисе, «Вадим» и «Елизавета-Тамара» как раз и навестили меня. Но «дружеский визит» не удался. Они обнаружили, что прежние ключи не подходят. Догадались, что я их раскусил, но решили показать мне, что их это не очень-то пугает. Довольно отчаянные ребята.

Я запарился. Ситуация вдвойне неприятна тем, что в тот же вечер я должен был уезжать в Самару. Я оторвал стикер от двери и прилепил его на зеркало в коридоре. Вызвал такси. Поужинал. И уехал на вокзал. Мне хотелось перестать думать обо всей этой ситуации. Выбросить ее из головы. И раздражало, что мне это не удавалось.

Только в поезде мозг слегка задвинул тему потенциального ограбления на второй план и радостно принялся обдумывать то, о чем я обычно размышляю в дороге. Если коротко: я хочу изменить мир.

Я вспомнил об этом, как только начался привычный дорожный ритуал. Я снова с раздражением обнаружил на постели купе пакет «бесплатной прессы». Бессодержательный, насквозь фальшиво-рекламный журнал «Желдор-Экспресс», какую-то откровенно несвежую, как будто пахнущую прогорклым беляшом газету «Для тех, кто в пути», листок «Свисток», путеводитель «Недвижимость Кипра» и еще кучу хлама. Всего девять изданий. Добрые полкило макулатуры. И ведь какие-то люди тратят свою жизнь на то, чтобы производить этот никчемный беспомощный шит! Меня просто бесит, когда я представляю, что производство вот этого составляет основное содержание чьей-то жизни. Двадцать дней в месяц по восемь часов в день они тревожатся, спешат в офис к 10 утра, корпеют, тратят электричество, типографскую краску и бумагу, чтобы на постели пассажиров легло вот это. Никому не нужное. Макулатура, которая в тесном купе только мешает, и ты не знаешь, куда ее запихнуть. Я испытываю жалость и презрение к этим людям одновременно. Страшнее всего, что они наверняка искренне заблуждаются, полагая, что делают важное и серьезное дело.

Дальше абсурд продолжился. В купе заглянула проводница и поставила на столик четыре пластиковых контейнера, набитых низкокачественной высококалорийной едой: салями в вакуумной упаковке, молочный шоколад, вафли, печенье, плавленый сырок, пончик. Тому, кто придумал, что в поезде, отбывающем из Москвы в двенадцать ночи и прибывающем в пункт назначения ранним утром, людям надо выдавать поголовно эту отраву, надо самому прописать такую диету. Чтобы он каждый вечер на ночь съедал по бутерброду, составленному из всех этих продуктов. И запивал бы еще бутылочкой колы, которая тоже услужливо выставлена на столике.

К счастью, большинство пассажиров (по крайней мере моих попутчиков) прекрасно понимают убийственность предложенного меню. И из всего «дорожного набора» большинство в лучшем случае съедает утром йогурт. Остальное содержимое контейнера долго перекладывается, критически осматривается и, переворошенное, остается лежать там же. На столике. Утром проводницы проходят и сгребают весь этот джанк-фуд в пластиковые мешки. Сомневаюсь, что они раздают этот избыточный корм бомжам или бродячим животным. Думаю, он отправляется прямиком на помойку. А ведь на производство и этого тоже тратятся чьи-то бесценные человеческие жизни! И так во всем.

Мы не успеваем жить, потому что большую часть бодрствования чрезмерно заняты работой, производством. Мы так заняты, что даже не успеваем заметить, что производим то, что никому не нужно. Или нужно в гораздо меньших количествах. Даже если мы обнаруживаем, что этого не надо или надо меньше, то мы не перестаем штамповать кучи дерьма. Мы просто принимаемся убеждать остальных, что им нашего дерьма надо. Мне хотелось бы изменить это. Я пытаюсь противодействовать удушающей избыточности. Беспримерной гонке на выживание. Устрашающему нарастанию скорости этой дурацкой карусели. Конечно, у меня есть глобальный план. Но я не гнушаюсь быть последовательным и на бытовом уровне. Поэтому я собрал всю причитающуюся мне макулатуру, прихватил пластиковый контейнер с жрачкой и отправился в купе проводников. Проводница посопротивлялась, отбиваясь от моей щедрости. Она тоже не очень-то знала, что делать со всем этим барахлом, которое только что с облегчением распихала из своей комнатки по столикам пассажиров. И вот теперь часть дерьма полилась назад. Но все-таки ей пришлось все у меня забрать. Я убежден, что чем больше пассажиров будут поступать так же, как я, тем скорее человечество станет чуточку счастливее. Потому что какая-то девушка сможет уйти с работы пораньше и отправиться на свидание или прочитать хорошую книгу. Чей-то ребенок заснет, слушая мамину сказку, а не бурчанье няньки. У какого-то парня будет время пойти в спортзал, а не бессильно отрубиться перед теликом, приползая с работы в 11 вечера.