Сердца мира. Книга вторая

Сердца мира
Анна Александровна Цой

Вторая книга цикла "Сердца трех миров". Злоключения продолжаются. Петельки интриг постепенно превращаются в узлы. А я – Алиса Асгард, дочь Высшего Лорда снова пытаюсь распутать этот клубок, нащупывая всё больше узлов на собственной нити жизни. Смогу ли я сбежать от противоречий внутри и не погибнуть в надвигающейся войне на два фронта? И, наконец, узнать какую тайну хранит мёртвое сердце.

Анна Цой

Сердца мира

Пролог

Порыв легкого летнего ветра заставил меня улыбнуться и открыть глаза. Мне было настолько легко, что я не сдержалась и расхохоталась, закружившись на месте. Мир тут же сделал резкий оборот, вынудив приблизиться землю. Я села, поджав под себя ноги, и сорвала яркий цветок. Бутон тут же качнулся в такт ветру, который понёс еле заметную желто-зеленую пыльцу вдаль – туда, где простирается целое поле разноцветных огоньков грамандинов. Огромное пространство, а я в нем словно умная мысль в голове глупца. Вроде и несу в себе лишь пользу, да она тут совершенно лишняя.

Я поднимаюсь на ноги, еще раз оглядываю пространство, что меня окружает, но не нахожу абсолютно ничего, кроме огромного синего неба в белой вате облаков и бесконечного поля цветов. Вновь вобрав в легкие чистого тёплого воздуха, я шагнула вперед, улыбнувшись лучику солнца, который ласковой рукой провёл по моей голове, волосам и прыгнул на плечо, упав с него вниз к цветам.

Я поднимаю взгляд к горизонту и, наконец, замечаю ее. Ее кудрявые волосы разметались по спине от ветра, а карие глаза лучатся таким же счастьем, как у меня. Мы смотрим друг на друга, замерев в идентичных позах, словно она копирует меня. Словно я смотрю в зеркало. В туже секунду она делает шаг в мою сторону, а я продолжаю стоять на месте, словно окоченев от невероятности происходящего.

Я смотрю на себя со стороны. Она – будто мой клон или близнец, только более решимый и резкий.

– Ты Алесса? – спрашиваю я, боясь того самого ответа, который она может дать.

Девушка улыбается шире и парой резких шагов приближается ко мне почти вплотную. Я тут же отшатываюсь, в силах сделать лишь пару осторожных шагов. Боясь, что она попытается навредить или…

– Нет, Лесси. Алиса – это я, – девушка схватила меня за подбородок худыми бледными пальцами и, приблизив своё лицо к моему, прошептала на ухо, – и я разрешаю тебе жить в моем теле…

01

Резкий вздох и легкие наполняются чистым воздухом. Выдох и я открываю глаза. И замираю, не понимая, что происходит.

Все, что меня окружает, изменилось настолько, что свою комнату я узнала только по знакомой обстановке. Я потянула руку вверх, заставляя разлететься в разные стороны сотни пылинок, которые должны быть видны только на солнце. Однако, сейчас в полумраке утренней зари я видела каждую куда чётче.

Я видела каждое волокно на шелковом пододеяльнике и вкрапления опилок в мебели. Но больше всего внимания привлекла моя собственная все еще задранная вверх рука. И без того тонкие пальцы стали заметно длиннее и побелели почти до цвета фарфора. Но напугало меня не это: обычные человеческие ногти потемнели, стали толще и выросли почти на сантиметр. То есть, сейчас я разглядывала собственные когти, как бы жутко это не звучало.

Села я резко, но очень легко и даже не почувствовала головокружения или слабости. Нет, мне было настолько легко, что на губах сама собой образовалась улыбка, а я вскочила на ноги прямо на кровати. Затем подпрыгнула там же и неожиданно плюхнулась на пятую точку, тут же почувствовав боль и вскочив заново.

Мое лицо в момент, когда я общипывалась собственное место ниже спины, можно было перерисовывать в книгу рекордов Гиннеса, как самое удивленное. Причём в обоих мирах. Но в ту же секунду оно преобразилось в «полностью и совсем» охреневшее. Нет, с тем самым местом все было хорошо. Изъян, так сказать, заключался в том, что копчик не заканчивался в привычном для людей месте. Он продолжался длинным, около метра длинной, покрытым мелкой синей шерсткой хвостом.

– Мать моя магиня… – прошептала я, смотря как из стороны в сторону мечется хвостик с яркой синей кисточкой на конце, пытаясь вырваться из моего захвата.

Ощущения при этом были… как бы скромнее выразиться… странные. Словно у меня появилась третья нога или, скорее, новая ни на что не похожая конечность, прикосновение к которой провоцирует те самые "волосы дыбом", ну или мурашки по всему телу.

– Я вижу тебе нравится новое тело, – раздался голос справа от находящихся в темноте кресел.

Тело неосознанно выпрямилось как струна, хвост несколько раз нервно ударил по лодыжкам, а уголки губ сами по себе дернулись, показывая клыки. Взгляд мой вперился в темный угол, разглядеть который до сих пор мне не удавалось. Голос говорившего был мне смутно знаком, однако вспомнить его не удавалось.

Спрыгнув с кровати, я метнулась к окну и судорожно распахнула его, запустив первые лучи солнца в тот самый угол. Тут же кресла, столик, камин и присутствующие стали освещены, однако тело успокаиваться не желало, ещё больше почувствовав опасность.

– Это твоя территория. Я здесь лишь гостья, – неожиданно произнесла бабушка, улыбнувшись с небольшой долей ехидства.

Я запрокинула голову, сделала глубокий вздох и попыталась запихать куда подальше желание отвоевать собственную территорию. Чувствую себя если не животным, то чем-то очень похожим.

Кое-как заставив себя отступить на несколько шагов назад, пусть и лицом к "гостье", я резко развернулась и прошла к гардеробной. Разгуливала я в хоть и плотной, но рубашке, причём на голое тело, а в комнате, помимо Актинии, сидели еще Вильгельм и Вольтер.

Первое, что я сделала, войдя в помещение с одеждой, это заглянула в зеркало. Помнится, отцу совершенно не понравились мои розовые волосы. Теперь ему предстояло терпеть ярко-синие пряди в моих новых темно-русых волосах. Глаза меня тоже слегка удивили, окрасившись у самого зрачка голубым кольцом, и оставив лишь половину от прежнего карего.

Когда я услышала голос бабули, то почувствовала, что мои собственные зубы изменились и по ощущениям стали несколько… кхм… больше. В действительности же они были самых обычных размеров, однако заострились на манер клыков животных.

– Спасибо что хоть язык нормальный! – прошипела я, ощупывая собственные зубы.

Я думала, что у меня будет что-то вроде раздвоенного змеиного или лягушачьего языка. Но нет – мой самый обычный и родной язык я показывала собственному отражению уже с минуту и всё не могла нарадоваться.

Существенных изменений в остальных частях тела не было, я осталась такой-же девушкой небольшого роста и хрупкого телосложения.

Я накинула первую попавшуюся рубашку и уже было схватила брюки, как до меня дошло. У меня было два варианта: либо просунуть хвост в штанину достаточно свободного кроя и ходить страдать, либо…

– Можно мне ножницы? – высунулась я, стараясь как можно милее улыбнуться своим жутким оскалом.

Папочка ожидаемо посмотрел на меня с нескрываемым ужасом, бабушка сильно удивленно, Вольтер же просто поднял бровь.

– Не нужно ничего себе отрезать! – Актиния нервно сгребла рукой полы собственного платья и, скомкав как можно сильнее, попыталась заново их выправить.

Я закатила глаза, высунулась уже почти по пояс, и, придерживая рукой дверь, прошипела:

– Я и не собиралась ничего отрезать. Ножницы нужны для других целей!

Мой ответ присутствующих не удовлетворил, так что родственники слаженно повернулись к окну, а Князь неожиданно поднялся и пошёл в мою сторону, заодно вытаскивая из портала то ли нож, то ли что-то очень на него похожее.

– Я помогу. Заодно и проконтролирую, – уверенно сказал он, все ближе подходя к моей двери.

От страха я юркнула в гардеробную, захлопнула дверь и встала напротив нее, держа ручку обеими руками. Та пару раз подергалась и резко отворилась, заставив меня вскрикнуть. Не стерпев моего фальцета, Вольтер прикрыл ее, оставив лишь узкую щелку с просунутыми в нее самыми обыкновенными ножницами. Я схватила предмет и, видимо от нервов, захлопнула дверь, не думая даже о том, что могла прищемить собственную руку.

В моей комнате стояла полная тишина, потому я даже не знала, что там происходит. Отдышавшись с минуту, я нашла нужные брюки, сделала в них отверстие, опытным путём отмерив, где его сотворить. И надела их, предварительно засунув неожиданно появившуюся конечность в удивительно ровно получившуюся дыру.

При этом закономерно подумала, что иголки с нитками придется добывать самой, подумают еще, что я сначала чего отрезала себе, а потом решила пришить. Сейчас у меня не было особого выбора, да и рубашку я специально подобрала длинную, наполовину закрывающую бедро, дабы таких мест, как-то, которое мне нужно было скрыть, не было видно.

Сунув ножницы в карман и заплетая по дороге свои чудные волосы в косу, я вышла из гардеробной. Все сидели также, как и до этого, даже не разговаривая друг с другом. Думается мне, они все уже успели обговорить, пока я была в отключке.

Я положила инструмент на столик между креслами Вольтера и Вильгельма, спокойно прошла до кровати, держа заплетенную косу в зубах, открыла ящик прикроватной тумбочки и взяла оттуда резинку, чтобы завязать удивительно сильно выросшую косу. Смотрелась она, конечно, красиво, пусть синие прядки немного выбивались из образа. Кому, правда, не понравится коса до поясницы, еще и туго заплетенная? Даже мне понравилось, хоть я и знала, как мне предстоит мыть голову и расчесываться. Надо было все-таки отрезать их, пока ножницы были в руках. Сейчас же папочка явно не даст этого сделать.

– Что произошло? – все-таки спросила я, смотря лишь на бабулю, которая явно "жаждала" все мне рассказать.

Женщина улыбнулась, посмотрела на мужчин, разглядывающих меня, словно никогда не видели, и положила руки на колени. Жест этот всегда казался мне жестом смирения, однако эти эмоции с бабулей просто не вязались, потому я нахмурилась, осознавая, что мне сейчас или будут лгать, или… она что-то натворила. Словно в ответ на мои мысли в кабинете раздался тяжелый вздох, и женщина произнесла:

– Ты прошла обряд превращения… в висталку.

Я взглянула на нее как на умалишённую и хотела было уже переспросить, как меня перебил отец.

– Точнее, твоя милая "Бабуля" принудительно его провела.

Взгляд бабушки можно было описать словами "Умри, и побыстрее", обращёнными к отцу. По ней было видно, что она еле сдерживается, но из последних сил контролирует себя. Еще раз шумно выдохнув, она качнула головой вперед, соглашаясь со своими мыслями.