Звезды падают вверх

Едва они выехали из городка, Петренко тормознул сержанта Алешу.

– Давай вылезай. Я поведу. А ты ложись назад, покемарь.

– А вы умеете?

Петренко только усмехнулся.

Пересели.

Степная теплая ночь обнимала машину. Ни машин, ни людей. В свете фар прострекотал по дороге ежик.

Петренко плавно тронулся с места. Сцепление было туговато, и разгонялась «Волга» не ахти. Зато уж, верно, разгонится – не остановишь.

Петренко не спеша, привыкая к машине, доехал до трассы – а там уж полетел вовсю. Ни встречных, ни попутных не было. Южная ночь лежала над степью. Фары дальнего света выхватывали из мрака дорогу, белые столбики вдоль шоссе и пирамидальные тополя вдоль обочины. Тополя по пояс покрашены в белый цвет. В какой-то момент фары выхватили вдруг вспыхнувшие глаза то ли кошки, то ли какого иного ночного зверя. Мошкара размазывалась по лобовому стеклу.

Стрелка спидометра быстро добралась до ста пятидесяти. Часы показывали без пяти пять утра. На заднем сиденье засопел сержант Алеша.

Петренко улыбнулся. Получасом раньше он подтвердил из двух независимых источников информацию, которую дал ему старлей Грибочек. И старлей Вася Буслаев, страхующий Петренко в Москве, и майор Журавлев сообщили, что в п.г.т. Абрикосово проживает однокурсник Кольцова по Тамбовскому высшему военному училищу летчиков Василий Дегтярев, ныне уволенный в запас, и его адрес: Абрикосово, улица Удалова Щель, 30.

Петренко ни на секунду не сомневался, что, если Кольцов в Абрикосове, он в гостях у своего друга Дегтярева. По разговорам вчерашнего дня у него создалось о Кольцове впечатление как о человеке, весьма дорожащем дружбой и поддерживающем хорошие отношения со многими однокашниками.

Петренко еще прибавил газу. Двигатель «Волги» зарычал, и стрелка спидометра поползла к ста семидесяти. Петренко не боялся ни дорожных ям, ни гаишников, ни встречных. Он боялся одного: уйдет Кольцов.

До Абрикосова оставалось шестьсот десять километров.

То же самое время

Агент-оператор получил шифровку из центра полчаса назад. Шифровка пришла по запасному каналу связи, к помощи которого Центр прибегал впервые, – через сеть Интернет. Для любого случайного пользователя на экране ноутбука высветилась бы случайная хаотичная картинка. Оператор, подключив декодер, прочитал сообщение и тут же нажал «Delete».

Было о чем задуматься. Пять миллионов швейцарских франков – это не шутка. Это – больше трех миллионов долларов. И – убежище по программе защиты свидетелей.

Весь последний год, год своей работы на американцев, агент-оператор ждал именно такого задания. Ждал чего-то такого, что позволит ему слупить с хозяев одну большую сумму разом – и уйти. Уйти из России и жить в покое. Где-нибудь на вилле на Багамах или на Гавайях.

Но он даже и представить себе не мог, что последнее задание будет связано с человеком. Во всяком случае, с таким человеком. Внутренне он был готов к тому, что ему придется работать с кем-то, вербовать кого-то из московских высших кругов – и он подбирался к этим самым высшим кругам, благо род его деятельности позволял ему держаться к ним достаточно близко. Но вот то, что объектом окажется какой-то занюханный летчик из провинциального гарнизона, нет, этого оператор представить себе не мог. И был внутренне не готов к работе с ним.

А для начала объект надо найти.

Оператор сидел, глубоко задумавшись.

Ночь лежала над Россией. Поднимался ветер.

Глава 5

«ЕГО ВСЕ ИЩУТ, НО ЕГО НИГДЕ НЕТ»

Следующее утро, 13 августа, 10.00.

Абрикосово.

Лена Барышева

Она сидела на лавочке перед корпусом. Было солнечно и ветрено. Где-то в вышине шумели платаны санаторного парка.

Лена не выспалась, но ей было хорошо, маетно и немного страшно. Как в детстве: ждешь на день рождения подарка, и волнуешься, и предвкушаешь, и боишься – а вдруг его не будет.

Лена знала: скоро придет Иван. Странно: она совсем не помнила его лица. Руки его – помнила. Тело – помнила. Все помнила, каждую клеточку. А вот лицо – забыла. Она почему-то засмеялась: «Вдруг я не узнаю его?»

Лена сидела в блаженной полудреме и мечтала: сейчас они встретятся. Он поцелует ее. Они пойдут к морю, взявшись за руки. Море, наверное, штормит. Она бросит в волны монетку – ведь сегодня ее последний день.

Потом они позавтракают где-нибудь в кафе на берегу. Выпьют кофе – а может, даже шампанского. А потом она утащит его к себе в номер. Уж предлог какой-нибудь придумает. И они опять будут любить друг друга.

А потом он примчится к ней в Москву… Почему-то она не сомневалась, что примчится. Она была уверена, что Иван испытывает к ней точно такие же чувства, что и она к нему. Чувство такой силы, при котором нельзя быть врозь…

Лена взглянула на золотые часики от «Картье». Однако! Четверть минут одиннадцатого. Что за идиотская манера – опаздывать! Надо будет этого летчика проучить…

Однако и в двадцать минут, и в половине одиннадцатого проучивать было некого – Иван не пришел.

Отчего-то Лена ни на секунду не подумала, что Иван забыл о свидании. Или что он решил посмеяться над ней. Или – бросить ее. Даже отдаленно такая мысль не приходила ей в голову. Но… Вдруг что-то случилось? Вдруг те мордовороты из кафе решили отомстить Ивану? Подкараулили его? Избили?

А если он попал в аварию? От санатория до места, где он живет, дорога кружная. Часть ее проходит по трассе… Вдруг навстречу Ивану несся какой-нибудь пьяный «МАЗ»? Или – обкурившиеся братки на «БМВ»?

Сердце Лены болезненно сжалось.

Она решительно поднялась со скамейки. Часики показывали без двадцати одиннадцать.

«Что-то определенно случилось, – подумала Лена. – Надо идти к нему».

То же самое время.

Черноморское побережье.

Капитан Петренко

Указатель сообщал, что до Абрикосова оставалось шесть километров. Справа раскинулась площадка для отдыха. Петренко решительно направил машину туда.

Остановился, выключил зажигание. За всю дорогу он останавливался второй раз. Первую остановку он сделал, когда проезжал Адыгею, близ станицы Псекупская: долил в бак бензина из канистр.

Гаишники его не беспокоили. Близ стационарных постов – под Краснодаром, в Адыгейске, у Горячего Ключа – Петренко сбрасывал скорость, переходил на предписанные тридцать километров в час. Когда его все-таки останавливали, показывал через стекло одно из своих удостоверений – подполковника МВД. На трех засадах – а на южной трассе ближе к морю самые коварные во всей России гаишники – Петренко на свисты мильтонов даже внимания не обращал, продолжал мчать во всю мочь – пускай догоняют. Если смогут.

Петренко вышел из машины. Помассировал затылок. Повращал головой. Сделал гимнастику для глаз. Затылок и спина затекли, глаза устали. Но Петренко знал себя и знал, что через двадцать минут, когда настанет момент брать Кольцова, он будет как огурчик.

Петренко сошел с асфальтовой площадки в траву. Вокруг высились горы, поросшие голубым и зеленым лесом. Солнце шпарило вовсю. Непонятно почему, но чувствовалось, что где-то рядом – море.

Петренко вошел в низкий и густой лес, отлил. Вернулся к машине. Сержантик спал, свернувшись калачиком на заднем сиденье. Разулся, сапоги аккуратненько поставил на пол салона, намотал на голенища портянки… Так ведь он и дрых, зараза, с той самой минуты, как они шесть часов назад выехали за ворота Азова-13, ни разу не проснулся.

– Рота, подъем! – властно скомандовал Петренко.

У солдатика сработал условный рефлекс на знакомую команду. Он подскочил, чуть не пробив стриженой своей башкой крышу «волжанки».