Люди былой империи (сборник)

В положенные по природе дни.
Кап-лей вздохнул – у нас есть разнарядка,
Нет-нет, я просто так, ради порядка
На мичманов учиться, а потом…

И я ответил – суп с котом! Вот хрен вам,
Я жить хочу, чтоб, как сказал поэт,
Страдать и мыслить ну хоть тридцать лет.
А ваших сказок о судьбе державы
Наслушался!
Меня здесь больше нет,

Я выжил, вышел в дверь, в расход, в бутылку,
На волю, в космос, в серебро астрала,
Пока мне крылья льдом не оборвало!

От гор и моря длится мой полёт.
Но где он, гордый Черноморский флот?..

От автора

Путешествие по глобусу России – главный источник вдохновения для человека, здесь живущего. Придумали же во Львове нарисовать глобус города и даже начали его делать, да по богемной привычке быстро остыли и забросили проект. Так то – всего лишь город Львов, – при всем уважении к его древности и многоязычию. А я иду по глобусу России, моей святой и грешной земле, где ужасающие преступления перемешаны с величайшими подвигами духа, где сама природа будто прячется от тебя, чтобы вынырнуть где-нибудь из-за поворота невероятными осенними красками или весенней надеждой на новую жизнь.

Фото Е. Николаевой.

А вот и люди на пригорке! Старый альбом. То, что видел и сделал за свою жизнь даже один человек, не вместится в тяжёлые энциклопедические тома, в фотоплёнки, в электронные носители и в звуки записей диковинной речи и необъятной музыки, видеоряды старой хроники и семейные съёмки по принципу: вот мама с тобой на руках, тебе полгодика, а это в сорок третьем, в эвакуации, голод был, но лучше, чем в Питере, и соседи подкармливали; а вот папа на третьем курсе, на практике, на Северном флоте, а вот папина лодка перед последним походом (вздох и насморочные звуки в сторону), в Североморске, а это дядя Лёва прыгает с парашютом на учениях перед Афганистаном, его потом контузило; а вот мы только что взяли дачу, строим наш домик, приехал помогать дедушка, у него руки не было, оторвало на войне, но он управляется и одной, тешет бревна…

Ах ты, мать Расея!!! Твою мать!!!

Перед тобой калейдоскопом рассыпаются и расстилаются летние травы, цветы и деревья, мокрые осенние просторы, зовущие идти всё дальше и дальше, заснеженные долины и овраги с цепочками тёмных следов неведомых путников, стрельчатые листья и золотые восклицания весеннего горицвета, голые простуженные ветки кустарников с чёрными пупырышками ещё робких первых почек, запах льда и мокрой земли…

Бессонные вагоны, пропахшие ресторанными шедеврами, домашней курицей и свежими огурцами, железистый привкус воды для чая из титана, вопли энергичных, как электровеники, детей, облитые потом мощные телеса твоих соседей по купе, варёная картошка с жареным луком и пухлые домашние пирожки с кошатиной на бесконечных, как китайская пытка водой, остановках и стоянках, пьяные базары и драки, и разговоры, разговоры, разговоры…

А ты всё едешь, летишь и плывёшь по необозримым просторам Руси.

Целлулоидный блеск и металлический уют интерьеров аэровокзалов и аэропортов, бессонные голоса дикторов-небожителей с вездесущими звуками их странной речи с придыханиями и подвываниями, механический запах пищевого буфетного конвейера, разувание и раздевание перед вожделенными вратами магнитоскопа, дрожь в коленках перед взлётом и посадкой, толпы тёмных личностей, автоблагодетелей – «машинка нужна?» – с лицами из картотеки Шерлока Холмса…

Из окна десантного самолёта с пограничниками, упрямо ползущего от Кургана в сторону Ямала, видны степи, плавно переходящие в заснеженную подтайгу, редкие посёлки, деревни и села, хмуро стоящие на древних реках, ещё более редкие города, освещённые ярким не по-северному солнцем, и вспоминаешь, что в Тюмени инсоляция выше, чем в городе Сочи, прилепившемся к горным склонам. Могучая тайга сменяется гран-Финляндией: колки, озерца, озёра, ослепляющие светом глаза, как нахальный мальчишка – отражателем домашнего зеркала.

Громадные разливы Иртыша, Малой и Большой Оби, мелководные соры, набитые ценнейшей, лучшей для меня рыбой в мире: шустрый сырок, вальяжный щёкур, младший брат благороднейшего МУКСУНА, покрытого драгоценным серебром чешуи – кто пробовал муксуна хотя бы раз, тот не забудет никогда! И, наконец, могучая, в расцвете сил похожая на мини-торпеду белорыбица-нельма, истекающая прозрачным, как горная вода, жиром! И редчайшая сосьвинская селёдка, маленькая, получившая родовое название от реки Северная Сосьва с ледяной хрустальной водой. О всякой прочей рыбе: громадных щуках, горбатых карпах, жирнючих вездесущих карасях-лопатах и других сопутствующих товарах говорить не буду: для меня они проходные, на чёрный день.

Фото Е. Николаевой.

Историческая родина, громадная блатная столица Северного Кавказа, Ростов-на-Дону. Еду в Грозный, вновь поражаясь расстояниям, отмотанным за трое суток душной и потной дороги. Хрустально-сине-белый вокзал, мешанина стилей и течений архитектуры. При попытке найти путь наверх, чтобы дать телеграмму в Чечню, натыкаюсь на строгую дверь, над которой надпись «ЛИФТ», а чуть ниже, подбежав обрадовано, – табличку «Лифт не работает».

М-да-а-а… «Россия – страна, где нельзя верить надписям на дверях», – вспомнил я старинную истину из записных книжек какого-то писателя. Добавлю – а верить можно своим глазам, проверяя истину практикой. Перед вами, дорогой читатель – книга не стороннего наблюдателя, а исследователя пространства через путешествие. После похорон Гены Жукова, великого барда, и Миши Шелобнёва, друга из спецназа ВМФ, и ещё нескольких боевых друзей, я сам едва устоял на краю пропасти, и что-то подсказывает мне, что жить мне теперь надо в том числе и за них, ушедших и уходящих свидетелей прошлого, участников малых и больших событий, чьи молодость и зрелость прошли в непрерывной борьбе за выживание и окончились у кого гнилым забором, у кого особняком, а чаще всего – никак!

Снегоход на Ямале – царь и бог тундры! Люблю разные КРАЯ ЗЕМЛИ!!!

Родина высосала из нас молодые соки, наградила тяжёлыми недугами, а под конец – железяками, годными в игрушки внукам, – и забыла! НО МЫ ещё ЖИВЫ!!!

Книга «Люди былой империи» – не отчёт о проделанной работе, не просто сборник размышлений автора на основе боевого и житейского опыта людей нашей небывалой империи. Это признание того неоспоримого факта, что Российская империя, как бы её ни называли в прошлом, настоящем и будущем, – БЕЗВОЗВРАТНО УШЛА В ИСТОРИЮ и уже не повторится в том колоссальном, незыблемом и могучем виде, в каком привыкли её созерцать, кто с восхищением, кто со страхом, целые поколения людей всей планеты…

Об этом и многом другом – эта книга.

Мы замшелые ветераны
Тех войн, о которых никто не знал!
Мастикой из нашей крови натирали
Паркеты высоких кремлёвских зал…
А когда вручали ордена и медали —
Нас не было в этом почётном строю,
Я и сам иногда – до сих пор! – удивляюсь, —
Как живой на земле этой вечной стою?!

От войны к миру и обратно

М. Эшер. День и ночь, 1938.

Брошюра для музея 3-й бригады ВДВ во Фрязино (текст и вёрстка – Анвар Исмагилов)

Сто лет комбригу Гончарову

В этом году исполняется 65 лет со дня окончания Сталинградской битвы (написано в 2008 году – А. И.), столько же – героическому и трагическому Днепровскому десанту, и 100 лет со дня рождения командира 3-й гвардейской бригады ВДВ, гвардии полковника Василия Константиновича Гончарова, одного из тех, кто стоял у самых истоков элитного рода Вооружённых Сил.

Пришла в гости тётка жены, Варвара Васильевна, принесла документы, фотографии и попросила написать для музея 3-й бригады ВДВ во Фрязино что-то вроде брошюры. Каждый год, пока были силы, старики-десантники собирались, пересчитывая живых участников тех далёких и трагических, на уровне древнегреческого мифа, событий. Выполняю просьбу.

Он родился 24 апреля 1908 года в селе Кондрашовка Семилукского района Воронежской области. Пережил неурожаи, голод, смерть отца в 1920 году. А в семье было восемь детей! Мать Василия, Татьяна Федосеевна, отдала в детский дом двух сыновей: старшего, Захара, 14 лет и Василия, 12 лет. Братья взвалили на свои детские плечи труды и заботы о хозяйстве детдома – кололи дрова, топили печи. Во время эпидемии тифа детский дом эвакуировали, а Василия оставили, решив, что он «не жилец». Но его выходил сторож детдома, благодаря которому подросток выжил.

Оставшись без родителей, Василий не терял надежды на встречу с родными, и она состоялась: в 1937 году нашлись мать, братья и сестры. А он окончил в 1928 году торгово-конторскую школу и работал инспектором книготорга по Воронежской области (кто бы мог подумать, что этот книжник станет командиром элитной бригады ВДВ Резерва Ставки Верховного Главнокомандования!).

Едва женившись в 1930 году на Шуре (Александре Николаевне) Клочковой, Василий тут же был призван в Красную армию. Так началась его военная карьера. В Ленинакане он окончил школу младших командиров при Кавказском горно-стрелковом полке и был направлен в Пензенский стрелковый полк командиром стрелкового взвода, а в 1936 году уже стал помощником начальника штаба полка. В Пензе родилась старшая дочь – Варвара. В этом же году В. К. Гончаров был переведён в Дальневосточный военный округ на станцию Завитая Алтайского края (ныне город Завитинск), начальником разведывательного отделения во 2-й авиадесантный полк Особой Краснознамённой Дальневосточной армии. Он служил у будущего командующего ВДВ Ивана Ивановича Затевахина.

Учения. Высадка десанта в 1930 году.

За несколько лет до этого, 11 декабря 1932 года, Реввоенсовет СССР принял постановление о развёртывании авиадесантного отряда Ленинградского военного округа в бригаду, которая стала базой обучения инструкторов воздушно-десантной подготовки и отработки оперативно-тактических норм. К марту следующего года наметили формирование по одному авиадесантному отряду в Белорусском, Украинском, Московском и Приволжском военных округах. Так будущий комбриг оказался на острие военной реформы, в элите Вооружённых Сил СССР.

На Дальнем Востоке было создано три полка: 1-й (командир М. И. Денисенко), уже упомянутый 2-й и 5-й (командир Н. Е. Тарасов). В 1938 году родилась вторая дочь, Валентина. В этом же году из авиадесантных частей были сформированы шесть воздушно-десантных бригад. Командиром 212-й бригады был назначен майор И. И. Затевахин, принявший боевое крещение в 1939 году в боях у реки Халхин-Гол против японских милитаристов. 212-я была переброшена с Дальнего Востока, и к 18 августа сосредоточена у города Хамар-Даба. Уже 20 августа подразделения двух мотобригад и 212-й ВДБ после длительного марш-броска на север разгромили базу японских войск у озера Узур-Нур и завязали бои за высоту Фуи, мощный узел обороны. Японцев пришлось выбивать гранатами и штыками из каждой щели.

Бои на реке Халхин-Гол привели к полному разгрому японских войск и отказу от открытия второго фронта против СССР. В ответ на настойчивые требования вступления Японии в войну немцы однажды услышали мудрое замечание: «Начальное военное образование мы получили на Хасане, среднее – на Халхин-Голе. Высшее военное мы получать не хотим!». За мужество и героизм 352 десантника были награждены орденами и медалями. Василий Гончаров, уже 11 октября 1939 года получивший свой первый боевой орден («Красную Звезду») и орден Монгольской Народной Республики, быстро продвигался вверх по служебной лестнице, став начальником оперативного отделения бригады. Воины бригады даже получили право написать письмо ЦК ВКП(б).

В 1941 году на базе воздушно-десантных бригад были развёрнуты пять воздушно-десантных корпусов. 212-я бригада вошла в состав 3-го воздушно-десантного корпуса генерала В. А. Глазунова и стала одной из лучших. К началу Великой Отечественной войны 212-я была переведена в Одесский военный округ, в Вознесенск. Здесь воздушно-десантные войска первыми приняли на себя удар противника.

И. И. Затевахин.

А. И. Родимцев.

В первые дни войны полковник И. И. Затевахин со своей бригадой отличился на Юго-Западном фронте, при обороне Киева. Десантники 212-й бригады вели ожесточённые бои с противником севернее Киева, в районе города Остер, и сорвали все попытки врага перейти реку Десну, а позже удерживали переправы через реку Сейм, стойко сражались на конотопском и черниговском направлениях. Звания Героя Советского Союза был удостоен стрелок 212-й ВДБ Н. Обухов, вместе с тремя товарищами захвативший документы и знамя (!) 16-й немецкой моторизованной дивизии. Вместе с ними воевала 5-я бригада, командиром которой был легендарный полковник А. И. Родимцев. Попав в окружение, десантники выходили из него с боями. 3-й ВДК в ноябре 1941 года был преобразован в 87-ю стрелковую дивизию под командованием Александра Ильича Родимцева. 19 января 1942 года по приказу Верховного Главнокомандования дивизия получила наименование 13-й гвардейской стрелковой с вручением гвардейского Знамени.

В Сталинграде, 1942 г.