Вампиры в верованиях и легендах

Вампиры в верованиях и легендах
Август Монтегю Саммерс

Преподобный Монтегю Саммерс, английский писатель и знаток готического романа, католический клирик и исследователь оккультизма, автор работ по истории ведьмовства и демонологии, по географии ведовства, оборотничества и вампиризма, в своей книге прослеживает мрачные предания о вампирах до истоков их возникновения. В поисках внятного толкования характерных черт и действий вампиров, попытке сформулировать гипотезу, которая могла бы объяснить эти жуткие явления, Саммерс приводит множество примеров и случаев вампиризма. На основе свидетельств очевидцев он рассказывает о привычках, особенностях, внешнем виде и отличительных признаках вампиров и способах защиты от них.

Монтегю Саммерс

Вампиры в верованиях и легендах

Предисловие священника Брокарда Сьюэлла

Преподобный Монтегю Саммерс (1880–1947) был одной из самых таинственных и загадочных, хотя и одной из самых ярких фигур в литературном мире и обществе Лондона на протяжении первой половины XX в. Он много писал по истории драмы эпохи Реставрации (два его больших труда «Театр эпохи Реставрации» (1934) и «Драматический театр Пеписа» (1935) незаменимы для получения консультаций и ссылок) и был эрудированным редактором и комментатором драматических произведений Афры Бен, Конгрива, Драйдена, Шэдвелла, Отвея и Уичерли. К тому же Уичерли был главным основателем общества «Феникс», которое провело бесценную работу и стало первопроходцем, возродив драму эпохи Реставрации на сцене Лондона в начале 20-х гг. XX в. И таков был авторитет этого общества, что ведущие актеры и актрисы того времени были рады принимать участие в его постановках, а такие выдающиеся личности, как леди Кунард, сэр Эдмунд Госс и сэр Томас Бичэм, почитали за честь взять их под свое покровительство.

Монтегю Саммерс был также авторитетом в области готического романа. Его «Исследования Готики» (1938) и по сей день являются самой лучшей книгой по этой теме, а его «Библиография Готики» (1940) представляет собой незаменимый справочник, несмотря на недостатки, имевшие место ввиду того, что он составлялся в военное время, когда доступ к иностранным библиотекам был невозможен. Саммерс был редактором новых изданий таких типично готических романов, как «Замок Отранто» Хораса Уолпола, «Зофлоя, или Мавр» Шарлотты Дейке, «Некромант» Фламенберга и «Ужасные тайны» маркиза Гросса, – ко всем из них он написал ценные вступления.

Однако Саммерс более известен как автор и издатель серии произведений по истории колдовства, черной магии и тому подобной тематике, начав с «Истории колдовства и демонологии» (1926), «Географии черной магии» (1927) и «Вампира и иже с ним» (1928). Все эти произведения были недавно переизданы издательством «Юниверсити букс» под редакцией господина Феликса Морроу. Саммерс был переводчиком и редактором первого и единственного английского издания самого крупного классического произведения по колдовству Malleus Maleficarum Спенджера и Крамера (Лион, 1484). Он был автором переводов на английский язык книг Синистрари «Демонизм» и «Признания Мадлен Бавен, одержимой бесами монахини из Лувьера», которые стали предметом судебных разбирательств, закончившихся осуждением книг как непристойных с конфискацией всех оставшихся непроданных экземпляров. (Конец 20-х – начало 30-х гг. XX в. в Британии было временем таких дурацких судебных процессов, когда ряд ценных произведений – и среди них такой прекрасный роман, как «Колодец одиночества», – был запрещен невежественными судебными чиновниками.)

Монтегю Саммерс умер внезапно 10 августа 1948 г., и его дела пришли в совершенный беспорядок ввиду вскоре последовавшей смерти его секретаря и наследника Гектора Стюарта-Форбса, который был единственным человеком, кто мог бы предоставить необходимый материал для написания биографии этого замечательного человека. К сожалению, все личные бумаги Саммерса и его литературные труды исчезли, за исключением рукописи его неопубликованной автобиографии под названием «Китайские тени», которую мне посчастливилось отыскать и которая в настоящее время находится у меня. Эта книга сейчас готовится к печати, и она охватывает только карьеру Саммерса-литератора и театрального деятеля. Вторая ее часть, которая находилась у него в проекте и должна была описывать его карьеру священнослужителя и его изыскания в области оккультизма, так никогда и не была написана. Но за несколько лет мне удалось собрать сведения, касающиеся всех аспектов жизни Монтегю Саммерса, и в настоящее время они готовятся к публикации как отдельная книга мемуаров друга Саммерса господина Жозефа Жерома.

Саммерс был загадкой и при жизни. Его друзья помнят его добрейшим и милейшим человеком, обладавшим даром гостеприимства. Но есть и другие, которые утверждают, что он был «мрачным». В мемуарах и биографиях того времени можно найти сотню забавных и слегка скандальных анекдотов о нем. Но в некоторых кругах к нему относились с боязливой тревогой – и не только потому, что у него был потрясающий дар находить уничтожающие остроумные ответы и он не мог снисходительно относиться к людской глупости. Ходили слухи, что он был не просто историком, изучавшим черную магию, которую он описывал с таким знанием дела и удовольствием. Кажется вероятным, что в его юности имели место некие известные лишь ему одному и немногим другим людям события, о которых лучше забыть. Вполне возможно, что предостережения, которые звучали в его книгах, об опасности занятий черной магией основывались на каких-то его собственных давних экспериментах. Он публично выступал в защиту повторного введения смертной казни за занятия колдовством – и, несомненно, он делал это искренне. Если некоторые считали его кем-то вроде церковного доктора Фауста, то другие видели в нем современного Мэтью Хопкинса, и его иногда называли «искателем ведьм», что сильно его забавляло.

Также строились – и строятся по сей день – предположения относительно происхождения святых орденов, членом которых был Саммерс. Ведь он носил платье священнослужителя древнего и удивительного покроя и был очень педантичен при чтении католического требника. Но его имя не фигурирует в списках священнослужителей ни Римско-католической, ни англиканской церкви, и он, по-видимому, не имел церковной должности, хотя у него была личная часовня, в которой он служил мессу при каждой смене своего местожительства. Если Саммерс сам давал понять, что он католический священник, то чаще его считали приходским священником, лишенным духовного сана. Это утверждение не соответствовало истине, но оно забавляло Саммерса, и он не прилагал усилий к тому, чтобы его опровергнуть.

Однако известно следующее. Саммерс, бывший выпускником оксфордского Тринити-колледжа, получил духовный сан англиканской церкви в 1908 г. Одно это давало ему бесспорное право называться «преподобным», что часто ставилось под сомнение. Но в 1909 г. Саммерс покинул англиканскую церковь и начал готовиться к получению сана священника Римско-католической церкви в богословской семинарии неподалеку от Лондона. Видимо, он продолжил свою учебу в Европе (возможно, в Лёвене, Бельгия, иногда этот город называют по-французски Лувен). Он был рукоположен по канонам Римско-католической церкви, но, когда встал вопрос о принятии им духовного сана, вышестоящие духовные лица в Англии вынесли неблагоприятное для него решение. Разумеется, причины для вынесения решения такого рода обычно остаются известными только властям и человеку, которого оно касается. Это может объясняться не более чем временной неспособностью со стороны кандидата исполнять обязанности священника. Личность Саммерса и некоторые его интересы были достаточно необычны, чтобы стали понятны колебания епископа, который затем отказался посвятить его в духовный сан.

Но Саммерс, видимо, все же получил духовное звание несколько позже, либо – как он давал понять – от католического епископа в Италии, либо от какого-нибудь episcopus vagans («старого католика» или от кого-то вроде него), рукоположение от которого было бы признано правомерным, хотя и незаконным в Риме. Молодому человеку, который обычно служил мессу для Саммерса в его личной часовне в Ричмонде в 1927 г., однажды была показана, как явствует из описания, подлинная аттестация о рукоположении, подписанная итальянским епископом. Но так как все личные бумаги Саммерса потеряны, маловероятно, что этот документ когда-нибудь найдется. Тот факт, что Саммерс никогда не представлял свою аттестацию ни одному английскому католическому епископу, говорит о вероятности того, что его рукоположение было получено каким-то образом тайно и формально незаконно. Однако оно тем не менее делало Саммерса священником; но каждое исполнение им его обязанностей (функций) было вызовом церковным порядкам и подвергало его осуждению и наказанию со стороны церковного закона.

В своем предисловии к новому изданию «Истории колдовства и демонологии» Саммерса Феликс Морроу пишет: «Думаю, большинство объективных людей, изучающих эту тему, согласится со мной в том, что эта притягательная и иногда ужасающая книга была написана серьезным и талантливым священником, который твердо и последовательно придерживался идеи неразделимой связи, существующей между сверхъестественным и колдовством. Вряд ли хоть один беспристрастный читатель этой книги не согласится с этим, но определенная доля сдержанности, наверное, необходима, и господин Морроу в предыдущем абзаце уже заставил нас насторожиться». Саммерс, по его словам, был римским католическим священником, «но тон и настрой его книги, а также некоторые его взгляды… едва ли согласуются с определенными официальными или полуофициальными высказываниями католической церкви». Саммерс обладал очень глубокими знаниями и был, несомненно, католическим священником, по крайней мере в том смысле, что обладал священными знаками отличия, которые католики признавали имеющими силу. Но он ни в каком смысле не имел разрешения и полномочий совершать богослужения от имени Римско-католической церкви. С точки зрения церкви он действовал без разрешения на свой страх и риск и не отвечал ни перед кем, кроме самого себя, не признанный ни одним епископом, не имеющий прихода или какой-нибудь выгодной должности. Поэтому к любому заявлению, которое мог сделать Саммерс о том, что его мнение по какому-либо вопросу является настоящей точкой зрения католической церкви в противоположность тому, что предлагают другие католические авторы, требуется относиться с величайшей осторожностью.

Все книги Монтегю Саммерса по черной магии и смежным темам явно написаны со строго традиционной католической точки зрения, и поэтому естественно, что их иногда принимают за выражение мнения церкви по этому предмету. Но люди, знакомые с церковным правом, поймут, что отсутствие какого-либо разрешения отчетливо указывает на то, что абсолютную ортодоксальность этих трудов нельзя считать доказанной.[1 - Церковный закон 1385 Кодекса Juris Canonici устанавливает, что книги, написанные католиками на религиозные темы или темы, тесно связанные с религией, не могут быть опубликованы без санкции епископа или другого местного священника, исполняющего обязанности судьи. Закон 1386 оговаривает, что все книги, написанные церковнослужителями на любые темы, требуют такого же разрешения. Это разрешение не подразумевает какую бы то ни было положительную оценку данного произведения. Оно просто указывает на то, что книга не содержит ничего, что противоречило бы католической вере.] Нельзя сказать, что в книгах Саммерса можно найти что-то действительно необычное. Напротив, он был хорошим богословом и ярым католиком. Но временами, когда речь заходит о спорных вопросах, складывается впечатление, что его точка зрения является единственной, которой может придерживаться католик. Однако церковь не претендует на то, чтобы давать готовый ответ на любой вопрос, который может возникнуть. Ее заботой является сохранность вверенной ей веры, но пространство, в пределах которого по широкому кругу вопросов католики совершенно свободно могут выбирать различные точки зрения, гораздо больше, чем принято считать. Поэтому взгляды, которых придерживаются католики по вопросам, выходящим за строгие рамки веры, часто расходятся, а то, что в какой-то период является среди католиков мнением большинства по тому или иному вопросу, может уже не быть таковым спустя какое-то время. Взгляды Саммерса на черную магию, безусловно, отражали мнение большинства католиков в XV в.; в наши дни все обстоит иначе. Похожие сдвиги акцентов можно увидеть в развитии, например, католической идеи эволюции, социализма, библейской критики и множества других тем. Так, в то время, когда колдовство в настоящее время, как и раньше, строго запрещено церковью, католик волен придерживаться каких угодно взглядов на объяснение случаев колдовства и их происхождение. Точно так же церковь запрещает католикам участвовать в спиритических сеансах, но не выносит никакого решения относительно природы этих явлений.

Не может быть никаких сомнений в глубоких знаниях и авторитете Саммерса в этой области. Видимо, его ошибкой было считать общепринятые взгляды на черную магию в эпоху Средневековья и ближайшего к нему периода постсредневековья мнением всех католиков, а не точкой зрения, которой придерживались очень многие – и часто знаменитые – католики, церковники и миряне на протяжении длительного времени. Как следствие, он предоставлял булле папы Иннокентия VIII Summis desiderantes affectibus («Всеми силами души») полномочия, выходящие за рамки тех, на которые согласился бы любой современный богослов; и из-за этого папского одобрения авторов-доминиканцев, написавших Malleus Maleficarum («Молот ведьм»), он был склонен считать эту пророческую книгу такой же авторитетной, что и папскую буллу.

Саммерсу особенно не нравился осторожный и критический подход его современника-иезуита отца Герберта Терстона, тоже известного исследователя и регистратора паранормальных явлений. Терстон был очень осторожным и внимательным исследователем. Если его мнение об оккультных явлениях было скорее скептическим, то его методы были, по крайней мере, созвучны традиционной осмотрительности церковных иерархов и богословов при рассмотрении таких вопросов. Нежелание теологов допускать вмешательство сверхъестественных сил до тех пор, пока все другие возможные объяснения паранормальных явлений не будут исключены, всегда являло собой живой контраст готовности простых верующих увидеть знамения и чудеса божественного или дьявольского происхождения. (Позиция церковных властей в Ла-Салете в 1847 г. и Лурде в 1858 г. является тому прекрасной иллюстрацией.)

Монтегю Саммерсу нравилось считать себя «осторожным и обстоятельным исследователем», как он где-то называет себя; но это не всегда так. И не то чтобы ему не хватало критического подхода или ему не были известны традиционные правила «испытания духов». Но увлеченность своим собственным взглядом на вещи иногда мешала ему судить здраво, а склонность принимать то, что говорил какой-нибудь Боге, Реми или Дельрио, и пропускать то, что говорил Терстон или Улисс Шевалье,[2 - Шевалье Улисс – автор первого критического исследования Священного дома Лоретто.] делает его временами ненадежным консультантом. Но когда все уже сказано и сделано, книги Саммерса по черной магии представляют собой необыкновенный и уникальный кладезь информации и критических замечаний образованного человека. Я с воодушевлением приветствую их повторное издание.

Говоря о книге «Вампиры в Европе» и ее предшественнице «Вампиры и иже с ними», следует заметить, что они поистине составляют единое целое и могут рассматриваться вместе. И хотя уже прошли времена общества «Феникс», а Саммерс имел прочное положение писателя и смог оставить свою работу школьного учителя, которой он занимался с 1912 по 1926 г., его издатели начали оказывать на него сильное давление в то время, когда появились две его книги о вампирах. Его «История колдовства» (1926) имела такой успех, что издатели захотели еще и еще. В 1928 г. Саммерс повторно издал книгу «Открытие ведьм» Мэтью Хопкинса, в которой было помещено одно из его лучших предисловий. И в том же году появилась его книга «Молоточек», а вслед за ней в 1929 г. «Испытание ведьм» Боге и Compendium Maleficarum Гуаццо. В 1927 г. вышло его великолепное издание, содержащее предисловие на более чем двести страниц, «Полное собрание сочинений Томаса Шэдвелла», а в 1928 г. – новое издание книги Джона Даунса Roscius Anglicanus. Поэтому можно понять, почему книги о вампирах кажутся написанными чуть более небрежно, чем «История и география черной магии». Граница между текстом и примечаниями не всегда отчетливо видна, что, вероятно, доставляет неудобство читателю. Но автор переносит нас от одного ужаса к другому самой силой своего яркого и сильно заряженного прозаического стиля, начиная с первой фразы из «Вампиров»: «Во всем огромном мрачном (призрачном) мире духов и демонов нет ни одного существа столь же ужасного, внушающего такой же трепет и отвращение, и одновременно столь же страшно притягательного, как вампир, который сам не является ни духом, ни демоном, а тем, кто пользуется темными силами и обладает таинственными и ужасными качествами обоих».

Саммерс, разумеется, всему этому верит; но кто-то, вероятно, может предпочесть его легковерность ожесточенному скептицизму издателей книги Г.С. Ли «Материалы по Истории черной магии» (Нью-Йорк: Томас Йозелофф, 1957), который, по-видимому, нашел произведения Саммерса слишком надуманными. О скептиках Саммерс пишет в своем предисловии к книге «Вампиры в Европе». Свою позицию он четко обрисовывает в одной из своих последних работ, которую он написал для публикации:[3 - Это предисловие к книге «Колдовство и магия в Африке», написанной Фредериком Кейгом (Лондон, 1957).] «В архивных документах о колдовстве, или магии, или чародействе, когда я изучал их в Европе, Испании и России, Англии и Италии, я сталкивался не раз и не два, а буквально постоянно с теми же самыми поверьями, необычайными происшествиями, необъясненными и (насколько это известно) непостижимыми». Если бы научные открытия, особенно, наверное, в области психологии, пролили свет на некоторые из этих давних явлений, они не стали бы от этого менее ужасными, а способность церкви изгонять нечистую силу не стала бы менее эффективной. Как пишет Саммерс: «Тщательные исследования физических явлений, которые за последние годы были столь плодотворными, и даже современные научные открытия доказали истинность многих древних документов и давних суеверий». Самыми первыми в ряду таких отмеченных явлений стоят явления вампиризма и смены облика (оборотни).

Легенды об оборотнях и вампирах тесно связаны. Например, в сказаниях славянских народов существует поверье, что человек, бывший оборотнем при жизни, станет вампиром после своей смерти. Представления о вампирах, как известно, особенно сильны в славянских странах, так что место действия известного рассказа Брема Стокера «Дракула» очень кстати находится в Трансильвании (Трансильвания, ныне в Румынии, в прошлом, до завоевания венграми в конце IX–XI в., была в значительной мере славянизирована, а еще раньше, в начале нашей эры, входила в состав Дакии, завоеванной римским императором Траяном; даки – племена фракийского происхождения, позже романизированные, затем частично славянизированные. – Ред.). Но схожие верования можно найти и в Азии, и им Саммерс посвящает одну главу в первой из своих двух книг о вампирах. В книге «Вампиры в Европе» он упоминает о двух случаях в Америке, но лишь мимоходом. К сожалению, Америка не входила в поле его исследований.

Но как бы сильно Саммерсу ни нравился современный скептический подход отца Терстона и других исследователей, он совершенно беспристрастен, когда записывает мнения, отличающиеся от его собственного. Так, он уведомляет своих читателей, что архиепископ XVIII в. Даванцати, автор редкой книги Dissertazione sopra i Vampiri, утверждал, что «появление вампиров не что иное, как фантазия». В Западной Европе предания о вампирах стали широко известны не ранее конца XVII в. Трактат Даванцати был опубликован в Неаполе в 1744 г.; «Трактат о явлениях духов и вампиров», написанный Домом Кальме, появился около века спустя. В Англии знания о вампирах получили широкое распространение благодаря таким художественным произведениям, как «Вампир Варни» Томаса Пескета Преста (Лондон, 1847) и «Дракула» Брема Стокера. Но еще до XVI в. в Западной Европе происходит много отдельных случаев вампиризма или схожих с ним явлений. Саммерс упоминает первые такие происшествия в Англии, которые были зафиксированы в XII в. Уильямом из Ньюбурга в Historia Rerum Anglicarum и Уолтером Мэпом в De Nugicis Curialium. Как он пишет, «некоторые аспекты колдовства имеют много общего с преданиями о вампирах, особенно осуществление той пагубной силы, посредством которой ведьма заставляла своих врагов хиреть, слабеть и чахнуть, иссушая их, как сено». Случаи вампиризма в Англии в наши дни редки; но те, кто считает, что это давно в прошлом, могут оценить слова покойного достопочтенного Ральфа Ширли (двоюродного брата Джона Каупера, авторитета во многих вопросах оккультизма). «Поистине, можно сомневаться, – пишет он, – несмотря на отсутствие каких-либо письменных свидетельств, совершенно ли отсутствует вампиризм в той или иной форме в современной цивилизации, как это принято считать. Разумеется, такие вещи не попадают в газеты, и, очевидно, обычный медик отметит случаи такого рода как чистую галлюцинацию». Со страниц этой книги мы узнаем, что изыскания Саммерса не были просто вопросом библиотечных знаний, а включали в себя непосредственное расследование и расспросы в тех местах, где вера в вампиров и вампиризм была по-прежнему распространена. Из главы «Современная Греция» мы узнаем, что Саммерс был в Греции в течение 1906–1907 гг., когда он посетил Крит и остров Санторини (Тира), самый южный (из крупных) остров Киклад (архипелаг на юге Эгейского моря, территория Греции. – Пер.). Этот его визит был не первым. Еще в 1895 г. он услышал устные предания о вампирах в Мандудионе на Эвбее (греческий остров в Эгейском море – у юго-восточного побережья Греции. – Пер.), а также в Коккинимилии, «крошечной деревушке, до которой можно добраться на муле».

Возможно, критику, которой Саммерс подверг книгу Джорджа Лаймана Китреджа «Колдовство в Старой и Новой Англии», можно с некоторой долей истины применить и к его собственным книгам о вампирах и оборотнях, сказав, что они представляют собой ряд не связанных между собой рассказов, а объединяет их тот факт, что они все имеют отношение к одной и той же теме. Вычурный стиль Саммерса – очень возвышенный в лучшем случае – и его любимый прием вставлять время от времени какое-нибудь архаичное слово или выражение очень подходят к этим сокровенным темам, которые он раскрывает. В немалой степени притягательность этих необычных книг сокрыта в случайном ключе к разгадке, который обнаружит внимательный читатель, и с его помощью случайный луч света прольется на необычную жизнь и личность их автора. Его изыскания, без сомнения, были упорными, его память – поразительной, а его проза – глубокой и звучной.

На протяжении 1927 г. удивительную и мрачную фигуру преподобного Монтегю Саммерса в черной сутане, плаще, башмаках с пряжками а-ля Людовик XIV и шляпе с загнутыми по бокам полями часто можно было увидеть входящей или выходящей из читального зала Британского музея с большой черной папкой в руках, на белой наклейке которой сбоку кроваво-красными прописными буквами было написано «ВАМПИРЫ». Это было просто частью особого стиля Саммерса и его чувства юмора – тех качеств, которые делали его таким превосходным затейником и рассказчиком. Некоторые люди, судя только по этим характеристикам, полагали, что он не хотел, чтобы его изыскания в области черной магии и демонологии воспринимали всерьез. Никакого длительного знакомства с ним не было бы достаточно, чтобы показать им, что они ошибаются. Вот как Саммерс пишет в изданном после его смерти предисловии к новому изданию книги Ричарда Бове «Пандемониум» (1684): «Культ зла, как бы он ни отличался в незначительных деталях в разных странах и в разные времена, везде одинаков; и во все времена он был одинаковым, как и сейчас. Авторитет таких писателей, как Крамер и Спренджер, епископ Бинсфилд, Боден, Дельрио, Гуаццо, Лоренцо Ананья, Де Ланкре – если называть лишь некоторые имена, – следует отстаивать везде».

    Монастырь Эйлсфорд близ Мейдстона, Кент, Англия

Предисловие автора

В предыдущем исследовании под названием «Вампир и иже с ним» я предпринял попытку проследить мрачные предания о вампирах до их истоков, пока они не затеряются в веках далекой древности, потому что эти поразительные и распространенные во всем мире верования существовали еще у первобытных людей. Они играли особенно важную роль в повседневной жизни и обычаях как семьи, так и всего самого дикого туземного племени из самых отдаленных уголков – особенно в погребальных ритуалах. Благодаря, как я думаю, правде, лежащей в их основе, какой бы преувеличенной она ни была по своему выражению и способу передачи и которая, по сути, наполняет предания о вампирах, легенда о них не умерла. Пока человек шел по пути цивилизации, она продолжала существовать, теряя многое из того, что было в ней чудовищного, но сохраняя весь ужас, так как ужас был частью правды.

Я также пытался найти какое-нибудь толкование характерным чертам и действиям вампиров и сформулировать какую-нибудь гипотезу, которая могла бы объяснить эти жуткие явления. В таком трудном и запутанном деле было бы поистине опасно отважиться утверждать, что мои предположения охватывают больше чем несколько хорошо известных и достоверно изложенных случаев вампиризма. Тем не менее я с огромным удовлетворением узнал, что многие серьезные ученые, глубоко изучающие оккультизм, почти полностью согласны с моими утверждениями. И я осмеливаюсь думать, что, возможно, я, по крайней мере, привел какое-то более ясное и подробное разъяснение.

Человеку недалекому, псевдоученому и материалисту, эти таинственные и непостижимые вещи должны, вероятно, казаться старушечьими сказками.

И хотя, безусловно, при записи преданий о вампирах было необходимо, чтобы были приведены различные примеры и случаи вампиризма, они в значительной степени иллюстрировали какой-то отдельный момент и были в некотором смысле случайными. Настоящая книга, которую можно счесть неким дополнением к предыдущей, содержит ряд рассказов о случаях вампиризма в европейских странах. Разумеется, не все эти истории имеют одну и ту же доказательную ценность. Нельзя было пренебречь историями, рассказанными крестьянами, и случайным фольклором. И мы снова встаем перед фактом, что тот или иной случай вампиризма не теряет, а очень быстро и уверенно выигрывает от пересказа. И тогда необходимо различать такие случаи и делать скидку на приукрашивание. И хотя я не изменил ни один текст, я взял за образец правило чрезвычайно критически настроенного, строгого и рассудительного летописца Жана Мабильона, которое состояло в том, чтобы записывать «несомненные факты как бесспорные, ложь – как фальшь, а недостоверные вещи – как сомнительные».

Только самые предвзятые люди будут отрицать, что большое число случаев вампиризма должно считать несомненными фактами.

Даже во многих других рассказах, которые невозможно передать в подробностях, кажется, не вызывает сомнения то, что основные факты – правда, тогда как второстепенные оказались приукрашенными ради красного словца. Такова история о вампире из Кроглин-Грейндж. Господин Чарлз Г. Харпер, который изучал эту местность, уверяет меня, что господин Огастес Хэр был, несомненно, щедр на краски. На самом деле не существует местности под названием Кроглин-Грейндж. Есть Кроглин-Хай-Холл и Лоу-Холл, и последнее название, вероятно, является тем самым местом. Господин Харпер указывает: «Это местечко находится на расстоянии по крайней мере одной мили от церкви, которая была перестроена. На церковном дворе нет никакого надгробия, которое можно было бы благодаря полету фантазии отождествить с тем, что описал господин Хэр». Эти расхождения, конечно, не свидетельствуют против правдивости истории, но следует помнить, что рассказчик, который так смешивает фантазию с фактами ради произведения впечатления, берет на себя большую ответственность. Он открывает путь скептицизму, который будет использован как во благо, так и во зло. Если история рассказывается для того, чтобы вызвать содрогание и нервную дрожь, – хорошо, пусть красной краски будет густой слой. Но пишите заглавие без двусмысленности: за ним последует стародавняя необыкновенная история.

О случаях вампиризма можно сказать, что в наши дни они редкие оккультные феномены. И тем не менее я далеко не уверен в том, что можно обоснованно говорить о том, что сейчас они менее часты, нежели в прошлые века. Ясно одно: дело не в том, что они не происходят, а в том, что их тщательно замалчивают и утаивают. В поле моего зрения попал не один такой случай. В «Оккультном ревю» за январь 1929 г. капитан Дж. А. Хоуп под заглавием «Непреодолимая преграда» рассказывает ужасную историю о вампире. Есть даже вампиры-животные. Все знают про вампиров – летучих мышей. И вскоре после этого газеты опубликовали краткий рассказ о вампире-волке (как предполагают), который по ночам пил кровь овец и даже крупного рогатого скота.

Госпожа Хейес сообщила мне о своей встрече с вампиром, которая произошла с ней десять лет назад. К счастью, в этом случае она не пострадала, возможно, потому, что эта злая сила (хотя и опасная по своему намерению) была старовата и немощна, и у нее не было достаточного запаса той новой энергии, которой она жаждала, чтобы более эффективно, активно и злобно заявить о себе.

Случилось так, что в июне 1918 г. госпожа Хейес снимала небольшой дом в Пенли, на юге графства Девон, неподалеку от Дартмута. Она пишет: «Со мной жила подруга, а так мы были там совершенно одни. Однажды утром мы нашли на паркетном полу в гостиной один-единственный грязный след раздвоенного копыта. Дом и окна в нем были очень малы, так что животное не могло проникнуть внутрь. Точно так же было невозможно, чтобы оно оставило один-единственный след. Мы везде искали второй отпечаток копыта, но безуспешно. На протяжении нескольких ночей у меня было весьма неприятное и пугающее чувство присутствия невидимого, но абсолютно реального существа. Мне не было покоя, пока я не развесила по всему дому чеснок, который выступил в роли амулета. Я прибегла к нему как к последнему средству».

В своей недавно вышедшей книге «Странные происшествия» капитан Гуд написал о «следах дьявола», которые время от времени появлялись на юге Девона. И вполне можно подумать, что призрак в Пенли был вызван дьявольской силой, энергия которой продолжает существовать, и что когда-то ранее сатанисты проживали или собирались в этом месте и проводили свои сатанинские обряды. Но очищение дома при помощи чеснока безошибочно указывает на то, что этот ужас имел определенное вампирическое происхождение. У меня нет сомнений в том, что существует много мест, которые точно так же кишат темными силами, и что время от времени вампир в большей или меньшей степени проявляет себя. Однако точная природа этих проявлений не выявлена, а эти случаи не зафиксированы.

Мне остается только поблагодарить за несколько содержательных предложений и поощрить за горячий интерес тех друзей, которых я упомянул в своем предисловии к книге «Вампир и иже с ним». Я искренне благодарен многим людям, изучающим тайные силы, и великодушным корреспондентам, чьи наилучшие пожелания я высоко ценю и которые к тому же прилагали большие усилия к тому, чтобы предоставить мне ценный и незаурядный материал из своего собственного жизненного опыта.

Благодаря любезному согласию месье Джорджа Бриффо в книгу включена «Веселая черная месса» месье Фернана Хертенбергера. Она была написана для издания La-Bas, опубликованного в сборнике «Книга библиофила» в Париже в 1926 г.

Выражаю свою особую признательность господину Чарлзу Г. Харперу за разрешение воспроизвести в качестве иллюстрации его рисунок Кроглин-Лоу-Холла, который впервые появился в его известном произведении «Дом с привидениями».

Глава 1

Вампиры в Древней Греции и Риме

И хотя можно сказать, что, строго говоря, у греческих и римских авторов нет – возможно, лишь за одним исключением – легенд о вампирах или ссылок на них, согласно самому точному определению этого слова, данному в таких традиционных источниках, как «Международный словарь» Вебстера (Уэбстера) и «Столетний словарь» Уитни, тем не менее часто встречаются туманные упоминания о схожих между собой суевериях, эзотерических обрядах и церемониях, которые, безусловно, доказывают, что вампиризм не был неизвестен в Италии и Греции в древние времена. Вебстер так объясняет слово «вампир»: «Кровососущий призрак ожившего тела умершего человека; душа воскресшего тела умершего человека, которая вышла из могилы и бродит по ночам, сося кровь спящих людей, что приводит к их смерти». Уитни называет вампиром «некое призрачное тело, которое, согласно суевериям, существующим у славян и других народов на землях в нижнем течении Дуная, покидает могилу ночью и поддерживает видимость жизни, сося теплую кровь живых мужчин и женщин, пока они спят. Вампирами становятся умершие колдуны, оборотни, еретики и другие изгои, а также незаконнорожденные отпрыски родителей, которые сами являются незаконнорожденными, а также все те, кого убил вампир».

В верованиях греков и римлян существовали некие страшные и опасные злые духи и сосущие кровь призраки, но особым признаком вампира, согласно славянским преданиям, является оживление мертвого тела, которое наделяется некими мистическими свойствами, такими как неуловимость и временная неразрушимость. В Древнем мире вампиризм был тесно связан с черной магией, и среди приближенных Гекаты, царицы мира призраков (Геката в греческой мифологии первоначально богиня луны, суда и искупления; с V в. до н. э. превращается в покровительницу зла, колдовства, душ умерших. – Ред.), мы находим безобразных и ужасных гоблинов, которых называли enonugec, бесшумных ночных наблюдателей, которые, возможно, имели что-то общее с ужасными «ночными прачками» из бретонской легенды, самыми жестокими, кровожадными и коварными вурдалаками. У Ликофрона есть упоминание о том, что слово enonugec также, по-видимому, означало «спутники» и упоминание о зловещем человеке, в обществе которого они нуждались для сопровождения. Утром и вечером, ночной порой и в ясный полдень призрачная тень всегда была при нем. Время от времени в его ушах отдавался эхом слабый звук шагов. Это присутствие, то незаметное, то ужасающе ощутимое, чувствовалось всегда до тех пор, пока несчастный человек, доведенный до безумия и отчаяния, рано не сходил в могилу.

Другим слугой Гекаты был Мормо, который, будучи изначально омерзительным и опасным какодемоном, превратился в буку, которым пугают маленьких детей. Но самыми мрачными и жестокими изо всей этой свиты были эмпусы, злобные и вредные существа, во многих отношениях странным образом родственные вампиру. Такой отвратительный призрак, который имел обыкновение появляться с головокружительной быстротой в тысяче мерзких обликов, упоминается Аристофаном в «Лягушках» в диалоге между Дионисом и Ксантием, когда они переплывали озеро Акеруса.

А в Ecclesiazusae есть следующий диалог, написанный в 1054–1057 гг.:

«Вторая ведьма. Поди сюда.

Юноша (девушке). Любимая моя, не будь безучастна, смотри: это существо тащит меня!

Вторая ведьма. Это не я, это Закон тащит тебя.

Юноша. Это гнусный вампир в кровавом облачении злится и мучит меня».

Следует отметить, что в этом переводе Бикли Роджерса слово «эмпуса» (в греческом оригинале) на самом деле переводится как «вампир». Возможно, это ближайший по значению эквивалент, хотя всегда следует помнить о том, что вампир – это умерший человек, который на самом деле не умер, а благодаря неким обстоятельствам способен вести ужасную жизнь в облике трупа. Эмпуса был демоном, то есть злым духом, который мог принимать телесный облик, видимый и осязаемый, но который тем не менее не был человеческой плотью и кровью.