В поисках «Руритании»

– Даже здесь?

– Особенно здесь. У лондонских стен есть уши.

Герметист пожал плечами.

– Как вам будет угодно. Итак, граф… ну, скажем, «N»?

– Не много ли чести? – буркнул из своего кресла Лидделл. – «N» монограмма великого Бонапарта!

Профессор поворошил угли в камине короткой кочергой. Языки пламени вырвали из полумрака часть сводчатого потолка и висящий над камином средневековый щит-павезу с неразборчивым готическим девизом.

– Ходили слухи, – осторожно продолжил Уэскотт, – что «N» близко знаком с наследником германского кайзера…

– …и, подобно и кронпринцу Вильгельму, помешан на археологии. желчно ввернул Лидделл. – Он, видите ли, мечтает отыскать следы Третьей расы, следы подлинных обитателей Лемурии! Жалкий дилетант!

Уэскотт опять недовольно покосился на Лидделла. Тот перехватил взгляд и замолк, скорчив недовольную мину.

– Мы знаем наверняка, что изыскания Рукавишникоффа оплачивает именно «N». В прошлом году они встретились…

Герметист картинно умолк, ожидая вопроса. Но человек в маске терпеливо ждал, постукивая большим пальцем по подлокотнику.

– Гхм… да, встретились. Беседа состоялась в курительной комнате берлинского Altes Museum[3 - (нем.) – «Старый музей», художественный музей в Берлине на Музейном острове, построен в 1830-1830-х годах для размещения коллекции произведения искусства прусских королей. В частности, там хранилось всемирно известное Берлинское античное собрание.]. Через подкупленного служителя мы узнали, что рассказ Рукавишникоффа взволновал «N» чрезвычайно. О чем шла речь – мы не знаем, но нет сомнений, что он решил как можно скорее добраться до того, о чем сказано в манускрипте. Для этого он и задумал отправиться в самое сердце Черной Африки!

– Это вас встревожило, Уильям? – осведомился гость.

– Разумеется! С нашими германскими коллегами мы бы, как вы изволили заметить, договорились. Но этот выскочка, к тому же, связанный с Россией – кто знает, чего от него ждать? А вдруг он, подобно Шлиману, жаждет славы и опубликует результаты изысканий?

– Это было бы катастрофой… – прошептал Лидделл. – Древние знания ни в коем случае не должны стать достоянием черни!

– Совершенно с вами согласен, Сэмюэль. – кивнул Уэскотт. – «N», несмотря на высокое происхождение, ведет себя, как типичный нувориш. К тому же, он славянин, как и этот проныра Рукавишникофф!

При слове «славянин» Лидделл брезгливо скривился.

– Вернувшись из Берлина, – продолжал Уэскотт, – «N» дал поручение своим адвокатам связаться с воздухоплавателем Шарлем Леньяром. Переговоры завершились успехом, и теперь «N» спешно готовит экспедицию, не считаясь с затратами. И есть все основания думать, что своего он добьется.

Джентльмен в маске ответил не сразу. Несколько минут он молча глядел в камин; растревоженное пламя уже опало, и библиотека опять тонула в полумраке.

– А вы уверены, что «N» заинтересовался именно манускриптом? Речь могла идти об иных, более… хм… осязаемых ценностях.

Лидделл высокомерно вздернул голову и посмотрел на гостя с вызовом.

– Никакие, как вы выразились, «осязаемые ценности» не могут, хотя бы в малейшей степени, сравниться с тем кладезем тайных знаний, ключом к которым служат эти древние скрижали!

Уэскотт поморщился – похоже, и его покоробили напыщенные речи собеседника. И, тем не менее, ответ прозвучал вполне любезно:

– Разумеется, мы ни в чем не можем быть уверены! Однако, некоторые обмолвки Рукавишникоффа позволяют прийти к выводу, что они с Эберхардтом нашли нечто поразительное. Правда, считается, что экспонаты собрания хедива давно описаны и каталогизированы, но, похоже, старая лиса Эберхардт приберег кое-что и в задних комнатах.

Профессор пожал плечами.

– И это «что-то» настолько ценное, что «N» готов ради этого ухлопать уйму денег на аэростат Леньяра… Кстати, почему он выбрал столь экзотический способ передвижения? По-моему, Африке пока еще не перевелись чернокожие носильщики и бичи из кожи гиппопотама.

– Видимо, опасается, что за экспедицией могут проследить. Перелет же делает это невозможным.

– Что ж, весьма разумная предосторожность – особенно если вспомнить, что кое-кто и правда, проявляет к его затее интерес. Не так ли, джентльмены?

Герметист скривился – ирония профессора не пришлась ему по вкусу.

– Рукавишникофф сейчас работает в библиотеке Берлинского музея. Из перехваченных телеграмм – они, видите ли, обмениваются срочными сообщениями по телеграфу, используя несложный код, – мы знаем, что «N» ждет его в своей островной резиденции. Оттуда они отплывут на яхте, чтобы присоединиться к воздушной экспедиции. Яхта принадлежит некоей эксцентричной особе, бельгийской подданной…

– Пассии вашего «N»? – сухо спросил гость. – Вы упоминали в своем письме, что он не слишком счастлив в браке.

Уэскотт сделал неопределенный жест.

– Выясните. Это может оказаться важным.

Герметист кивнул. Лидделл недовольно поморщился – ему явно не нравилась бесцеремонность гостя.

– Далее. Военный транспорт «Корсика», перевозящий разобранный аэростат, миновал Суэц и направляется к французскому порту Обок. На борту, кроме рабочих и техников Воздухоплавательного парка, экипаж воздушного корабля и ученые-археологи, всего четырнадцать человек те, кто отправятся в воздушное путешествие.

– И это все, что вы сумели разузнать? – после недолгой паузы осведомился профессор.

– Да, все! – этот раз Уэскотт уже не пытался скрывать раздражение.

– И поверьте, нам стоило немалых трудов и, главное, затрат, раздобыть эти хотя бы сведения. Вы бы знали, Джеймс, чего это нам стоило…

– Повторяю, без имен, Уильям! – голос гостя зазвучал резче. – Не забывайте, здесь я для вас «профессор». Что до затрат – вы тратите деньги Её Величества! И кое-кто уже интересуется, на что идут такие суммы.

– Я могу отчитаться в каждом пенни… – вспыхнул герметист, но человек в маске небрежно отмахнулся:

– Об этом мы еще поговорим. Теперь об экспедиции нашего «N». Скажите, Уильям, нет ли у вас на примете достаточно ловкого человека, хорошо знающего Африку? И хорошо бы это был не англичанин.

Уэскотт оживился:

– Не поверите, но именно такой человек у меня есть. Авантюрист, игрок и совершенно беспринципный тип! Легко сходится с людьми, имеет массу знакомств среди темных личностей самого скверного пошиба. Выходец из Капской колонии, так что в африканских делах ориентируется вполне уверенно. Что еще? Отличный стрелок – впрочем, как и все обитатели Капштадта. Некоторое время жил в Североамериканских Штатах, затем перебрался в Европу. В Англии его никто не знает.

– Отлично, это то, что нам нужно. Видите ли, Уильям, ведомство, которое я представляю, заинтересовано в том, чтобы экспедиция, затеянная «N», не увенчалась успехом. Лучше всего, чтобы она просто сгинула. В средствах можете не стесняться, ни в плане затрат, ни в плане… хм… иных мер.

Герметисты переглянулись, и это не укрылось от взора гостя.

– И учтите, – в его голосе снова звякнул металл. – я должен знать все как об изысканиях «N», так и о его воздушном корабле. И не вздумайте затевать двойную игру!

Герметисты поспешно замотали головами.

– Вот и отлично. Действуйте, джентльмены, а я, со своей стороны, обещаю вам полное содействие…

II

На первом этаже Божидар не задержался. Миновал распахнутые двери печатного зала, где хлопали крыльями плоскопечатные машины, визжали валики литографских ротаторов, и сновали туда-сюда перемазанные бархатной данцигской краской, наборщики. Взлетел на второй этаж, привычно споткнувшись о слишком высокую первую ступеньку – ее проклинали все сотрудники редакции, особенно курьеры, ежедневно доставлявшие корзины с обедами и пухлые пачки корреспонденции. Миновал машинописное бюро, наполнявшее холл патронным треском, на бегу скосив взгляд – на месте ли его новая пассия, ремингтонистка Румяна? И почтительно остановился перед столом секретаря в приемной главного редактора.