Практика международного трибунала по морскому праву

Важной частью Трибунала являются камеры. Самое значительное явление – это создание Камеры по спорам, касающимся морского дна. Она имеет статус постоянно действующего подразделения Трибунала с собственной компетенцией, о чем подробнее будет идти речь в гл. III. Нормативной основой деятельности этой камеры является ч. XI р. 5 Конвенции и ст. 14 Статута Трибунала.

Предусмотрен также целый ряд так называемых специальных камер, которые могут функционировать в рамках Трибунала (ст. 15 Статута). Эти камеры строятся по образцу камер, предусмотренных Статутом Международного суда. В рамках Трибунала по морскому праву могут быть сформированы камеры трех категорий: для рассмотрения определенных категорий споров, для рассмотрения конкретного спора, для рассмотрения споров в порядке упрощенного судопроизводства. Две камеры первой категории были сформированы в 1997 г.: для споров о рыболовстве и для споров об охране морской среды. В эти камеры Трибуналом назначаются судьи на срок не более трех лет.

Камера упрощенного судопроизводства в составе пяти судей создается ежегодно. По должности в данную камеру входят председатель и заместитель председателя. Эта камера может рассматривать и разрешать споры в порядке упрощенного производства.

Если стороны не просят о рассмотрении дела камерой, оно слушается полным составом Трибунала. Решение, принятое любой из камер, считается вынесенным самим Трибуналом.

Таким образом, общие положения формирования и деятельности Трибунала фактически совпадают с тем, что выработано практикой других международных судов;

b) компетенция МТМП

Основные особенности Трибунала заключаются в его компетенции.

Общие положения, касающиеся деятельности Трибунала, в целях анализа следует разделить на две части: те, которые сближают его с другими международными судебными учреждениями, или, точнее сказать, являются такими же, как относящиеся к другим судам и положения, придающие Трибуналу по морскому праву специфические черты, которых нет у других судов, упомянутых в Конвенции.

Трибунал сближается с другими судами в силу следующих характеристик. Трибунал по морскому праву открыт для государств – участников Конвенции ООН по морскому праву, а также некоторых государств, специально определенных в ст. 305 Конвенции (это Намибия и самоуправляющиеся ассоциированные государства). Возможно также признание юрисдикции Трибунала по соглашению между сторонами какого-либо определенного спора (ст. 291 Конвенции и ст. 20 Cтатута).

Трибунал обладает компетенцией на рассмотрение любого спора относительно толкования или применения Конвенции ООН по морскому праву, представленного ему в соответствии с ч. XV Конвенции, а также в отношении любого спора относительно толкования или применения международного соглашения, связанного с целями Конвенции ООН по морскому праву. В любом случае сомнения относительно наличия компетенции у Трибунала разрешаются самим Трибуналом.

В качестве применимого права Трибунал использует Конвенцию ООН по морскому праву и другие нормы международного права, не являющиеся несовместимыми с Конвенцией. Трибунал вправе также решать дело ex aequo et bono, если стороны с этим согласны (ст. 293 Конвенции).

Некоторые инновационные положения введены в Конвенцию с целью предотвратить злоупотребление судебным процессом. По ст. 294 Конвенции Трибунал по просьбе одной из сторон в споре или по собственной инициативе уполномочен определять, не представляет ли обращение в Трибунал со спором, предусмотренным в ст. 297 Конвенции, «злоупотребление судебной или арбитражной процедурой или оно является prima facie вполне обоснованным». Если Трибунал определяет, что такое требование представляет собой злоупотребление судебной или арбитражной процедурой или является prima facie необоснованным, он не предпринимает никаких дальнейших действий по данному делу. Однако в той же статье специально оговаривается, что ничто не затрагивает право сторон в споре выдвигать предварительные возражения в соответствии с применимыми правилами процедуры. Развитие положений о предварительных возражениях содержится в ст. 96 Регламента.

Предварительное возражение против юрисдикции Трибунала или против приемлемости обращения либо любое иное возражение, по которому требуется решение до перехода к рассмотрению дела по существу, должно быть выдвинуто в течение 90 дней с момента начала процесса рассмотрения (ст. 97 Регламента). Если возражение выдвинуто, рассмотрение спора по существу приостанавливается. Сторонам предоставлено право выдвигать предварительное возражение и требование о проведении предварительного рассмотрения одновременно.

В компетенцию Трибунала входит толкование или пересмотр его собственных решений (ст. 126–129 Регламента).

Важной частью компетенции Трибунала является его право допускать к участию в деле третью сторону. Статут предусматривает возможность вступления в дело третьей стороны в двух формах (ст. 31 и 32) в целом примерно так же, как это сделано в Статуте Международного суда:

– по просьбе о вступлении в дело со стороны государства – участника Конвенции, которое полагает, что его интерес правового характера может потерпеть ущерб решением того или иного спора;

– в случае возникновения вопроса о толковании или применении Конвенции, когда на вступление в дело может претендовать любое государство – участник Конвенции.

Интересно, что, согласно ст. 31 Статута, третья сторона может быть допущена к участию в разбирательстве независимо от выбора процедуры, сделанного этой стороной по ст. 287 Конвенции.

В Конвенции нет положений, прямо уполномочивающих Трибунал давать консультативные заключения; однако в ст. 21 Статута сказано, что Трибунал вправе это делать, если это специально предусмотрено международным соглашением, связанным с целями Конвенции, а сам запрос о консультативном заключении передается Трибуналу любым органом, уполномоченным на то посредством соглашения (ст. 138 Регламента).

c) особое место МТМП среди других судов и арбитражей

Особое место Международного трибунала по морскому праву среди других обязательных средств разрешения споров по Конвенции определяется некоторыми особенностями его юрисдикции, о чем упоминалось выше.

Прежде всего отметим некоторые процессуальные особенности рассмотрения споров в Трибунале. После обращения спорящих сторон в Трибунал возникает два вида взаимоотношений: взаимоотношения между Трибуналом и сторонами и взаимоотношения между самими сторонами;

—) устное производство

Устное производство, представляющее собой неформальные переговоры между сторонами, трудно оценить по достоинству, и Трибунал даже в рамках общепринятой в международном праве практики не всегда квалифицирует его одинаково. Это нашло отражение в деле «Хошинмару»[50 - The «Hoshinmaru» Case (Japan v. Russian Federation), Prompt Release. Judgment of 6 August 2007. ITLOS Reports. 2005–2007. P. 18.]. Трибунал постановил, что протокол заседания российско-японской комиссии по рыболовству может определять права и обязанности сторон, но отметил при этом, что, хотя он и отражает согласованную позицию сторон, Трибунал не может найти в нем юридической договоренности по рассматриваемому вопросу, а именно – по критериям определения размера залога. Трибунал также добавил, что концепция молчаливого согласия в случае устного производства неприменима, поскольку Япония не обязана как-либо реагировать на запросы.

В другом же случае, касающемся спора по поводу делимитации морской границы между Бангладеш и Мьянмой в Бенгальском заливе[51 - Dispute concerning delimitation of the maritime boundary between Bangladesh and Myanmar in the Bay of Bengal (Bangladesh v. Myanmar). Judgment of 14 March 2012.], Трибунал постановил, что протокол, составленный неуполномоченными представителями делегаций двух стран, является всего лишь записью условного взаимопонимания, не создающей никаких правовых обязательств;

—) прекращение дела

Дело «Чайсири Рифер 2»[52 - The «Chaisiri Reefer 2» Case (Panama v. Yemen) (Prompt Release). Order of July 13. 2001. 5 Int’l Trib. L. of the Sea Rep. of Judgments Advisory Opinions and Orders 82–84 (2001). Available at http://www.itlos.org/start2_en.html.] было инициировано Панамой для незамедлительного освобождения судна, его команды и груза, задержанных властями Йемена. 13 июля 2001 г. Панама и Йемен заключили соглашение, и после освобождения судна, его груза и команды дело было исключено из реестра дел Трибунала. В данном случае заключение внесудебной договоренности стало возможным благодаря средствам защиты, предоставляемым Трибуналом.

В деле «Чаисири Рифер 2» имелось ходатайство о незамедлительном освобождении судна, поданное в соответствии со ст. 292 Конвенции по морскому праву ООН. После назначения даты слушаний стороны уведомили Трибунал, что достигли договоренности, и дело было исключено из реестра в соответствии с положениями ст. 105 (2) и (3) Регламента Трибунала. По всей видимости, возможность удовлетворения требований заявителя способствовала внесудебному урегулированию спора.

Прекращение дела часто называют чисто процедурным или административным вопросом: соответствующие положения правил рассматривают только вопросы «как», а не «почему» применительно к обстоятельствам.

—) молчаливое согласие

Трибунал также уделил внимание важному вопросу молчаливого согласия, хотя в решении не приводится соответствующих разъяснений. Спорящие стороны не могли договориться об участии государства Сент-Винсент и Гренадины[53 - M/V «Saiga» (No. 2) Case, Order on Provisional Measures (St. Vincent v. Guinea), 37 I. L. M. 1202 (Int’l Trib. L. Sea, Mar. 11, 1998).] в процессе в качестве государства флага, поскольку на момент ареста судно не было законно зарегистрировано в Сент-Винсенте. В решении Трибунала говорится, что Трибунал и стороны фактически относились к Сент-Винсенту как к государству флага. И все же, с точки зрения автора, Трибунал отдал приоритет целесообразности, заявив, что в данном случае интересы правосудия не были соблюдены, если бы он отказался рассматривать обстоятельства дела.

В двух очень важных для морской деятельности областях Международный трибунал наделен исключительной компетенцией. Это незамедлительное освобождение задержанных судов и экипажей рыболовных судов по ст. 292 Конвенции ООН по морскому праву, а также предписание временных мер правовой защиты по ст. 290 (5), поскольку эти вопросы не терпят отлагательства и должны рассматриваться без задержки. Из 22 дел, представленных Трибуналу, 20 были возбуждены на основании такой обязательной компетенции.

Вопрос о незамедлительном освобождении судна и экипажа встает в том случае, когда власти одного государства – участника Конвенции задерживают судно под флагом другого государства-участника на том основании, что считают его нарушающим законодательство задерживающего государства, основанное на положениях Конвенции. Если уполномоченное лицо готово предоставить разумный залог или иное финансовое обеспечение с тем, чтобы судно покинуло порт, где его поставили на стоянку, и ушло в плавание, не дожидаясь судебного расследования самого события, из-за которого произошло задержание, но задерживающее государство не отпускает судно, то вопрос об этом может быть передан:

– любому суду или арбитражу по соглашению сторон;

– суду или арбитражу, признанному задерживающим государством;

– Международному трибуналу по морскому праву уже независимо от согласия или несогласия задерживающего государства.

Это уникальное положение: как только государство становится участником Конвенции, для него становится обязательной юрисдикция Трибунала в вопросах освобождения судов. В основе данного положения лежат чисто практические соображения: простой судна в порту приносит значительные убытки, и освобождение под залог судна, вина которого не доказана, – это своеобразное выражение презумпции невиновности; в то же время никакой другой суд или арбитраж просто не способен обязать задерживающее государство освободить судно[54 - Trevers T. The Proceedings Concerning Prompt Release of Vessels and Crews // International Courts for the Twenty-First Century. L. 1996. Р. 179, 186.]. Таким образом, Международному трибуналу приданы неоспоримые и в значительной мере не зависящие от согласия спорящих сторон полномочия. При этом норма императивна: в п. 4 ст. 292 выделено обязательство задерживающего государства незамедлительно выполнить решение суда или арбитража об освобождении судна или его экипажа после предоставления залога или иного финансового обеспечения.

Положение о незамедлительном освобождении судов и их экипажей – новация в международном праве: никакой другой договор не содержит подобных положений, хотя, как правильно указывает Р. Черчилль, это, по сути, форма дипломатической защиты[55 - Robin C. Hurchill. Trends in Dispute Settlement n the Law of the Sea: Towards the Increasing Availability of Compulsory Means // International Law and Dispute Settlement. New Problems and Techniques. Edited by Duncan French Matthew Saul and Nigel D. White. 2010. P. 153.], поскольку обращение в Трибунал или иной суд возможно только от имени государства флага судна, так что это государство берет на себя защиту своего юридического лица от вредоносных действий другого государства. Правда, в отличие от общепринятых правил дипломатической защиты, в процедуре незамедлительного освобождения не требуется предварительное исчерпание внутренних средств правовой защиты[56 - См.: Комиссия международного права. Проект статей о дипломатической защите // Ежегодник Комиссии международного права. 2006. С. 16.].

Что касается временных средств правовой защиты, это общий принцип судебного процесса, обязывающий признавать права и обязанности спорящих сторон такими, какими они были на момент начала судебного разбирательства[57 - Rosenne Sh. Provisional Measures in Interbational Law. OUP, 2005. P. 3.]. Постоянная палата международного правосудия в решении по делу Electricity Company заявила, что существует принцип, признанный международными судами, а также закрепленный во многих договорах, согласно которому стороны в споре должны воздерживаться от любых действий, способных создать негативные условия для осуществления будущего решения, и в целом не должны делать такие шаги, которые могут затруднить ситуацию и повести к разрастанию спора[58 - Electricity Company of Sofia and Bulgaria (Interim Measures) case, PCIJ, Series a/b 79, 1939. P. 199.].

Необходимо отметить, что полномочия на принятие постановления о временных мерах предписываются не приложением VI, которое содержит Статут МТМП, а одной из статей Конвенции, а именно – ст. 290, определяющей полномочия любого суда или арбитража, которому передается спор с участием государства – участника Конвенции. Однако, согласно п. 5 ст. 290, если стороны в споре в течение двух недель не смогли договориться о суде или арбитраже, к которому собираются обращаться за предписанием временных мер, или формирование такого суда или арбитража затягивается по времени, предписание временных мер находится в компетенции МТМП. Ограничительное условие здесь – сам Трибунал или арбитраж, который должен рассматривать спор по существу, должен prima facie обладать юрисдикцией.

Содержание ст. 290, как верно подчеркивает Ш. Розенн[59 - Rosenne Sh. Op. cit. P. 46.], – это фактически обобщение опыта Международного суда в области предписания временных мер. Однако есть одно весьма важное отличие: п. 6 ст. 290 обязывает стороны в споре исполнять предписание о временных мерах: «Стороны в споре незамедлительно выполняют любые временные меры, предписанные на основании настоящей статьи».

Еще одна инновация по сравнению с Международным судом состоит в целях предписания временных мер. В Статуте Международного суда цель чисто процессуальная и состоит в обеспечении прав спорящих сторон. В ст. 290 Конвенции по морскому праву такие меры могут быть также предписаны для предотвращения причинения серьезного ущерба морской среде.

Особое место МТМП определяется также признанием этого суда со стороны государств – участников Конвенции.

В процессе переговоров в ходе Третьей конференции о введении в будущую Конвенцию обязательных средств разрешения споров со стороны многих делегаций высказывалось предпочтение арбитражу, на том основании, что при передаче спора этому учреждению стороны в споре не так сильно отделены от порядка его формирования и деятельности[60 - Saxena J. N. Limits of compulsory jurisdiction in respect of the law of the sea disputes // Law of the sea. Caracas and beyond / Ed. by R. P. Anand. The Hague; Boston; L., 1980.]. Эти позиции государств нашли отражение в Конвенции: государство, не сделавшее выбора судебного или арбитражного средства разрешения споров с его участием, считается согласившимся на арбитраж по приложению VII[61 - Декларации государств о выборе суда или арбитража см: Division for Ocean Affairs and the Law of the Sea, U. N. Office of Legal Affairs, Settlement of Disputes Mechanism: Choice of Procedure by States Parties Under Article 287 of the Convention. ‹http://www.un.org/Depts/los/lossdm1.htm›]. В российской науке обращалось на это внимание. Например, Т. Г. Саксина из этого факта делает в своей диссертации вывод о том, что «арбитраж как средство урегулирования межгосударственных морских споров занимает особое место среди других обязательных процедур такого урегулирования, предусмотренных Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г.»[62 - Саксина Т. Г. Арбитражное урегулирование межгосударственных морских споров: Автореферат дисс… к. ю. н. М., 2007. С. 7.]. Т. Г. Саксина, кроме того, указывает на факты: ко времени написания ее диссертации «только 35 государств из 152 государств – участников Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. сделали выбор в пользу какого-либо из средств разрешения споров, предусмотренных ст. 287 данной Конвенции, поэтому в силу этой статьи более 100 государств-участников, не охватываемых заявлением о выборе обязательной процедуры, считаются согласившимися на арбитраж»[63 - Там же.]. Формально это правильный вывод, однако в его основе лежит принцип «отсутствие возражения означает согласие». Но при всей его формальной правильности нельзя не признать, что отсутствие возражения – это не совсем то же, что явно выраженное согласие.

М. Р. Хубиева в определенной степени также не вполне признает отсутствие выбора согласием на арбитраж[64 - Хубиева М. Р. Практика международных судов и арбитражей, предусмотренных в Конвенции ООН по морскому праву 1982 г.: Дисс. к. ю. н. М., 2012. С. 28–29.]. Она отмечает, что большинство из тех, кто сделал выбор, – это развитые государства, в частности, члены Европейского союза, и очень немного развивающихся государств. По ее мнению, это означает, что развивающиеся государства не вполне доверяют судебным и арбитражным средствам разрешения споров, очевидно опасаясь, что такие средства при принятии решений могут не всегда руководствоваться чисто правовыми соображениями. М. Р. Хубиева ссылается на множественность правовых систем в нашем мире и указывает на то, что «формализованные, чисто юридические средства улаживания разногласий имеют очень разную степень развития внутри государств, относящихся к разным группам. Так, в Китае и в большинстве стран Африки преимуществом пользуются суды, соединяющие в себе третейскую и согласительную процедуры; в мусульманских государствах имеют значение шариатские суды. Вполне естественно, что такие страны могут испытывать недоверие к международным судам и арбитражам, формирующимся и действующим по образцу западноевропейских судов»[65 - Хубиева М. Р. Указ. соч. С. 30.].

М. Р. Хубиева приводит таблицу, составленную Р. Черчиллем[66 - Churchill R. Some Reflections on the Operation of the Dispute Settlement System of the UN Convention on the Law of the Sea During its First Decade // The Law of the Sea. Progress and Prospects. Freestone D., Barnes R., Ong D. (eds). 2006. P. 294.], содержащую статистический анализ случаев выбора, произведенного государствами, где показано, что только примерно 25 % участников Конвенции произвели выбор. Из приводимой таблицы видно, что типовой выбор составляет не одно, а несколько средств, среди которых почти всегда присутствует Трибунал по морскому праву. М. Р. Хубиева пишет: «Некоторые государства, делая выбор в пользу нескольких средств, указали приоритет; арбитраж приоритетного места не занимает ни в одной декларации»[67 - Хубиева М. Р. Указ. соч. С. 29.].

Таким образом, выбор, сделанный государствами – участниками Конвенции, не показывает предпочтения арбитражу.

Таким образом, Международный трибунал по морскому праву наделен широкой компетенцией в области разрешения международных споров. Тем не менее эта компетенция подчиняется тем же ограничениям и исключениям, которые распространяются на другие суды и арбитражи, предусмотренные в Конвенции.

Международный трибунал по морскому праву сначала задумывался как специальный Международный суд для разрешения споров относительно исследования и использования глубоководного дна Мирового океана, которое в ходе Третьей конференции по морскому праву получило статус общего наследия человечества. Однако в Конвенцию ООН по морскому праву 1982 г. Трибунал вошел как суд, наделенный компетенцией на разрешение любых споров о толковании и применении Конвенции, а для споров относительно «общего наследия человечества» была предусмотрена специальная Камера по морскому дну, которая, являясь частью Трибунала, обладает особой исключительной компетенцией, что делает ее фактически «Трибуналом в Трибунале».

Положения, регулирующие вопросы создания и деятельности Трибунала, сформулированы с учетом опыта целой сети существующих ныне международных судов и арбитражей, особенно Международного суда, однако в силу своей специфики Трибунал обладает целым рядом особенностей.