Дайвинг для крокодила

– Ничего удивительного. Заморочили голову! Ну и отдых! Скорей бы уж обратно в город!

Возвращаясь назад к их дому, Леся неожиданно увидела бабу Клаву. Старушка тоже возвращалась домой. Леся хотела ее окликнуть, решив, что баба Клава тоже забыла деньги или очки. Но внезапно передумала. Что-то насторожило Лесю. Уж больно крадучись двигалась баба Клава. Словно опасалась, что ее могут заметить.

«Чего это она? – удивилась девушка. – На старости лет решила в шпионов поиграть?»

Каково же было недоумение Леси, когда она поняла, что ее догадка верна. Или, по крайней мере, очень близка к истине. Баба Клава прокралась под деревьями к самому дому. Из окна ее увидеть не могли. Баба Клава двигалась вплотную к стене. И так тихо и осторожно, что ни один камешек не шевельнулся под ее ногами, обутыми во все те же потрепанные кроссовки.

– Любопытно. Чего это она?

А баба Клава подкралась к окну и долгое время прислушивалась. Убедившись, что в комнате никого нет, она осторожно взялась за подоконник, подтянулась на руках и заглянула в комнату. Висела она так довольно долго. Леся невольно восхитилась отличной спортивной формой бабульки. Лично у нее самой и от половины усилий уже сделалось бы сердцебиение и слабость. А баба Клава, повисев на подоконнике, так же осторожно спустилась вниз. И так же тихо ушла.

При этом вид у нее был торжественный и расстроенный одновременно.

– Что она там увидала, интересно знать?

Любопытство родилось раньше Леси. И поделать со своей натурой она ничего не могла. Раз бабе Клаве что-то в комнате показалось интересным, то и ей нужно это увидеть. И Леся двинулась к дому. Конечно, висеть на подоконнике ей нечего было и мечтать. Таких мускул у Леси отродясь не водилось. Но ведь можно было действовать иначе.

И Леся, осторожно приблизившись к дому, разулась и поднялась на крыльцо. Она уже успела отметить, что крыльцо в доме добротное, крепкое и совершенно не скрипит. Так же, кстати говоря, как и пол, и двери. Оказавшись в сенях, Леся осторожно приоткрыла дверь и заглянула в дом. В ту самую комнату, которую обозревала снаружи баба Клава.

Ничего подозрительного она не заметила. Нинусик и Федор стояли на коленях и чистили печку от старой золы и остатков дров. Они так увлеклись этим занятием, что ничего не слышали и не видели вокруг. Леся даже умились. Все-таки у этой парочки есть совесть! Поняли, что печь давно не топлена. И решили подготовить ее к топке. Молодцы какие! И нечего судить о ближних только по их отдельным поступкам. Иной раз люди вначале кажутся куда хуже, чем есть на самом деле.

В связи с этими благостными мыслями Леси несколько странно прозвучали слова Федора.

– Быстрей давай! – приглушенным голосом прикрикнул он на свою жену. – Пошевеливайся! Скоро эти дуры вернутся. Нужно к их возвращению успеть все закончить!

– Стараюсь, милый! Стараюсь!

– Лучше ищи!

– Ищу!

Некоторое время парочка копалась в золе молча. А потом Федор не вытерпел и произнес:

– Как подумаю про эту бабку, прямо такое зло берет!

– Принесла же ее нелегкая! – согласилась с мужем Нинусик.

– И откуда она только взялась?!

– Сказала, что из Тулы.

– Из Тулы?!

Федор на некоторое время даже замер.

– Ну, из Тулы так из Тулы. Наследница, блин!

И он снова полез в печку. Почти до самого дымохода пролез! Перепачкался весь, измазался и обозлился до крайности.

– Слышь, Нинка. Заканчивай давай. Ничего тут нет!

– Я еще поищу!

– Заканчивай, я тебе сказал! Нет тут ни хрена! В другом месте искать будем. Времени мало!

И, поднявшись с колен, Федор отряхнулся, подняв небольшое облачко золы.

– Я пойду помоюсь. А ты тут прибери все! – велел он Нинусику. – Да смотри у меня, чтобы все чисто было! Эти твои подружки не должны пронюхать, что мы что-то ищем!

И Федор двинулся к выходу. Сообразив, что сейчас столкнется с ним нос к носу, убежать она уже не успеет, Леся нацепила босоножки и сделала наивное лицо.

– А я деньги на молоко забыла! – бодрясь изо всех сил, воскликнула она. – Представляете, какая клуша! А тебе, Федя, я вижу, лучше?

– Немного, – буркнул Федор. – Бери деньги и иди!

– Спасибо за разрешение. Между прочим, за твоей прихотью иду!

– Вот и иди!

– Деньги нужны.

– Возьми.

– Пройти дай! – обозлилась Леся.

В самом деле Федор загораживал ей проход. И мешал войти в дом. Но он даже и не подумал посторониться.

– Сам дам денег, – буркнул он. – Раз уж мне это молоко пить.

И он полез в карман, откуда извлек пятидесятирублевую бумажку и еще несколько десяток. Пятьдесят рублей, подумав, он спрятал в карман. А остальное протянул Лесе.

– Этого мало! – возмутилась девушка.

– Сколько же там это молоко может стоить?

– Рублей тридцать за литр.

– Ни фига себе! – присвистнул Федор. – В городе и то дешевле!

Ах ты, жадина! Тут уж Леся всерьез озлобилась. Жадин она не любила. А в мужчинах жадность почитала первейшим грехом. Смертным. В том смысле, что жадины рядом с Лесей не уживались.

– Вот в городе и пей молоко из порошка! А тут люди со своего хозяйства живут!

– Ну, так и купи литр. Мне больше не выпить.

– Они трехлитровыми банками обычно продают.

Федор закряхтел. И снова полез в карман. С видимым сожалением он отдал пятидесятирублевку Лесе. И еще горсточку мелочи.