Дайвинг для крокодила

– Все! Теперь хватит!

В дом он Лесю так и не пустил. И она ушла с ощущением, что ее выгнали из собственного угла. И по какому праву, собственно говоря, этот Федор так тут распоряжается? Баба Клава, хотя и наследница, и та ведет себя тактичней. А Федор тут вообще никто! Незваный гость! Вот уж недаром существует поговорка.

Размышляя таким образом, Леся двинулась к остановке. Благополучно купила там трехлитровую банку свежего молока у симпатичной, розовощекой и чисто одетой молодой женщины. Леся давно заметила, чем опрятней и чище выглядит продавец, тем лучшего качества будет у него товар.

Никогда не следует покупать товар у человека, который курит, плюется и сморкается возле своего лотка. Пусть даже это лоток с обычной картошкой. Неизвестно ведь еще, чем продавец там на нее начихает. И чем он там ее удобрял, чтобы вырастить свой урожай.

По дороге домой Леся столкнулась с бабой Клавой.

– Из аптеки иду! – бодро сообщила ей старушка. – Купила ироду лекарства! Коли буянить начнет, мы ему в молочко таблеточек и сыпанем. Мигом угомонится!

Леся хотела спросить у бабы Клавы о причине ее столь странного поведения всего полчаса назад, но постеснялась. Мало ли с какими целями баба Клава следит за Федором и Нинусиком. Может быть, у нее манера такая к старости выработалась. Леся вообще считала, что пожилых людей следует теребить как можно реже. Потому что за долгую жизнь у них сформировались свои привычки, за которые они и держатся изо всех сил и которые другим могут показаться не только странными, но даже и непонятными.

И вместо этого Леся спросила:

– Баба Клава, а вы тут жить собираетесь?

– Где?

– Ну, в доме.

– С какой стати? – непритворно изумилась баба Клава. – У меня свой дом есть. Я же тебе с подружкой рассказывала. Я из самой Тулы сюда прикатила.

– Ну да. Припоминаю.

– Вот там у меня дом. С садом, с огородом, хрюшка с приплодом в хлеву лежит, курочки, гусочки. А я все бросила и сюда прикатила!

– Значит, дом вашего брата вы продать хотите?

Баба Клава задумалась.

– Не знаю. Нет, вряд ли. Пусть Настька пользуется.

Леся окончательно встала в тупик.

– А зачем же вы тогда хотите, чтобы наследство на вас оформили?

– А затем! – буркнула баба Клава. – Хочу, и все тут! И не суй свой нос в чужие дела!

Леся ничуть не обиделась. Ругнулась баба Клава беззлобно. Скорей по привычке на всех ворчать. Но при этом Леся упорно не понимала, зачем старуха затеяла эту экспедицию из Тулы к ним в Питер. Если дом брата ей в собственность не нужен, то чего она тогда сюда приехала? Зачем бросила свинью с поросятами и прочее хозяйство?

Кира была уже дома.

– Федору хуже! – таким известием встретила она Лесю и бабу Клаву у калитки. – Стонет и ругается без умолку!

Леся оторопела. Она совсем недавно видела Федора вполне бодрым. Он так энергично копался в печке, что пыль стояла столбом. А теперь ему, видите ли, стало хуже. Притвора! Баба Клава тоже не поверила в серьезность болезни Федора.

– Раз силы на ругань есть, точно не помрет!

– Устала от него, сил никаких нет! – простонала Кира. – Хоть бы заткнулся! Хоть на часок!

– Сейчас нашего молочка попьет и угомонится, – сказала баба Клава. – Я пока приготовлю, а вы его жену покараульте.

После парного молочка с таблетками бабы Клавы Федор в самом деле затих. А некоторое время спустя захрапел. И у всех обитающих в доме женщин вырвался вздох облегчения. Даже Нинусик не скрывала своего облегчения, когда Федор заснул.

– Пойду и я прилягу, – дрожащим голосом произнесла она.

Вот Нинусик в самом деле выглядела больной.

– Иди, конечно! – сочувственно отозвалась Кира, вспомнив про ее положение. – Ты до того бледная, что прямо серой кажешься.

Нинусик явно смутилась. А Леся вспомнила, как она копалась в золе. Наверное, Нинусик не так хорошо отмылась. Вот на коже и остались частички золы, которые придают девушке мертвенно-серый цвет.

– В твоем положении нужно хорошо отдыхать, – добавила ничего не подозревающая Кира.

И Нинусик смутилась окончательно. Румянец, который пробивался сквозь покрытые пеплом щеки, получился на удивление живописным. Сочетание пепельно-серого и нежно-розового цветов всегда изумительно красиво.

– В к-каком положении? – пролепетала она. – Ты это о чем?

– Ну, ты же беременна.

– Я?!

Глаза у Нинусика сделались большие и очень изумленные.

– Ничего подобного. С чего вы взяли?

Подруги переглянулись. Выходит, Федор им соврал. Да еще забыл предупредить супругу о своем обмане. Занятно. А зачем это ему было нужно? Впрочем, понятно зачем. Он хотел остаться в доме. А мнимая беременность Нинусика являлась хорошим поводом. Но зачем ему так приспичило оставаться в доме, где ему не рады? И даже откровенно гонят прочь? Вот этого подруги не понимали.

– Надо будет сказать Федору, чтобы в следующий раз лучше придумывал свой обман, – пробормотала Кира себе под нос. – А то он у него, как говорится, белыми нитками шит.

Когда Нинусик ушла, Леся отвела подругу в сад под предлогом сбора петрушки к запоздалому обеду.

– Ты знаешь, мне кажется, что Нинусик и Федор что-то затевают.

– Что?

– Точно не знаю. Но что-то тут нечисто!

И Леся подробно рассказала подруге о том, как случайно вернулась домой и увидела, как их гости рылись в печке. А баба Клава подглядывала за ними.

– Они чокнутые? – изумилась Кира. – Зачем им тайком рыться в нашей печке?

– Вот и я об этом же думаю! Сначала я решила, что они хотят сделать нам приятное и потихоньку, пока нас нет, чистят печку. Сюрприз такой.

– Ну да! Совесть проснулась.

– Нет. Не для этого они в печке копались, чтобы ее почистить. Я смотрела. Вся зола и мусор остались там!