Магазинчик на Цветочной улице

Я не ответила.

Нахмурившись, Маргарет продолжала:

– Я была по соседству и решила зайти и взглянуть на твой магазин.

Я сделала неопределенный жест и задала вопрос, ненавидя себя за это:

– И что ты об этом думаешь?

Я не дала себе труда упомянуть, что Цветочная улица была совсем ей не по пути.

– Почему ты назвала магазин «Путеводная нить»?

Я перебрала дюжину названий магазинов – некоторые чересчур привлекательны, некоторые незамысловаты и заурядны. Мне нравится мысль о «путеводной нити» и о том, что в сказках путь обычно указывает клубок ниток, а мне сейчас как никогда важно выбрать верный путь в жизни. А еще мне нравится слушать жизненные истории, делить с людьми их переживания. Полагаю, это еще одно качество, приобретенное после пребывания в клинике. «Путеводная нить» показалось теплым и привлекательным названием. Но я не стала объяснять этого Маргарет.

– Хотела, чтобы мои покупатели знали, что я продаю качественную пряжу.

Маргарет пожала плечами, будто видела дюжину магазинов принадлежностей для вязания с более впечатляющими названиями, чем у моего.

– Ну, – спросила я, несмотря на свое решение не задавать больше никаких вопросов, – и что ты об этом думаешь?

Маргарет осмотрела магазин во второй раз, хотя после ее первого осмотра никаких изменений произойти не могло.

– Лучше, чем я ожидала.

Я сочла это высокой похвалой.

– У меня пока не слишком разнообразный товар, но я надеюсь расширить ассортимент до следующего года. Конечно, доставлена еще не вся заказанная мной пряжа. И я еще планирую достать замечательную импортную шерсть из Ирландии и Австралии. Но на все нужно время… и деньги.

В энтузиазме я сказала больше, чем хотела.

– Ждешь, что мама будет тебе помогать?

Вопрос был прямой. Я покачала головой:

– Не беспокойся. Я делаю это на собственные средства.

Так вот в чем причина этого ее неожиданного визита. Маргарет думает, что я собираюсь воспользоваться деньгами нашей матери. Я не собираюсь, и вопрос обидел меня, поэтому я сердито огрызнулась. Маргарет смотрела на меня, словно сомневалась, говорю ли я правду.

– Я продала свои акции компании «Майкрософт», – призналась я.

Глубокие карие глаза Маргарет, так похожие на мои, увеличились почти вдвое в ужасе от того, что я сделала.

– Не может быть!

Что, интересно, моя сестрица себе думает? Необходимая наличность лежит у меня в нижнем ящике комода?

– Мне пришлось это сделать.

Принимая во внимание историю моей болезни, ни один банк не даст мне ссуду. Хотя прошло уже несколько лет, как я оправилась от рака, меня все еще причисляют к зоне риска почти в любом отношении.

– Ну что ж, это твои деньги. – То, как Маргарет сказала это, подразумевало, что я приняла ужасное решение. – Но не думаю, что папа одобрил бы это.

– Он первый поддержал бы меня.

Мне следовало бы держать рот на замке, но я уже не могла остановиться.

– Ты, вероятно, права, – сказала Маргарет с ехидством, без которого нельзя было обойтись в наших с ней разговорах. – Отец не мог тебе ни в чем отказать.

– Деньги – это мое наследство, – объяснила я. Я полагаю, ее доля все еще приносит ей прибыль. Моя сестрица расхаживала по магазину, критически все осматривая. Принимая во внимание явную неприязнь Маргарет ко мне, не знаю, почему мне так важны наши с ней отношения, но это так. Здоровье у мамы хрупкое, и она никак не привыкнет жить без отца. Боюсь, скоро мы с Маргарет останемся одни. Мысль о перспективе остаться совсем без родных приводит меня в ужас.

Я так благодарна, что ничего не знаю о том, что готовит мне будущее. Однажды я спросила отца, почему Бог не даст нам знать, что принесет нам завтра. Отец ответил, что в действительности незнание своего будущего – это дар Божий, ведь знай мы, что нас ждет, не стали бы брать на себя ответственность за свою жизнь, за свое счастье. И как во многих других жизненных вопросах, мой отец был прав.

– И каков твой бизнес-план? – осведомилась Маргарет.

– Я… я начинаю с малого.

– И как насчет покупателей?

– Я заплатила за объявление в «Желтых страницах». Я не упомянула, что новый телефонный справочник выйдет через пару месяцев. Нет необходимости давать в руки Маргарет оружие. К тому же я развесила объявления по соседству, но не знаю, насколько эффективными они могут оказаться. Я рассчитывала на то, что весть об открытии моего магазина вызовет интерес у покупателей и в конечном итоге рост продаж. Но и об этом я тоже не стала говорить.

Моя старшая сестра хихикнула. Я всегда ненавидела этот глумливый звук, и мне пришлось стиснуть зубы до скрипа, чтобы не показать свою реакцию.

– Я как раз собиралась вывесить объявление о своем первом уроке вязания.

– И ты серьезно думаешь, что рукописное объявление в витрине привлечет людей в твой магазин? – требовательно спросила Маргарет. – Здесь не парковка, а ночной кошмар какой-то! И даже когда движение по улице снова откроют, нельзя ожидать, что по этой строительной грязи будет большое движение.

– Нет, но…

– Я желаю тебе добра, однако…

– Неужели? – спросила я, прерывая ее.

У меня тряслись руки, когда я подошла к витрине и прикрепила свое объявление об уроках вязания.

– И что все это должно означать?

Я повернулась лицом к сестре, которая при своем росте пять футов шесть дюймов была на добрых три дюйма выше меня. К тому же она весила на двадцать фунтов больше. Интересно, глядя на нас теперь, может ли посторонний догадаться, что мы родственники? Ведь даже в детстве мы были не сильно похожи.

– Я думаю, ты желаешь мне провала, – честно призналась я.

– Неправда! Я пришла сегодня утром, потому что… потому что мне интересно то, чем ты занимаешься.

Она подняла подбородок так, что стала видна ямочка, будто подталкивающая меня бросить ей вызов снова.

– Сколько тебе лет? Двадцать девять? Тридцать?

– Тридцать.