Голос

– Ну ты же взрослый парень, и сам понимаешь, что такое просто невозможно. Раздающийся с неба плач? Чтобы люди, услышав его, замирали, а ты почему-то нет? Остановившееся время? Наверняка ты вычитал все это в какой-то книге. Ведь так, сын?

– Нет! Нет-нет-нет! – воскликнул Егор горячо. – Это правда! Так и было! Посмотри на бабушку! Почему она так плохо себя чувствует? Посмотри на нашу маму! Отчего она сегодня так устала?

Хотел добавить «посмотри на себя», но увидел на лице папы улыбку, и осекся.

Ему не верили, считали выдумщиком! И кто, мама с папой, самые близкие люди!

– Никогда не думал, что у тебя такое богатое воображение, – сказал папа мягко. – Может быть, тебе показалось? А то, что бабушка себя плохо чувствует, так что странного? И маме на работе порой достается…

Егор сжал кулаки, хотел сказать, что Диман, закадычный друг, тоже все слышал, что он может подтвердить! Но затем понял – родители не поверят, даже если привести сюда всех пацанов и девчонок из класса, что не оцепенели, когда с неба раздался непонятно чей Голос.

Решат, что дети шалят, сочиняют невесть что.

Неужели никто из взрослых не остался в сознании, не слышал это пение?

– Но почему… – прошептал Егор, ощущая, что слезы вот-вот брызнут из глаз: горячие слезы обиды на чужое недоверие.

– В следующий раз придумай что-нибудь более интересное, – папа подмигнул и поднялся, намекая, что разговор закончен – сейчас нальет большую кружку сладкого крепкого чая и усядется перед телевизором на весь вечер.

Егор отвернулся и поплелся в большую комнату, к своему столу.

Попытался играть на планшете, но игры не увлекали, залез в Интернет, там тоже ничего интересного, все те же дурацкие фотки, ролики и песни, бесконечные репосты и глупые фразы из взрослых книжек…

Но пока сидел во «ВКонтакте», пришло время ложиться спать.

Точнее, пришла мама, и напомнила, что половина десятого, и что пора в постель.

– Не дуйся, – добавила она, внимательно глядя сыну в глаза. – Неужели обиделся?

Но Егор ничего не ответил, пошагал в ванную, где почистил зубы, разглядывая свое мрачное, как грозовая туча, отражение в зеркале. Когда вернулся в комнату, бабушка уже расстелила кровать и выключила лампы, так что стал виден проникающий через шторы свет фонаря.

– Спокойной ночи, – мама поцеловала его в лоб, как обычно.

Но Егора это ничуть не обрадовало, он забрался под одеяло и отвернулся к стене.

Ладно, пусть вы не в состоянии услышать что-то, но почему вы не хотите поверить, что кто-то другой может уловить нечто, вам недоступное?! Пусть вы взрослые, а этот «кто-то» – всего лишь мальчишка, которому летом исполнилось десять, но он такой же человек, как и вы!

Где здесь справедливость?

Так, пережевывая обиду, он и уснул.

Показалось, что проснулся уже через мгновение – от того, что над ухом кто-то запел. Мгновение Егор не мог сообразить, что происходит, а затем понял, что Голос звучит вновь.

Неужели и сейчас не услышат?

Судя по выключенному свету, родители давно легли, бабушка спала, слышалось ее негромкое дыхание. Он схватил лежавший на столе у изголовья телефон, поспешно ткнул пальцем в экран… 01.23… вот это ничего себе, глухая ночь, и что же или кто может так голосить?

– Бабушка! – позвал Егор, думая, что если сейчас ее разбудить, то она все услышит.

Но ответа он не дождался, даже когда встал и потряс бабушку за локоть.

Обычно она спала чутко, просыпалась от малейшего шороха, а тут…

Неужели вновь окостенела, как и днем, только на этот раз лежа, и поэтому не так заметно?

Голос пел над темным миром, негромко вздыхал за окном ветер, кружились в свете фонаря редкие снежинки. И точно так же кружились в голове Егора отрывочные, путаные мысли… все-таки попробовать разбудить папу, чтобы он понял, что его сын вовсе не сочиняет?.. или сделать что-то, чтобы этот звук смолк, исчез навсегда, вот только что?

Куда пойти? К кому бежать за помощью?

Хотя кто ему поможет, если никто из взрослых, похоже, Голоса не слышит?

И неожиданно для себя Егор отправился в прихожую… натянул папины валенки для рыбалки, его же старую куртку, в какой тот ходит выбивать ковры, нацепил шапку и снял с крючка свой ключ.

На мгновение задержался перед тем, как открыть дверь, но затем решительно шагнул в холод лестничной площадки. Засопел и затопал вверх, мимо двойной стальной двери Семибратских, мимо глазка, через который подглядывает за тем, что творится в подъезде, подруга бабушки Мария Арсеньевна.

На площадку пятого этажа, туда, где находится ведущая к люку на крышу лестница.

Лазить по ней запрещалось, и люк был заперт на висячий замок…

Но они с Диманом и Женьком из пятого дома вскрыли его еще летом, причем ухитрились сделать это так, что никто ничего не заметил. И пару раз выбирались на крышу, чтобы посмотреть на Заволжск сверху, на уходящую за горизонт ленту реки, на единственный в городе «небоскреб» аж в пятнадцать этажей, на родной двор, выглядящий совсем иначе, чем снизу.

Сейчас Егору не нужно бояться, что его услышат или увидят.

Он взобрался по ступенькам, с трудом поднял тяжелый люк и пролез в образовавшуюся щель.

Город лежал под темным небом, плыли в утыканной звездами вышине облака. Голос тянул свою песню без слов, тоскливую и мелодичную, и трудно было понять, откуда он приходит.

Хотя нет, слова имелись… только странные, сливающиеся друг с другом.

Егор сосредоточился, пытаясь разобрать хоть что-нибудь.

Но нет, звуки такие, что от них начинают болеть уши, и наваливается тоска, настолько сильная, что хоть с крыши прыгай. Смог понять лишь, что приходит Голос с северо-запада, примерно с той стороны, откуда течет сейчас закутанная в саван из снега и льда Волга.

Накатило желание заглушить его, сделать все, чтобы этот звук прекратился.

Но как? Что он может?

– Эй, ты кто?! Что ты хочешь сказать?! Что тебе нужно?! – закричал Егор во все горло, обращаясь к невидимому и неведомому певцу.

Показалось, что Голос на мгновение прервался, словно его хозяин прислушался к стоявшему на крыше мальчишке, но потом загремел с новой силой, вроде бы даже стал громче.

– Ответь! – потребовал Егор.

Как ни странно, все до единого окна в соседних домах были черными, без света, словно только он бодрствовал в этот глухой час, в одиночку стоял лицом к лицу с той странной силой, что проявляла себя плачем с неба…

Он вспомнил серое лицо бабушки, неуверенные движения мамы, ее слабую улыбку.

Нельзя допустить, чтобы все так шло и дальше!