Хоббит и Саруман (Возвращение)

– Мы доберемся до болотной ведьмы! – зло сказал он. – Потому что речь уже пошла о нашей чести, а для хоббитов честь это, уверяю вас, не пустой звук.

– Вот и славно, – сказал Солнцедар. – Эй, Лунолик, подойди сюда! Думаю, что нам надо вдвоем нести мистера Бэггинса. На плечах ему совсем неуютно. Да и не дело это, чтобы он как зонт закрывал меня сильного и здорового эльфа от дождя.

Эльфы скрестили руки и посадили на них Бильбо. Да еще и прижали боками, чтобы он больше не потерялся.

И продолжили путь.

К утру Бильбо уже не помнил себя от усталости. Он даже умудрился заснуть, доказав тем самым, что хоббит способен на самые невероятные поступки, если его поместить в самые невероятные обстоятельства. Впрочем, это наш мистер Бэггинс доказывал уже не один раз в своей славной карьере Взломщика. И он бы непременно жестоко простудился бы, как с ним уже однажды было, когда он несколько дней путешествовал по реке верхом на бочке, если бы эльфы не давали бы ему каждые полчаса сделать глоток из фляжки, вино в которой оказалось вдруг горячим, словно его подогрели на огне. Еще одно чудо, на которое способны эльфы. И Бильбо совершенно этому не удивлялся, а лишь радовался, потому что тепло, которое разливалось по телу, сейчас была самой драгоценной необходимостью. В конце концов, Бильбо стал так часто выпрашивать заветную флягу у Радринора, что совершенно захмелел, а пьяному хоббиту, как говорится, что по дороге, что через бурелом, все едино. И господин Бэггинс сам не заметил, как задремал, а потом и вовсе заснул. И даже дождь был не в состоянии его потревожить. А может быть эльфы, которые несли хоббита, прикрывали его от ливня. Бильбо даже не чувствовал, когда усталые эльфы менялись между собой, неся его.

Глава пятая

В ЛОГОВЕ БОЛОТНОЙ ВЕДЬМЫ

Проснулся наш хоббит утром. Первым делом он обнаружил, что кончился дождь. Это его несказанно обрадовало. Затем он понял, что лежит на чем-то твердом, под ним постелен плащ, а рядом трещит эльфийский костер, который обогревает его со всех сторон. И вот тогда Бильбо понял, что такое настоящее счастье. От охватившей его радости хоббит чуть не расплакался. Глаза его, устремленные к эльфам, были полны благодарности.

– Не стоит, – ответил ему Солнцедар, – ничего великого мы не совершили, господин Бэггинс. Просто добрались до логова ведьмы.

– Добрались до логова ведьмы? – Хоббит сразу поднял голову и посмотрел по сторонам.

За спиной было все то же болото. Бурое, грязное и бесконечное. А вот впереди была земля. Правда голая и глинистая, и на ней ничего не росло, даже мох. Но все же это была земля. По-видимому остров. И большой. Не в пример тем, на которых они останавливались на ночь. Такой большой, что совершенно закрывал все пространство впереди, создавая иллюзию, что болото закончилось. Остров был высокий, с отвесными и крутыми берегами, и возвышался над Мертвой топью, словно заброшенный замок над безлюдной степью. Эльфы находились на небольшом плоском пятачке, который был единственный, по которому можно было выбраться из болота на остров. А вот в центре острова и впрямь стоял самый настоящий замок. Конечно, он был небольшой и слишком кривобокий, со всего лишь одной сторожевой башней, да и та возвышалась над остальными стенами на каких-то три фута. Вместо ворот низкая пологая дверца, окованная медью. Чтобы войти в нее, нужно было еще открыть две толстых решетки. Со стороны замок казался совершенно необитаемым и заброшенным. Но это было лишь первое впечатление. От замка шла какая-то неясная и явно недобрая сила, которая заставляла постоянно оглядываться на него и ждать чего-то очень неприятного.

Путники позавтракали. Это был невеселый завтрак, так как всех (кроме Зелендила и Биинора) терзала тревога ожидания. Когда Бильбо спросил, как же они доберутся до замка болотной ведьмы, ему никто ничего не ответил. Хоббит немного помолчал, но потом все же не утерпел:

– Летать мы не умеем, ползать по стенам, подобно ящерицам, тоже. Остается одно – ждать, когда нам спустят лестницу.

И, как ни странно, он оказался прав. Только лестницу им не спустили, а она появилась сама собой. Один из крутых обрывов вдруг зашевелился, сильно напугав путников, находящихся под ним, они даже отпрянули от него к болоту, думая, что тот собирается обрушиться на них. Но обрыв не обрушился. Он шевелился, бугристые глиняные волны ходили по нему, обнажая остатки корней деревьев, которые в древние времена видимо, росли на нем, эти волны, поволновавшись, застывали и превращались в грубые высокие ступени, покрытые бесчисленными трещинами.

Несколько минут путники стояли и тихо переговаривались между собой, обсуждая, подниматься ли им, или оставаться на месте.

Вопрос решился сам собой, когда они увидели, как по ступеням ковыляет вниз маленький ушастый гоблин, совершенно зеленый и почему-то совсем без шерсти. Он был совершенно голым, и всю его одежду составлял широкий пояс, за который был воткнут короткий ятаган с невероятно широким лезвием. Гоблин приближался к путешественникам, злобно сверкая красными как у кролика глазками.

Эльфы, для которых во все времена гоблины были главными врагами, схватились за оружие. Гилион и Демиолас натянули луки.

Гоблин лишь рассмеялся в ответ:

– Разве так ведут себя, когда приходят в гости? Уберите оружие! Я пришел поговорить. А если вас не убеждают мои слова, то посмотрите наверх.

Эльфы подняли головы и увидели, что края обрывов над ними полны маленьких зеленых существ, похожих на гоблинов, только с лягушачьими головами и выпуклыми глазами. В другое время эти создания просто бы их всех рассмешили. Но сейчас они выглядели довольно грозно, вооруженные луками, в которые вместо стрел были вложены змеи. Те самые ядовитые змеи, которые напали на них на землистом острове.

– И даже твой меч тебе не поможет, – сказал гоблин Лунолику. – В нем уже нет холода, подаренного луной.

Эльф опустил меч, потому что знал, что гоблин говорит правду. Опустили оружие и остальные.

– Говори, – обратился Радринор к парламентеру.

– Это вы скажите, что тут делаете, и зачем пришли к королеве Мертвой топи без приглашения, да еще и не взирая на все предупреждения о том, что она не больно-то желает вас видеть?

– Нас привела сюда нужда, – сказал Радринор.

Гоблин указал длинным кривым пальцем на Зелендила и расхохотался:

– Вас привел сюда этот дурачок!

Это было серьезное оскорбление. Эльфы понурили головы. Им было тяжело выслушивать издевательства орка (орками эльфы называют гоблинов), но поделать ничего было нельзя. Во имя спасения своего принца, они готовы были принести эту жертву.

Видя их смирение, гоблин довольно заулыбался:

– Хорошо, Повелительница примет, но только одного из вас.

Радринор сделал шаг вперед:

– Мы согласны.

Гоблин зашипел словно кошка:

– Назад, нечестивец! Разве я давал команду следовать за мной?

– А разве нет? – кусая от ярости губы, ответил Радринор.

– Нет. Потому что пойдешь, скорее всего не ты.

– А кто же?

– Тот, кого выберет ваш недоумок! – Гоблин опять расхохотался. – Он вас сюда привел, пусть он и решает, кто пойдет к Королеве.

Эльф подошел к Зелендилу и взял его за руку:

– Мой принц, скажи, кто должен идти?

Зелендил смотрел на своего друга большими василькового цвета глазами и хлопал золотыми ресницами. Он явно не понимал, что от него требуется. Радринор чуть не заплакал от жалости к нему.

– Имя, назови имя!

– Имя, – пробормотал Зелендил, – имя.

Все, затаив дыхание, ждали, что он скажет.

– Би, – сказал, вдруг рассмеявшийся эльф, – Бильбо!

– Я? – воскликнул Бильбо. все происходящее и так сильно потрясло хоббита, но последнее слово Зелендила было и вовсе громом на его голову. – Что он такое говорит?

– Все ясно, – сказал, ухмыляясь гоблин, – выбран коротышка. Пусть он идет за мной.

Гоблин повернулся и стал подниматься по лестнице.

– Все в твоих руках, Бильбо, – умоляющим голосом шепнул Радринор хоббиту, подталкивая его в спину. – Иди, мы верим в тебя. И нет у эльфов более надежного друга.

Что оставалось Бильбо? Только следовать своей судьбе и верить в свою звезду, которая хранила его вот уже столько времени. Он уныло побрел за гоблином по высоким ступеням. Эльфы смотрели ему вслед и понимали, что ничем уже не смогут помочь ему, потому что лестница за Бильбо тут же сливалась со стеной обрыва. Так что Бильбо теперь можно было рассчитывать только на самого себя.