Операция «Караван». Цикл «Охотник»

Ночью я спал отвратительно.

Утром нас навестил комиссар Гэбриэл. Я потребовал связи. Он позволил. Коммуникатор Ольги на вызов не реагировал. Или выключен был, или поврежден, или находился вдали от вышки.

Это меня окончательно выбило из колеи. Комиссар сообщил, что до суда нас переведут в тюремную зону «А-21». Это уже не камеры временного содержания. Это уже тюрьма. И действуют там тюремные законы, точнее понятия.

Заново вспоминать их тонкости мне совершенно не хотелось. Создалось впечатление, что в задачу инспектора входило нас деморализовать. Зачем, не понятно. Но у него получилось. Даже Алекс скис, хотя и продолжал напускать на себя бравый вид.

Мы все обросли щетиной.

После обеда, вместо прогулки, нас отконвоировали на первый этаж и заперли в клетке с еще двумя зэками. Готовили к этапированию.

Один из зэков, лысый, с татуировками в виде змей на руках, оценивающе поглядывал на Урмана и улыбался.

У бывшего муниципала сдали нервы. Я видел, что он едва сдерживает слезы. С нами он эти дни почти не общался.

Я сказал зэку, чтобы он расслабился. Лысый начал быковать. Мы с Алексом ему наваляли, причем не без удовольствия, я себя на этом поймал.

Но не успел я расстроиться по поводу возросшей в моей неокрепшей душе агрессии, как в клетку ворвались конвоиры и отоварили нас с применением электрошокеров.

Лысого унесли. Это хорошо, а то бы он до вечера так и валялся бы. Урман чуть приободрился. До него начало доходить, что мы его без защиты не оставим.

– Они от нас определенно чего-то хотят, – сказал я Алексу, когда мы отошли от электрошока. – Как-то все жестко.

– Похоже на то, – согласился напарник. – Думаешь, Гэбриэл устраивает нам спектакль?

– Вполне возможно. Может и не будет никакого суда. Хочет попугать, морально подавить и отпустить. Чтобы мы оставили свои затеи и устроились на работу грузчиками.

– Тогда он не слишком умен, раз на это рассчитывает.

– Полицейские умом редко когда отличаются. – Я пожал плечами. – Но на полного придурка инспектор не похож. Скорее он уверен в своих силах. И пока наблюдает, приценивается, с какой силой на нас надо надавить, и на какое конкретно место, чтобы получить желаемый результат. Слабое место Урмана уже проступило. Если и дальше будет его изнасилованием пугать, значит, моя теория верна.

– Тогда бы я на его месте нас разделил, – прикинул Алекс.

– А вот и нет. Если нас разделить, мы начнем выживать. А выживание мобилизует. Пока мы в куче, на нас можно воздействовать, а если разделить, то озвереем, и фиг нас проймешь. Инспектора именно мы с тобой интересуем, Урман ему до лампочки. Воздействие на него имеет смысл только пока мы его наблюдаем.

– Резонно, – согласился напарник.

Это заключение Синха еще больше приободрило. Представляю, насколько он не хотел бы лишиться нашей поддержки.

Через час прибыл броневик для этапирования, и нас впятером погрузили на него. Лысого в санчасти обклеили пластырем, он теперь выглядел куда менее грозно. Следом, во второй отсек, отделенный от нас решеткой, забрались четверо конвойных.

Проходя мимо лысого, чтобы устроиться на лавке, я как следует наступил ему на ногу. Зэк резко обернулся ко мне и получил от Алекса локтем по почке.

Все прошло мило, по-свойски, без ругани. Конвойные ничего не заметили.

– На ночь рекомендую задницу хорошенько намылить, – прошептал я лысому на ухо. – Чтобы без травм.

– Чего вы ко мне пристали? – недовольно спросил лысый. – Я вас трогал?

– Ты же на Урмана так поглядывал, словно мужчину хочешь. Будет тебе сегодня мужчина.

– Да я вообще не по тем делам! – нервно прошептал лысый. – Меня Гэбриэл, собака, подговорил на вашего пялиться. Обещал в прачечную устроить, а не в каменоломню.

Я подмигнул Алексу. Напарник кивнул. Мы оба потеряли к лысому интерес.

История становилась интереснее и перспективнее, чем казалась поначалу. Властям от нас что-то было нужно. Наиболее вероятным вариантом казалось, что они хотели чтобы мы перестали отсвечивать. Но были и другие соображения на этот счет.

Например, они могли хотеть заставить нас бесплатно делать то, что мы собирались делать за муниципальные деньги. А это уже можно было использовать в нужных нам целях. У меня поднялось настроение. Алекс тоже повеселел.

В зоне нас тоже поселили вместе, в четвертом бараке. Вместе с нашими там располагалось пятьдесят двухъярусных коек. Нам выделили самые крайние места, дальние от входа. Мы с Урманом заняли два яруса одной койки, я снизу. Алекс рядом, тоже на нижней. Наверх он загнал лысого. Пятого зэка разместили в другом бараке.

До ужина нас всех выгнали в общий двор, огражденный пулеметными вышками и колючей проволокой. Народу было человек четыреста, может чуть меньше. Судя по номерам на робах, все осужденные, после суда. Мы же тут были белыми воронами. Робы нам тоже выдали, но без номеров, ясное дело. Вообще это было незаконно, но жаловаться некуда. Оставалось только одно – ждать развития ситуации.

За неделю мы пообвыклись. Даже Урман. От Ольги по-прежнему не было известий, но теперь это было понятно, она не знала где мы. И вряд ли кто-то дал бы ей нужную информацию.

Мы с Алексом изучали зону. И когда работали на каменоломне, и когда сидели во дворе с остальными. Хотя изучать особо было нечего. Зона «А-21» располагалась на отрогах горного хребта, идущего с юга на север. Кроме забора и пулеметных вышек нас охраняла протяженная болотистая местность, открытая на километры. Ни единого деревца до самого горизонта.

В общем, побег своими силами представлялся мне мало возможным. Единственный шансом виделся штурм пулеметной вышки, а лучше сразу двух. Тогда можно подавить огнем остальные, а дальше зэки так рванут на волю, что сметут ограждение, даже если оно под током.

Но это мы с Алексом решили оставить на крайний случай. Все же такой штурм был делом довольно рискованным.

Меня интересовало, когда у Гэбриэла иссякнет терпение нас прессовать, когда он предъявит требования? Или обвинения. Или отпустит, что тоже могло быть вполне вероятным.

Один раз к Урману пристали настоящие гомики, а не подсадные, вроде лысого. Их было пятеро, сплоченная банда. И очень уверенная в своих силах. В зоне их боялись, потому что у двоих даже были заточки.

После стычки Алекс хотел припрятать одну из трофейных игрушек, но я велел оставить ее рядом с телом владельца. Это нападение могло быть чистейшей провокацией, а необходимости отягощать себя железом у нас пока не было.

Сами мы никого не трогали, да и нас после этой стычки не задирали. Повода мы не давали, а без повода желающих не было.

Вообще с заточками нам повезло, если бы не они, на нас легко бы повесили два трупа и трех покалеченных. А так мы официально были жертвами вооруженного нападения. Причем, группового. Не подкопаешься ни под каким видом. Даже при откровенном пристрастии.

На работу нас не возили, потому что каменоломня была прямо в зоне, внутри периметра. Утром бегом туда, вечером бегом обратно. Камень грузили на самосвалы вручную, затем вывозили в сторону города на композитный завод.

Мне работа нравилась, Алексу тоже. По крайне мере это был прекрасный способ не терять физическую форму, потому что никаких спортивных снарядов в зоне не было.

У Синха же ручной труд восторгов не вызывал. Плохо он был подготовлен физически, это факт. Сам бы он норму не мог выполнять, и получал бы урезанную пайку. Но нам с Алексом не в обузу было помахать киркой чуть активнее, чем требовалось, и мы вдвоем нарубали три полных нормы каждый день. Так что к нам троим со стороны администрации не было ни малейших претензий.

Правда, совсем лодырничать мы Урману не давали. Я показал ему несколько упражнений с киркой, как ей бить правильно, чтобы развивать разные группы мышц. Уж кому-кому, а бывшему кабинетнику лишняя мышечная масса никак не грозила.