Не упусти любовь

Но проку от робкой Беатрис было мало, и уж скорее сама Леони ей помогала. И за шесть лет жизни в Першвике тетя ничуть не изменилась. В отличие от Элизабет, получившей безграничную любовь и заботу отца, более старшей Беатрис достались больше строгость и буйный нрав.

С нынешним графом Шеффордским Леони не была знакома, и владения его находились довольно далеко на севере. Когда она выросла и стала задумываться о замужестве, у нее появилось желание познакомиться со своим дядей. Но Беатрис в мягкой форме объяснила ей, что у графа восемь братьев и сестер, десятки племянников и племянниц, шесть дочерей и уже несколько внуков, поэтому он не станет обременять себя еще одной племянницей только потому, что его младшая сестра неудачно вышла замуж и умерла.

Тогда Леони было пятнадцать, ей казалось, что она живет вдали от всего мира и умрет старой девой. Однако скоро она решила, что куда страшнее, забыв о гордости, молить о помощи родственников, которые не хотели ее знать и обременять себя заботами о ней.

Позже она решила, что без мужа ей, пожалуй, и лучше. Так над ней никогда не повиснет угроза быть отосланной доживать свой век в монастырь, в ее распоряжении была своя крепость, и отчитываться ей требовалось лишь перед отцом, который совершенно не интересовался ею и вряд ли когда-нибудь ее навестит.

Итак, когда мечты о любви ушли, Леони призналась себе, что ее положение весьма завидное. У большинства юных леди нет возможности даже познакомиться с супругом до свадьбы; кого-то отдавали в собственность старикам, кого-то – тиранам. Замужество по любви – удел лишь бедняков.

Теперь Леони считала себя счастливой. И только одиночество чуть омрачало ее существование, вот почему она утайкой отправилась на турнир в Крэвел. Ведь раньше она никогда не видела турниров. Король Генрих запретил подобные мероприятия, лишь некоторые турниры дозволялось проводить с его разрешения. Когда-то турниры заканчивались настоящими кровавыми схватками. Во Франции они проводились до сих пор, и многие рыцари разбогатели благодаря участию в них. В Англии же все изменилось.

Турнир в Крэвеле показался Леони захватывающим. На поле в доспехах выехал Черный Волк, его сопровождали шесть рослых рыцарей в одеждах, украшенных черным и серебряным. Напротив них стояли семь противников, также вооруженных. В некоторых из них Леони узнала людей сэра Эдмонда Монтиньи. Теперь их новым сюзереном стал Черный Волк.

Тогда у Леони не возникло вопросов, почему хозяин Кемпстона выступает на поле против своих же вассалов. Она полагала, что причин может быть много, и предпочла о них не думать. Все ее внимание захватил Черный Волк и леди, которая подбежала к нему на поле и вручила знак своей любви. Черный Волк, подхватив эту леди на руки, крепко поцеловал ее. Это была его жена?

При виде поцелуя толпа радостно заревела, а после начался бой – подобие настоящего сражения. Подобные схватки должны были проходить по строгим правилам, чтобы не допустить настоящего кровопролития, и этими правилами в то утро пренебрегли. Не оставалось сомнений, что все семеро соперников пытались выбить из седла Черного Волка. И им это удалось. Если бы не его верные рыцари, он был бы поражен. Он даже приказал своим людям прекратить погоню, когда противники бросились наутек.

На том турнир и закончился, а разочарованная Леони отправилась домой. Лишь тот факт, что не все новые вассалы признали Черного Волка своим сюзереном, немного радовал ее. Но интересно, почему они его не признали? Леони этого не знала и не особенно интересовалась. Главное, что ему было нелегко.

Отпустив Уилду, Леони устроилась у очага рядом с Беатрис. Смотря на огонь, вспомнила сгоревшую в лесу хижину и стала гадать, какие ее трудности свалятся на ее плечи.

– Наш новый сосед тебя беспокоит?

Изумившись, Леони глянула на Беатрис. Ей бы не хотелось, чтобы и тетя волновалась из-за этого.

– Что именно тут может беспокоить? – небрежно отозвалась она.

– Девочка моя, не скрывай от меня своих забот. Неужели ты думаешь, я ничего не замечаю?

Именно так Леони и думала.

– Тетя Беатрис, все это неважно.

– То есть те бесстыдные рыцари больше не приедут к нам с угрозами?

– Это всего лишь слова, пусть и грубые, – пожала плечами Леони. – Мужчины любят побрюзжать.

– Да, это мне известно.

Дамы рассмеялись. Конечно, Беатрис знала о мужчинах побольше Леони.

– Я опасалась, что они приедут сегодня, – призналась Леони, – но напрасно. Видимо, они не винят в случившемся моих людей.

Беатрис нахмурилась. Леони спросила:

– Неужели ты думаешь, что Черный Волк задумал нечто иное?

– Может быть. Удивляюсь, что он до сих пор не сжег нашу деревню.

– Он бы не посмел! – воскликнула Леони. – Он не может доказать, что именно мои крестьяне виноваты в его бедах! Только наговоры его крестьян.

– Для многих мужчин и наговоров достаточно. Даже подозрений. – Беатрис вздохнула.

– Да знаю я, – спокойнее согласилась Леони. – Завтра же пойду в деревню и потребую, чтобы никто ни по каким причинам не покидал Першвик. Все это должно прекратиться.

Глава 3

Миновав порог дома, Рольф д’Амбер гневно швырнул через весь зал свой шлем. Новый оруженосец, назначенный ему королем Генрихом, поспешил его поймать. Теперь шлем придется подправить у кузнеца, но Рольфа это не волновало. Ему хотелось крушить все на своем пути.

При виде ярости Рольфа сидевший у очага в другом конце зала Торп де ла Мар украдкой усмехнулся. Рольф с мальчишеских лет так себя вел, но теперь он мужчина. Служа отцу Рольфа, Торп множество раз видел подобные вспышки гнева. Прежний хозяин умер десять лет назад, и его титул вместе с львиной долей земель в Гаскони унаследовал старший брат Рольфа. Последнему досталось совсем немного, но жадный брат отобрал и это, прогнав его прочь.

Торп не желал служить такому человеку, поэтому последовал за младшим из братьев, юным рыцарем. За эти годы мужчины вместе принимали участие в боях как наемники, обогащались за счет полученных на турнирах призов. Сейчас же Рольфу было уже двадцать девять, а Торпу – сорок семь. Торп ни разу не пожалел, что выбрал себе хозяином именно Рольфа. Все люди под его командованием разделяли это мнение. Рольф возглавил девятерых рыцарей и почти двухсот наемников, и все эти мужчины предпочли остаться с ним, даже когда его скитания закончились.

Но действительно ли Рольф нашел свой дом? Торп понимал, что именно думал Рольф о королевском подарке. Эти владения доставляли ему куда больше проблем, чем он когда-либо видел. Рольф почти готов все бросить и уехать во Францию. Эти земли не значат ничего, кроме почета короля, – только заботы, постоянно утончающие его кошелек.

– Торп, ты слышал?

– Слуги только об этом и говорят, – ответил Торп.

Рольф грузно опустился на стоящий рядом стул.

– Будь я проклят! – Рольф стукнул кулаком по маленькому столу, и столешница треснула.

Торп не выдал никаких эмоций.

– Хватит с меня! – заорал Рольф. – В колодце нет чистой воды, весь скот разбежался, а животных крестьян разворовали. И опять поджог! Уже третий! Сколько времени потребуется, чтобы восстановить ту хижину?

– При быстрой работе нескольких человек дня за два управиться можно.

– Но тогда на полях работать будет некому. Как тут вести войну на стороне, если мои границы постоянно кто-то атакует? Если я уеду из Крэвела хоть ненадолго, возвращаться будет некуда! Поля будут уничтожены, а крестьяне разбегутся.

Торп выдержал паузу и осторожно предложил:

– Может, нам снова отправить в Першвик людей? Чтобы наказать их челядь?

Рольф покачал головой.

– Крестьяне делают это не по своей воле. Они выполняют чей-то приказ, и мне нужен тот, кто его отдал.

– В таком случае искать нужно не в Першвике. Я повстречал сэра Гибера Фитцалана, и тот был так удивлен, узнав о причине моего приезда, что у меня не осталось повода сомневаться в его искренности. Он не стал бы отдавать такой приказ.

– Но кто-то же в ответе за что, что крестьяне творят бесчинства.

– Это так. Но захватывать Першвик нельзя. Эта крепость принадлежит сэру Уильяму Монтвинскому, а у того столько земель, что, если он созовет воинов, ты проиграешь.

– Я никому не проиграю, – упрямо отозвался Рольф.

– Но тут у тебя преимущества не будет. Тебе потребовалось так много времени, чтобы захватить лишь две из девяти Кемпстонских крепостей.