Не упусти любовь

Милдред застыла, не в силах и слова вымолвить. Она бы предпочла скорее умереть, чем предать леди Леони. А она наслышана, что, получив во владения Крэвел, хозяин обвинял Першвик во всех своих невзгодах.

– Прошу, господин, – поспешно заговорила она, – леди Леони так добра! Когда лекарь Крэвела отказался лечить мою умирающую от болезни мать, леди спасла ее! Она много знает об искусстве врачевания. Господин, клянусь, она никогда не стала бы желать кому-то худого!

– Она живет в Першвике?

Милдред неохотно кивнула.

– А почему не с отцом? – спросил Рольф.

Милдред на шаг отступила, округлив глаза от страха. Она не могла себе позволить дурно выразиться о другом господине, даже если тот не нравился ее хозяину. Ее побьют, если она посмеет сказать плохо о тех, кто выше ее по положению.

Рольф понял, почему девушка испугалась, и попросил мягче:

– Милдред, расскажи мне, что знаешь. Тебе нечего бояться.

– Ну… видите ли… мой прошлый господин, сэр Эдмонд, рассказывал, что сэр Уильям слишком… увлекся хмельным, когда его жена умерла. Сэр Эдмонд не позволил своему сыну жениться на леди Леони, потому что ее отец отказался от нее. Когда ее мать умерла, леди отправили в Першвик, вот почему она живет не с отцом. Вот что я слышала.

– Выходит, леди Леони и сын сэра Эдмонда были… дружны?

– Они почти ровесники, разница всего в год, господин. Да, их связывала крепкая дружба.

– Проклятье! – зарычал Рольф. – Выходит, это она натравила на меня своих крестьян! Решила отомстить из-за любви к Монтиньи!

– Нет, господин, – осмелилась возразить Милдред. – Она никогда не стала бы!

Рольф проигнорировал ее слова. Он уже вообще забыл о служанке.

– Неудивительно, что наши жалобы остались без ответа! Ведь сама леди против меня. Но если я пойду на Першвик, то придется воевать против женщины. И что ты теперь думаешь насчет своей шутки, Торп?

– Думаю, что ты сделаешь то, что должен, – вздохнул Торп. – Однако прежде чем примешь окончательное решение, подумай как следует, нужна ли тебе такая безобразная жена.

Рольф махнул рукой.

– Разве какой-то закон заставляет мужа жить вместе со своей женой?

– Тогда зачем вообще жениться? Подумай же, Рольф. Ты все годы избегал брака, а выйти за тебя хотели редкие красавицы.

– Торп, раньше у меня не было земли, так что я не мог жениться без дома, в который привел бы жену. – Торп попытался что-то сказать, но Рольф не позволил: – Сейчас для меня мир превыше всего.

– Мир? Или же месть?

Рольф пожал плечами.

– Я не стану обижать леди, но если она мне как-то навредит, то сильно пожалеет. Вряд ли ей хотелось бы остаться затворницей в Першвике до конца своих дней и наблюдать, как я буду вешать ее крестьян за любой проступок. Я добьюсь спокойствия на своей земле.

– А как же леди Амелия? – поинтересовался Торп.

– Она тут по своей воле, – хмуро ответил Рольф. – Если решит уехать, пусть. Но если останется, тем лучше. Женитьба никак не помешает моей связи с ней. По крайней мере женитьба на этой леди. Я не обязан быть ей верным после всего, что она натворила. Леди Леони не имеет права судить меня.

Торп лишь покачал головой. Ему оставалось только надеяться, что, выспавшись, Рольф переменит свое решение.

Глава 4

Рольф вышагивал перед палатой короля. Генрих великодушно согласился его принять, не томя ожиданием, но Рольф все равно был недоволен, так как ненавидел о чем-то просить. Даже когда речь шла о написании пары слов на пергаменте. Однако королю нравилось оказывать подобные милости. Одной из таковых было положение Рольфа в качестве одного из его баронов. Рольф об этом не просил, а Генрих даровал ему должность без предупреждения во время дружеской беседы. Разговор зашел о Кемпстонских землях, и король спросил, не хотел бы Рольф ими обладать.

Впрочем, Генрих уже давно порывался наградить наемника за то, что он спас его сына Годфрида, а Рольф отказывался, утверждая, что он просто исполнял свой долг. И король удивился, когда Рольф согласился принять Кемпстон, потому что земли проблемные и их еще предстоит завоевать немалыми усилиями. Генрих сразу же попробовал подыскать территорию получше, раз уж наемник решил обзавестись домом и осесть.

– Я мог бы найти земли поближе к дому…

Но Рольф прервал его, подняв руку.

– Мой повелитель, Кемпстон станет для меня испытанием. В Гаскони я бы и сам мог купить себе земли, но отныне у меня там нет дома. Я хочу себе землю, которую смогу заслужить, потому принимаю Кемпстон с благодарностью.

– С благодарностью? – смутился Генрих. – Нет же, благодарить тебя должен я. Мне пришлось бы нанять войско, чтобы отвоевать Кемпстон, чего мне делать не хотелось. Теперь же ты, человек, которому я доверяю, наведешь там порядок, а мне это ничего не будет стоить. Рольф, ты оказываешь мне услугу. Не такой награды я для тебя желал. Что же я еще могу тебе дать? Может, жену с большим поместьем в приданом?

– Нет, мой повелитель, – рассмеялся Рольф. – Позвольте мне отвоевать Кемпстон, а после я подумаю о женитьбе.

Судьба сыграла с ним злую шутку, и теперь Рольф ждал приема короля именно из-за решения вступить в брак. Его предложение взять в жены Леони Монтвинскую было отвергнуто наотрез.

Рольф знал, что мог бы решить свои проблемы и не вступая в этот брак. Можно нанять больше воинов, чтобы те охраняли его границы, пока весь Кемпстон не будет принадлежать ему. Но такой способ слишком затратен.

– Вот же ж проклятье! Я не позволю ей разорить меня! – вновь вскипел Рольф и вдруг увидел, что король вышел из покоев и смотрит на него.

– Кому не позволишь тебя разорить? – со смешком спросил Генрих и подошел к нему. – Леди Амелия? Она приехала с тобой?

– Нет, мой повелитель, она осталась в деревне, – ответил Рольф, немного смутившись от расспросов Генриха.

В присутствии короля Рольф всегда ощущал неловкость. Он был куда крупнее и сильнее Генриха, но последний все же являлся королем и не позволил бы никому усомниться в этом. Это был довольно плотный мужчина, с крепкими руками воина, широкими плечами и сильной шеей. Его рыжие спутанные, коротко стриженные по последней моде волосы оттеняли красное лицо. Король предпочитал одеваться неброско, в отличие от королевы Элеоноры, заточенной в Уинчестере за то, что она настраивала сыновей против мужа.

Для своего возраста Генрих был в отличной форме. Прекрасно себя чувствовал и пешком, и в седле, а многим придворным было нелегко поспевать за ним на прогулках. Очень энергичный человек, он всегда находился в движении, даже когда сидел. Принимать пищу он предпочитал, расхаживая по залу или хотя бы стоя. Этикет не позволял никому сидеть в присутствии короля, потому придворные были недовольны, однако Генриху ничего не высказывали.

По выполнении всех условностей, оба сели с вином в серебряных чашах в руках.

– Не ожидал такой скорой встречи, – начал Генрих, и его глаза весело блеснули. – Неужели ты решил выразить недовольство моим подарком?

– Нет, мой повелитель, с этим все идет по плану, – ответил Рольф. – Четыре крепости из восьми – мои, а остальные четыре в окружении и непременно скоро сдадутся.

– Значит, Черный Волк оправдывает свою славу? – с восторгом заметил Генрих.

Рольф покраснел. Он терпеть не мог это прозвище. Его так прозвали за то, что он всегда мрачный и хмурый, а вовсе не за его повадки, но все равно вызывало раздражение.

– Ваше величество, я прибыл не из-за Кемпстона, а из-за Крэвела. Моя соседка натравливает на меня своих людей. А не в моих правилах расправляться с крестьянами.

– Ни один воин не сочтет это за честь. – Генрих рассмеялся. – Но ты сказал «соседка натравливает»? Стало быть, женщина? Не припомню, чтобы там поблизости жила какая-то вдова.

– Это не вдова и не жена отсутствующего землевладельца. Она – дочь сэра Уильяма Монтвинского. Живет одна в своем поместье, которое ей оставила мать в качестве приданого. Находится совсем рядом с Крэвелом.

– Сэр Уильям. – Генрих задумался. – Да, я его помню. Этот барон некогда женился на дочери одного из моих графов. На дочери графа Шеффордского, да, на леди Элизабет. Шесть лет назад она умерла, и он удалился в свои владения. Очень грустная история. Их брак был по любви, и сэр Уильям очень горько переживал утрату.