Обмен

Обмен
Екатерина Олеговна Афлатонова

Жизнь не прощает ошибок. Одним росчерком пера можно потерять всё. А решившись рискнуть многим, выиграть намного больше. Произведение затрагивает две наиболее острые социальные проблемы. Сложные жизненные ситуации ставят главных героев перед выбором, от которого зависит их дальнейшая судьба. Захватывающий драматический сюжет, переплетённый с глубоким философским смыслом, предлагает читателю не только интересно провести время, но и немного поразмышлять над тем, что значит жизнь, для него самого…

Екатерина Афлатонова

Обмен

Предисловие

Самое ценное на земле – это жизнь. Бесценный подарок, однажды полученный каждым из нас нашими родителями. Подарок, который нужно беречь и с благодарностью относиться к тем, кто подарил нам всю красоту жизни, со всеми её неповторимыми красками, запахами, голосами, звуками и ощущениями. Каждый из нас вправе распорядиться своей жизнью как он пожелает; кто-то готов достичь в своём будущем невероятных высот, а кому-то придётся по душе спокойная размеренная жизнь в гармонии с собой. Но, если человек «садится» на иглу, значит, жизнь ему не нужна. Он добровольно выносит самому себе смертный приговор, через медленное и сладкое самоубийство. Этот процесс для человека происходит постепенно и неосознанно, но целенаправленно и неотвратимо.

Книга написана на основе размышлений о проблемах наркомании. Возможно однажды, прочитав эту книгу, люди задумаются над тем, какой образ жизни они ведут, а возможно кого- то, книга убережёт от рокового шага, потому что жизнь не прощает ошибок. Ведь лишь один неосторожно сделанный шаг и даже, неосторожно сказанное слово, может повлечь за собой непоправимые последствия, и возврата к прежнему благополучию может уже никогда не быть. Особенно страшно становится, когда постепенно начинаешь это понимать.

Глава первая

Глеб шёл по улице. На дворе стояла середина сентября, и осень полностью вошла в свои права. Погода не спешила радовать жителей города красотой этого времени года, когда солнце ещё нежно пригревает, создавая бархатное тепло, а его яркие лучи весело играют на разноцветной листве деревьев. Напротив, с первого дня, наступивший месяц был дождливым и холодным. Ещё в последних числах августа, на город с Баренцева моря пришёл ледяной циклон. Вместе с холодным ветром, он принёс с собой плотный слой облаков, которые уверенно закрыли собой небо, погрузив крупный уральский город в унылую беспросветность. Дождь шёл ежедневно. Периодами он сопровождался сильным порывистым ветром и тогда, его капли были похожи на мелкие острые льдинки, которые больно били по лицу тех, кто берёг свои зонты от излома и спасался от дождя, накинув на голову капюшон. По всему было ясно, что золотая осень где-то затерялась и, вместо долгожданного прощального тепла, которое как раз приходит в начале сентября и называется бабьим летом, жители города, скорее всего, увидят ранний снег.

Уже давно стемнело, и город опустел. Стрелки часов, установленных на одном из центральных зданий, показывали одиннадцатый час. Воскресный день подходил к концу. Снова монотонно накрапывал мелкий дождь, его холодные капли шли редкой моросью, постепенно наполняя город промозглой сыростью и влагой. Небольшой ветер тревожил на деревьях листву, и её шелест был похож на шум морских волн. Своим холодным пронизывающим дыханием он обжигал лица прохожих, и, проникая даже через плотную одежду, неприятно касался тела. Люди съёживались, поднимали воротники и ускоряли шаг. Этот поздний вечер выдался мрачным и неприветливым.

Молодой человек полностью промок и основательно замёрз. Он не любил пользоваться зонтом, а одежда, которая была на нём, не отличалась ни дизайном, ни качеством ткани. Спортивный костюм фирмы «Адидас», сшитый подпольно гражданами из ближнего зарубежья, был куплен когда-то на китайском рынке. Дешёвый аналог фирменного бренда был выполнен из некачественной ткани, которая достаточно быстро потеряла вид, её блестящий лайкровый слой давно свалялся, превратив материал в матовую комкообразную массу, да и сама модель одежды утратила форму и была похожа скорее на обвисший мешок, нежели на предмет модного спортивного аксессуара. От постоянного ношения ткань местами обвисла, в особенности это было заметно на локтях и коленях. Всё говорило о том, что молодой человек был беден и его гардероб не отличался большим разнообразием. В таком виде, промокший и дрожащий всем телом парень был похож на бомжа, но, ни его отталкивающий вид, ни бедность одежды, всё же не могли скрыть его природной красоты.

Глеб был человеком выше среднего роста с хорошо сложенной спортивной фигурой. Когда-то, он профессионально занимался плаванием, и его безупречное тело было дополнено рельефом накачанных мышц, но сейчас, от былой красоты осталось только идеальное телосложение. Он давно перестал поддерживать себя в физической форме и к тому же сильно похудел.

Правильные черты лица даже сейчас привлекали внимание противоположного пола. На него засматривались как молоденькие девушки, так и взрослые женщины. Густые, тёмного цвета волосы, постриженные не очень коротко, волнистыми прядями украшали голову. Небольшие карие глаза обладали притягательным взглядом, в котором проскальзывали проницательность и острота. В данный момент, эти глаза отрешённо смотрели в пустоту, взор, устремлённый вдаль, ничего не видел и не замечал вокруг, а голова была занята мыслями, которые увели его далеко от реальности. Тело Глеба пробивала мелкая дрожь, которая была вызвана не только холодом, но и болезнью, медленно съедавшую его жизнь: он был наркоманом.  Ещё несколько лет назад, этот молодой человек был совсем другим. Он был богат, красив и счастлив, вдобавок ко всему, Глеб был ещё и достаточно умён. После окончания ВУЗа, который он закончил с отличием, Глеб продолжал совершенствоваться в знаниях. Ему всегда нравилось изучать и познавать что-то новое. С детства, родители Глеба привили мальчику любовь к книгам, и он с упоением их читал, когда позволяло время. Глеб любил автомобили и скорость. Имея много планов на будущее, он наслаждался жизнью и брал от неё всё самое лучшее. А ещё, Глеб любил. Он встретил её случайно… Да! Он был счастлив. Тогда…

…В это воскресное утро, он проснулся от сильной головной боли. Сквозь медленно растворяющийся сон чувствовалось, как пульсируют виски, которые словно стальные молоточки, ударяли тяжело и непрерывно, доводя сознание до исступления. Тело изнывало от ломоты в костях и боли в мышцах. Глеб попытался снизить боль, стараясь дышать животом, чтобы грудная клетка оставалась практически неподвижной, дыхание его было частым и неглубоким. Болезненное состояние организма навело молодого человека на довольно безрадостные мысли. Осознав, что с ним происходит, он почувствовал, как его и без того плохое настроение испортилось окончательно: организм снова требовал дозу. Глеб медленно открыл глаза. От давящей головной боли веки стали тяжёлыми, словно налитыми свинцом, взгляд был мутным и рассеянным. Свет от уличного фонаря попадал на нижний край окна, благодаря чему в комнате никогда не царил полный мрак, как это часто бывает в квартирах, расположенных в спальных районах города. Глеб лежал неподвижно с открытыми глазами, полностью погрузившись в себя. Неосознанно, в тёмном пространстве комнаты взгляд поймал небольшое, овальной формы яркое пятно, светло-зелёного цвета, которое, маленьким расплывчатым облаком зависло в воздухе как раз на уровне его глаз. Глядя на него, Глеб несколько раз медленно сомкнул и разомкнул веки. Затем, он снова закрыл глаза.

В комнате было тихо. За окном, на деревьях мягко шелестела листва. С закрытыми глазами головная боль казалась ещё более острой. Тело стало ватным, и словно чужим. Для того чтобы подвигать даже пальцем, пришлось прилагать усилия. Напряжённый от болезненного состояния слух ловил каждый шорох. Глеб лежал на животе с согнутыми под головой руками, лицо его, было обращено в пространство комнаты, а между головой и руками находилась небольшая диванная подушка. Она нравилась ему своими размерами и плотностью, Глеб даже нашёл на неё маленькую, подходящую по размеру наволочку. Он открыл глаза. Снова, его неясный взор остановился на небольшом расплывчатом пятне, которое по-прежнему ярко светилось в темноте. Глеб слегка прищурил глаза, чтобы сфокусировать зрение, но взгляд продолжал оставаться мутным. Тогда, молодой человек предпринял другой способ. Несколько раз он активно моргнул и снова прищурил глаза, только на этот раз более сильно. Пелена с глаз постепенно отступила. На тёмном табло небольших электронных часов, стоявших на низком журнальном столике, ярко-зелёные цифры показывали пять двадцать.

Несколько секунд, Глеб, не отводя взгляда, смотрел на часы, осознавая увиденное на них время. «Как рано я сегодня проснулся…», – мысленно произнёс он. С этими беззвучными словами, Глеб попытался поменять положение. Хриплый, сдавленный стон вырвался из его пересохшего рта. Скованное тело заныло от боли, он с трудом повернулся на правый бок, но тут же пожалел об этом, потому что уже через несколько секунд почувствовал себя ещё хуже. Глеб нервно откинул одеяло и медленно сел на постели. В комнате было прохладно, отопление в домах ещё не дали и в квартире было градусов восемнадцать. Многие жители уральского города, до начала отопительного сезона, пользовались обогревателями, и у Глеба в комнате тоже стоял небольшой масляный обогреватель, который он поставил близко к дивану. Глеб наклонился и нажал на нём кнопку включения, через мгновение послышались щёлкающие звуки нагревающегося масла.

Встав с постели, он с трудом дошёл до двери. Осторожно отодвинув щеколду, чтобы не разбудить спавшую в соседней комнате мать, Глеб тихо открыл дверь. Пошатываясь из стороны в сторону, он еле дошёл до кухни, от сильной головной боли всё плыло перед глазами, и к горлу подступала тошнота. Трясущимися руками Глеб взял кувшин с кипяченой водой и наполнил до краёв стоявшую на столе чашку. Приняв сразу две таблетки анальгина, он быстро и жадно опорожнил её большими глотками. Прохладная вода, освежающей волной прошла по болезненному организму, молодому человеку сразу стало немного легче. Опустившись на стул, стоявший возле стола, Глеб устремил ничего не видящий взгляд в пол. Некоторое время он сидел неподвижно, словно в оцепенении, затем, навалившись всем телом на стол, Глеб уронил голову на руки и погрузился в короткий, но глубокий сон.

Из состояния сна его вывел холод. Глеб не знал, сколько времени он спал, но мать ещё не проснулась, а он успел так замёрзнуть, что его тело пробивал озноб. Оставаясь в неподвижном положении и не открывая глаз, он несколько секунд прислушивался к себе. Действие таблеток успокоили головную боль, но самочувствие оставалось отвратительным, его по-прежнему мутило, а мышцы продолжали нестерпимо ныть. Наконец, Глеб заставил себя подняться. Тяжело вздохнув, он вышел из-за стола и побрёл в ванную. Горячий душ привёл его в чувство, вода, почти обжигающей температуры, приятным каскадом обволакивала озябшее, измождённое тело. Стоя с закрытыми глазами, Глеб наслаждался этим струящимся горячим потоком, он чувствовал, как его тело постепенно освобождалось от скованности, плечи расправлялись, а распаренные мышцы становились мягкими и расслабленными. Они уже не так сильно ныли, а дыхание стало спокойным и свободным. В этот момент Глеб ощутил внутри себя слабые нотки надежды на то, что возможно, он ещё сможет решить создавшуюся проблему.

Приведя себя в порядок, Глеб намотал на бёдра банное полотенце, и вернулся на кухню. Нажав кнопку на электрическом чайнике, он подошёл к окну. После секундной тишины послышался лёгкий шипящий звук постепенно закипающей воды. За окном было темно так, что казалось, будто кто-то задёрнул чёрные плотные шторы, закрыв этот мир от посторонних глаз. В этот момент, в оконном стекле, как в зеркале Глеб увидел своё отражение. На него смотрел молодой человек, худой, с измождённым, но по-прежнему красивым лицом, и которому было всего двадцать восемь лет. Окинув себя критическим взглядом, Глеб задал самому себе беззвучный вопрос: «Как ты мог, так изувечить свой организм, а свою прекрасную жизнь, пустить под откос?». Он глядел самому себе в глаза и не мог ответить на этот вопрос.

Глеб отошёл от окна, налил себе большую кружку очень крепкого чая и вернулся к столу. Положив две чайные ложки сахара, он стал медленно его размешивать. Стояла тишина, и лишь тихий звук ложки, размешивающей сахар, да равномерное тиканье часов, нарушало полное безмолвие в доме. Глеб снова вернулся к своим мыслям. Ясное осознание того, что он, скорее всего, никогда не сможет избавиться от наркотической зависимости, приходило к нему в моменты, когда его организм ломало от боли, но как раз именно тогда, он тем более ничего не хотел слышать о больницах. Ему нужна была только доза, а данное матери, да и самому себе обещание обратиться за помощью к врачам, уже не имело никакой силы. И вот сейчас, ему снова было плохо, и он не собирался истязать свою душу угрызениями совести по поводу данных обещаний, а усиленно размышлял, как ему следует поступить в сложившейся ситуации: самому ехать за «лекарством», либо попросить кого-либо другого это сделать. Дело в том, что сам он боялся ехать к людям, у которых постоянно покупал наркотик. Он задолжал им деньги за дозу, и причём давно, а где ещё брать порошок, он не знал. Несмотря на то, что молодой человек жил в большом миллионном городе, связей, в этом направлении у него не было. В последнее время Глеб еле сводил концы с концами, поэтому даже на сегодняшний день ему нечем было расплатиться с этими людьми. Буквально на днях его уволили с очередной работы. Как сказал работодатель: «За приход на работу в пьяном виде!». Но, Глеб не был пьян. В момент, когда его увидел директор магазина, в котором Глеб работал грузчиком, у него началась ломка, которая ввела Глеба в депрессивное, заторможенное состояние. Директор счёл его странное поведение похмельным синдромом и, несмотря на то, что запаха алкоголя от Глеба не было, его всё равно уволили.

Он допил чай и вернулся в свою комнату. Снова улёгшись в постель, Глеб с головой накрылся одеялом, свернулся калачиком, и закрыл глаза. Мыслями, молодой человек погрузился в прошлое. Память вернула его в события почти пятилетней давности, когда его близкий друг Игорь и любимая девушка были рядом. Потом, в воспоминаниях всплыл образ отца. Фрагменты прошлого уносили его всё дальше и дальше, постепенно Глеб заснул.

Глава вторая

Когда он проснулся, день приближался к обеду, над городом снова нависли низкие тяжёлые облака и с минуты на минуту норовил пойти дождь. Матери дома не было, Глеб даже не слышал, как она ушла. Его тело снова нестерпимо ныло. Молодого человека захлестнуло отчаяние, он понял, что обмануть болезнь с помощью приёма обезболивающих средств не удастся. Весь оставшийся день, Глеб провёл в мучениях, наконец, не выдержав боли, он стал быстро собираться.

Глеб вышел из дома около семи часов вечера, торопливым шагом дошёл до остановки и сел в автобус, который, на удивление, долго ждать не пришлось. Свободных мест было много, и Глеб занял одно из них около окна.  Дом, куда он направлялся, находился в центральном районе города, и, несмотря на то, что проживал Глеб в соседнем районе, ему понадобится потратить не менее часа, чтобы добраться до нужного адреса, потому что жил Глеб почти на самой окраине своего района, которая к тому же располагалась на горной возвышенности. Это добавляло лишние неудобства с транспортом, так как в том направлении ходили только автобусы и чаще всего они шли переполненные. Жители микрорайона уже давно поняли, что добраться до своих домов им проще будет либо на личном транспорте, либо на такси. Но, сложнее всего было в зимнее время, когда погода могла позабавиться, подняв температуру воздуха до ноля, а на следующий день резко опустить столбики термометров до минус десяти, а то и ниже. Тогда, общественный транспорт из-за образовавшейся на крутом склоне наледи, заехать в гору не мог, и людям приходилось подниматься вверх по неудобной, крутой лестнице, где местами не хватало ступеней, а где-то, и поручней.

Автобус двигался довольно медленно, хотя людей в нём было немного, а дороги в вечернее время выходного дня, были свободны. Молодому человеку этот путь показался вечностью, и чтобы отвлечься от изматывающей боли, Глеб постарался заснуть. Он закрыл глаза, но ему стало только хуже, мозг тут же сконцентрировался на болезненном теле, которое, казалось, стало болеть ещё сильнее. Реальный мир постепенно становился кошмаром.  Медленное движение автобуса приводило его в отчаяние, а голод тела привёл все нервные окончания в такое напряжение, что тело стало напоминать сжатую пружину. Глеб открыл глаза и, стал внимательно смотреть в окно. Мимо него проплывали невысокие здания с красивой архитектурой и простые серые неказистые дома в пять и девять этажей, имеющие в народе, название «хрущёвки». Тут же рядом с ними были построены новые красивые высотные дома в современной облицовке. Как разительно отличались в темноте горевшие окна домов советской постройки от окон современных высотных домов! Окна «хрущёвок» выглядели довольно уныло, по сравнению с окнами, которые были облачены в современные пластиковые стеклопакеты, а старые балконы на порядок уступали закрытым лоджиям и красивым небольшим балкончикам, которые в темноте притягивали взгляд. И пусть эти современные окна кирпичных домов, так же не были произведениями искусства, как и окна в старых панельных домах, но в них присутствовало скрытое ощущение достатка. Всё новое уже кажется нам дорогим. Центральные улицы города в вечернее время ярко освещались уличными фонарями, а его окрестности утопали в пожелтевшей листве, которая, поблёскивая от дождя, нависала над дорогой тёмными облаками.

Он переключил своё внимание на названия остановок, наименования небольших магазинчиков, а также на закреплённые на фасады стоящих вблизи проезжей части домов, рекламные вывески. Затем, Глеб стал разглядывать проезжающие мимо него машины, внимательно изучая модели и прочитывая номера. В какой-то момент, его взгляд остановился на одной точке и, уже ничего не замечая вокруг, он снова углубился в свои мысли. В карих глазах появилась сосредоточенность и вместе с тем возбуждённость. Глеб пытался себе представить, как пройдёт разговор, он мысленно готовил речь для оправдания. С каждой остановкой, Глеб приближался к развязке ситуации и, чем больше он думал о предстоящей встрече, тем всё более ему становилось не по себе. Он боялся, сам не зная чего, и вместе с тем, ему хотелось ускорить развитие событий.

Наконец, голос, записанный на плёнку, объявил нужную остановку. Глеб вышел на оживлённую улицу и, не оглядываясь по сторонам, сразу направился по известному адресу. Подойдя к высокому современному многоэтажному дому, облицованному красной плиткой, он остановился у первого подъезда. Прежде чем набрать номер квартиры на домофоне, Глеб сделал звонок по мобильному телефону. В трубке послышались длинные гудки и затем короткое: «Да». Глеб назвал своё имя, звонок был завершён. Холодными, дрожащими от волнения пальцами, он набрал на домофоне номер квартиры. Прозвучал один длинный гудок, и сразу же последовало несколько коротких, оповещающих об открытии электронного замка. Глеб потянул на себя железную дверь и вошёл в светлый прохладный подъезд. Поднявшись на лифте на восьмой этаж, он подошёл к массивной, темно-бордового цвета железной двери с номером «65» и нажал на звонок условным сигналом. Через некоторое время щёлкнул металлический замок, и тяжёлая дверь открылась ровно настолько, чтобы человек смог зайти в проём боком. В полном молчании Глеб быстро скользнул внутрь. Дверь бесшумно закрылась, снова щелкнув железным затвором.

Он вошёл в тускло освещённую прихожую. Парень, который открыл ему дверь, не здороваясь, вполголоса сказал:

– Проходи.

Не снимая обуви, Глеб прошёл вперёд по узкому тёмному коридору, повернул налево и вошёл в большую, с приглушённым светом комнату. Сделав несколько шагов вперёд, он остановился. Просторная, в светло-жёлтых тонах комната имела стильный дизайн. Глеб не особо разбирался в стилях интерьера, но где-то встречал, что подобное убранство комнаты было выполнено в стиле модерн, главным отличием которого, являлось пустое пространство и скрытая роскошь. В комнате было много свободного места за счёт того, что в ней стояло мало мебели. Мебель была дорогая и функциональная, ничего лишнего. По обеим сторонам оконного ряда висели тяжёлые портьеры, а сами окна, кроме одного, центрального, были закрыты жалюзи. Несколько горевших ламп, встроенных в навесной потолок, давали комфортное для беседы неяркое освещение. Интерьер дополняли небольшое декоративно дерево, стоявшее справа в углу, и фальш-камин, который находился на противоположной стороне комнаты. Облицованный белым мрамором, он одновременно придавал законченность стилю и создавал уютную атмосферу. Сейчас он был во включенном режиме, его лазерное изображение очень реалистично имитировало движение настоящего огня.

В комнате находилось два человека, один из них сидел в кресле за журнальным столиком и курил сигару, сбрасывая пепел в пепельницу, которая имела весьма смелый дизайн эротического содержания. Она была придвинута к самому краю столика, для удобства использования. Другой мужчина, грузный, среднего роста, стоял у окна, повернувшись спиной к присутствующим. По его виду и по тому, как он держался, было понятно, что мужчина являлся хозяином квартиры и лидером среди собравшихся «коллег». Он продолжил неподвижно стоять, даже когда Глеб вошёл в комнату. Спрятав руки в карманах клетчатых брюк, человек молча смотрел в окно.

– Добрый вечер, – сиплым, неуверенным тоном произнёс Глеб.

В проёме комнаты появился парень, впустивший Глеба в квартиру, который стоя позади него, с усмешкой произнёс:

– Ну что?

Глеб медленно обернулся, и посмотрел на парня с некоторой долей надежды и в то же время отчаяния, но тот, опершись рукой на деревянную панель косяка, смотрел на Глеба без выражения каких-либо эмоций на лице.

– Что скажешь? – перехватил начатый вопрос мужчина, стоявший у окна и, не дожидаясь ответа тут же продолжил: – Ты никак пришёл долг отдать?

Немного помявшись, Глеб тихо ответил:

– Нет…, точнее…, не совсем. Я помню про долг и при первой же возможности его верну, но…

– С процентами! – резко перебил его тот. В тоне этого мужчины чувствовалась беспощадная твердость и раздражение. В воздухе зависла напряжённая пауза. Главный, наконец, повернулся. Глядя пристально на Глеба, с немалой долей презрения в глазах, он, уже несколько спокойнее, но в то же время более угрожающе, повторил:

– С процентами. Понял?

Мужчина был невысокого роста, на вид лет пятидесяти, с довольно неприятной внешностью: полный, со слегка выпирающим пивным животом, мясистым одутловатым лицом, полными губами и маленькими глазками, обладающими очень живым взглядом. Одет он был модно и дорого, но, одежда не красила его. Даже подобранные по размеру стильные вещи не могли скрыть его далёкое от идеальности тело и уж тем более придать его лицу доброжелательное выражение, за которым спрятать, хотя бы зрительно, расчётливую, циничную натуру. Ему, как нельзя, кстати, подошло бы сравнение «боров».

– Какие проценты? – растерянно спросил Глеб. – Но…, вы не говорили ни про какие проценты. У меня совсем туго с финансами.

– Это твои проблемы, – всё таким же спокойным и противным тоном произнёс грузный человек. Не вынимая рук из карманов, он слегка откинулся назад, навалившись спиной на подоконник. – У нас не подарочная лавка и не благотворительный центр, ты знал, зачем изначально к нам шёл. Ты являешься нашим постоянным покупателем, именно поэтому, мы решили пойти тебе навстречу и дали одну дозу в долг, если не ошибаюсь, ты обещал расплатиться за неё ещё в течение того месяца, так? Прошло уже два. За это время мы тебя не беспокоили, не звонили, а всё ждали, когда у тебя, наконец, проснётся совесть, и ты нарисуешься у нас с деньгами и извинениями. Мы отнеслись к тебе как к человеку, а ты оказывается свинья: товар взял и гуляешь. И ведь пришёл тогда, когда уже невмоготу. Да? То, что у тебя нет денег – это твоя головная боль, нас это обстоятельство не интересует. В общем, так: один месяц мы тебе прощаем, так уж и быть, а за второй, включаем счётчик: сто рублей в день, плюс – стоимость самой дозы. Итого получается – с тебя, на сегодняшний день, пять тысяч рублей. Пеня твоя уже начала щёлкать, так что, чем дольше ты будешь тянуть с оплатой, тем больше будет твой долг. Но, также, хочу тебя предупредить, что терпение у нас конечно, ангельское, но не бесконечное, не решишь с оплатой в ближайшие дни, из-под земли достанем и изувечим. Всё ясно?

Глеб стоял ошеломлённый, совсем не ожидая, что вместо того, чтобы получить отсрочку по оплате за один товар и получения ещё одной дозы в долг, ему предъявят выплату процентов, а сам разговор примет угрожающий оттенок. Помедлив несколько секунд, он собрал в себе последние силы и тихо произнёс:

– Я понял… Я…, всё отдам…, с процентами, да, только…, я вас прошу дать мне ещё одну дозу в долг. Я клянусь…

– Ага, какой борзый! – оборвал его молодой парень, всё ещё стоявший позади него. – Да ты должен был прийти месяцем раньше и извиниться за задержку оплаты, а у тебя хватает наглости не только не платить, а ещё снова просить. Пошёл вон отсюда!

– А мы знали, что ты скоро нас навестишь…, – начал с усмешкой человек, который по-прежнему курил сигару, вальяжно развалившись в кресле.

– Ладно, хватит! – грубо осёк его человек у окна. Возвращая взгляд на Глеба, он добавил: – Мы тебе всё сказали. Свободен.

Сейчас, Глеб бесцельно шёл по улице, предоставив своему телу полную свободу действий. Словно на автопилоте, он уходил всё дальше и дальше по широкой центральной улице города, не имея представления о том, куда и зачем он идёт. В голове был туман. Приступы начавшейся ломки изматывали его, а настроение резко менялось от нарастающего бешенства, до полной апатии, сознание было спутанным. Он не знал, который сейчас час, и на какой улице в данный момент находится. Взгляд то прояснялся, то снова становился мутным. Сильная усталость, возникшая от длительной непрекращающейся боли, то и дело порывала Глеба остановиться и лечь прямо на асфальт, но в последний момент что-то удерживало его от этого шага, и он продолжал медленно идти по красивому ярко освещённому тротуару.

Дождь продолжал непрерывно моросить, полностью промокший до нитки Глеб не чувствовал его острых, прохладных капель и даже не ощущал холода. Наполненные водой кроссовки при каждом шаге издавали хлюпающие звуки. Двигаясь по улице почти в сомнамбулическом состоянии, Глеб не замечал, куда ступает его нога и если попадалась лужа, которых на неровном тротуаре было достаточно много, то он не обходил её, а ступал прямо в неё, отчего его обувь быстро промокла насквозь. Людей на улице было мало, в такой поздний час, да к тому же в воскресный день, большинство из них уже находились в своих тёплых квартирах, а те немногие, которые ещё оставались на улице, торопились дойти до своего дома. Люди проходили мимо Глеба, не обращая на него внимания, да и друг на друга внимания они тоже не обращали. В большом городе никому ни до кого не было никакого дела. Молодой человек свернул в переулок и побрёл между домами, шатаясь из стороны в сторону. В переулке было тихо и пусто, в свете неярких уличных фонарей отражалась чавкающая под ногами грязь. Город вообще не отличался чистотой и даже оказался на пятом месте в десятке самых грязных городов страны.