Лёд и пламя

Лёд и пламя
Элена Мин

Теперь моя жизнь больше никогда не будет прежней.

Юная Вероника влюбилась в своего злейшего школьного врага и вдобавок покорила его неприступное ледяное сердце. Но это не значит, что молодые люди могут быть вместе до конца.

Она знала, что через полгода ей придется добровольно его отпустить. Навсегда. Но все же пошла на риск, зная, что в итоге это разобьет её хрупкое сердце.

Элена Мин

Лёд и пламя

Глава 1

На улице было темно, но ему не спалось. Он не мог уснуть из-за разбушевавшейся грозы. За окном раздавались оглушительные раскаты грома, озаряя на короткое время тёмно-серое небо яркими вспышками света.

Мальчик залез под одеяло и дрожал от страха. Ему хотелось кричать и звать маму, но он знал, что мама сейчас всё равно его не услышит. Её спальня находилась слишком далеко отсюда.

Он пытался мысленно успокоить себя, упорно повторяя то, что сказала бы мама, будь она здесь.

«Это всего лишь дождь!»

Но его тело сжалось от напряжения, а ушки с ужасом прислушивались к каждому шороху за окном. Порывы ветра становились сильней, а капли били о стекло всё настойчивее.

В тот момент, когда очередная вспышка озарила мрачное небо, он не выдержал, выскользнул из-под одеяла и выбежал из комнаты, закрывая за собой дверь, так словно его преследовали потусторонние демоны.

В коридоре было тише. Раскаты грома почти не были слышны. Мальчик отдышался, прижимая маленькую ладонь к сердцу, и стремительно пошел в сторону спальни родителей. Ему было страшно, и единственным желанием ребёнка в эту минуту было забраться к маме в кровать и прижаться теснее, ощущая на себе успокаивающие прикосновения её теплых рук.

Разве не так поступают все дети, когда им страшно?!

Босые ноги создавали шлепки по голому полу. Он уже почти бежал, когда услышал голоса, доносящиеся с первого этажа. Он замер над лестницей, прислушавшись.

–Папа? – его голос прозвучал тихо и неуверенно,– Папа, это ты?

Осторожно спускаясь по широкой лестнице, он старался передвигаться как можно тише, чтобы не привлекать к себе внимания, на случай если ошибся и там внизу все же не отец. Голоса становились разборчивей и громче. Он смог различить их и узнать повелительный тон отца, но теперь уже побоялся его отвлекать.

Диалог между мужчинами был напряжённым, один из них даже кричал.

– Где деньги, Лёва?! – услышал мальчик грозный голос одного из незнакомцев и застыл на месте. Однако с этого места он не видел никого, поэтому помедлив, спустился ещё на две ступеньки и присел, просовывая голову между балясин витиеватой лестницы, так чтобы было видно говорящих.

– Я вам всё отдал!

– Нет, не всё! – мальчик вздрогнул, услышав холодный и безжалостный голос папы. С ним он говорил таким тоном лишь однажды, когда мальчик без разрешения зашел в кабинет к отцу и случайно разбил там одну из его любимых фарфоровых статуэток, – Ты и твои дружки забыли расплатиться со мной за последнюю поставку товара!

Тот самый Лёва задрожал, всхлипывая от страха:

– Мы так не договаривались. Речь шла о двух партиях товара, но сумма была за всё одна.

Мужчины захохотали, явно потешаясь над Лёвиной беспомощностью. Бедолага сидел в центре комнаты на стуле со связанными руками за спиной. Мальчик не видел его лица, только затылок, но уже от такого рода сцены понимал, что Лёве сейчас не позавидуешь. Рядом с ним стояли два человека одетых в черное, а прямо напротив отец. К счастью для мальчика, мужчина был так увлечён происходящим в комнате, что сына своего пока не замечал. Двое громил внешне выглядели чрезмерно устрашающе. Оба высокие, широкоплечие с характерными чертами лица, по форме больше напоминающие квадрат. С небрежной щетиной, которая прекрасно сочеталась с суровым взглядом цвета неба за окном. Правая бровь одного из них была отмечена тоненькой, но бросающейся в глаза полоской шрама. Особенно заметной она становилась в тот момент, когда мужчина прекращал хмуриться. Бровь словно разделялась на две половины.

– Здесь мы устанавливаем правила, – огрызнулся на Лёву один из громил и тот ещё сильней вжался в стул.

В дверях соседней комнаты показался ещё один представительный мужчина в костюме, лица которого мальчик рассмотреть не смог, зато отметил длинные волосы, собранные в хвост на затылке. Голос его звучал не грубо, а скорее наоборот, более протяжно, насмехаясь. Словно происходящее в комнате приносило тому несказанное удовольствие.

– Я думаю, Льву стоит преподать урок на будущее, о том, как в наше время ведутся дела, – заявил незнакомец. Мальчик уже успел пожалеть, о своём решении спуститься сюда, поскольку действия мужчин вызывали в нём ещё большую волну ужаса. Несмотря на свой малый возраст, он прекрасно понимал, что умудрился подсмотреть то, что не позволительно для детских глаз.

Один из громил тут же кивнул, взмахнув кулаком над Левой. Мальчик прищурился, ожидая удара по лицу и воплей о помощи, но услышал только строгий голос отца.

– Не стоит! Он же всё-таки наш гость….

–Нет! Простите, я всё отдам, честно! – взмолился «гость» надрывистым голосом, – Сколько мы вам ещё должны?

Отец расплылся в кровожадной улыбке, и от этого зрелища у ребёнка спазмом скрутило низ живота, так словно он только что проглотил целого ёжика.

– Столько же.

– Хо-хорошо, – заикаясь, ответил Лёва.

Незнакомец справа от отца о чём-то тихо ему говорил, довольно улыбаясь, и мальчик его плохо слышал. Всё его внимание было сосредоточено на связанном мужчине.

– Парни проводите нашего гостя на улицу и проследите, чтобы он без приключений добрался до дома, – скомандовал отец.

Когда двое подняли Леву на ноги и развернули к выходу, мальчик заметил окровавленное лицо. У него были разбиты губа, нос и левая бровь, а оба глаза, настолько затекли от синяков, что едва проглядывали сквозь щелочки. Его били. Очень много били. От этого зрелища мальчик испытал шок. Ему пришлось зажать рот рукой, чтобы не закричать вслух от страха. Он не хотел привлекать к себе внимание. Знал, что если отец узнает, что он подглядывал, ему за это тоже достанется.

Однако именно в этот момент его отец поднял глаза на лестницу и заметил на одной из ступеней под самым потолком маленького перепуганного сына. Мрачные голубые глаза застыли на мгновение, бесстрастно наблюдая за развернувшейся картиной. Мальчик понял, что попался и дернулся, попятившись назад, все еще не разрывая зрительного контакта со своим отцом, глаза которого сейчас больше походили на ледяные глыбы.

Уголок губ мужчины довольно потянулся вверх в ту же секунду, когда малый бросился бежать обратно вверх по ступеням.

За окном прозвучал ещё один раскат грома. Семён проснулся, с ужасом обводя глазами свою комнату.

Это был сон! Всего лишь сон…

Он привстал, садясь в кровати. За окном было темно и тихо, никакого грома, дождя или молний. Там было звёздное небо, а под ним верхушки деревьев соснового леса. Семён сместил взгляд на стену, и увидел, что стрелки на часах перевалились за полночь. Закрыв ладонями глаза, он почувствовал, что на лбу у него выступил пот.

Нет. Это был не просто страшный сон. Это было воспоминание из детства, о котором он уже успел забыть. Сколько ему тогда было: три, четыре?! Отвращение буквально затопило его разум, встряхнув нервную систему. Осадок после сна был таким натуральным: вязким, тягучим и липким, словно смола, растёкшаяся по телу, поэтому от него было сложно избавиться, просто передернув плечами. Семён нервно сглотнул, проводя ладонью по волосам.

Но почему именно сейчас?! Почему кошмары вернулись?!

Подобные сны для него были предвестником беды. В последний раз, когда его одолевали подобные смазанные воспоминания, ему пришлось пережить смерть матери, и тогда ему казалось, что напугать его чем-то ещё больше просто нельзя. Нечем! Потому что по-настоящему близких людей у него в жизни не осталось, а на себя ему было наплевать. Свою жизнь он высоко не ставил, как и жизнь отца, собственно. Просто в какой-то момент все краски перед глазами померкли, и его жизнь покатился по накатанному, полагаясь только на случай. Пока не появилась она.

Впервые за многие годы на протяжении нескольких последних месяцев он только и делал, что боялся и переживал и не за себя, а за другого человека. За человека, который так внезапно ворвался в его жизнь и скажи ему об этом каких-то полгода назад, он бы не поверил. Действительно не поверил бы!

Вероника. Эта девушка стала для него чем-то очень важным и единственным, что было в приоритете.

Сейчас даже смешно вспоминать, но ведь они действительно ненавидели друг друга все прежние школьные годы прямо перед тем, как судьба столкнула их вместе нос к носу. А теперь вновь разводила по разные стороны…

Он упал обратно головой на подушку, воображая перед собой её лицо, глаза и то, как она уверенно смотрела, приподнимая подбородок вверх. Представлял её улыбку, ту самую настоящую, искреннюю, от которой щемило сердце, пропадала надменность в голосе, а воображение напротив, начинало разыгрываться. Ту самую чёртову улыбку, при виде которой он сам начинал слащаво улыбаться и терял всякий контроль над своими эмоциями. А если ко всему перечисленному добавить ещё и её неуверенные прикосновения, учащенное дыхание, закушенную губу… Чёрт! Он злился на себя, что не мог контролировать не только свои мысли, но действия при виде этой девушки. Ну а если и мог, то с трудом. Однако это всегда было приятно. Приятно находиться с ней рядом. Приятно «сдаваться», «ломаться» и слышать, как с громким треском рушатся защитные барьеры. Приятно её касаться, целовать и позволять ей делать с собой тоже самое. С ней было приятно всё, и даже ругаться! Да, от этого он получал колоссальное удовольствие, когда видел привычный огонь в изумрудных глазах.

Большую часть проживания в школе они действительно были врагами, но теперь уже глупо отрицать тот факт, что ему нравилось наблюдать за ней. Нравилось выводить её из себя и видеть, как она злится, нравилось находить её глазами прямо во время урока, наблюдая за тем, как она покусывала кончик карандаша, приоткрыв рот, как щурилась от солнца или как рассматривала ногти, когда становилось вдруг скучно. Нравилось каждый раз очерчивать глазами её фигурку, представляя, что там находится под одеждой. Не нравилось лишь одно! То, что она таскалась повсюду с Островым и своим недалеким дружком Песнеренко. Это были именно те одноклассники, которых ненавидел Семён. За что судьба так неблагосклонна?!