Свежий ветер с моря. Записки одесского путешественника

Так что для одесситов Зигмунд Фрейд – почти родственник.

Музей Зигмунда Фрейда очень отличается от больших и хорошо нам знакомых художественных музеев австрийской столицы. Он совершенно камерный, да и, собственно, что вообще можно показать в музее психоаналитика? Тем не менее, музей очаровывает и оставляет сильнейшее послевкусие – если это слово применимо к музеям вообще.

В доме номер 19 по улице Берггассе Зигмунд Фрейд прожил с семьей сорок семь лет, с 1891 по 1938 год. Отсюда 4 июня 1938 года они бежали от национал-социалистов в Англию, заплатив за возможность уехать большие деньги, и увезли с собой практически все движимое имущество – даже знаменитая кушетка находится теперь в Музее Фрейда в Лондоне. Музей в Вене открылся в 1971 году, и его огранизаторам немало помогла Анна Фрейд, самая младшая дочь Зигмунда Фрейда. Создателям музея в Вене, конечно, пришлось немало потрудиться. Сразу скажу – у них получилось.

Музей сегодня располагается в двух помещениях – в квартире Зигмунда Фрейда и его рабочем кабинете. Собственно, все это одна большая квартира с двумя входами. Дверь налево на первом этаже – вход в квартиру, направо – в приемную. С тех пор, как доктор перестал принимать пациентов, правая дверь закрыта, так что вход в музей – через жилую часть квартиры.

Всем посетителям предлагают две варианта – загрузить на телефон аудиогид или взять брошюру, отпечатанную на нескольких языках. И потом идти по комнатам, изучая экспонат за экспонатом. Это – копии писем и фотографий (оригиналы большей частью хранятся в Библиотеке Конгресса США), оригинальные вещи – шляпа, трость, чемодан, диван из бывшей приемной, зеркало Фрейда, его визитки, сигары. Газетные вырезки. Копии гравюр и дипломов. Небольшой портрет Фрейда работы Дали. Предметы из обширной античной коллекции (египетские, греческие, римские) – их Фрейд собирал много лет. Очень интересны исторические кинозаписи из частного архива Фрейда и его семьи, составленные Анной Фрейд и снабженные ее комментариями. А еще – самая большая в Европе библиотека, посвященная проблемам психоанализа и насчитывающая 35 000 томов. Внимательно изучая все это, вглядываясь в портреты Фрейда, его родных, друзей, читая газетные статьи и объявления, незаметно погружаешься в эпоху, которая так блестяще начиналась и так трагически закончилась. Уходя из музея, чувствуешь, что вскоре вернешься сюда вновь.

«К занятому человеку редко ходят в гости бездельники – к кипящему горшку мухи не летят», – сказал как-то Зигмунд Фрейд.

Будем надеяться, что, побывав у его в гостях, мы не разочаровали дух отца психоанализа. Он ведь присутствует в этом доме. Наверняка.

Новый год в Вене

Новый год – праздник особенный, и у каждого есть любимое место, чтобы его встречать. Для кого-то это свой дом, для кого-то – дом друзей, что, согласитесь, всегда неплохо. Ну, а кто-то предпочитает встречать Новый год в путешествии.

Зимние путешествия, как известно, четко делятся на две категории – одни предпочитают поехать из зимы в лето, туда, где тепло; другие, наоборот, из зимы в еще большую зиму, туда, где горы и снег. Особенно интересно, когда в семье один любит холод, а другой его не переносит. Как в том анекдоте, когда муж рассказывает другу: «Поехали в конце концов к морю, но лыжи жена разрешила взять с собой».

Но все это уже после Нового года. Его ведь нужно отметить в правильном месте.

В Европе Новый год, безусловно, праздник не главный. «Сильвестр» идет прицепом к главному празднику – Рождеству. Поэтому далеко не везде его отмечают так, как хочется нам – ведь для нас он был и остается главным. По крайней мере, пока.

Но все же есть в Европе одно место, где можно ощутить атмосферу Нового года «по полной». И место это – чудесный город под названием Вена.

Вена – город постоянного праздника. Восхитительный город. Всегда входит в тройку лучших для проживания в мире. И, пожалуй, единственный город в Европе, где можно прожить без моря. Это, конечно, нелегко, но в Вене можно.

Что в Вене прекрасно? В Вене прекрасно все. А особенно то, что в ней бурлит культурная жизнь.

Несколько лет назад именно в Вене мы провели одну из самых запоминающихся новогодних ночей. Непривычно – без телевизора, оливье и курантов с гарантом. Собственно, это не удивительно – дело происходило в «Kunsthistorisches Museum» – Музее истории искусств, стоящем прямо напротив Хофбурга, на площади Марии Терезии. Представьте себе, прямо там, в музее, можно встретить Новый год.

Как это ни удивительно, в праздничные дни в Вене работают все музеи. Наша программа была такой. 31-го утром – Альбертина. Помимо Пикассо с Ван Гогом и Моне с Дюрером, Матисса с Модильяни и Климта с Шиле там прекрасная коллекция русского авангарда. За одну только кубистическую работу Любови Поповой можно отдать полцарства. За «Офицерского парикмахера» Михаила Ларионова – вторые полцарства.

Обед – в австралийском пабе «Cross Field». Нигде больше вы не найдете такой нежной крокодилятины и хрустящих кузнечиков.

Потом – в отель, собираться и готовиться. В восемь нужно быть в музее. Он будет до одиннадцати вечера открыт только для вас и еще нескольких счастливчиков, которые успели купить билеты на новогодний ужин.

Невероятные ощущения – тишина, ты в залах один, вечер, почти ночь, а на стенах – работы Дюрера и Кранаха, Караваджо и Каналетто, Брейгеля и ван Эйка, Рубенса и ван Дейка, Тинторетто и Тициана. Если вам кажется, что ночью музей живет своей тайной жизнью – а мне, например, так кажется, – это уникальный шанс эту жизнь почувствовать.

Ну, а потом – есть, выпивать и смотреть фейерверк прямо со ступеней музея. В полночь вся Вена заполняется шумом и огнями фейерверков. Это впечатляет, поверьте.

В первый день нового года, выспавшись как следует, нужно идти… правильно, в Бельведер. Потому что два в одном – прямо у входа во дворцовый сад есть отличная пивная, где в подвале варят свое собственное пиво. И первого января они работают, как ни в чем ни бывало. Единственная сложность – найти свободное место. Тут, конечно, нужно немного нахальства и чуточку везения.

После пива со шницелем – Климт. Он там, к счастью, еще есть. Климт, Кокошка и Шиле.

Первого января вечером приличные венцы ходят на «Летучую мышь». Билеты в «Volksoper» – Венскую народную оперу – нужно купить заранее. В антракте – шампанское.

Оглянуться не успеете, как новый год уверенно войдет в свои права и появятся новые неотложные дела. Но перед тем, как уезжать из Вены (может, все-таки не нужно?), обязательно нужно зайти в ресторан «Plachutta» и съесть Tafelspitz – вареную говядину. Не пожалеете. Австрийские друзья рассказывали мне, что этому традиционному австрийскому блюду уже пара сотен лет, в те времена мясо на столе бывало нечасто, потому рецепт удачный и экономный – бульон на первое, говядина из него же – на второе. И все в одной кастрюле.

Ну, австрийцам не раз приходилось экономить на еде – я помню, как прямо в саду перед Хофбургом, королевским дворцом, не так давно устроили огород. Вместо роз там высадили картошку, морковку, свеклу, капусту, лук. Оказалось, это была реконструкция – в 1945-м, после войны, голодные венцы использовали любой свободный клочок земли для того, чтобы вырастить что-то съедобное.

Сейчас это трудно себе представить.

Три страны за один день

В чем прелесть вечно молодой «старушки» Европы? В том, что она может быть разной. Когда нужно – очень большой, и ты пересекаешь Францию из Марселя в Сен-Мало, находясь за рулем больше двенадцати часов безостановочно. А бывает наоборот – встаешь утром, завтракаешь неспешно, обедать едешь в другую страну, а ужинаешь вообще в третьей.

Для этого, конечно, нужно правильно выбрать место. А места такие есть, и немало. Например, окрестности Бодензее. Одно озеро на три страны – Германию, Швейцарию и Австрию.

Или, например, Кельн, лучший город Германии. За день можно съездить в Люксембург, Бельгию и даже Голландию – было бы желание, совпадающее с возможностями.

Но все это север. А зимой даже птицы стремятся на юг. Мы последовали их примеру и после активной культурной жизни в Вене отправились на юго-запад, в городок Фельден рядом с озером Вертерзее, с его знаменитым замком. В городке, основанном в XIII веке, живут всего девять тысяч человек. Зато как живут! Я, кажется, уже писал о том, что Австрия – один из филиалов рая на Земле. Готов повторять это снова и снова. Горы, озера, культура, еда вкусная, вода кристально чистая… И у этой самой воды можно найти вполне приличные отели, в которых не только живут люди, но и столуются лебеди. Мы нашли отель с многообещающим, но немного странным названием: «Barry Memle Directly at the Lake». Я даже подумал, что хозяева – турки. Оказалось, что самые что ни на есть настоящие австрияки, а Барри Мемле – имя бабушки владельца отеля. Бывает.

Чем хорош Фельден? Тем, что от него рукой подать до словенской границы и национального парка Триглав. Но наша цель была южнее. На следующее утро мы выехали в Триест.

Триест. Как много в этом звуке… И сколько властей в нем сменилось. Селение иллирийцев Тергесте, ставшее впоследствии городом Триестом. О нем упоминал Юлий Цезарь, стены вокруг него построил император Август, а театр – уже император Траян. После падения Рима город был военным форпостом Византиии, побывал в руках лангобардов и франков, некоторое время был даже свободной коммуной, пока в 1202 году его не захватили венецианцы. Венецианцев нигде особо не любили (киприоты даже радовались, когда турки выгнали венецианцев с острова), и жители Триеста обратились за помощью к Габсбургам – надо сказать, очень удачно. От этого союза выиграли обе стороны. С 1382 года и до самого конца Первой мировой войны Триест был главным портом Габсбургской монархии, позже – Австро-Венгрии, жемчужиной Австрийской Ривьеры и целых 172 года был вольным имперским городом. Такая практика обычно идет городам на пользу – за эти годы Триест вырос в двадцать семь раз и стал четвертым городом империи – после Вены, Будапешта и Праги.

Но самое интересное началось в конце XIX – начале XX века. В Триесте побывало множество знаковых для европейской культуры и науки фигур. Именно тут написал свою первую научную статью Зигмунд Фрейд. Около десяти лет в городе жил Джеймс Джойс – здесь он создал своих «Дублинцев» и начал «Улисса». Жил в Триесте изобретатель Йозеф Рессель, чех по происхождению, придумавший гребной винт и построивший первый в мире пароход с этим самым винтом. В Триесте родился итальянский поэт Умберто Саба. Уже при итальянцах, в 30-х годах прошлого века, в городе начался футуристическо-конструктивистский «движ», самыми заметными фигурами которого были художники Туллио Крали (вы что-нибудь слышали об аэроживописи?) и Август Чернигой.

Во время Второй мировой войны город оккупировала Германия, устроив здесь концлагерь Рисиера ди Сан Сабба. А после освобождения, в 1947 году, специальным решением Совбеза ООН здесь была создана Свободная территория Триест – за город и провинцию боролись Югославия и Италия. И даже одно время ходила собственная валюта – триестская лира.

В общем, мы ехали из бывшей Австро-Венгрии в бывшую Австро-Венгрию. До границы со Словенией добрались меньше чем за час, Словению пересекли за два часа, а дальше начались чудеса. Дыхание Средиземноморья чувствуется сразу. Появляются красивые деревья. Домики с черепичными крышами. Становится тепло. После долгого спуска к морю мы сняли куртки – в Австрии было минус три, в Триесте – плюс пятнадцать.

В Италии всегда весело, красиво и вкусно. И шумно. Мы это любим и ценим. Моим самым первым итальянским городом был расположенный высоко в Альпах крошечный Бреннеро – городок, расположенный в двух странах сразу. В Австрии он Бреннер, чинный и благородный, но стоит пересечь невидимую границу и зайти в любое кафе, как сразу понимаешь, что ты уже в Италии. Просто по уровню шума, в который сливаются голоса посетителей и голос радиоведущего из орущего где-то за барной стойкой радио.

Понятно, что в Триесте нужно есть морепродукты и закусывать мороженым. Гулять. Гуляя, мы настраивались на обратный путь. Зимой темнеет рано, так что Словению мы так и не рассмотрели. Единственным моим словенским «трофеем» стал купленный на заправке «Playboy». Там же, на заправке, мы поужинали. Так и получилось за день поесть в трех странах.

Вернувшись под конец дня в «Barry Memle», мы первым делом пошли к озеру.

Лебеди были на месте.

Венгрия

Дерево жизни. Большая синагога. Будапешт

О самой большой синагоге Европы, расположенной на улице Дохань в Будапеште, я узнал от… Дэна Брауна. Он описал ее в романе «Origin» – «Происхождение». Там же, в пятой главе, рассказал он и о похороненных во дворе синагоги тысячах евреев, убитых нацистами, и о выкованном из металла «Дереве жизни», на каждом из листочков которого выбито имя невинной жертвы.

Весной 2018-го мы собирались в Будапешт, на открытие большой выставки современного украинского искусства в тамошнем филиале Музея Людвига. По дороге, в самолете, я читал о синагоге.

Построенная в мавританском стиле синагога на улице Дохань – не только самая большая в Европе, но и вторая в мире после синагоги Эману-Эль в Нью-Йорке. Она рассчитана на 3 тысячи человек, площадь ее – 1200 квадратных метров, высота башен – 44 метра. Возвели ее в рекордно короткий срок – менее чем за пять лет, с 1854-го по 1859-й – по проекту венского архитектора Людвига Ферстера, построившего ранее Венскую хоральную синагогу, а внутреннее убранство спроектировал Фридеш Фесл. Торжественное открытие синагоги состоялось 6 сентября 1859 года. Внутри синагога напоминает католический собор – в ней даже есть кафедра и орган, на котором играли Лист и Сен-Санс. За более чем полтора века существования синагоги орган дважды ремонтировали и один раз полностью заменили.

Находящиеся в здании сиденья (1492 мужских и 1472 женских мест) были раскуплены еще до того, как строители полностью сдали синагогу. И в дальнейшем ими могли пользоваться только владельцы. Их можно было продать, купить и даже заложить – настолько ценным являлось каждое место в синагоге. В местном еврейском обществе даже существовала поговорка: «Член общины должен иметь квартиру, дачу и место в синагоге на улице Дохань».

Вплотную к синагоге примыкает Еврейский музей, построенный по проекту Ласло Ваго и Ференца Фараго – он расположен там, где стоял дом Теодора Герцля. Вернее, дом, в котором в 1860 году Герцль родился. Ему повезло родиться прямо рядом с Большой синагогой, поэтому обряд бар-мицвы он проходил именно тут.

«Когда мне исполнилось тринадцать лет, родители устроили пышное празднество «Бар-мицва». Утром той торжественной субботы я помолился в синагоге, где меня вызвали для исполнения обряда и чтения особой молитвы «Мафтир»; глубоко врезалась в память праздничность и величие этой минуты. Дома, во время самого празднества, мной была произнесена взволнованная «речь» и в конце ее я поклялся «остаться верным еврейству в любых условиях и обстоятельствах», – писал Герцль в своих воспоминаниях.

В 1929–1931 годах облик синагоги и прилежащей территории меняется. Завершается строительство Еврейского музея, а во дворе возводится храм Героев – в честь десяти тысяч евреев, погибших на полях Первой мировой войны. Тогда же во дворе появляется и сад.