Игра наяву 2. Вкус крови

Игра наяву 2. Вкус крови
Евгений Валерьевич Решетов

"Итак, предполагаемый преступник пойман. Что это сулит нам – награду или месть? Пока я затрудняюсь ответить. А ведь еще и сотрудники охранки до сих пор ищут тех, кто спалил клуб. Выйдут ли они на наш след или нет? Очень надеюсь на отрицательный ответ. Думаете, это все мои беды? Нет! Цепь событий привела меня к тому, что я теперь вынужден опасаться мести ведьм, и если дело дойдет до прямого столкновения с ними, то у меня точно начнется "аллергия" – по всему телу появятся синяки, раны, а то и вовсе помру! И последнее… стали бы вы использовать силу, если бы она требовала в качестве платы чужую кровь, боль и страх?"

Евгений Решетов

Игра наяву 2. Вкус крови

Глава 1

Когда парень неожиданно раскрыл глаза, я растерялся и рефлекторно ударил Адониса краем рукоятки пистолета. Он болезненно вскрикнул и попытался закрыть голову руками. По его виску потекла струйка крови. Я не остановился на этом и иступлено приложил его еще пару раз, что-то нечленораздельно выкрикивая, словно умалишенный. В этот миг я вымещал на нем весь свой страх и горечь. Парень бессильно обмяк, потеряв сознание. Вся подушка была в красных каплях, которые медленно впитывались в материал.

Я отшатнулся от Адониса. Воздух со свистом покидал мою тяжело вздымающуюся грудь. Обагренные чужой кровью пальцы дрожали. В душе было какое-то опустошение. Мой горящий взгляд не отрывался от разбитого лица парня. Почему я не убил его, когда он открыл глаза? Видимо, подсознательно я еще не готов совершить убийство. Одно дело, если, к примеру, убивает Чертовка, и совсем другая песня, если должен я собственноручно совершить этот поступок. Вот только мне обязательно надо решиться на него.

Я навел пистолет на бесчувственное тело Адониса и нервно облизал губы. Черт! Я даже разозлиться на него не могу! Он вел себя со мной предельно вежливо и корректно! Хоть бы оскорбил разочек. Вот мразь воспитанная!

Неожиданно мой взор упал на гримуар, который выскользнул из-под футболки, когда я бил парня. Он лежал на полу, раскрывшись на каком-то заклятии. Я наклонился над книгой и не сумел сдержать возглас удивления. Строки, выведенные на странице, описывали заклятие, которое было способно частично лишить человека памяти! Невероятно! Совпадение или кто-то почуял мои внутренние терзания и подсказал, как не убивать Адониса, и, в тоже время, выкрутиться из сложившейся ситуации? А может быть, это проявился дар родителей? Ох, не знаю… не знаю… И вряд ли я когда-нибудь доподлинно узнаю об этом. Возможно, я даже на досуге поразмыслю над тем, что сейчас произошло, но не в данный момент. Теперь мне не стоит терять ни секунды и углубиться в изучение заклятия.

Схватив гримуар, я начал читать его. Если исходить из формулы, представленной в описании, то моих параметров и силы Таланта хватит на то, чтобы Адонис забыл всё, что с ним происходило, начиная со вчерашнего полудня. Действия, которые нужно было совершить для этого, являлись малоприятными, но уж лучше так, чем убивать его.

Сначала мне пришлось пошарить в шкафу парня, найти там два ремня и привязать его ноги и руки к кареткам кровати. Затем я засунул ему в рот носок, дабы он не кричал. Адонис все так же не приходил в сознание. Я отвесил ему несколько достаточно сильных оплеух. Его глаза приоткрылись. В них мгновенно вспыхнул фитиль ужаса. Лицо исказила гримаса страха.

Не колеблясь, я решительно вытащил нож, который всегда носил с собой, неглубоко воткнул его в грудь парня и уверенно сделал длинный надрез. Адонис заметался на кровати, силясь избавиться от пут. Он пытался истошно вопить, но импровизированный кляп заглушал все его звуки, позволяя издавать лишь мучительное мычание.

Я быстро положил на пол какое-то полотенце, найденное в шкафу, а затем обмакнул кончики пальцев в крови парня. Потом я начал выводить в воздухе те символы, которые были нарисованы в гримуаре. Делал я это аккурат над полотенцем. Мазки получались бледными и прозрачными – это означало, что для заклятия не хватало боли носителя крови.

Тяжело выдохнув и заскрипев зубами, я сделал еще несколько надрезов на теле Адониса: уже более глубоких и болезненных. Парень стал дергаться так сильной, что захрустели его запястья и щиколотки. Зрачки Адониса расширились до передела, сквозь них можно было увидеть темное море ужаса и боли. Но все это было не зря, я добился нужного уровня страданий – незаконченный ведьмовской знак налился цветом.

Я вывел пальцами еще пару красных штрихов, а затем надрезал свое запястье и добавил в символ немного собственной крови – так ведьмы не сумеют снять заклятие. Им для этого понадобится еще и моя кровь, а не только кровь Адониса.

В этот миг мое художественное творение мигнуло, и капли упали на полотенце. Парень глухо застонал и бессильно вытянулся на кровати, в очередной раз, лишившись чувств. Фух, сработало, хотя единиц воли едва хватило. Заклятие практически опустошило мой запас, но это не беда. Все ведь получилось.

Теперь мне оставалось замести следы. Я взял из шкафа рубашку и хорошенечко протер в квартире те места, на которых могли остаться мои отпечатки пальцев, не забыв вернуться в гостиную и уделить внимание дверным ручкам. Затем я завернул мумию девушки в простыню и закинул ее себе на плечо. Дальше я взял полотенце, рубашку, а потом пошел на кухню, нашел там спички и положил их в карман. И только после этого покинул жилье Адониса.

Пока я быстро спускался по ступеням лестницы, то тщательно прислушивался, выискивая духов. Мне повезло, их здесь не оказалось, иначе пришлось бы еще и с ними что-то решать. Гримуар бы помог мне в этом деле, но время, время… Я выгляжу донельзя подозрительно с этим сверткой на плече. Надо скорее убираться отсюда.

Выйдя из подъезда, я почти побежал по улице, внимательно оглядывая дома. Некоторые окна светились ярким электрическим светом. Кто-то из жителей мог видеть меня, но это было не так страшно, как камеры видеонаблюдения, но их тут, вроде бы, не наблюдалось. Насколько я знаю, они находились только в Золотом и Неоновом кварталах. Поля были несколько мелковаты для таких редких и ценных вещей, как камеры. Поэтому если кто и заметит меня, идущим в ночи, то это только существа из плоти и крови.

Покинув этот район, я остановился возле какой-то кучи мусора, кинул в нее полотенце, рубашку и мумию в простыне, а затем поджог. Пламя неохотно, но все же разгорелось. Я внимательно наблюдал за тем, как сгорают улики. На душе скребли кошки. Смерть юной ведьмы я вряд ли когда-нибудь забуду. Но то, что я оставил жизнь Адонису, немного поднимало мой дух.

Я досмотрел, как в пепел превращаются взятые из квартиры парня вещи, а потом вытащил из кучи оставшиеся от мумии кости и череп. Они были еще горячими. Я кинул их в канализационный люк, надеясь, что крысы как следует, попользуются ими.

Вот теперь я двинулся к себе домой. Тут оставалось пройти уже совсем не много. Я быстро преодолел это расстояние и оказался в съемном жилище. Домовой уже убрал битое стекло и посуду. Он сложил осколки в мешок и поставил его около двери. Надо будет утром избавиться от него и вставить стекло. Пока же по комнате гулял ветерок. Он свободно проникал через окно. Я закрыл ставни, и комната погрузилась во мрак. Пришлось зажечь свечу.

Разоблачившись, я лег на кровать и взял в руки гримуар, а затем, поколебавшись, тяжело выдохнул:

– Домовой, ты оказался прав, сказав, что случилось что-то страшное. Из-за того, что я открыл гримуар, умерла ведьма.

– Невелика потеря, – прохрипел дух со стула. – Ведьмы злокозненные создания. Добра от них не жди. У нее наверняка за душой немало темных дел.

– Конкретно эта ведьма была еще совсем юной особой, – выдавил я, чувствуя горечь во рту. – Вряд ли она сумела многого наворотить.

– Гхем, – неопределенно крякнул домовой. – Знать такова ее судьбинушка.

– Книжник мне сказал, что для того, чтобы открыть гримуар, нужна кровь ведьмы, но он не счел нужным сообщить о том, что она умрет, – тихо проговорил я, ощущая, как в груди нарастает гнев.

– Повтори слово в слово то, что ты у него спрашивал, – попросил дух. Я выполнил его просьбу. И тогда домовой уверенно прохрипел: – Ты сам сплоховал, хозяин. Вопрос был только в том, как отворить книгу. Что за этим последует, ты не стал выведывать у книжника.

– Но он же мог сказать! Это же человеческая жизнь! – взбеленился я, яростно сопя с кровати.

– Хозяин, ты мнишь нас, словно мы люди. Но мы – не вы, – рассудительно произнес дух. – Те из нас, кто ютятся среди людей, поднабрались человеческих привычек и черт, но это мало что значит. Мы – духи. Вы – люди.

– Человеческая жизнь для вас ничего не значит? – горячо спросил я, поймав взглядом то место, откуда шел голос домового.

– Зело много духов равнодушны к ней, – ответил мой невидимый собеседник.

– Жестокие вы создания, – скрипнул я зубами.

– Нам далече до людской жестокости, – философски изрек дух.

На это мне нечего было ответить, поэтому я перевел тему разговора:

– Посмотри на гримуар. Может быть, теперь ты поймешь, кто написал его.

Я протянул книгу в пустоту. Домовой взял ее и начал листать страницы. Когда он дошел до корки, то расстроенно обронил:

– Нет, мне нечего более поведать.

– Опять к этому треклятому книжнику идти? – хмуро процедил я, приняв книгу обратно.

– Только тебе выбирать, хозяин, – откликнулся дух.

– Ладно, подумаю над этим, – нехотя бросил я, после чего открыл гримуар, показывая, что диалог на этом закончился.

Домовой был сметливым духом, поэтому он все понял и замолчал. Я же погрузился в чтение, хотя в такой обстановке читать было очень не просто: горела свеча, а душу снедало острое ощущение вины. Эх, вот был бы эликсир, который избавил бы меня от этого чувства…

Все же, спустя некоторое время, содержимое гримуара, полностью поглотило меня. Я внимательно читал каждую строку, а иногда и перечитывал, стараясь запомнить как можно больше информации. Каждая страница пестрела силой, болью и кровью. Обряд вселения духа Диббука в живое тело – замучить до смерти человека. Вызов из Астрала духа Прета – кровавое человеческое жертвоприношение. Наслать на какую-то определенную территорию всепожирающую саранчу – распятие вниз головой нескольких человек и отрезание их конечностей.

Я содрогался от тех подробностей, которые были описаны в гримуаре: уровень боли, который должны испытывать жертвы; количество единиц их здоровья, требуемых для успешного ритуала; порог их страха. Но были и более, скажем так, приемлемые заклятия, обряды и ритуалы. К ним относился и тот, который я проделал с Адонисом. Они так же требовали крови и боли, но в меньших количествах и к смерти не приводили. Иногда можно было обойтись только своей кровью и жертвоприношением животных. И чем более высокие у тебя были параметры и уровень Таланта, тем меньше требовалось материала: крови, боли, страха и жертв.

Уже ближе к середине книги, когда в щели оконных ставней пробивались первые лучики рассвета, я наткнулся на тот ритуал, который сорвал с меня покрывало сонливости. Это было жертвоприношение, которое позволяло, в зависимости от силы материла, обрести от одного до десяти рандомных очков разных основных характеристик. Мои глаза загорелись огнем предвкушения, а грудь наполнилась ликованием. Возможно, что это тот самый пинок, который мне нужен. Я не собираюсь приносить в жертву различных птичек, кошек и собачек, а вот мобов… Пусть даже я за них буду получать по одной-две единицы характеристик – но это все равно очень и очень эффективный путь развития.

Прерывисто дыша, я углубился в детальное изучение этого ритуала под названием «Imperium Mortem» и начал запоминать то, что для этого требовалось. В первую очередь нужен был серебряный клинок, затем высушенные цветы лаванды и средство добычи огня: спички или зажигалка. Все это легко можно было раздобыть в городе. Тут проблем не будет. А вот где мне охотиться на мобов…Я начал размышлять над этим. Проще всего это делать за пределами города, но вот безопаснее – в самом городе. Пока я думал над данной темой, сон подавил тот росток энергии, который возник у меня после того, как я наткнулся на этот ритуал. Гримуар выпал у меня из рук, а глаза закрылись.

Во время сна меня опять посетили кошмары. Я забыл воспользоваться «Снотворным» и поплатился за это. Мне снилась та самая юная ведьма в обличие мумии. Она гонялась за мной по темным коридорам и жадно щелкала зубами. Проснулся я в холодном поту и в темной комнате. Оконный ставни закрывали доступ свету. Не мешкая, я вскочил на ноги и открыл их. В мое жилище проник свежий воздух и веселые лучи полуденного солнца. Ночная муть постепенно стала покидать сознание.

Я сел на кровать и обхватил голову руками. Трагические события подернулись легкой пеленой забвения. Как уже упоминал ранее: я не умел долго предаваться эмоциональным переживаниям. Мне в очередной раз это помогало, но все же горечь и боль уходили не так быстро, как хотелось бы. Я до сих пор ощущал вкус ее теплых губ, пахнущих цветами.

Неожиданно мой бесцельно блуждающий взгляд упал на гримуар. Он лежал рядом со мной. Желтые страницы были раскрыты на том самом месте, где я закончил читать. Мне пришла в голову дельная мысль. Раз книга настолько сильна, то весьма опрометчиво не наложить на нее новое заклятие «Печать истинного хозяина».