Я украл Мону Лизу

– Однако эти господа не любят ждать, – хмыкнул граф Воронцов. – У вас есть место, куда я бы мог спрятаться?

– Проходите в соседнюю комнату, туда он не заглянет.

– Эта картина теперь принадлежит мне.

Подняв оригинал «Моны Лизы», он распахнул дверь и уверенно прошел в комнату.

Стук повторился, звучавший теперь более нетерпеливо.

– Подождите минуточку, – громко произнес Перуджи, накрывая картину одеялом.

Быстро подошел к двери и, повернув ключ, потянул за ручку.

– Прошу вас, господин секретарь, – разлепив губы в дружеской улыбке, произнес Перуджи. – Я как раз вас дожидался.

Перешагнув порог, секретарь осмотрел убогую обстановку комнаты и неопределенно протянул:

– Все хочу у вас спросить, Винченцио, как вы здесь обитаете?

– Конечно, не самое лучшее жилище, но что поделаешь.

– По моим данным, у вас достаточно денег, чтобы снять приличное жилье.

– Нужна осторожность.

– Впрочем, это не мое дело, так чем вы порадуете господина Моргана?

– Я выполнил заказ.

– Покажите, – умело скрывая нетерпение, произнес секретарь.

Винченцио Перуджи подошел к кровати и, ухватив покрывало за краешек, осторожно его потянул, обнажив картину, лежавшую на одеяле.

– Так что вы скажете, Гарри? – торжественно спросил он, стараясь не выдать своего волнения.

Отставив трость в угол, секретарь подошел к кровати. Некоторое время он разглядывал картину, заложив руки за спину, как если бы опасался оскорбить картину грубоватым прикосновением, а потом, осторожно подняв ее за самые края, принялся внимательно рассматривать.

– Вы все-таки сделали это. А я, признаюсь, сомневался… Даже когда услышал, что она пропала. Теперь я понимаю, насколько был не прав. Завтра о ее исчезновении будет знать вся Франция… Полагаю, что господин Морган останется доволен, – сдержанно заключил он.

– Я тоже так считаю, – поспешно согласился Перуджи.

Положив картину на стол, он вытащил из сюртука конверт и протянул его Винченцио:

– Возьмите… Это ваши деньги!

– Если господин Морган захочет еще чем-нибудь обзавестись, так вы знаете, к кому следует обратиться, – окрепшим голосом произнес Перуджи.

Правый уголок рта секретаря дрогнул:

– Разумеется. Вот только вряд ли можно отыскать что-нибудь равноценное «Моне Лизе». – Уже не справляясь с распиравшим торжеством, Гарри возликовал: – Представляю, какой переполох завтра поднимут газеты.

Завернув картину в темную непрозрачную ткань, Винченцио Перуджи отвечал:

– Теперь она ваша!

Положив картину в большую холщовую сумку, секретарь сказал:

– Безусловно!

Проводив гостя до дверей, Винченцио Перуджи закрыл замок. Все оказалось гораздо проще, чем представлялось поначалу. Он подошел к окну и, откинув занавеску, наблюдал за тем, как секретарь, бережно уложив картину в карете, удобно устроился на подушках.

– Поздравляю вас, – скрипнув половицей, из комнаты вышел граф Воронцов, – с весьма выгодной сделкой.

– Полагаю, что на этом наше сотрудничество закончилось? – невесело буркнул Перуджи.

Следовало как можно быстрее отделаться от навязчивого гостя и ближайшим же поездом съехать куда-нибудь в Аргентину, где его никто не разыщет. Страшно даже представить, что с ним будет, если вдруг господин Морган обнаружит подделку.

Князь Воронцов не торопился уходить. Он вообще чувствовал себя в его каморке по-свойски, была бы его возможность, так и остался бы здесь проживать. Впрочем, с этими намерениями уже к господину управляющему!

Присев на стул, граф закинул ногу за ногу, продемонстрировав длинные полосатые гольфы, и произнес:

– Деньги обладают одной скверной чертой.

– Интересно, какой же? – хмыкнул Винченцио. – У них скверный характер?

– Они быстро заканчиваются. У вас есть желание заработать, скажем, пятьсот тысяч франков? А еще лучше миллион!

– Что за вопрос? Кому же не хочется заработать такие деньги?

– Тогда нужно продать несколько картин «Моны Лизы».

– Вы шутите? Это каким же образом?

– После пропажи «Моны Лизы» во Франции начнется страшный переполох. Она и раньше была самой узнаваемой картиной в мире, а после этого случая вряд ли отыщется человек, который бы о ней не слышал. Каждого будет интересовать, где именно она находится. Появится немало состоятельных людей, готовых приобрести ее за любые деньги! Одного такого я уже знаю, это американский банкир Рокфеллер. Он отдаст немалую часть своего состояния, чтобы утереть нос Джону Моргану! Несколько человек из России тоже захотят приобрести «Мону Лизу». Ваша доля – с каждой картины сто тысяч франков.

Перуджи задумался:

– Деньги, конечно же, хорошие, но как их убедить, что они владеют подлинниками?

– Наша задача как раз в этом и заключается. Но для начала нужно написать картину, которая была бы неотличима от настоящей. Не исключено, что с некоторыми из покупателей вам придется встретиться лично и рассказать в деталях, как произошло ограбление. Так сказать, для достоверности.

– Они могут сдать меня полиции.

Граф Воронцов лишь хмыкнул.

– Вам не стоит опасаться этих людей. Они не заинтересованы в огласке и уж тем более вряд ли станут кому-то рассказывать, что покупают «Мону Лизу».

– Кажется, я вас понимаю. И когда же мы приступим?