Оценить:
 Рейтинг: 4.5

Длиннее века, короче дня

Год написания книги
2012
Теги
1 2 3 4 5 ... 12 >>
На страницу:
1 из 12
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Длиннее века, короче дня
Евгения Михайлова

Детектив-событиеЧастный детектив Сергей Кольцов
Жизнь Людмилы превратилась в ад – она разлюбила супруга и не могла больше терпеть его сумасшедшую страсть. Вконец отчаявшаяся женщина обратилась к знахарке за отворотным зельем, и вскоре Алексей умер…

Маша ужасно переживала – она тайно встречается с мужем своей лучшей подруги! Смерть Алексея стала для нее страшным ударом, и Маша поняла: она не успокоится, пока не выяснит, что с ним случилось…

Частный детектив Сергей Кольцов не знал, как помочь этой удивительно красивой женщине, словно сошедшей с полотен Средневековья. Чувствовал только – вокруг Маши творится что-то жуткое и непонятное…

Красота и любовь могут спасти, а могут убить. Каждый по-своему решает, как ему распорядиться этими дарами судьбы…

Евгения Михайлова

Длиннее века, короче дня

Пролог

Маша стояла в пробке, не раздражаясь, не дергаясь, просто отдыхая. Мозг еще не остыл от рабочих проблем и пока категорически отталкивал мысли о том, что ее может ждать дома. Да что угодно. Но сейчас она едет не домой, а на традиционную встречу бывших одноклассниц, которые остались жить в одном дворе. Правда, это не значит, что они часто видятся. Специально и организованно не видятся… сколько же? Да, наверное, со встречи в прошлом году. А в промежутках – на бегу, случайно столкнутся в магазине у дома, во дворе. Общаются в основном по телефону, но и на это у Маши времени очень мало. Да и желания особого нет. Конечно, если девочки ей звонят с какой-то просьбой, за советом, просто пожаловаться на жизнь, она старается помочь, переживает за них… Но им всем уже за тридцатник. И ни одной из них давно уже не хочется все на свете рассказать подружкам на большой перемене. Маше вообще никому и ничего не хочется рассказывать. Жизнь так сложна, что сил едва хватает на то, чтобы быть честной с собой. Или и на это не хватает. Маша опустила окно, вдохнула нежный и терпкий запах поздней весны, который даже в центре Москвы истребить невозможно, и вспомнила, какими они были тогда, в школе, в младших и старших классах. Интересно, если бы постороннему человеку показать их школьные фотографии, он бы узнал, кто из них есть кто? Узнать-то, наверное, узнал бы, но загрустил, глядя на взрослых женщин. Куда, мол, деваются веселые девчонки… А Маше кажется, что бывшие одноклассницы не так уж изменились. Лена, Вера, Аля… Лена точно изменилась меньше всех. Постоянно в глазах ожидание то праздника, то ужаса, доверчивость, наивность… Хорошо ли это? Маша пожала плечами и улыбнулась. Конечно, хорошо. Если бы все взрослые люди сохраняли детскую непосредственность, жизнь была бы намного приятнее. Наконец Маша почувствовала радость от предстоящей встречи, заторопилась, заволновалась, тут и пробка стала рассасываться.

Она, конечно, опоздала. Подруги сидели за накрытым столиком в кафе, похоже, первый тост уже был произнесен. Они весело накинулись на Машу с упреками, Аля заботливо придвинула ей тарелку с салатом, Лена налила шампанского. Собственно, подругами были только Аля и Лена – что-то вроде ведущий и ведомый. Вера всегда была себе на уме. Для Маши главной подругой являлась мама. Только к ней она бежала со своими секретами. Теперь она живет с ними наедине. И это довольно мучительный союз.

Она выпила бокал шампанского и с удовольствием посмотрела на оживленные лица бывших одноклассниц. Все-таки они совершенно не изменились по сути. Ленка так же радостно сияет черными очами, восторженно слушает всех. Вера участвует в разговоре, как всегда, немного снисходительно, но видно, что ей тоже хорошо. Аля сдержанно улыбается, практически ничего не ест: она вечно худеет, – говорит тихо, но очень уверенно и значительно. Наверное, она чувствует себя опытнее их всех: у нее одной есть дети. На самом деле толстой среди них можно назвать только Веру, но она спокойно ест за четверых. Аля просто мускулистая, коренастая и широкоплечая, как все спортсменки. Ну, это правильно, что форму держит.

– Маша, – воскликнула Лена, – быстро ешь эти пирожные! Они так быстро исчезают в направлении Веры, что ты рискуешь вообще не узнать, какая это прелесть. Бери «наполеон» и тирамису, я от Верки их салфеткой накрыла.

– Давай, – азартно сказала Маша. – Мне кажется, я с прошлого года не ела пирожных.

– А я их ем каждый день, – авторитетно заявила Вера. – Потому что люблю себя и хочу быть похожей на женщину, а не на дистрофика.

– Тебе это удается, – кивнула Аля.

– Девочки, – рассмеялась Маша. – Прекрасен наш союз. Союз женщин и дистрофиков. Давайте еще пирожных закажем.

…Они вышли из кафе через пару часов, раскрасневшиеся, довольные. Все выпили понемногу шампанского, только Вера прилично налегала на коньяк. Но кафе находилось в квартале от дома, так что они спокойно расселись по машинам и через три минуты были во дворе… Все посмотрели на окна своих квартир, сразу заспешили, стали прощаться. Маша увидела беспокойно передвигающийся мужской силуэт за шторами в своем окне, и ее согретое встречей сердце как будто опустилось в острые осколки льда… Встреча с детством закончилась.

Людмила проснулась, посмотрела на светящиеся цифры электронных часов и вздохнула. Самое неподходящее время: четыре утра. Вставать слишком рано, уснуть, что ей давно известно, очень трудно. Сразу же выстроились в очередь события прошедшего дня, вечера, ночи… В принципе все нормально. Когда происходит что-то неприятное, она с ее нервами вообще не может уснуть. «А сейчас все хорошо, – сказала она себе, – все очень даже хорошо. Все здоровы. Зарплату, которую задерживали мужу, позавчера выплатили. Дочка Аня живет у ее мамы, Ирина Ивановна много лет работала учительницей, недавно ушла на пенсию. Уроки с Аней они делают вместе, девочка у бабушки всегда выходит в отличницы».

Людмила после работы заехала к ним, привезла всяких вкусностей, немного посидела, мама ей с собой пирогов дала – так они обычно обменивались. Потом Люда зашла в супермаркет у своего дома, выбрала хороший кусок мяса. Дома сразу поставила его тушить, стала убирать квартиру, мельком поглядывая в телевизор. К приходу мужа, конечно, устала. Услышала, как он открывает дверь своими ключами, вышла в прихожую. Он вошел, как обычно, немного нахмурив темные густые брови над неожиданно светлыми глазами, тяжеловато опустился на стул и сразу стал снимать туфли: у него было сильное плоскостопие, после целого дня на ногах он страдал от боли. Людмила поспешно поставила перед ним тапочки, поймала себя на заискивающей улыбке и на себя же рассердилась. Леша достал из пакета две бутылки любимого пива, прошел на кухню и положил их в морозильник. Он любил ледяное пиво.

– У меня как раз все готово, – сказала Люда. – Я подаю?

– Да, конечно, – кивнул он и направился в ванную.

Когда он вернулся на кухню, Люда уже разложила по тарелкам мясо, поставила салат и высокие стаканы для пива. Она держала в руках газету с телепрограммой.

– Я отметила все интересные передачи. По НТВ, РЕН-ТВ, фильмов тут полно… Вот и в час, и в три…

– Включи пока новости, – сказал муж. – Ночью я кино смотреть точно не буду. Устал, как собака.

Людмила быстро на него посмотрела и отвела взгляд. Как ей хотелось верить в то, что он действительно устал.

За ужином они смотрели новости, перебрасываясь короткими фразами. Потом выбирали передачу, Людмила заварила чай, достала конфеты, поставила вазочку с мамиными пирогами. Леша оттаял, отдохнул. Его светлые глаза стали ярко-голубыми, он вспомнил какой-то смешной случай на своем автодорожном предприятии, где работал менеджером, рассказал очень остроумно, Людмила искренне смеялась. Но… если честно, то не совсем. С ней с недавнего времени беда приключилась. Она разлюбила своего мужа, хотя вышла за него по безумной страсти. Может, и не разлюбила, может, это временное, гормональное, психологическое, психическое, метеорологическое, черт знает, какое отклонение, но постель с ним казнью для нее стала. Люда начиталась всякой литературы, наслушалась разных историй от знакомых и подруг об охлаждении супругов… Так случается, вроде бы даже иначе не бывает, потом все проходит так же внезапно, как и пришло. Проблема в том, что у них в этом деле не произошло совпадения. У него охлаждения нет! И он не тот человек, которому женщина может что-то подобное объяснить. Людмила каждый вечер знает: ночью ее ждет или его страсть, или взрыв гнева. Она не может сказать, чего боится больше.

…Это было ужасно. Перед тем как погасить настольную лампу у кровати, Людмила рассказывала мужу о поездке к дочери, смотрела на его лицо с правильными чертами, ямочкой на подбородке и думала о том, что когда-то он казался ей самым красивым человеком на свете. Собственно, все девочки на первом курсе МАДИ сходили по нему с ума. Он влюбился в нее, Люду. На третьем свидании сказал, что она станет его женой. Она не могла поверить в столь невероятный поворот своей судьбы. Такой парень! Он и учился едва ли не лучше всех… Несколько месяцев пролетели в томлении, угаре, горячечном стремлении друг к другу. Потом была скромная, быстрая свадьба. Вскоре его родители подарили им эту квартиру, через год родилась Анечка… Закончилось студенчество, которое Люда провела, в общем, с ребенком. Не участвовала ни в коллективных поездках на море, ни в вечеринках. Леша тоже не участвовал. Он сразу взял на себя ответственность за семью, как муж и кормилец, искал заработок. Но не пошел после института в частный бизнес. Сказал, что хочет спать спокойно. Его взяли на неплохое место в автодорожное предприятие, он стал, что называется, бюджетником: жили от зарплаты до зарплаты. Люда не нашла работы по специальности, стала сотрудником небольшого журнала с экономическим уклоном… У них была нормальная семья, заботились друг о друге, любили дочь. А потом с Людмилой произошло вот это… Лешу, конечно, беспокоило отсутствие отклика у жены на его страсть, но остановить не могло. Она задыхалась, просто погибала в его объятиях, ей казалось, он готов разорвать ее на части, Люда сжимала зубы, кусала до крови губы… Сегодня ночью она мысленно произнесла страшное слово, которое гнала прочь из головы. Отвращение. Вот что с ней произошло. Какая беда. А это было реальной бедой, поскольку разрушало все, что объединяет двух людей. Точнее, трех. Если это крушение семьи, Аня тоже пострадает.

О сне речи уже не было. Трех часов – до семи утра – едва хватило, чтобы с разных сторон обдумать проблему. И толку-то. Людмила вспоминала историю их с Лешей любви подробно, по дням. Она ничего не забыла. Она помнит, как таяла в его объятиях, как любила его поцелуи, как поняла, что такое страсть, стала ждать любой возможности испытать ее с ним. Они еще встречались на студенческих вечеринках, коллективных выездах на природу, но им сразу все начинали мешать, они только и думали, как уединиться. И, наконец, свершилось. Вдвоем в своей квартире… Когда это началось? Однажды случилась первая ссора – из-за какой-то бытовой ерунды, – но он сорвался, прокричал какие-то ругательства, хлопнул дверью, и они просидели весь вечер в разных комнатах. Потом была ночь пылкого примирения, утром он был счастлив, а у нее остался какой-то осадок… Потом произошла дикая, на ее взгляд, сцена ревности на свадьбе у друзей. Они ушли раньше всех, он был нетрезв, ударил ее по лицу, когда шли к остановке такси и ругались… Оснований для ревности у него не было абсолютно, ее оскорбила несправедливость его претензий, но дело даже не в обычной женской обиде… Люда вспомнила, как на первом курсе они гуляли по парку, пьяные от поцелуев, совершенно выпавшие из реальности. И вдруг почувствовали под ногами какую-то жижу, обнаружили, что оказались в болоте. Леша легко и бережно поднял ее на руки, вынес к небольшому чистому озеру, снял с нее босоножки, вымыл ей ноги, сунул обувь в карманы и понес Люду к выходу из парка – довольно далеко.

Получается, что она в свою взрослую женскую жизнь ступила с детской уверенностью в том, что ее всегда на руках будут носить, молиться на нее. Может, так бывает у многих, а может, у них действительно все было иначе, чем у других. Короче, она не вынесла перемен. От каждого грубого слова в Люде все сжималось в молчаливой обороне и протесте. И она переставала узнавать в нем своего единственного желанного мужчину. Это проходило, потом возвращалось с новой силой… Когда он ее ударил в первый раз, ей показалось, что они оба этого не сумеют пережить, просто погибнут. Это повторялось, и не раз… Ясно стало, что они от этого не погибают, но и в счастье не купаются. Она поняла, что ничего до конца не прощает, носит в душе ожесточение, которое имеет свойство накапливаться. И вот – практически край. После множества пробных попыток что-то ему объяснить Люда поняла одно: как только их беда будет озвучена, тут-то и произойдет самое плохое. Пока она ничего не назвала своими именами, он живет надеждой, что все вернется само собой.

Ну вот и будильник. Люда с облегчением поднялась, отправилась в ванную, долго стояла под душем, потом вошла на кухню. Завтрак всегда готовил Леша. Как всегда, уютно пахло кофе и тостами. Люда улыбнулась, собралась что-то сказать, но посмотрела в его потемневшие от переживаний или гнева глаза и передумала. За завтраком они перебросились от силы несколькими словами, молча одевались, молча вышли из дома, сели в машину, доехали до ее редакции. Выходя, она не поцеловала его в щеку, просто кивнула. Она не смогла! Его обида только усиливала ее протест. Ясно одно: это нужно как-то решить самой. С ним – невозможно.

Алексей сильно сжал зубы, когда Люда скрылась за дверью редакции. Она даже не оглянулась. Он понимал, что она болезненно реагирует на каждый его недобрый взгляд, уходит в глухую обиду после резкого слова. А уж если он руку поднимет… Ну, нельзя этого делать, разумеется. Но разве все делают только то, что можно? Он – живой человек. Когда Люда выходила за него замуж, она знала, что он вспыльчивый, ревнивый, не самый веселый, совсем не компанейский. Она же его так любила. А теперь он каждую минуту боится услышать: «Я тебя не люблю». Или вообще: «Ты мне противен!» И что тогда ему делать? Убить ее? Убить себя? Бежать из дома, куда-то уехать, чтоб его никто и никогда не нашел? Но у них есть Аня… Алексей по утрам часто заплетает ей косички. Он всегда помнит запах ее легких волос, он, наверное, может точно сказать, сколько веснушек у нее на носу, он так радуется, когда она бежит ему навстречу. Он постоянно ее жалеет, боится, что другие дети могут ее обидеть: она совсем инфантильная, наивная, доверчивая… Другие дети. Собственные родители могут ее обидеть гораздо серьезнее! Если у них с Людмилой все рухнет, что будет с Аней? Алексей почувствовал приступ ярости. Люда – взрослая женщина, она обязана беречь семью, дорожить тем, что есть. Да, она вышла замуж за человека с тяжелым характером, совсем не богатого, что в принципе не способствует улучшению нрава. Но он любит ее! Ему больше никто не нужен. Над ним посмеиваются сослуживцы. Он никогда не остается на стихийные застолья, не ходит на корпоративы. Он даже в командировках сидит по вечерам в номере один, зная, что его женатые коллеги в это время развлекаются не по-детски. Почему она этого не ценит, черт побери! Вот уж точно: «Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей…» Может, ему вообще по бабам пойти… Алексей вздохнул. Это даже ей назло не получится. Он страшно щепетилен и брезглив. Чужая женщина? Нет, исключено.

Он подъехал к своему офису, припарковался, вышел из машины, и тут к нему подошел шеф и его бывший сокурсник Виктор.

– Леша, привет. Слушай, выручи. Надо в налоговую с документами поехать, а бухгалтер заболела, замещает ее девчонка, ну, так сидит, пока просто место занимает. Я ее на работу взял два дня назад. Еще не въехала ни во что. Съездишь с ней? Вон она идет. Уже с мороженым, я балдею, честное слово. Брал сотрудницу с модельной внешностью, получил ясельную группу между горшком и мороженым. Катя! Двигайся быстрее. Алексей тебя отвезет. Да глотай ты этот пломбир несчастный, ты ж все документы изгваздаешь.

Алексей посмотрел на девушку, которая приближалась к ним ровно в том же темпе, что и до окрика шефа. Она небрежно, легко и уверенно переставляла свои длинные, безупречной формы ноги, которым ничто не мешало: ни юбка, чуть прикрывающая бедра, ни босоножки на очень тонкой и высокой шпильке. Она такой же походкой наверняка шла бы по песку босиком. Как это у них получается?..

– Здрасте, – сказала ему Катя и облизнула пальцы. Мороженое она проглотила, как было велено.

– Привет. Поехали? Документы в этом мешке, что ли? – Алексей кивнул на большую холщовую сумку, висевшую у Кати через плечо.

– Ага. Мне куда садиться?

– Хочешь – со мной. Хочешь выспаться по дороге – устраивайся на заднем сиденье.

– Леша, – серьезно сказал Виктор. – Ты ей спать не предлагай, есть тоже. Она на все согласится. Вы дело едете делать.

– Ясно. Катя, прошу вперед. Все будет в порядке, не беспокойся, Витя.

Они выехали со двора, Катя достала косметичку, попудрилась, провела помадой по губам и заявила:

– Я умираю от него. Ну, какой зануда. Не ешь, не пей, не спи. Зайдет к нам в бухгалтерию, смотрит на меня так, как будто я сейчас спички достану и вашу прекрасную контору подожгу. Псих. Причем пятый. Я уже в пятую контору устраиваюсь.

– Сама уходишь или выгоняют?

– Ну, как сказать, – Катя мило улыбнулась. – Взаимно.

Алексей с любопытством взглянул на ее круглое, простенькое лицо с неправильными чертами, оно сияло юностью. Наверное, Алексею в его пасмурном настроении именно это было нужно. Солнечный лучик, который слегка согреет его и спрячется.

Они приехали на место, Алексей поставил Катю в очередь, сам пошел искать знакомого инспектора. Очередь обошли, с делами он управился быстро. Вышел, Катя ждала его во дворе. Он взглянул на нее и произнес неожиданно для себя, но совершенно уверенный в том, что поступает правильно.

– Слушай, я могу позвонить Вите, что мы застряли на целый день.

– И чего? – уставилась на него Катя.

– Купим вина, еды, мороженого и поедем ко мне на дачу, хочешь?

1 2 3 4 5 ... 12 >>
На страницу:
1 из 12