Люди как боги

Таким образом он сумел выбраться из дому, прихватив вещи, необходимые для пары недель отпуска, и не встретив непреодолимого сопротивления. На следующее утро он направился в сторону Лондона. Машины катили по шоссе веселой гурьбой, не создавая больших препятствий, и «желтая угроза» бежала с такой легкостью, что заслуживала названия «золотая надежда». В Камберуэлле мистер Коттедж свернул на Камберуэлл-Нью-роуд и подъехал к почтамту на гребне Воксхолл-бридж-роуд. Здесь он сделал остановку. Одновременно страшась и радуясь собственной смелости, он вошел в здание почтамта и отправил жене телеграмму:

«Д-р Поганиус сообщил что мне немедленно требуются уединение и отдых еду для восстановления сил в район озер я это подозревал вещи захватил подробности письмом».

Выйдя на улицу, мистер Коттедж сунул руку в карман, достал письмо, которое с таким тщанием написал прошлым вечером, и опустил его в ящик. Письмо было нарочно написано каракулями, создающими впечатление наличия у автора запущенной неврастении. Доктор Поганиус, объяснялось в нем, распорядился, чтобы мистер Коттедж немедленно взял отпуск и «проехался на север». Лучше всего, сказал врач, не писать писем несколько дней, а то и неделю. Поэтому он не будет писать, разве только в крайнем случае. Отсутствие дурных вестей само по себе добрая весть. Волноваться не о чем, все будет хорошо. Он телеграфирует адрес, как только где-нибудь остановится, однако тревожить его письмами следует только в экстренных случаях.

После этого мистер Коттедж сел за руль с таким ощущением свободы, какого не испытывал со времен первых каникул в первом классе школы. Он повел машину к Грейт-Норт-роуд, но попал в затор на углу Гайд-парка и, подчиняясь жестам регулировщика, повернул в сторону Найтсбриджа. На развилке, где Бат-роуд отходит от Оксфорд-роуд, неповоротливый фургон заставил его свернуть в направлении Бата. Какая разница? Любая дорога куда-нибудь да ведет, повернуть на север никогда не поздно.

3

Стоял улыбчивый солнечный день, типичный для великой засухи 1921 года. Тем не менее духота совершенно не ощущалась, наоборот: воздух дышал свежестью, которая, соединяясь с бодростью мистера Коттеджа, убеждала, что его ожидают приятные приключения. К нему вернулась надежда. Он чувствовал, что отрывается от привычного мира, хотя пока еще не подозревал, насколько, в конце концов, от него отдалится. Остановиться в какой-нибудь гостинице и пообедать – чем не приключение? А если заскучает, то возьмет попутчика и наговорится всласть! Он мог подобрать любого встречного, главное – не возвращаться в Сиденхем и редакцию «Либерала», а в остальном можно ехать куда угодно.

На выезде из Слау его обогнал огромный серый автомобиль с кузовом «фаэтон». Мистер Коттедж вздрогнул от неожиданности и вильнул в сторону. «Фаэтон» беззвучно промчался рядом, и, хотя родстер, если верить почти точному спидометру, шел со скоростью добрых двадцати семи миль в час, проскочил мимо в одно мгновение. Мистер Коттедж успел заметить, что в машине сидят три джентльмена и одна леди. Привстав с мест, они оглядывались назад, словно за ними кто-то гнался. Их машина мчалась слишком быстро, он лишь успел заметить, что леди мгновенно и безоговорочно оставляла впечатление яркой красоты и что сидевший ближе к окну господин похож на пожилого эльфа.

Не успел мистер Коттедж оправиться от первого потрясения, как еще один автомобиль, взревев клаксоном, как ископаемый ящер, дал понять, что родстер снова обгоняют. Ну, это другое дело. Мистеру Коттеджу нравилось, когда его предупреждали при обгоне. Он сбросил скорость, отказался от претензий на звание короля дороги и ободряюще помахал рукой. Большой гладкий скоростной лимузин принял приглашение и воспользовался свободной полосой в тридцать с лишним футов с правой стороны. Автомобиль был изрядно нагружен багажом, но, за исключением молодого джентльмена с моноклем, сидевшего рядом с шофером, других пассажиров не было видно. Лимузин исчез за поворотом, догоняя «фаэтон».

Даже ванночке на колесах не понравится, когда ее бесцеремонно обгоняют ярким солнечным утром на открытом шоссе. Мистер Коттедж надавил на газ и вписался в поворот со скоростью, превышавшей на добрых десять миль ту, с которой он обычно передвигался. Шоссе прямо перед ним было совершенно пустым. И вообще, вся дорога как будто стала чище и уходила вперед прямой линией на треть мили. Слева – низкие, подстриженные живые изгороди, одиночные деревья, ухоженные поля, несколько домиков и тополей в стороне от дороги, вдали – Виндзорский замок. Справа – опять ухоженные поля, маленькая гостиница и низкие, лесистые холмы на горизонте. Посреди мирного ландшафта в глаза бросался только рекламный щит отеля на берегу реки в Мейденхеде. Перед щитом над дорогой колебался нагретый воздух и крутились два-три пылевых вихря. И никаких следов серого «фаэтона» и лимузина.

Прежде чем мистер Коттедж осознал сей факт, прошло не меньше двух секунд. Ни одна из двух машин не могла куда-то повернуть – боковые дороги отсутствовали. А если машины успели скрыться за очередным поворотом, то, значит, неслись со скоростью двести-триста миль в час!

Когда мистер Коттедж терялся, то следовал похвальному правилу: не спешить! – поэтому сбавил скорость. Теперь он ехал, может быть, не быстрее пятнадцати миль в час и, разинув рот, шарил взглядом по пустым окрестностям в поисках исчезнувших автомобилей. Как ни странно, у него не было ощущения, что близится опасность.

Внезапно машина как будто на что-то наткнулась и пошла юзом. Занос оказался таким сильным, что на мгновение мистер Коттедж растерялся. Он не мог вспомнить, что делают в таких случаях. В голове что-то мелькнуло насчет необходимости поворачивать руль в сторону заноса, но в волнении он не мог определить, в какую сторону его развернуло.

Позже он припомнил, что услышал какой-то звук: точно такой же издает не выдержавший давления клапан или лопнувшая струна; похожий щелчок слышит человек, теряющий сознание или приходящий в себя под воздействием анестезии.

Машину развернуло в сторону живой изгороди у правой обочины. Желая вернуться на дорогу, мистер Коттедж нажал было на газ, однако сразу сбросил скорость и остановился как громом пораженный.

Он увидел перед собой совершенно другую дорогу, не ту, по которой ехал полминуты назад. Живые изгороди и деревья изменили свой облик, Виндзорский замок вообще исчез, но – как слабое утешение – опять появился большой лимузин. Он стоял в двух сотнях ярдов впереди на обочине.

Глава 2

Красивая дорога

1

Некоторое время внимание мистера Коттеджа неравным образом раздваивалось между лимузином, из которого теперь выходили пассажиры, и окрестностями. Ландшафт выглядел настолько непривычно и красиво, что группа пассажиров впереди проникла в сознание мистера Коттеджа лишь постольку, поскольку, должно быть, не меньше его была в удивлении и в восторге от увиденного и могла бы пролить свет на загадку, рассеяв его растущее и довольно тягостное недоумение.

Дорожное покрытие вместо утрамбованной гальки пополам с грязью, налипшими песком, пылью и экскрементами животных, типичное для залитых битумом шоссейных дорог Англии, казалось, было изготовлено из стекла. Местами это стекло было прозрачным, как чистая вода, местами – матовым или перламутровым, с прожилками мягких оттенков или ярко сверкающими на солнце золотыми блестками. В ширину шоссе составляло ярдов двенадцать – пятнадцать. Вдоль обочин тянулись полоски дерна, причем лучшей травы мистеру Коттеджу не доводилось видеть, хотя он был большим любителем и знатоком стрижки газонов. Еще дальше расстилалось широкое поле цветов. По обе стороны от автомобиля, в котором с разинутым ртом сидел мистер Коттедж, поле состояло из незнакомых цветов, похожих на голубые незабудки. Дальше порядок нарушали и постепенно вытесняли голубизну высокие, абсолютно белые метелки. С другой стороны дороги такие же метелки смешивались с массой не менее странных растений, увешанных стручками синего, сиреневого, пурпурного и ярко-алого цветов. За этим великолепным цветочным прибоем простиралось море плоских лугов, на которых паслись коровы палевой масти. Три из них, стоявшие поблизости, застигнутые врасплох внезапным появлением мистера Коттеджа, жевали жвачку и смотрели на него с добродушным интересом. Рогами и подгрудками они напоминали скот Южной Европы или Индии. Оторвав взгляд от кротких созданий, мистер Коттедж перевел его на длинную вереницу деревьев, формой напоминавших языки пламени, золотисто-белую колоннаду и заснеженные горные пики вдали. По нестерпимо голубому небу плыли редкие высокие белые облака. Воздух поражал чистотой и ароматом.

Помимо коров и группы людей рядом с лимузином, вокруг не было видно ни одной живой души. Пассажиры лимузина стояли неподвижно и озирались по сторонам. До мистера Коттеджа донеслись раздраженные голоса.

Его заставил обернуться громкий треск за спиной. У самой дороги в направлении, откуда он, по идее, приехал, стоял недавно разрушенный каменный дом. Рядом с домом он увидел две покореженные и будто расщепленные взрывом яблони, между ними поднимался в воздух столб дыма – именно оттуда доносился треск занимавшегося пожара. Вид исковерканных деревьев помог мистеру Коттеджу осознать, что часть цветов на обочине тоже полегла в одном направлении, словно их примяло ураганным ветром, хотя ни взрыва, ни порывов ветра он не слышал.

Постояв с минуту, мистер Коттедж повернулся в поисках ответа к лимузину. Трое из группы пассажиров шли к нему по дороге во главе с высоким стройным седым господином в фетровой шляпе и длиннополом дорожном плаще. На задранном вверх маленьком лице с крохотным носом едва хватало места для позолоченного пенсне. Мистер Коттедж завел двигатель и двинулся им навстречу.

Решив, что подъехал на достаточное, чтобы услышать друг друга, расстояние, он остановил машину и перегнулся через борт «желтой угрозы», приготовившись задать вопрос. В этот момент высокий седой господин первым обратился к нему с таким же вопросом:

– Не могли бы вы сказать, сэр, где мы?

2

– Пять минут назад, – ответил мистер Коттедж, – я бы сказал, что мы едем по шоссе, ведущему в Мейденхед, неподалеку от Слау.

– Именно! – с безапелляционной суровостью воскликнул высокий господин. – Именно! И я настаиваю, что для предположения, будто мы находимся не на Мейденхедском шоссе, а где-то еще, нет никаких причин.

В его тоне прозвучал вызов на полемический поединок.

– Эта дорога не похожа на Мейденхедское шоссе, – возразил мистер Коттедж.

– Согласен! Однако из чего мы должны исходить в своих суждениях: из видимости или непрерывности собственного опыта? Мейденхедское шоссе привело нас сюда. Оно является продолжением этого места, а посему я заявляю: эта дорога и есть Мейденхедское шоссе.

– А как же горы?

– Там должен быть Виндзорский замок, – ничуть не смутившись, заявил господин, словно речь шла о размене пешки в гамбите.

– Он там и был пять минут назад.

– Следовательно, горы – это какая-то бутафория, – с победным видом заявил высокий господин, – и мы имеем дело с некой, как сегодня говорят, инсценировкой.

– Декорации, надо сказать, удались на славу.

Наступила пауза; мистер Коттедж воспользовался ею, чтобы рассмотреть спутников высокого господина. Его самого он прекрасно знал и видел десятки раз на митингах и приемах. Это был мистер Сесил Дюжи, знаменитый лидер консерваторов. Он слыл не только выдающимся политиком, но и образцом для подражания в частной жизни, философом и эрудитом. За спиной мистера Дюжи стоял невысокий, плотно сбитый человек среднего возраста. Врожденное выражение неприязни на его лице еще больше усиливал монокль. Третьего члена маленькой группы мистер Коттедж тоже где-то видел, но пока что не мог вспомнить, где именно. Чисто выбритые округлые пухлые щеки, упитанный вид и специфическое одеяние делали его похожим то ли на священника Высокой церкви, то ли на преуспевающего римско-католического прелата.

Молодой человек с моноклем заговорил срывающимся фальцетом:

– Меньше месяца назад я ездил этим же маршрутом в Тэплоу-Корт. Ничего подобного здесь не было.

– Я признаю, мы столкнулись с трудностями, – с жаром произнес мистер Дюжи. – Даже значительными трудностями. И все же осмелюсь полагать, что мой главный тезис не опровергнут.

– А вы как думаете? Эта дорога ведет в Мейденхем? – без обиняков спросил мистера Коттеджа господин с моноклем.

– Для инсценировки слишком уж правдоподобно, – позволил себе усомниться мистер Коттедж.

– Что вы! – воскликнул мистер Дюжи. – Всем известно, что рядом с этим шоссе есть много питомников, и селекционеры временами устраивают здесь сногсшибательные выставки. Для рекламы-с.

– Тогда почему мы не едем в Тэплоу-Корт? – спросил господин с моноклем.

– Потому что, – отвечал мистер Дюжи с оттенком раздражения, словно повторял общеизвестный факт, который другие упорно не желали признать, – Руперт уверяет, будто мы угодили в какой-то другой мир. И отказывается ехать дальше. Вот почему. Вечно у него фантазия бьет через край. Он считает, что нереальное может быть реальным, а теперь вообразил, что он очутился в каком-то научно-фантастическом романе и полностью выпал из нашего мира, перешел в другое измерение. Иногда мне кажется, что для всех было бы полезнее, если бы Руперт писал фантастику, а не жил в ней. И если вы, как его секретарь, сможете убедить его не опоздать в Тэплоу к обеду с людьми из Виндзора… – Мистер Дюжи жестом обозначил мысль, на выражение которой решил не тратить слова.

Мистер Коттедж уже заметил еще одну медлительную, сосредоточенную желтолицую фигуру в сером цилиндре с черной лентой, воспетом карикатуристами, занятую созерцанием пестрой растительности рядом с лимузином. Это был не менее известный персонаж – военный министр Руперт Айдакот.

На этот раз мистер Коттедж не нашел, что возразить неугомонному политику. Это действительно был другой мир. Мистер Коттедж вышел из машины и обратился к мистеру Дюжи:

– Полагаю, сэр, мы в достаточной мере прольем свет на происходящее, если осмотрим вот это горящее здание. Мне кажется, я заметил человеческую фигуру, лежащую на склоне позади дома. Если бы получилось поймать одного из шутников…

Он не докончил фразу, потому что ни на секунду не поверил, что их разыграли. За последние пять минут авторитет мистера Дюжи сильно упал в его глазах.

Все четверо мужчин повернулись в сторону дымящихся развалин.