#НАХРЕНЁБЩЕСТВО

Обычно я его не слушал. Но сегодня был особый случай. Сегодня можно было позволить себе все.

– Кто вы?! – грозно рявкнул я, врываясь в гостиную.

– Здравствуй, Цезарь, идущий на смерть приветствует тебя!

Вот теперь я был по-настоящему в шоке. Посреди моей гостиной гротескно рапортовал римский легионер.

Я хотел было что-то сказать ему в ответ, но получилось лишь:

– О…

А потом я поспешил покинуть гостиную.

– Что прикажите делать, хозяин? – спросил осторожно приблизившийся ко мне Сурен.

Он, конечно же, понимал, что мне нужно немного отдышаться после такого вот сюрприза. Но и бездействовать он тоже не мог.

– Я могу перегрызть этому человеку горло, а потом расчленить. Такое мясо потом удастся выгодно продать на базаре в отделе мясных деликатесов…

Сделав ещё один жадный глоток воздуха, я посмотрел в блестящие оранжевые глаза дворецкого. Он явно был серьёзен. Он не шутил.

– Мне бы сначала хотелось узнать кто он и чего хочет.

С этой мыслью я направился обратно в гостиную. Легионер был по-прежнему там. Он никуда не делся и пребывал в неизменной позе боевого патриотизма.

– Откуда вы и что вам нужно? – рявкнул я с порога.

На этот раз мое намерение было куда более настойчиво и неотступно.

– Даю, чтобы ты дал; делаю, чтобы ты сделал.

– И что это значит?

– Я – Бог из машины.

– С каких пор?

– Всегда.

«Ну, вот и отлично», – подумал я.

– Сурен!

Дворецкий прибыл по моему зову в одну сотую долю мгновения.

– Да, хозяин.

– Делай с ним, что ты там хотел. Я умываю руки.

Махнув рукой в сторону римского легионера, мое тело сделало шаг восвояси.

– Хорошо, хозяин.

Дворецкий был рад стараться. Но радоваться или улыбаться он не умел. Лицо и вся остальная физиология были заточены под совсем другое.

– Все сделаю.

Я уже ожидал услышать за спиной звериный рык и чавканье зубастых челюстей. Но вместо этого раздался истошный стон:

– Сынок!

Меня словно пробило молнией. Я медленно и с дрожью в коленях развернулся. Слишком уж мне был знаком этот голос и эта манера просить у меня особого внимания.

Вновь оказавшись лицом к лицу с римским легионером, у не увидел в нем никаких внешних перемен. Он был все тем же самым человеком из незнакомого мне прошлого.

– Что это значит? – спросил я, а сам сверлил взглядом то древнеримского бойца, то оскалившегося дворецкого.

В каждом из них я видел того, кем каждого из них считал. Никакие отклонения не проявляли себя.

Но тогда кто попытался напомнить мне о моей матери?

Непонятно.

Я медленно утекал из пространства в растерянность.

– И даже когда рана зажила, шрам остается.

Снова звучал вполне нормальный голос римского легионера, за что хотелось прибить или придушить.

И вдруг сразу:

– Сынок!

Я видел, как мужской рот открывается и закрывается. Я видел, как шевелятся губы. Здесь нельзя было ошибиться.

– Это уловка? – спросил я.

– Нет, – ответил легионер и топнул ногой.

– Тогда зачем это?

– Ты звал меня.

– Кого? Тебя?

Я попытался рассмеяться. Но почему-то было слишком уж грустно.

– Я – твоя мать.