Фельдмаршал фон Рундштедт. Войсковые операции групп армий «Юг» и «Запад». 1939-1945

Эти данные подтверждали справедливость предложения генерала фон Манштейна о необходимости внесения изменений в первоначальный план операции. Теперь стало ясно, что атака армейской группы «Б» на бельгийской территории столкнется с атакой четырех западных союзников: Франции, Англии, Бельгии и Голландии. Следовательно, ни о каком быстром результате не идет речи; предстоят долгие ожесточенные бои в оборонительных зонах Бельгии и Голландии. Блестящий, детально продуманный план Рундштедта и Манштейна заключался в переносе центра тяжести с группы армий «Б» на группу армий «А».

Решающий удар следовало неожиданно нанести в западном направлении по линии Намюр–Седан и по побережью Ла-Манша между Дюнкерком и Абвилем. Тогда, если франко-британские войска стянутся к Брюсселю, армейская группа «А» обойдет их с фланга и тыла и, скорее всего, отрежет британскую армию от портов на Ла-Манше, а французскую армию от Франции. Единственная проблема заключалась в том, чтобы враг не узнал о месте сосредоточения основных германских сил. После долгих обсуждений и споров Верховный главнокомандующий одобрил представленный план. Таким образом, появился окончательный план действий, осуществление которого было намечено на 10 мая 1940 года.

Левофланговая армия группы «Б», 4-я армия под командованием фон Клюге, передавалась под командование фон Рундштедта. Таким образом, в состав армейской группы «А» теперь входили три армии: 4, 12 и 16-я. Кроме того, под командование Рундштедта перешли моторизованный корпус и внушительная танковая армия (так называемая танковая группа) под командованием генерала фон Клейста. Таким образом, девять танковых и моторизованная дивизии под командованием Клейста выстроились в центре территории, занятой 12-й и 16-й армиями. Помимо этого, 5-я и 7-я (Роммеля) танковые дивизии вошли в состав 4-й армии. Таким образом, объединенные войска под командованием Рундштедта состояли из пехотного корпуса и одиннадцати танковых и моторизованных дивизий. Не просто было разместить эту огромную массу людей и техники на небольшом пространстве между Рейном и западной границей, снабдить их всем необходимым и, что самое важное, обеспечить переброску этих сил!

9 мая Генеральный штаб армии информировал армейскую группу, что в скором времени ожидается высадка британских войск на бельгийском и голландском побережье.

В течение длительного периода, с окончания Польской кампании (октябрь 1939 года) до начала кампании на Западе (10 мая 1940 года), немцы, потратив эти шесть месяцев на интенсивные тренировки, смогли использовать опыт, полученный в Польше, в собственных интересах. За эти шесть месяцев заметно поднялся профессиональный уровень немецкой армии.

В начале 1940 года самолет люфтваффе с двумя офицерами на борту сбился с курса и приземлился на территории союзников. Офицеры имели при себе части оперативного плана, и во время вынужденного приземления успели уничтожить только отдельные фрагменты. Это обстоятельство вызвало у люфтваффе гораздо большую тревогу, чем у Гитлера. Он решил, что союзники могут расценить неожиданное приземление немецкого самолета как преднамеренный маневр. Кроме того, у офицеров был старый оперативный план, а не окончательный вариант, составленный Рундштедтом и Манштейном. Так что этот инцидент не причинил немцам никакого вреда.

В период, ограниченный ноябрем 1939-го и маем 1940 года, более одиннадцати раз отдавался приказ сосредоточить войска на границе и тут же поступал приказ отвести войска. Даже читатели, не разбирающиеся в тонкостях военного искусства, могут оценить тот уровень дисциплины и организованности, который позволял часто перемещать огромные массы людей и техники туда и обратно. Гитлер уже применял подобный метод, правда в несколько меньшем масштабе, осенью 1938 года перед походом в Судеты, а затем в конце августа 1939 года перед Польской кампанией. Каждый раз он проводил эти опыты со своей армией, исходя из политических соображений. Как правило, экстраординарная процедура на Западном фронте объяснялась погодными условиями. Придется еще раз отступить, потому что идет дождь, снег или происходит обледенение в горах западнее Рейна, которые не позволяют начать операцию. Метеорологи переживали трудные времена! Однако большинство офицеров не верили в реальность наступления, чего нельзя сказать о Рундштедте.

6 октября 1939 года в речи, произнесенной в Рейхстаге, Гитлер выступил с мирным предложением. От месяца к месяцу армия все меньше верила в возможность наступления.

На протяжении зимы генерал Шмундт, адъютант Гитлера, неоднократно посещал штаб армии, каждый раз убеждаясь в серьезности проблем, связанных с зимним периодом. Зима 1939/40 года была суровой. Лед, сковавший Рейн и Мозель, представлял серьезную угрозу для мостов. Обледенели извилистые горные дороги. Машины заносило; артиллерия на конной тяге двигалась, но очень медленно. Зимняя кампания диктовала особые требования, и Рундштедт предсказывал, что подобная авантюра может закончиться крайне неблагоприятно.

И наконец, следует упомянуть, что в результате трений и враждебного отношения к автору оперативного плана Манштейн был снят с должности начальника штаба Рундштедта, и его место занял генерал фон Зоденштерн. Рундштедту не удалось воспрепятствовать этой замене. Манштейну присвоили звание пехотного генерала и дали корпус. Вероятно, он проявлял излишнюю инициативу и слишком настаивал на претворении в жизнь своих идей. Хотя командующий армейской группой и его штаб, конечно, сожалели о снятии Манштейна, тем не менее, они были очень довольны новым начальником штаба уравновешенным, умным генералом фон Зоденштерном.

Вкратце изложу стратегический план. Группа армий Рундштедта должна была пробиться через линию Намюр–Седан и как можно быстрее достичь французского побережья Ла-Манша между Дюнкерком и Абвилем, чтобы отрезать пути отступления британцам и французам, идущим в Бельгию.

Взгляните на карту, и вам сразу же станет ясно, что по мере продвижения на Запад южный фланг армейской группы Рундштедта с каждым километром становился все длиннее и, следовательно, оказывался все в более тяжелом положении. Когда левое крыло достигло Абвиля, южный фланг тянулся от Саарлуи через Седан-Лан до Абвиля; то есть по прямой около 350 километров. В действительности он был намного длиннее. Предполагалось постепенно усиливать этот растянутый фланг, разворачивая идущие сзади резервы. Таким образом, чем дальше на запад продвигались танковая и 4-я армии, тем необходимее было, чтобы 12-я и 16-я армии разворачивались в южном направлении для обеспечения защиты линии Намюр–Седан и в особенности на Сомме.

Рундштедт знал, что в Париже, Шалон-сюр-Марне и Вердене оставались сильные резервы. Кроме того, он чрезвычайно высоко оценивал руководство французского Генерального штаба и понимал, что блестяще отлаженная железнодорожная система и находящиеся в отличном состоянии дороги позволяют быстро перебросить войска. Рундштедт был очень высокого мнения о французском генерале Гамелене и шутя говорил: «Мой маленький Гамелен несомненно знает, что делает!» Рундштедт познакомился с генералом Гамеленом в Лондоне в 1936 году, когда в качестве представителя германской армии присутствовал на похоронах короля Георга V.

Более всего Рундштедта беспокоил тот факт, что во время продвижения к побережью французское контрнаступление на глубоко завалившийся южный фланг может оказаться успешным. К этому моменту я вернусь несколько позже. Существовала еще одна причина, вызывавшая серьезную озабоченность командующего, и связана она была с Мёзом. Командующий исходил из того, что французы наверняка воспользовались образовавшимся временным интервалом с сентября 1939-го по май 1940 года, чтобы укрепить оборонительные сооружения на Мёзе между Намюром и Седаном.

Но чтобы достигнуть Мёза, немецким армиям группы «А» надо было пройти оборонительные пограничные рубежи, противотанковые укрепления и преодолеть гористую, покрытую лесами территорию Южной Бельгии. Следовало принимать в расчет сопротивление со стороны пограничных войск, арденнских стрелков, кавалерии и тому подобного. Могло потребоваться по крайней мере три дня, чтобы передовые части танковой и трех пехотных армий достигли Мёза по линии Намюр–Седан. Следовательно, у французов было достаточно времени, чтобы подготовиться к приходу немцев. Река Мёз и ее приток Семуа бегут, извиваясь, по глубокой долине. Обе реки имеют высокие, покрытые лесом берега. А это означает, что не так-то просто будет подойти к укрепленной линии на Мёзе; предстоит долгая, ожесточенная борьба. Вот эти два момента особенно беспокоили Рундштедта. Но, как показывает жизнь, чудеса все-таки случаются.

10 мая 1940 года жребий был брошен. Группы армий «Б» и «А» пересекли голландскую, бельгийскую, люксембургскую и французскую границы. В первые дни все внимание было обращено на группу армий «Б»; ей отводилось основное место в армейских докладах. О группе Рундштедта умышленно не упоминалось; проскочило единственное сообщение о том, что она становится центром сосредоточения основных сил армии и движется в западном направлении.

Я собираюсь обрисовать эту кампанию в самых общих чертах.

Незадолго до начала наступления был установлен крайне важный факт. Как я уже говорил, Рундштедт и его штаб были уверены, что линия по Мёзу должна быть серьезно укреплена. По данным аэрофотосъемки, оборонительные сооружения были вокруг Шарлевиль-Мёзьера и восточнее Мёза. В штабе Рундштедта служил отличный специалист, бывший австрийский офицер инженерных войск, майор фон Шотта. Изучив фотографии, сделанные с воздуха, он сделал заключение, что по большей части оборонительные сооружения только с виду кажутся грозными, а на самом деле работы на них не завершены. Эта информация, полученная перед наступлением танковой армии Клейста, способствовала ее успешному продвижению.

Для пехотных и танковой армий не было никаких особых трудностей в пересечении бельгийской, люксембургской и французских границ. Саперы подорвали дороги и противотанковые заграждения, и армии успешно продвигались вперед, в обход препятствий. Многие второстепенные оборонительные сооружения пустовали, и везде, где противник все-таки пытался оказывать сопротивление, оно с легкостью подавлялось. В первые дни на границах практически не велось сражений, а если они и случались, то весьма незначительные.

Бельгийская граница, естественно, была более укрепленной, поскольку отсюда начались аванпосты линии Мажино. Зато Люксембург не защищал своих границ. Полиция этой страны фактически оказала помощь в регулировании движения наступающих немецких колонн!

Вечером 10 и 11 мая в некоторых пунктах поначалу оказывалось сопротивление. Прежде всего со стороны бельгийской стрелковой дивизии и внезапно появившейся французской кавалерийской дивизии, способной вступить в бой и задержать наступление немецких армий. Но что стоило все их бесстрашие против танковой и пехотных армий, наступавших по всем дорогам, ведущим через страну? В каждой дивизии имелись карты с нанесенными маршрутами движения, и особо были отмечены маршруты, оставляемые открытыми для подхода подкрепления. Карты были очень подробными, с четко обозначенными маршрутами до Мёза. Огромная людская масса, растянувшись до Рейна, в едином порыве продвигалась все дальше и дальше. Рундштедт был сильно озабочен проблемой передвижения армий. К счастью, в 1940 году ни британские, ни французские воздушные силы не подвергали массированным атакам немецкие войска, в противном случае последствия могли быть очень серьезными.

Пока 4-я и 12-я пехотные армии и танковая армия Клейста двигались в западном направлении на Намюр–Седан, 16-я армия повернула в южном направлении к линии Седан–Сирк для прикрытия растянутого южного фланга армейской группы Рундштедта и установления контакта с правым крылом группы армий «Ц». Когда, развернувшись, 16-я армия достигла линии Мажино, поступил приказ: с целью сведения потерь до минимума двигаться в направлении укрепленных позиций не дальше, чем позволит вражеский огонь, окопаться и держать оборону. Все передвижения и маневры были отработаны теоретически и выполнялись с точностью часового механизма без единой накладки.

9 мая Рундштедт со своим штабом переехал из Кобленца в лесистую местность неподалеку от Битбурга, примерно в 20 километрах от центра фронта армейской группы. Рундштедт следил за продвижением своих армий с неослабевающим вниманием.

Как только танковые части подошли к Мёзу, Рундштедт, чтобы быть в решающий момент как можно ближе к фронту, перевел штаб из Битбурга в Бастонь. В южной Бельгии немцам было оказано упорное сопротивление, и в некоторых местах произошли ожесточенные бои, но они не послужили серьезным препятствием для продвижения немецких армий. Как планировалось, передовые части через несколько дней достигли линии Намюр–Седан.

Гитлер прибыл к Рундштедту в Бастонь, чтобы на месте ознакомиться с ситуацией. Он не сказал ничего, что заслуживало бы особого внимания. Чтобы составить полное представление об обстановке на Мёзе, Рундштедт с двумя офицерами прошли по реке от Мёзьера до Седана. Там уже полным ходом шла подготовка к переправе через реку. На западном берегу из нескольких бункеров велась стрельба, довольно вяло и нерегулярно. Казалось, что французская артиллерия попросту бездействует; слышались только отдельные пулеметные очереди.

Тем временем головные части танковой армии под командованием Гудериана приступили к переправе. Короткие, но ожесточенные бои прошли в районах Шарлевиль-Мёзьера и Седана. Однако танки успешно, с минимальными потерями форсировали реку. Рундштедт не мог понять, как могло произойти, чтобы танки с незначительными потерями умудрились форсировать Мёз на широком фронте от Шарлевиля до Седана. Это было первым чудом.

А вот на севере 4-й армии пришлось намного сложнее. 5-я и 7-я танковые дивизии и часть пехотных дивизий приняли тяжелый бой на переправе у Динана и Живе. Противник предпринял попытку контрнаступления. Однако в конечном итоге реку удалось форсировать. Правда, произошла задержка, и противник в данном случае был ни при чем. Большая часть мостов через Семуа была разрушена; на западном берегу, по которому двигались нескончаемые моторизованные колонны и пехотные дивизии, создались пробки.

Рундштедт направил на самолетах офицеров для выяснения причины задержки и, узнав ее, распорядился отрегулировать движение с помощью дорожной полиции. Едва первые танковые и пехотные дивизии, переправившись через Мёз, двинулись на запад, штаб Рундштедта переехал в Шарлевиль. Вслед за армиями следовал резерв группы армий, находившийся под командованием штаба армии. Но в своей зоне вся ответственность за передвижение и содержание этих дивизий лежала на Рундштедте.

Я уже говорил, что Рундштедт был очень высокого мнения о Верховном командовании Франции. Командующий и начальник его штаба ожидали мощного французского контрнаступления из Вердена и Шалон-сюр-Марн в направлении Седана и Мёзьера против растянутого левого фланга немецких армий, продвигающегося к западу. В этом случае в руках французов оказались бы жизненно важные мосты через Мёз и возникли бы проблемы с поставками для армий, воюющих на западе. Кроме того, Рундштедт полагал, что дальше на восток, под защитой линии Мажино, враги нанесут сильный удар с юга.

Действительно, в течение нескольких дней западный фланг 16-й армии вел ожесточенные бои с переменным успехом на высотах вокруг Седана. Грохот орудий, особенно по ночам, достигал временами такой силы, что командующий несколько раз по телефону откровенно высказывал свое неодобрение командованию 16-й армии. Южнее Седана произошло сражение между французскими и немецкими танковыми частями. В результате французы, несмотря на героическое сопротивление, были вынуждены отступить на юг, а немецкие танки продолжили свое наступление на запад. Пока 4-я армия и танковая группа под командованием Клейста успешно наступали в направлении Сен-Кантена, части 12-й и резервной армий повернули в южном направлении, чтобы прикрыть южный фланг, растянувшийся от Седана в западном направлении к Эне и дальше к Сомме.

Штаб Рундштедта остался в Шарлевиле. Это, безусловно, создавало трудности для непосредственного контакта с передовыми частями, и все было бы намного проще, если бы штаб последовал за танковой армией в Сен-Кантен. Однако следует помнить, что левое крыло армейской группы располагалось южнее Люксембурга и, кроме того, две сильные армии противника, сформированные для ведения оборонительных действий, создавали угрозу Южному фронту. Когда Гитлер первый раз приехал в Шарлевиль, он согласился с тем, что Рундштедт должен особое внимание уделить растянутому южному флангу, а не 4-й и танковой армиям, прорывающимся на запад. Эти армии находились под командованием опытных, энергичных командующих – фон Клюге, Гудериана и фон Клейста. Они получили четкий приказ выйти на побережье между Дюнкерком и Абвилем и не нуждались в директивах командования группой армий. Не вызывало сомнений, что они скоро выйдут на побережье, но было не ясно, вызовет ли удивление их неожиданное появление.

Однако оказалось, что не стоило волноваться. Ничего сверхординарного не произошло. Французы заняли против 12-й и 16-й армий оборонительную позицию. И это было вторым чудом! Интересно, что Гитлер позже назвал первую фазу Западной кампании «несомненным чудом». Вне всякого сомнения, у высшего командования союзников имелись серьезные основания для отвода войск, но в 1940 году Рундштедт не знал об этих причинах; он всегда рассматривал возможность возникновения самой неблагоприятной ситуации. Если выходило иначе, что ж, тем лучше.

Дальнейший ход первой фазы Западной кампании сводился к следующему. К 20 мая танковые части фон Клейста прошли Сен-Кантен и Амьен и вышли к устью Соммы недалеко от Абвиля. Пехотные дивизии форсированным маршем были переброшены из тыла для создания оборонительных рубежей южнее Соммы.

Неожиданно создалось сложное положение у Арраса. Французские войска пытались ускользнуть из Лилля через Аррас в Амьен, а с другой стороны войска из Парижа прорывались к Аррасу. Таким образом, части немецких танковых дивизий вступили в жестокий бой у Арраса. В какой-то момент показалось, что они будут отрезаны, но с востока к Аррасу двигались немецкие армии, и кризисная ситуация длилась недолго.

Пехотный корпус проходил ежедневно по 40 километров. Некоторые дивизии, двигавшиеся в Амьен и Абвиль, иногда проходили по 55 и более километров в день. Грузовики с пехотой сопровождали танки, не только не отставая, но даже обгоняя их. Поясню ситуацию. Группа армий «Б» из Северной Бельгии повернула в юго-западном направлении. С тяжелыми боями она прорывалась через каналы, оборонительные укрепления Южной Голландии и Бельгии и, вступив в бой с голландскими, бельгийскими, французскими и британскими войсками, опрокинула вражеское сопротивление. В сложившейся ситуации сопротивление было абсолютно бессмысленно, и 14 мая голландцы, а 28 мая бельгийцы капитулировали.

Группы армий «Б» и «А» вошли в тесный контакт и смогли координировать свои действия. Значительные французские формирования, бельгийские и голландские отряды и британская армия сконцентрировались в области Остенде–Дюнкерк–Лилль–Брюссель; особенно тяжелые бои шли у Мобежа, Конде и Лилля.

Группа армий «Ц» занимала прежнюю позицию. Приказ о наступлении поступил позже. На длинном оборонительном фронте во многих точках, в основном у Возера и южнее Лона, шли бои местного значения, но по большей части противники занимали оборонительное положение. 22 мая войска Рундштедта достигли Болони, а 23 мая Кале. Итак, через 14 дней танковые армии Гудериана и Клейста вышли к побережью Па-де-Кале между Абвилем и Кале. Иначе как чудом это не назовешь!

Прежде чем перейти к знаменитому эпизоду, связанному с Дюнкерком, давайте бегло пробежимся по заключительному этапу первой фазы Западной кампании.

В период с 25 мая по 4 июня судьба французских и британских войск, окруженных в Артуа и Фландрии, была решена. 4 июня пал Дюнкерк. Большая часть британской армии ускользнула через Ла-Манш в Англию, конечно бросив огромную часть тяжелого вооружения. Примерно миллион французов, англичан, голландцев и бельгийцев было взято в плен, главным образом при капитуляции Бельгии и Голландии. К тому же немцы захватили огромное количество военного имущества.

Немецкие командующие с готовностью подтверждали, что все союзнические армии сражались храбро. Англичане, как и в Первой мировой войне, продемонстрировали особое упорство в оборонительных боях. Итак, первая фаза кампании, с 10 мая по 4 июня, была успешно завершена. На армии Рундштедта возлагалась основная задача. Но прежде чем мы последуем за группой армий «А» на вторую фазу Западной кампании, следует остановиться на третьем «чуде», Дюнкерке, в котором решающую роль сыграли танки Рундштедта.

Черчилль, генерал Фуллер, капитан Лиддел-Гарт и многие другие известные военные писатели высказывали свои соображения по поводу Дюнкерка; немецкие исследователи тоже активно обсуждали эту тему. Как получилось, что Гитлер и командующие германскими танковыми соединениями просто наблюдали за погрузкой британской армии, в то время как находившиеся в полной боевой готовности немецкие танки, окружившие с трех сторон Дюнкерк, могли взять большую часть британской армии в плен? Этот вопрос всегда вызывал живейший интерес. Давайте обратимся к соображениям, высказываемым штабом Рундштедта, а также к описанию того, о чем думал и что делал сам командующий.

В 1923 году Гитлер в книге «Майн кампф» дал понять, что восхищается Британской империей и стремится к установлению взаимопонимания с Британией. В 1937 году в высших школах Германии было введено, вместо французского, изучение английского языка. В том же году в личной беседе с человеком, к которому на тот момент он испытывал доверие, генералом фон Рейхенау, Гитлер признался, что скорее предпочел бы объединиться с Англией, нежели с Италией. Здесь уместно вспомнить затянувшуюся паузу между окончанием Польской и началом Западной кампании. Кроме того, известно, что в то время Гитлер отказывался бомбить английские города.

Понятно, что среди солдат, не сведущих в политике, господствовало мнение, что Гитлер стремится избежать всего того, что могло бы оскорбить Англию. Когда в конце мая немецкие танковые дивизии группы армий Рундштедта с запада, а войска группы армий Бока с востока приблизились к Дюнкерку, несмотря на отчаянное сопротивление, англичане попали в окружение. Единственным направлением отхода, пока остававшимся относительно свободным, был выход к Ла-Маншу. Все командующие, включая Рундштедта, Клюге, Клейста и Гудериана, считали, что нанесение удара по Дюнкерку заставит капитулировать британскую армию во Франции.

Когда с запада уже приближались танковые дивизии генерала фон Клейста, неожиданно, ко всеобщему удивлению, поступил приказ остановить движение. Рундштедт первым получил этот приказ Гитлера по телефону из штаба армии; позже подтверждение приказа пришло по телеграфу. Рундштедт и начальник его штаба, естественно, подали протест, поскольку с военной точки зрения приказ был абсолютно неоправдан. Но Гитлер все же настоял на его выполнении. В соответствии с этим приказом танковые дивизии должны были остановиться в пределах дальности артиллерии среднего калибра. Рундштедту ничего не оставалось, как подчиниться приказу Гитлера.

Генералы фон Клюге, фон Клейст и Гудериан, не понимая, с чем может быть связан такой приказ, выражали крайнее возмущение. Воздушная разведка подтверждала, что британские войска попали в критическое положение и пытаются всеми возможными способами перебраться через Ла-Манш, чтобы ускользнуть в Англию. Все дороги у Дюнкерка были забиты грузовиками, техникой и военным имуществом. В эти полные драматизма дни немецкая армия могла только наблюдать, не имея возможности вмешаться, как день и ночь британцы грузились на суда. Чудеса, да и только!

Свой приказ Гитлер объяснял следующими причинами.

1. Территория вокруг Дюнкерка, заболоченная, грязная, в рытвинах, не позволяет использовать танки.

2. В ходе первой фазы кампании танковые соединения работали на износ, и перед второй фазой кампании требовалось предоставить им передышку.

Вот что думали на этот счет Рундштедт и другие генералы.

1. Территория вокруг Дюнкерка действительно не слишком подходит для танковых маршей, однако те же самые машины вполне успешно справлялись с еще более непроходимой местностью в период Польской кампании. Немецкие танки легко преодолели заболоченные земли на севере у Нарева и в Восточной Галиции. Почему же они должны неожиданно выйти из строя в более благоприятных условиях?