Одноклассники

– Да там ничего особенного, – несколько смутившись, пояснил он.

– Ладно, покажи…

Замелькали кадры. Тетка лет сорока, столько ей в общем-то и было, с обычной внешностью и заурядной фигурой (кстати, не представляющая из себя ничего особенного) позировала в легком брючном костюме на фоне пальмовых деревьев, что-то говорила своему любимому мужчине, то есть Лешке, смеялась и выглядела исключительно счастливой женщиной. Потом был фрагмент из номера. Действующие лица всё те же, но одежды на них стало меньше. Он с голым торсом, она в халатике снимались на видео и были очень довольны, наверное, любили друг друга…

А я в это время, как последняя идиотка, с нетерпением ждала от него весточки на свое первое за долгие годы письмо. В горле застрял ком. Какая же дура! Как же до сих пор не могу понять, что если человек за столько лет не только не пытался меня найти, зная старый ленинградский адрес и имея интернет под рукой, но и ни разу не вспомнил, значит, я ему на фиг не нужна! И все, что он говорит мне в свое оправдание, мягко говоря, неправда или просто игра.

Да, он приехал, но не к любимой, встречи с которой ждал годами, а просто к женщине, связанной с ним давним знакомством, ради того, чтобы взглянуть на нее. Интересно ведь посмотреть, как выглядит теперь твоя почти на пороге пятидесятилетия одноклассница-первоклассница, ну и, разумеется, взять реванш за 80-е, когда она должна была принадлежать ему, но досталась другому. И вот, добившись ее, он победоносно поставил точку в этой многолетней истории. Да, думаю, всё именно так. В пользу моей версии говорило многое: его первый страстный сексуальный поцелуй на платформе, некоторая бесцеремонность, фраза в гостинице в первые же часы пребывания здесь: «Ты до вечера потерпишь?» и его постоянно навязываемая мне мысль, что мы не сможем жить вместе хотя бы когда-нибудь. Всё это свидетельствовало о том, что он не хочет, чтобы я пришла в его жизнь навсегда. Если бы он любил меня по-настоящему, всем сердцем, всей душой столько лет, то относился бы ко мне трепетно, с нежностью, боясь прикоснуться, чтобы ненароком не обидеть своими поспешными действиями, и испытывал бы неловкость и смущение в отношениях со мной. В конце концов, когда мы только начали переписываться, старался бы находиться на связи с обожаемой женщиной всегда, и уж точно не оказался бы в постели с очередной понравившейся девушкой всего за месяц до предполагаемой желанной встречи.

Всё это говорило мне лишь об одном: не стоит продолжать с ним отношения, понимая их бессмысленность. Но… сердцу не прикажешь.

Его гороскоп тоже был не ахти и не в его пользу и предупреждал меня о том, что он хитрый, вспыльчивый, эгоист, любой ценой добивающийся своей цели, влюбчивый, ревнивый и упрямый. В общем, тот еще «подарок»! Так чего ради продолжать с ним отношения, только потому, что я люблю его? Как известно, лучшим лекарством от любви старой является любовь новая, и найти ее можно, если только захочешь! Необходимо лишь время. «Сколько же еще я буду об этом думать?» – разозлилась на себя. Провожу его сегодня и приму для себя окончательное решение.

Время неумолимо приближалось к отъезду. Мы лежали на диване. Лешка первым нарушил молчание.

– Положи мне голову на грудь, – сказал он, бережно обняв меня рукой.

Алексей смотрел на меня, не отрываясь, как будто хотел запомнить каждую черточку моего лица, мои глаза. Он нежно поцеловал меня в лоб и в губы…

– Я так буду скучать по тебе, – с какой-то безысходной тоской прошептал он.

В последний раз я провела по его груди, вспоминая все, что произошло с нами за эти семь самых счастливых и одновременно горьких дней в моей жизни. Всё… пора идти. Побледневший и осунувшийся, Алешка стоял у порога, прислонившись к стене. По всему было видно, что предстоящая разлука приносит ему страдания буквально на физическом уровне. Это заметили и мои внимательные родители, с которыми он нежно, тепло и с благодарностью попрощался, расцеловав их напоследок.

В метро он обнял меня, взял за руки и прижался губами к моему виску.

– Понимаешь, дорогой, для каждого из нас в этой жизни уже написан свой сценарий. Для нее, для него, – сказала я, указав на сидящих напротив мужчину и девушку, – для меня и для тебя, поэтому не пытайся внести в него свои строки. Тебе не следует специально притягивать в жизнь такие обстоятельства, которые могут в этот сценарий и не вписаться.

Он слушал молча, изредка кивая в такт моим словам.

– Все должно идти путем, а все чужеродное, что принесешь извне, лишь осложнит твою жизнь. Если на роду написано, что будет семья, дети, значит, рано или поздно так и будет, если нет – значит, это твоя судьба. Вот ты был женат, ну и что получилось? Ничего хорошего, лишь разочарование. Даже не смог уговорить ее родить тебе ребенка, но, может, это только к лучшему…

– Да, отец мне тоже сказал, что это счастье, что у нас не было детей, а так еще легко отделался!

– Твой отец абсолютно прав, и я с ним солидарна, но ведь гарантий, что в следующем браке, даже если появится ребенок, будут любовь, счастье и понимание, нет. Тебе придется отказаться от привычного образа жизни. По-моему, сделать этого ты не сможешь, а жена, если это будет не твой человек, не поймет тебя, что и случилось в первом браке. Кроме того, если, не дай бог, семейная жизнь не сложится, начнется борьба за ребенка, поэтому не притягивай искусственно обстоятельства, пусть они сами тебя найдут.

Алешка сидел молча, прижав меня к себе, сжимая в своих теплых ладонях мои руки.

– Ты и сама не знаешь, что ты за человек, ты лучшая на свете! – сказал он.

– Я желаю тебе счастья больше, чем себе. И даже если женишься, всё равно буду рядом, потому что ты очень близкий для меня человек и я люблю тебя.

Обнявшись, мы молча дошли до вокзала. В зале ожидания посидели еще немного, всё это время он нежно целовал мои руки… Я понимала его душевное состояние: он не хотел уезжать от меня, потому что предполагал, что эта встреча последняя…

Поезд уже стоял на путях, на перроне толпился народ. Отъезжающие и провожающие говорили, смеялись, плакали, прощались, и среди них, наверное, тоже были влюбленные, такие же, как мы… Предъявив билет и документы, мы вошли в вагон. Соседкой, к счастью, оказалась старушка лет семидесяти. Слава богу! Алексей оставил вещи, и мы вновь вышли из поезда. Молча стояли, прижавшись, не отрывая друг от друга глаз, совершенно не замечая, что перрон уже опустел.

– Надо идти, Лешенька, а то поезд уйдет без тебя! – поторопила я, с трудом высвобождаясь из его объятий.

Мы крепко обнялись в последний раз, и он вошел в вагон.

– Вы мне, уважаемая, моего мальчика не обижайте, – шутливо обратилась я к симпатичной проводнице, крупной женщине лет шестидесяти с простым и добрым лицом, – доверяю вам его целиком и полностью.

– Не извольте беспокоиться, – улыбнулась она, – всё будет хорошо!

Алешка встал в дверях вагона и молча, не отрываясь, смотрел на меня.

– Леша, иди уже на свое место, – пыталась я уговорить его, – сейчас подойду к окну, и ты иди, иди…

Но реакции не последовало. Он как загипнотизированный смотрел на меня, не отрываясь. Я направилась к тому окошку, где было его место. В окно выглянула старушка – соседка, которая, оглянувшись, пожала плечами и выразительно посмотрела на меня, как бы отвечая на мой немой вопрос: «А его еще нет, голубушка, не подошел». Мне ничего не оставалось, как вернуться к дверям. Алексей стоял на прежнем месте.

– Лешенька, иди на место, тебя ждут, – кивнула на проводницу.

– Да, надо идти, – поддержала она меня, но он ее не слышал.

По артикуляции я поняла, что он говорит: «Я люблю тебя…» Так мы стояли и смотрели друг на друга: я – на перроне, он – в вагоне поезда. На лице проводницы отразилось сочувствие и женское понимание деликатного момента, ведь она видела, что с нами происходит. Наконец Лешка пошел на свое место и выглянул в окно. Он показал мне знаками, что будет звонить, а губы шептали: «Люблю, люблю…» Слезы подступили к моим глазам. Поезд тронулся. Я шла рядом еще несколько минут, не в силах расстаться с ним и пытаясь в последний раз навсегда запомнить такие родные и любимые черты. Алешенька, прощай, родной, может, и увидимся еще когда-нибудь…

Как хотелось в это верить! Надежда прочно поселилась в моем сердце. Я чувствовала, что если наши пути пересеклись, значит, не просто так и больше друг друга мы не потеряем. Но как пережить разлуку? Как заполнить душевную пустоту? Или… или… закончить эту историю раз и навсегда, забыть обо всем и вернуться в семью? Не знаю… надо подумать… Еще некоторое время я тащилась рядом с убегающим составом, который, возможно, навсегда увозил моего дорогого одноклассника…

Глава 8

После Лешкиного отъезда я никак не могла найти себе места. Полное отсутствие интереса к жизни и каких-либо желаний, включая и мой любимый шопинг. Я обожаю носиться по магазинам, даже если нет необходимости в покупке, но психологически любое, даже самое крошечное приобретение всегда радует душу и отвлекает от жизненных реалий. В этот раз всё было иначе. С утра до вечера и вновь до утра перед глазами проплывали сцены нашей встречи, и я постоянно думала о нем. Может, действительно, в мои уже солидные годы ко мне пришла настоящая любовь или это задетое самолюбие женщины, в руки которой впервые понравившийся мужчина просто не давался?!

Со всеми моими поклонниками всё было предельно ясно. Я всегда знала, как они ко мне относятся и чего от них можно ожидать, а вот здесь в первый и единственный раз, несмотря на чуткую интуицию, ну никак не могла ни почувствовать, ни понять человека. Уверенности не было ни в чем: кем для него являюсь, какое место в его жизни занимаю и будет ли с ним хоть какое-то, пусть отдаленное, будущее.

Я уже сожалела о том, что разыскала его. Несомненно, это большая ошибка, потому что любить и не верить во взаимность всегда крайне тяжело. Да и жить как прежде, не имея полноценного личного пространства, мне уже не хотелось. Надо признаться, любила его, но понимала, что все равно жизни с ним не будет, потому как не смогу принять его специфический характер и присущие ему слабости. И даже если мы когда-нибудь соединимся, это будет постоянное «хлопание дверями». Я буду периодически собирать чемодан и уходить от него, а потом снова, засунув свою уязвленную гордость куда подальше, бегом возвращаться обратно, не в силах сделать последний и решительный шаг к окончательному разрыву.

Как всё непросто! Но тем не менее я с нетерпением ждала от Лешки сообщений или звонка. Долгожданный звонок прозвучал спустя два дня после его отъезда. Увидев на экране такой уже родной номер, я рванула в другую комнату, чтобы побыть с любимым наедине. Мы говорили долго. Сказал, что настроения у него нет, я почувствовала это сразу же после первых произнесенных слов. Судя по всему, он скучал по мне, как, впрочем, и я по нему. После продолжительного разговора настроение чуть-чуть поднялось.

На следующий день должна была прийти подруга моих родителей, которая хотела со мной познакомиться. Мы почти ровесницы, нас разделяют всего-то лет пять. Не знаю почему, может, осознание того, что мой друг по мне скучает, дало возможность выглядеть особенно хорошо, хотя моих лет никто и никогда мне не давал, да я бы и сама не взяла. С самого порога Люся заявила:

– Олечка, прямо двадцать пять! Какая же ты красавица!

«Ну загнула, так загнула», – однако с удовольствием подумала я.

– Спасибо, Люсенька, ты тоже хорошо выглядишь.

Моя «сверстница» не имела возможности столь же трепетно относиться к своей внешности, как я, потому что условия ее жизни были совершенно неблагоприятными.

– Ну-ка, какими заграничными кремами пользуешься? – поинтересовалась она.

– Вот не поверишь, только российскими, лишь кое-что в них добавляю.

Я экспериментировала, и, наверное, благодаря этому мне удавалось выглядеть прилично в свои уже не юные годы. Никакие даже самые дорогие и хваленые кремы не остановят старение и не уменьшат количество морщин, хоть и бессовестно расхваливаются своими производителями, вытягивая из нас немалые средства! Если жизнь у женщин более или менее нормальная и спокойная, то выглядят они всегда хорошо.

Люсе, как, впрочем, и большинству российских дам, не повезло. Всю жизнь одна в «зубах» тянула дочь, которая теперь отыгрывалась на ней, как могла. Рано выйдя замуж за приличного парня из хорошей семьи и родив ребенка, безголовая Ниночка разрушила семью, закрутив роман с первым попавшимся под руку мужиком, и Люся как заботливая мать вновь тянула ее на себе, но теперь уже с внуком – замечательным шестилетним мальчишкой. Через некоторое время Нина опять вышла замуж, родила ребенка, и тут для Люси начался ад. Наша приятельница сделала одну непоправимую ошибку: разменяла свою квартиру и объединилась с семьей дочери. И теперь, рыдая и захлебываясь слезами, рассказывала нам о своей невыносимой жизни с дочерью и зятем.

– Слушай, дорогая, – пыталась я успокоить ее, – тебе надо устраивать свою жизнь. Найди какого-нибудь одинокого старичка с квартирой, но без детей, и выходи замуж. Иначе долго не продержишься.

Люся вытерла слезы.