–К чему такая спешка? – курсант осторожно переступил через старуху, которая так и лежала обездвиженная поперек прохода, бормоча бессвязные проклятия в их адрес.
–У меня знакомая в неприятности вляпалась. Как раз сейчас у нее слушания в суде проходят, и я хотел бы к их завершению закончить все наши дела здесь. Как-никак, у меня отпуск под вопросом.
.
Судья прервался, дожидаясь, пока перестанет мерцать и стабилизируется проекция одного из присяжных, и вновь повернулся к своей подопечной.
–Итак, подсудимая, Вы подтверждаете, что в Вашем автомобиле на момент аварии не было никаких технических неисправностей, требующих перехода на ручное управление?
–Подтверждаю.
–И система автопилота не просила Вас взять управление на себя?
–Нет.
–Тогда почему Вы все же переключились в ручной режим?
–Я ведь уже говорила, – сидевшая напротив судьи женщина мученически закатила глаза, – мне нравится рулить самой! Люблю я это!
–Для подобных забав существуют специальные трассы, – судья бесцельно переложил с места на место пару листов перед собой, – движение в режиме ручного управления на дорогах общего пользования запрещено. Разве Вы этого не знали?
Судить состоятельного и уважаемого человека – крайне непростое и нервное занятие, а потому он чувствовал себя несколько неуютно. А его сегодняшняя подопечная всем своим поведением демонстрировала свое превосходство, каждым словом и жестом напоминая, насколько выше него в социальной табели о рангах она располагается.
Стройная и изящная, как изваяние гениального скульптора, она держалась гордо и независимо. Ее платье, деловое, неброское, в полном соответствии с требованиями текущей ситуации, тем не менее, аккуратно подчеркивало каждый изгиб ее соблазнительной фигуры. Ухоженные руки, чистое утонченное лицо с чувственным ртом и огромными глазами, волны темных волос, которые визажист укладывал, чуть ли не по одному – все детали ее облика были словно специально сконструированы с тем, чтобы мужской взгляд буквально прилипал к ним, как муха к паутине.
–Эти Ваши полигоны, где несчастные с черепашьей скоростью ползают гуськом друг за другом, – скука смертная! – аккуратный носик брезгливо сморщился, – я же хочу получать от вождения удовольствие и имею на это право. Я, в конце концов, это заслужила!
–Да, но Вы при этом подвергаете опасности жизни других людей. Как пешеходов, так и остальных участников движения!
–Не надо драматизировать, я прекрасно вожу машину и никогда не выпускаю ситуацию из-под контроля.
–Тем не менее, Ваша последняя подобная поездка закончилась трагедией.
–Такое иногда происходит, когда люди очертя голову под колеса бросаются. Он сам виноват.
–Анализ телеметрии показывает, – судья был рад возможности переключить внимание на документы, которые подал ему робосекретарь, – что в данной ситуации автопилот смог бы избежать столкновения. Но Вы его отключили, и в результате человек погиб.
–Сам дурак! – фыркнула женщина, – по сторонам надо было смотреть.
–Это не отменяет Вашей вины. Ваше легкомысленное отношение к нарушению установленных правил стало одним из звеньев цепи, которая привела к аварии.
Женщина снова закатила томные глаза.
–Чего Вы от меня хотите?
–Я хочу, чтобы Вы осознали тот факт, что именно Ваши осознанные действия привели к трагедии. Хочу, чтобы Вы осознали свою вину.
–Ладно, пусть будет по-вашему, – подсудимая устало провела ладонью по лицу, – сколько?
–Вы имеете в виду размер штрафа?
–Естественно! Что же еще?
–Прошу меня извинить, – судья кашлянул, – но человеческая жизнь не из тех вещей, ценность которых можно измерить деньгами.
–Что-то я Вас недопонимаю, – лоб женщины избороздили недовольные морщины, – Вы хотели, чтобы я признала свою вину – я пошла Вам навстречу, хотя и считаю Ваши обвинения притянутыми за уши. Просто не хочу зря тратить время. Я готова понести полагающуюся ответственность. Что теперь-то не так?
–По закону, правонарушения, повлекшие смерть человека, не могут быть искуплены денежным штрафом.
–Да бросьте! С чего это вдруг!?
–Человеческая жизнь бесценна!
В устах судьи эта фраза, должная быть яркой и пафосной, прозвучала скучно и дежурно. Подсудимая иронично изогнула бровь, и чиновник поспешил исправиться, заговорив торопливо и сбивчиво:
–Вы оглянитесь по сторонам – сколько живых людей вы видите в зале? – он обвел рукой небольшое помещение, и женщина последовала за ним взглядом, скользнув по двум робосекретарям и галерее проекций присяжных, после чего вновь вопросительно посмотрела на судью.
–А когда-то судебные слушания собирали полные залы! Профессия юриста считалась престижной и уважаемой. Но нынче она, как и многие другие, практически изжита, уступив место более расторопным и дисциплинированным железякам. Официанты, горничные, техники – можно перечислить десятки областей, где роботы вытеснили живых людей практически полностью.
–Если честно, я не очень хорошо улавливаю Вашу мысль, – на лице женщины проступило сомнение, – тот бедолага, которого я переехала, был безработным, что ли? Но что это меняет?
–Я не об этом! – судья раздосадовано взмахнул рукой, – беда не в том, что человек не может найти работу, а в том, что, наоборот, невозможно найти человека для работы. Нас, живых людей, осталось очень мало! Наша цивилизация неумолимо движется к своему вымиранию. В этой ситуации потеря даже одной человеческой жизни – невосполнимая потеря для всего общества.
–Общество!? Я сейчас разрыдаюсь, честное слово! – его оппонентка сделала вид, будто смахивает набежавшую слезу, – этому Вашему обществу никогда не было никакого дела до моих забот. Я всего добилась сама, скорее вопреки ему, нежели благодаря. Так с какой стати я теперь должна отдуваться за чужие проблемы?
–Вы можете сколько угодно строить из себя независимую и самостоятельную личность, но, так или иначе, любой человек неразрывно связан с другими людьми и не может существовать вне социума. Переживаемый нами демографический кризис может привести к разрушению социальных институтов, за которым последует крах всей государственной системы.
–Тоже мне трагедия! Как-нибудь переживу.
Судья вздохнул. Высокий статус часто лишает людей способности смотреть на мир с другой стороны. Привилегированное положение входит в привычку и сама мысль о том, что все может обстоять как-то иначе, даже не приходит в голову. Она просто в ней не помещается.
–Наше ослабевшее общество более не сможет поддерживать тот образ жизни, к которому мы привыкли, – принялся терпеливо объяснять он, – существующая сегодня система безопасности развалится, и тогда ничто не сможет остановить варварские орды, которые только и ждут удобного момента по ту сторону Стены. Придется Вам переключиться на обслуживание немытых и нечесаных дикарей. Да Вас, скорее всего, никто и спрашивать не будет.
–И весь нарисованный Вами Апокалипсис случится из-за смерти одного-единственного человека? – несмотря на явную саркастичность вопроса, в глазах подсудимой более не читалось прежней беззаботности. Судья все же сумел пробить брешь в ее самоуверенности.
–Нынешний демографический кризис зашел уже настолько далеко, что любая смерть может оказаться той самой последней соломинкой, которая сломает спину верблюду, – он сложил руки поверх стопки документов, – и никаким штрафом, увы, человека не воскресить и ситуацию не исправить. Смерть необходимо компенсировать.
.
–У Вас есть персональная эскортесса категории «А»!? – курсант аж присвистнул.
–Ну, не то, чтобы прямо уж персональная, – поправился майор, – но я один из ее постоянных клиентов.
–Но такая роскошь, небось, бешеных денег стоит!
–Но оно того стоит! Это тебе не с синтетиками баловаться, совсем другие ощущения. Небо и земля! Кроме того, нам здесь за наши мучения и платят, слава богу, неплохо. Пару раз в месяц вполне можно себе позволить немного удовольствия высшей пробы.
–Увы, ко мне это пока не относится, – мальчуган вздохнул.