Эхо Мертвого озера

Но ступенькой ниже стояла Уилла, преграждая путь. Лестница слишком узкая, чтобы протиснуться мимо. Джульетте, если она решит сбежать, пришлось бы столкнуть подругу с лестницы.

– Никаких секретов, помнишь? – пропела Уилла своим мягким, мелодичным голосом.

Джульетта стиснула зубы. Она знала, что будет, если она расскажет подругам про Бо: они заявят, что она ведет себя как идиотка. Спросят, говорила ли она с ним по телефону и видеосвязи, а когда Джульетта ответит, что ему не разрешают брать телефон в школу и что он живет на ферме, где связь дерьмовая, то подруги решат: Бо не тот, за кого себя выдает. Они начнут уверять, что на самом деле он сорокалетний извращенец, заманивающий ее в секс-торговлю, или серийный убийца, или пожилой школьный учитель мистер Купер – тощий, лысый и, по слухам, предпочитающий молоденьких девочек.

Им не понять, что она и Бо общаются уже несколько месяцев. Он отправлял ей фотографии, и Джульетта прогнала их через поисковик изображений и убедилась: они настоящие. Бо даже прислал песню, которую написал для нее. Ни извращенец, ни серийный убийца не стал бы тратить столько времени на такую, как Джульетта. Она не стоит таких хлопот. Есть более легкая добыча.

Поэтому Джульетта знала: Бо именно такой, какой есть.

Не дождавшись ответа, Уилла положила руку ей на плечо. Ладонь подруги была мягкой и прохладной, несмотря на духоту в доме.

– Мы же волнуемся за тебя, Джульетта.

Она беспокоилась искренне, но Джульетте было все равно. Ей больше нет никакого дела до них обеих. Теперь у нее есть Бо.

Джульетта вымученно улыбнулась.

– Со мной все в порядке, – ответила она. – Честное слово. Мне просто пора идти.

Подруги переглянулись. Раньше Джульетта сразу поняла бы этот молчаливый разговор, но сейчас она даже не пыталась.

– Хорошо, – наконец заявила Мэнди. – Мы с тобой.

Щеки Джульетты горели, внутри нее все клокотало. Она хотела ответить им «нет». Ей совсем не нужно, чтобы подруги тоже были на встрече с Бо. Они не вписывались в ту картинку, которую она нарисовала в своем воображении. Но Джульетта лучше всех знала, насколько упрямой бывает Мэнди. Если сказать ей «нет», она точно не уйдет.

Джульетта заставила себя глубоко вдохнуть и расслабить плечи.

«Пускай идут», – сказала она себе. Как только она встретится с Бо, все изменится. Джульетта наконец станет свободной, чего бы это ни стоило.

1

Гвен

Реабилитация – та еще сучья работенка, как раз для такой матерой суки, как я.

Мои травмированные нога и бедро восстанавливались несколько месяцев, и сегодня я наконец-то получаю улыбку во весь рот от своего физиотерапевта. Когда заканчиваю последний жим ногой, врач тянется одобрительно похлопать меня по плечу.

– Прекрасно, – говорит она. – Как себя чувствуешь?

– Замечательно, – вру я, хотя меня тошнит. – Прекрасно.

– Ну что ж, ты добилась колоссального прогресса. Пожалуй, теперь можно перейти к домашним упражнениям – моя помощь больше не требуется. Поздравляю, Гвен. Ты очень старалась – и вот результат.

Когда тошнота проходит, мне удается улыбнуться в ответ.

– Спасибо, – отвечаю я. – Без тебя бы я не справилась.

– Неправда. Я хорошо тебя знаю.

Она помогает мне подняться. Меня пронизывает острая боль, которая, правда, быстро проходит. Мои мышцы сильны, кости срослись. Просто чудо, что операция прошла успешно, учитывая, как здорово я тогда облажалась… хотя у меня не было особого выбора. Или спрыгнуть с высоты в несколько этажей на бетонный пол, или остаться на металлической лестнице и получить удар током[2 - См. роман Р.?Кейн «Мрачный залив».]. Бывает, приходится принимать решение за долю секунды. Может, оно верное, а может, и нет. Но вы делаете выбор и сталкиваетесь с последствиями.

В моем случае последствия – раздробленная нижняя часть левой ноги, несколько сломанных ребер и треснувший таз. И все-таки это лучше, чем поджариться до смерти. В общем, повезло. Хотя это не значит, что я полностью восстановилась. Может, кости и срослись, но есть и другие травмы – не физические, и они слишком глубокие.

Будь психотерапия так же проста, как физиотерапия… Тогда бы я чувствовала себя почти как раньше – пока психопат не попытался разрушить мою жизнь. Снова.

Вытираю пот с лица и шеи и возвращаю полотенце. Вот и все. Выхожу через двойные двери в солнечное ноксвиллское[3 - Ноксвилл – город в штате Теннесси.] утро, от которого веет осенним холодком.

Через два дома – кофейня. Я присаживаюсь напротив Сэма Кейда. Он опускает газету – ух ты, газету! – и вопросительно поднимает брови. Сэм хорошо выглядит с утра. Волосы немного отросли, стали жестковаты и нуждаются в стрижке. На лице щетина. Умное лицо с самыми теплыми глазами, которые я когда-нибудь видела. В волосах кое-где поблескивает седина – интересно, замечает ли он. И волнует ли это его вообще.

– Ну как? – спрашивает Сэм после нескольких секунд молчания. Я улыбаюсь.

– У меня выпускной. Теперь я свободная птица.

На лице Сэма искреннее облегчение, и это согревает душу.

– Слава богу… Как самочувствие?

– Как новенькая, – я даже почти не вру. – Закажу себе то же самое.

– Газету?

– Кофе, дурачок. Тебе что-то нужно?

– Не откажусь от половинки булочки. С черникой.

Что ж, почему бы и нет. Подхожу к стойке, делаю заказ и возвращаюсь с добычей. Сэм аккуратно делит булочку, берет свою половину и пододвигает тарелку ко мне. Откусываю кусочек и киваю на стол:

– Что пишут в газетах?

– Я читал про дело Джульетты Ларсон. Ну, ты знаешь: девочка из Гардении, Северная Каролина. Выглядит интересным.

Он протягивает газету. Беру ее и читаю статью, потягивая кофе, который струится вниз к животу, словно темный солнечный свет. Сэм давно пытается побудить меня вернуться к работе, и это его очередная попытка.

Мой босс Джи Би после случившегося щедро предоставила мне оплачиваемый отпуск и время на восстановление. Она охотно подкидывала так много (или так мало) работы, сколько я могу осилить. Но поскольку врач запретил физические нагрузки, меня перевели на кабинетную работу: в основном проверки данных, что со временем стало приедаться.

Я благодарна Сэму за поддержку и желание, чтобы я снова занялась чем-нибудь посложнее, но не уверена, готова ли. Складываю газету и возвращаю, не дочитав статью до конца.

– Меня ждут проверки, список почти на полстраницы, – сообщаю я Сэму. – Так что, пожалуй, пора приступать. Доешь булочку, приятель. Не хочу тратить время попусту. А то пропущу какого-нибудь финансиста, изменяющего любовнице…

– Боже упаси, – отзывается Сэм, запихивая в рот остатки булочки.

Я доедаю свою половинку в два присеста, запиваю остатками кофе, а Сэм выбрасывает мусор по пути к пикапу. Его пикапу. Дочь реквизировала мой внедорожник для поездок в школу, и мне пришлось долго привыкать к этому.

Решение предоставить Ланни больше свободы далось нелегко. Будь моя воля, я не спускала бы с нее глаз круглые сутки, чтобы чуть что сразу броситься на помощь. Но понимаю, что не могу постоянно находиться рядом, а мое желание держать дочь под замком ей явно не на пользу. Остается только надеяться, что я научила ее всему.

Надо отдать Ланни должное: она очень осторожна и, насколько я знаю, не совершила никаких ужасных ошибок, пока я разгребала свои проблемы. Сейчас ей семнадцать. Она упряма, как и положено моей дочери, и у нее очень доброе сердце. Ланни еще не вполне взрослая, но я горжусь ею. И всегда гордилась.

Мой сын Коннор не такой уравновешенный и более импульсивный. Когда ему исполнилось пятнадцать, он стал совсем другим человеком… На самом деле это не так уж удивительно, но в его угрюмом молчании и периодических вспышках гнева я все еще вижу того ребенка, которого помню. Как и у Ланни, у него доброе сердце. Но в отличие от сестры он до сих пор борется с мрачным прошлым – своим собственным и нашим общим.