Эхо Мертвого озера

– Мы с самого начала знали, что Джина Ройял помогала мужу убивать этих несчастных невинных женщин, – заявил Леонард Варрус, отец Аделаиды Варрус, третьей жертвы Мэлвина и Джины Ройял.

Мистер Варрус, один из первых членов «Погибших ангелов», возглавил расследование, которое финансировалось за счет анонимных пожертвований.

Миссис Ройял оправдали по обвинению в убийстве, связанном со смертью дюжины женщин. Но, как верно заметил мистер Варрус, «оправдание означает, что ее признали невиновной. Есть большая разница между быть признанной невиновной и являться невиновной. Первое значит лишь, что суд не сумел это доказать».

Мистер Варрус продолжил: «Какое удачное совпадение: каждый раз, когда появляются доказательства ее вины, она каким-то образом находит способ ускользнуть от ответственности. Когда наконец это закончится? Двух девушек убили в Стиллхаус-Лейке прямо возле ее дома! Есть видеозапись, на которой она помогает мужу отнести беспомощную, потерявшую сознание юную жертву в их сарай для убийств. Не забудем также смерть Миранды Тайдуэлл и последующие нелепые отмазки».

Миссис Тайдуэлл, чья дочь Лейла стала второй жертвой Мэлвина Ройяла, была соучредителем «Погибших ангелов» вместе с Сэмом Кейдом. Его сестра Келли – последняя жертва Мэлвина и Джины. Миссис Тайдуэлл погибла при подозрительных обстоятельствах в присутствии вышеупомянутого Сэма Кейда и агента ФБР Майка Люстига. ФБР еще не предоставило достоверных сведений о ее смерти, но внутренние источники сообщили: миссис Тайдуэлл убили выстрелом в затылок, что похоже на казнь, из пистолета, на котором найдены отпечатки мистера Кейда.

– Джина Ройял – соучастница преступлений своего мужа. Теперь у нас есть доказательства. Неопровержимые доказательства, – заявил мистер Варрус. – Подпишитесь на нашу рассылку, чтобы первыми узнать правду. До сих пор помощница Мэлвина избегала возмездия. Теперь ей пора понести наказание за содеянное.

Последняя строчка заставляет меня содрогнуться. Большинство угроз в наш адрес – просто угрозы. Настрочить кучу полных ненависти постов легко, выполнить обещание возмездия куда сложнее.

Однако к этому, похоже, стоит отнестись серьезно. Понятия не имею, какой информацией они якобы располагают, но точно знаю: доказать мою вину нельзя. Потому что я невиновна.

Я ничего не знала о темной стороне своего мужа. Он позаботился об этом. После похищения сразу перереза?л жертвам голосовые связки, чтобы они не могли кричать. И потом мучил их сколько душе угодно, пока его семья сидела у телевизора по ту сторону гаражной двери.

Сердце пронзает острый укол сожаления. Порой я невольно думаю, что должна была знать о происходящем. Что не будь я такой покорной и тихой и не побоись усомниться в Мэлвине, то узнала бы правду.

Но узнай я правду, мне настал бы конец. Мэлвин совершенно ясно дал это понять, когда пришел пытать и убить меня во время жуткого шоу в прямом эфире.

Умри я, мои дети оказались бы в его власти.

От одной мысли об этом к горлу подступает тошнота. Поглаживаю себя по рукам: мне вдруг становится холодно.

Со вздохом пересылаю Кеции электронные письма с угрозами Сэму и детям, а копию – моему контакту в ФБР с припиской: «Еще больше таких писем адресовано лично мне. Сообщите, если вы можете разобраться с теми, кто угрожает моей семье».

Я знаю заранее ответ ФБР. Мы понимаем, что вам нелегко, и примем меры. А пока сделайте все возможное, чтобы обезопасить себя и свою семью. Кеция станет относиться ко мне с большей теплотой, добротой и тревогой, хотя я прекрасно понимаю: она всего лишь детектив полицейского отдела Нортона, Теннесси, и мало что может. Но все-таки хорошо иметь друзей, а Кеция – отличный друг. Мы вместе прошли через такое дерьмо… Я обязана ей своей жизнью и жизнями детей. Этот долг я никогда не смогу вернуть.

Вздрагиваю от стука в открытую дверь. Сэм прислонился к косяку, наблюдая за мной. Он сразу понимает: что-то не так.

– Что случилось?

– Ничего, – невольно огрызаюсь по старой привычке все скрывать.

Сэм поднимает брови и ждет. Он знает, что я вру, но еще знает, что не из злого умысла, а по привычке, от которой пытаюсь избавиться.

Я вздыхаю:

– Получила странное письмо. Ничего особенного.

– Раз ты называешь его странным, значит, это что-то из ряда вон.

Сэм заходит в кабинет, прикрыв за собой дверь, и садится за стол напротив меня. Я пододвигаю к нему распечатку пресс-релиза и наблюдаю, как он читает.

Я знаю, в какой момент он доходит до «Погибших ангелов» и своей роли в их основании, потому что его губы сжимаются. Это больная тема для нас обоих. Когда Сэм узнал, что Мэлвин убил его сестру, он был вне себя от горя и справился с ним единственным доступным ему способом – обратив в гнев. И, к сожалению, обрушил его и на меня и мою семью.

Я не виню его: он потерял сестру, погибшую ужасной смертью. Я виню Мэлвина. Еще один пример того, что подвешенные им в камере пыток в гараже женщины – не единственные его жертвы. Их близкие тоже пострадали.

Дочитав до конца, Сэм кладет распечатку на стол и вздыхает. Ему больно осознавать, что его детище продолжает причинять такое горе и угрожать нашей семье.

– Ты знаешь этого Леонарда Варруса? – наконец спрашиваю его. – Нам стоит тревожиться?

– Знаю, но не слишком хорошо. Он не проявлял особой активности на форумах – во всяком случае, посвященных тебе и твоей семье. Непохоже, что он зациклен на мести. Мне казалось, он присоединился к «Погибшим ангелам», потому что искал тех, кто поймет его горе и посочувствует.

– А почему он вдруг переключился на меня?

Сэм задумывается, барабаня пальцами по распечатке.

– Не знаю… Хочешь, наведу о нем справки? Может, что-то раскопаю…

– Почему бы и нет? И я тоже. Посмотрю, удастся ли нарыть что-то с помощью программ Джи Би. Но имей в виду, Сэм, – я тянусь через стол и сжимаю его ладонь, – никакого риска. Не стоит того.

Он смотрит мне в глаза серьезно, искренне.

– Я пойду на любой риск, чтобы защитить нашу семью. – Встает, поднимая с места и меня, подходит ближе и накрывает мою щеку ладонью. – Ты и дети для меня дороже всего.

Он целует меня – сначала сладко и влюбленно, потом все жарче. Я подумываю попросить его запереть дверь, чтобы мы могли продолжить, но тут на столе гудит телефон.

Я настроила звук так, чтобы у каждого из детей был свой сигнал, и сразу понимаю: это Ланни. Сэм знает, что я не могу проигнорировать дочь. Он отстраняется, я тянусь к телефону. И издаю разочарованный стон, прочитав сообщение.

Ланни: что на ужин?

Сэм заглядывает через плечо и хихикает:

– Куда делись те старые добрые времена, когда твой яростный вопль был бы слышен даже в коридоре?

Я только качаю головой. Сэм прижимается губами к моему виску и шепчет на ухо:

– Закончим позже.

От такого обещания внутри у меня разливается предвкушающее тепло.

– Когда ты вернулся из магазина, Коннор еще не пришел?

– По-моему, нет.

Я разочарованно хмурюсь и бросаю взгляд на телефон. Сын до сих пор не ответил на мое сообщение. Он всегда был хорошим, послушным ребенком, но в последнее время стал выходить за рамки дозволенного. Я понимаю, что в его возрасте нормально стремиться к самостоятельности, и пыталась дать определенную свободу, но мы не похожи на другие семьи. Угрозы в наш адрес слишком реальны.

– Напишу ему еще раз. – В моем голосе явное волнение.

Сэм уже достал свой телефон.

– Давай я напишу. Иногда он отвечает мне быстрее.

Это меня немного задевает, но он прав: Коннор все больше и больше привязывается к нему с тех пор, как Сэм заменил детям родного отца. Я стараюсь не обижаться. Все правильно. Коннору нужен отец, а Сэм – лучший из всех возможных: он хороший человек с крепким внутренним стержнем, хотя с виду это почти незаметно, и это восхищает меня. Смотрю, как Сэм отправляет сообщение. И, разумеется, через полминуты получает ответ.

– Что ж, он возвращается.