Сапфировая книга

– Ой, но зато туда, наверное, так интересно приезжать на каникулы, правда?

– Конечно-конечно, – сказал он с ехидством. – Там ведь бассейн величиною в три теннисных корта, а на этой треклятой яхте умывальники из чистого золота.

– Мне всё-таки кажется, это поприятней, чем проводить каникулы в промозглом домишке в Пибли, – моя семья обычно на каникулы уезжала в Шотландию. – Если бы я была на твоём месте, и у меня были бы родственники на юге Франции, я каталась бы к ним каждые выходные. Даже не будь у них бассейнов и яхт.

Гидеон снова покачал головой.

– Да что ты? А как бы ты выкручивалась, если бы при этом тебе нужно было на пару часиков прыгнуть в прошлое? Например, если ты едешь на полной скорости по автобану или у тебя миллион других важных дел?

– Ой… – я всё ещё не могла как следует привыкнуть к этой истории с прыжками во времени, поэтому предусмотреть абсолютно всё было как-то сложновато. Носителей гена путешественника во времени было двенадцать – жили они в разные века – и я всё ещё не могла поверить, что являюсь одной из них. Вообще-то, все считали, что ген должен проявиться у моей кузины Шарлотты, она ужасно старалась стать настоящей путешественницей во времени. Но по каким-то загадочным причинам моя мама решила подделать дату моего рождения, и вот теперь приходится расхлёбывать всю эту кашу. Как и у Гидеона, выбор у меня был не ахти: либо контролировать свои прыжки во времени с помощью хронографа, либо каждый раз приземляться в новом непредсказуемом месте и времени. На собственном опыте я смогла убедиться, что приятного в этом мало.

– Тогда бы тебе пришлось взять с собой хронограф, чтобы элапсировать куда-нибудь в безопасное время, – размышляла я вслух.

Гидеон безрадостно хмыкнул.

– О да, это было бы очень увлекательное путешествие, заодно я смог бы изучить многие исторические события, которые случались на пути моего следования. Но даже если мы забудем о том, что мне никогда не разрешат таскать хронограф в рюкзаке неизвестно где, – как бы ты обходилась без него всё это время? – говоря это, Гидеон смотрел не на меня, а куда-то мимо, в окошко. – Спасибо дорогим Люси и Полу – у нас теперь только один хронограф, забыла? – его голос снова стал резким, как и всегда, когда речь заходила о Люси и Поле. Я пожала плечами и тоже отвернулась к окошку. Такси еле-еле ползло в направлении Пикадилли. Пробка – обычное дело для пятницы в центре города.

Наверное, быстрее было бы пройтись пешком.

– Кажется, ты не совсем хорошо представляешь себе, во что ввязалась. Тебе вряд ли посчастливится уехать с этого острова, Гвендолин! – в голосе Гидеона сквозила горечь. – Или даже из этого города. Лучше бы твои родители вместо того, чтобы возить тебя на каникулы в Шотландию, показали бы тебе мир. Теперь для этого уже слишком поздно. Только представь себе, что все уголки Земли, которые тебе хотелось бы посетить, теперь ты сможешь разве что рассматривать в Google Tarth.

Водитель вытащил растрёпанную книжку, откинулся на сидение и погрузился в чтение.

– Но… тебе же удалось побывать в Бельгии и в Париже, – сказала я. – И оттуда прыгнуть в прошлое, чтобы взять кровь у этого, как его там…

– Ага, – перебил меня Гидеон. – Вместе с дядей Фальком, тремя хранителями и костюмершей. Отличная поездочка! Да и вообще, Бельгия – это же такая необычная страна! Такая экзотическая! Не правда ли, каждый из нас только и мечтает о том, чтобы на пару дней отправится именно в Бельгию?

Из-за этой горячей тирады я растерялась ещё больше и тихо спросила:

– А куда бы тебе хотелось съездить, будь у тебя право выбора?

– То есть, если бы я не был замешан во всём этом идиотизме с прыжками в времени? О, даже не знаю, куда бы я направился в первую очередь. В Чили, в Бразилию, в Непал, в Австралию, Новую Зеландию… – он кисло усмехнулся. – Да я бы везде хотел побывать. Только вот размышлять о том, что всё равно никогда не осуществится, не очень-то весело. Стоит смириться с тем, что наша жизнь всегда будет серой и монотонной.

– В промежутках между путешествиями во времени, – я покраснела, потому что он сказал «наша жизнь», и это прозвучало как-то… интимно, что ли.

– Это хоть немного восстанавливает справедливость, ведь мы находимся под неусыпным контролем и часами ждём в закрытых комнатах, – сказал Гидеон. – Если бы не путешествия во времени, я давно умер бы со скуки. Удивительно, но это так.

– Ну а мне, честно говоря, и нескольких фильмов ужасов достаточно, чтобы пощекотать себе нервы.

Я с тоской проводила взглядом велосипедиста, который выписывал восьмёрки, продвигаясь в пробке. Как же мне хотелось наконец-то очутиться дома! Машины перед нами не сдвинулись ни на миллиметр, что, казалось, совершенно не тревожило нашего погружённого в чтение водителя.

– Если твоя семья живёт на юге Франции – где же живёшь ты сам? – спросила я Гидеона.

– Недавно вот перебрался в Челси. Но вообще-то я приезжаю туда только помыться и поспать. И то не всегда, – он вздохнул. За последние три дня поспать ему удалось не больше, чем мне. Даже, наверное, меньше.

– Раньше я жил у дяди Фалька в Гринвиче, с тех пор, как мне исполнилось десять. То есть, с того самого времени, когда моя мама познакомилась с этим монсеньором-мухомором и захотела уехать из Англии. Но хранители, конечно же, нашли, что возразить. Ведь уже через несколько лет я должен был совершить свой первый прыжок во времени, а мне предстояло ещё столько всего узнать.

– И тогда мама оставила тебя одного?

Моя мама никогда бы такого не совершила, в этом я была уверена на все сто.

Гидеон пожал плечами.

– Дядя мне нравится, он вполне даже ничего, если только не слишком входит в роль магистра. Как бы там ни было, а он мне в тысячу раз милее, чем этот так называемый отчим.

– Но… – я с трудом отважилась на этот вопрос, поэтому перешла на шёпот:

– И ты по ней не скучаешь?

Гидеон снова пожал плечами.

– Пока мне не исполнилось пятнадцать лет и я мог спокойно путешествовать, я постоянно приезжал к ним на каникулы. Мама тоже приезжала в Лондон, как минимум дважды в год, под предлогом того, чтобы повидаться со мной. На самом же деле ей хотелось потратить денежки месье Бертелена. Она с ума сходит по всяким тряпкам, обуви и старинным украшениям. И по шикарным ресторанам.

Да уж, прямо мамочка из комикса.

– А твой брат?

– Рафаэль? Он за это время превратился в настоящего француза. Этого мухомора он называет «папа», и однажды унаследует всю его платиновую империю. Хотя вид у него такой, будто он даже школу закончить не в состоянии, маленький лентяй. Всё своё время братец тратит на девчонок, а вовсе не на книги.

Гидеон положил руку на сидение за моей спиной, и дыхание у меня вдруг участилось.

– Почему это у тебя такой изумлённый вид? Что, жалеешь меня?

– Немножко, – ответила я чистосердечно и подумала об одиннадцатилетнем мальчике, который должен был остаться один-одинёшенек в Англии. С таинственными дядьками, которые заставляли его фехтовать и играть на скрипке.

Ах да, и в поло!

– Но ведь Фальк – не твой настоящий дядя, он просто какой-то дальний родственник, да?

Машины позади нас сердито засигналили. Водитель бросил небрежный взгляд поверх книги и завёл мотор, не особо отвлекаясь от чтения.

Оставалось только надеяться, что глава ему как раз попалась не слишком интересная.

Гидеон, казалось, совершенно о нём забыл.

– Фальк всегда был для меня отцом, – сказал он. Он криво усмехнулся. – Ну правда, хватит смотреть на меня так, будто перед тобой Дэвид Копперфильд.

Что-что? Почему это я вдруг должна считать его Дэвидом Копперфильдом?

Гидеон застонал.

– Я имею в виду героя из романа Чарльза Диккенса, а вовсе не фокусника. Ты вообще хоть иногда что-нибудь читаешь?

Вот он и вернулся – знакомый заносчивый Гидеон. Я чуть не подпрыгнула от радости. Как ни странно, у меня вдруг отлегло от сердца – всё как и прежде. Я скорчила самую надменную мину, которую только смогла изобразить, и немножко отодвинулась от него в сторону.

– Честно говоря, я предпочитаю современную литературу.

– Да что ты? Неужели? – в глазах Гидеона мелькнул озорной огонёк. – И какие произведения?