Таинственное убийство Линды Валлин

Таинственное убийство Линды Валлин
Лейф Густав Вилли Перссон

Комиссар Эверт Бекстрём #1
В старинном городе Векшё в квартире своей матери изнасилована и задушена молодая женщина – курсант полицейской школы. Убийца бежал с места преступления в такой панике, что забыл рядом с трупом важную деталь своего туалета. Следствие ведут прибывшая из Стокгольма группа сотрудников Государственной комиссии по расследованию убийств и местные детективы. Версии возникают и тают одна за другой, совершено новое преступление, вся полиция поднята на ноги…

Лейф Г. В. Перссон

Таинственное убийство Линды Валлин

Copyright © Leif GW Persson, 2005

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014

© Художественное оформление, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Посвящается Перу Вале и Май Шеваль, которые делали это лучше, чем почти все другие.

1

Векшё, утро пятницы 4 июля

Линду нашла соседка, и слава богу. Куда хуже, если бы ее обнаружила мать. К тому же мать Линды собиралась вернуться домой только вечером в воскресенье, а они с дочерью были единственными жильцами в квартире, так что полиция выиграла массу времени. В расследовании же фактор времени имеет самое важное значение, особенно когда речь идет об умышленном убийстве.

Тревожное сообщение поступило в центр связи полиции Векшё пять минут девятого, и на него сразу отозвался находившийся поблизости патрульный экипаж. Три минуты спустя патрульные дали о себе знать снова. Полицейские прибыли на место, поднявшая тревогу женщина сейчас расположилась в безопасности у них на заднем сиденье, а сами они готовились войти в дом и оценить ситуацию. При этом речь шла о машине, которая должна была стоять в полицейском гараже, поскольку ночная смена закончилась и парням оставалось только принять душ или сидеть в кафетерии в ожидании утреннего разбора полетов.

Звонок принял сам ответственный дежурный, которому тридцатилетний профессиональный опыт помогал без труда отделять зерна от плевел. И поскольку дело выглядело серьезным, а два выехавших на вызов молодых дарования уже успели заработать себе не лучшую репутацию, он сначала решил отправить им подкрепление. Но кого можно найти в такое время? Он как раз размышлял над этим, когда патрульные снова дали о себе знать. Всего лишь через восемь минут и вдобавок по его мобильному, чтобы никто из посторонних не услышал, о чем они хотят рассказать. Часы показывали четверть девятого, и первый отчет коллег с места преступления занял минуту.

Как ни странно, независимо от возраста, малого опыта и не лучшей репутации они выполнили все абсолютно правильно. А мимоходом один из них сделал даже нечто большее. Заработав себе дополнительно маленький плюсик в личное дело, причем таким образом, какого прежде не знала практика полицейских властей Векшё.

В спальне квартиры они нашли мертвую женщину. Судя по всему, ее убили, и произошло это всего несколько часов назад (хотя откуда они могли знать подобное?). Единственной зацепкой в поисках преступника было открытое окно той же комнаты. Оно выходило во двор и позволяло с большой долей вероятности предположить, как именно убийца покинул место преступления.

К сожалению, существовала еще одна проблема. Как утверждал молодой коллега, с которым разговаривал ответственный дежурный, тот узнал жертву, и если не ошибался, то и сам дежурный неоднократно здоровался с ней этим летом и в последний раз виделся вчера после работы.

– Плохо дело, плохо дело, – пробормотал он, казалось, главным образом для себя самого, а потом достал короткую памятку о том, как действовать, если события на службе пойдут по наихудшему сценарию. Запечатанный в полиэтилен лист формата A4 с десятью пунктами и наводящим на размышления заголовком «Если на работе началась всякая чертовщина», он, приходя на смену, обычно выкладывал под покрывавший письменной стол пластик, и прошло уже четыре года с тех пор, как ему понадобилось в первый раз доставать его оттуда.

– Хорошо, – сказал в трубку дежурный. – Мы поступим так…

Затем он сделал все, что от него требовалось. Но ничего более, поскольку подобными авантюрами уже не грешат в его возрасте.

В машине, которая первой прибыла к месту происшествия, сидели двое молодых патрульных полицейских из Векшё. Исполняющий обязанности инспектора тридцатилетний Густав фон Эссен, среди коллег известный как Граф, хотя он всегда старательно подчеркивал, что всего лишь «самый обычный барон». И его напарник, четырьмя годами младше, ассистент Патрик Адольфссон, которого все величали Адольфом, к сожалению, не только из-за фамилии.

На них обоих приходилось почти две сотни килограммов общего живого веса представителей шведской полиции правопорядка. Причем наиболее породистой ее части, тех, у кого превалировали мышцы и кости, а все органы чувств и моторные реакции пребывали в отличном состоянии. Таких, кого мечтал увидеть у себя любой звонивший в полицию насмерть перепуганный гражданин, перед входной дверью которого неизвестно откуда взялись три хулигана, барабанящие по ней ногами и пытающиеся проникнуть внутрь.

Они ответили на вызов центра связи, когда их машина находилась всего лишь в километре от возможного места преступления. Они уже возвращались к зданию полиции, а поскольку движение в том районе в столь ранний час было практически нулевым, Адольф развернул машину на девяносто градусов, вдавил в пол педаль газа, и они помчались к цели кратчайшей дорогой без сирены и мигалки, в то время как Граф выискивал взглядом подозрительных личностей среди тех, кто двигался в противоположном направлении.

Едва они повернули к дому на улице Пера Лагерквиста, где вроде бы произошло преступление, прямо перед ними на проезжую часть выбежала взволнованная женщина средних лет. Она размахивала руками и что-то без остановки говорила. Адольф, который первым вылез из автомобиля, осторожно усадил ее на заднее сиденье и уверил, что «все нормально». А потом они взялись за дело. В то время как Граф достал служебный пистолет и занял позицию с тыльной стороны дома на случай, если злодей еще остается внутри и решит воспользоваться для бегства этим путем, Адольф быстро проверил подъезд, а затем вошел в квартиру. Это не доставило ему особого труда, поскольку входная дверь была открыта настежь.

Именно тогда он заработал свой плюсик, прежде чем впервые выполнил все остальное, как его учили в полицейской школе в Стокгольме. Со служебным пистолетом в руке он обследовал квартиру. Прокрался на цыпочках вдоль стен, чтобы не создавать ненужных проблем коллегам из технического отдела и не дать шанса преступнику, если у того не хватило ума сразу же убраться восвояси. Но Адольф нашел только жертву. Она лежала на кровати в спальне, неподвижная и завернутая в окровавленную простыню, закрывавшую ее голову, тело и бедра до половины.

Адольф через открытое окно крикнул Графу, что закончил осмотр помещения, сунул пистолет в кобуру и, освободив руки, вытащил из-под мышки зажатую там маленькую цифровую камеру и быстро сделал три фотографии частично скрытого тканью тела. А потом осторожно снял простыню с головы девушки и попытался установить, жива она или уже мертва.

Он точно отыскал ее сонную артерию указательным пальцем правой руки, хотя это и было совершенно не нужно, принимая в расчет удавку на шее и остекленевшие глаза. А затем Адольф осторожно потрогал ее щеки и виски, но, в отличие от живых женщин, которых он касался таким же образом, это прикосновение не вызвало у него эмоции, во всяком случае не больше, чем при контакте с холодным мрамором.

«Конечно, она мертва, хотя и не слишком давно», – подумал он.

И тут Адольф неожиданно узнал ее. И не просто как случайно виденную когда-то, а как знакомую, с которой разговаривал и даже фантазировал о продолжении. И с ним внезапно стала происходить какая-то чертовщина, о которой он, конечно, не собирался впоследствии никому рассказывать. Прекрасно, пожалуй, даже резче, чем когда-либо, ощущая реальность происходящего, он одновременно как бы оказался в роли стороннего наблюдателя, видевшего все со стороны. Словно дело не касалось его и, прежде всего, той, что теперь лежала мертвой в своей кровати, хотя всего несколько часов назад, скорее всего, была столь же живой, как он сейчас.

2

Свидетельницу, которая нашла жертву и позвонила в полицию, бездетную вдову Маргарету Эрикссон, пятидесяти пяти лет, проживающую на верхнем этаже в том же доме, в первый раз опросили уже в десять часов утра два инспектора из дежурной части криминальной полиции лена. Беседа записывалась на магнитофон, и ее распечатку сделали в тот же день.

Она заняла двадцать страниц, и в качестве одного из последних пунктов в ней указывалось, что со свидетельницы взята подписка о неразглашении секретных сведений. Однако нигде не упоминалось, как та отреагировала, узнав, что может быть наказана в законном порядке, если поделится с кем-то тем, что с ней обсуждали инспекторы. Хотя чему удивляться? Подобное обычно не фиксировалось, и вдобавок она среагировала точно так же, как большинство других на ее месте. То есть заявила, что не имеет привычки попусту трепать языком.

Домом, состоявшим из подвального помещения, четырех жилых этажей и чердака, владело товарищество, в котором свидетельница была председателем. По две квартиры находились на трех нижних этажах, а одна, вдвое большая, на верхнем, где и проживала госпожа Эрикссон. Таким образом, в их маленькое объединение входило семь собственников жилья, все среднего возраста или пожилые, одинокие и пары с выросшими и покинувшими родной кров детьми. Большинство из них на момент совершения преступления находились в отпусках и по этой причине отсутствовали.

Апартаменты, в которых произошло убийство, принадлежали матери жертвы, и, по показаниям свидетельницы, девушка там иногда жила. Последнее время свидетельница видела ее довольно часто, поскольку хозяйка квартиры уехала в отпуск и главным образом обитала в летнем домике на острове Сиркён в нескольких десятках километров к югу от Векшё.

Их квартира (четыре комнаты и кухня) помещалась на первом этаже и почти всеми окнами выходила на улицу, то есть туда же, куда и парадный вход. Дом, если смотреть со двора, располагался на склоне. Далее раскинулся небольшой зеленый район, застроенный виллами и отдельными многоэтажками.

Свидетельница была собачницей, и, если верить тому, что она сообщила полицейским, собаки уже в течение многих лет были ее главным интересом в жизни. В последние годы она держала двух питомцев, лабрадора и спаниеля, и выгуливала их четыре раза в день. Уже в семь утра госпожа Эрикссон обычно выводила собак на улицу, по меньшей мере на час.

– Я ранняя пташка, и у меня никогда не возникало проблем с тем, чтобы встать на рассвете. Ненавижу лежать и потягиваться по утрам.

Вернувшись домой, она всегда завтракала и читала утреннюю газету, в то время как ее питомцы опустошали свои миски с едой. А около двенадцати они опять отправлялись на прогулку. И снова примерно на час, а потом госпожа Эрикссон обедала, в то время как ее четвероногие друзья наслаждались сушеным свиным ухом или другим похожим деликатесом.

В пять часов все повторялось. Но на этот раз по укороченной программе, примерно полчаса, чтобы она смогла успеть поужинать и спокойно «покормить Пеппе и Пигге» до вечерних новостей. А потом оставался только «последний моцион» между десятью и двенадцатью вечера в зависимости от телевизионной программы.

Распорядок дня госпожи Эрикссон, во всяком случае обязательной ее части, похоже, определялся исключительно заботой о собаках. А все остальное время она обычно тратила на различные дела в городе, встречи со знакомыми («главным образом с подругами и другими собачниками») или на работу по дому.

Ее умерший десять лет назад муж был ревизором, хозяином фирмы, где госпожа Эрикссон тоже время от времени подрабатывала. И после его смерти она продолжала помогать кое-кому из старых клиентов с бухгалтерией. Но главным источником ее дохода служила пенсия за супруга.

– Рагнар всегда очень серьезно относился к подобным вещам, поэтому я не испытываю нужды.

Свидетельницу опрашивали у нее дома. И беседовавшие с ней полицейские смогли убедиться в ее искренности в данном вопросе. Во всяком случае, все увиденное ими указывало на то, что Рагнар хорошо позаботился о будущем своей жены.

Накануне около одиннадцати, выйдя на свою обычную вечернюю прогулку, она видела, как жертва появилась из подъезда и пешком направилась в сторону центра.

– Судя по ее внешнему виду, она собиралась что-то праздновать, но, мне кажется, большинство представителей современной молодежи занимаются этим постоянно, независимо от времени суток.

Сама госпожа Эрикссон стояла на расстоянии тридцати метров выше по улице, они не поздоровались друг с другом, но свидетельница не сомневалась, что видела именно жертву.

– Я думаю, она не заметила меня. Слишком спешила. Иначе наверняка поздоровалась бы.

Пять минут спустя госпожа Эрикссон поднялась к себе в квартиру и после рутинных процедур легла спать и заснула почти сразу же. По большому счету это было все, что она помнила из предыдущего вечера.

Лето выдалось исключительным. Начавшись уже в мае, оно, казалось, никогда не закончится. День проходил за днем без малейшего ветерка, с палящим солнцем на бледно-голубом небе, где даже в виде исключения не было ни единого облачка, способного хотя бы на время подарить спасительную прохладу. Поэтому тем утром госпожа Эрикссон отправилась выгуливать своих собак уже в половине седьмого.