Государственное управление в России в 2000—2012 гг. Модернизация монетизации

– Абсолютно! Страшно жалко их…

После Эльбруса

– Михаил Чоккаевич, мне кажется, мы к проблеме устойчивого развития подходим не с той стороны. Давайте еще раз вспомним историю семьи вашего отца. Семья была вполне устойчивой, и прекрасно развивалась, судя по детям.

– И сейчас развивается…

– Замечательно! То есть в основе устойчивого развития должны быть высокие человеческие качества – физические и нравственно-интеллектуальные. А наше правительство совершенно не работает над проблемой устойчивого развития конкретного человека.

– А вы пойдите спросите у любого из них, которые сегодня нашим благополучием швыряются как могут, спросите у них, что такое устойчивое развитие? Ни один из них не скажет.

– Не скажет?

– Нет, не скажет. Что же касается человека, то выход его из собственной экологической ниши, разрушение ее и экологических ниш других организмов, сильное нарушение окружающей среды химическими и физическими мутагенами резко снизило уровень экологической безопасности. В результате меняется геном человека. Как и у всех ближайших диких видов – родственников человека, в его геноме существовала программа запрета на убийство особей того же вида («не убий» в библейской терминологии). Она явно стерлась у многих людей… Современный человек не любит себя как биологическое существо, не сохраняет свои физиологические функции, зато поощряет свои привычки, слабости, и все чаще подвергает себя различным рискам.

– Наркотики, алкоголь…

– Да. В общем, человечество ведет себя подобно обезьяне, которую поселили в современную квартиру: через некоторое время она все в ней изменила, многое сломала и разрушила, так ничего и не узнав о назначении предметов. Таковы нынешние отношения человека и природы.

– Но вернемся к нашей элите. Мне кажется, осознавая то, сколь плачевно «качество человека» в нашей державе (я имею в виду хотя бы продолжительность жизни населения), правительство все же должно озаботиться устойчивостью развития народа. Конечно, «нет человека – нет проблемы», но дуст или жесткие реформы всё-таки не тот путь, который даст нам процветание… А ситуация нынче такова, что всё чаще раздается голоса: дело идет к красно-желтой революции.

– Я очень этого боюсь. Потому что как можно сегодня сокращать 43 тысячи студентов? Куда они денутся?! Как можно миллион с лишним учащихся профтехучилищ выбрасывать на улицу? Это же молодежь из бедных семей! Как можно армию сейчас сокращать на 700 тысяч? «Эти» заплатят, и начнется революция.

– Но, может быть, это намеренное провоцирование процесса?

– Боюсь, что так. Вот «Тополь-М» есть у нас. Президент объявляет, что это самое эффективное защитное оружие. И вот руководители предприятий жалуются мне, что деньги – оборонный заказ – не приходят несколько месяцев. Если главная наша оборонная система не оплачивается, то что говорить о другом?! Еду в Киргизию, а там на нашей военно-авиационной базе сотни военнослужащих и гражданских давным-давно не получают зарплат, потому что их возложили дополнительным бременем на ВВС России, у которых и так всё обрезано. И наши люди влачат самое жалкое существование в чужой стране. Спрашивается, почему это делается?

– Сейчас ведь Госдепартамент США выделил 5 миллионов долларов для оппозиционных партий Белоруссии, чтобы сокрушить Лукашенко.

– Пять миллионов – официально, а на самом деле и все 500 будут. Средства вкладываются немалые, и они вернутся сторицей. Может быть, эти деньги как раз из нашего Стабилизационного фонда, что лежит в США под проценты.

– Да, это эффективная экономика называется. Вы, наверное, еще острее чувствуете, что политика – дело грязное по сравнению с вершинами Эльбруса.

– Политика – она ведь разная. Если утром деятель говорит одно, вечером другое – это одна политика, политика «падших женщин». А настоящая политика – другая. Евгений Примаков – тоже политик. Но разве он шел грязными путями?

2005

Нары, Канары и Закон Божий

Состав межведомственной рабочей группы по приоритетному национальному проекту «Здоровье» возглавляет Михаил Зурабов. Это имя сведущим людям скажет многое. Коррупционный скандал в Фонде обязательного медицинского страхования сделал достоянием общественности многие неприятные для Михаила Юрьевича факты. Так, находящийся под следствием глава ФОМСа Андрей Таранов вместе с министром Минздравсоцразвития были соучредителями страховой компании МАКС. В свою очередь, Генпрокуратура, проверяя ведомство М. Зурабова, выявила, что здесь не было организовано проведение конкурсов на замещение вакантных должностей и включение гражданских служащих в кадровый резерв. «Тепленькие местечки» приберегались для своих и проверенных.

Вслед за ФОМСом правоохранительные органы стали «трясти» Пенсионный фонд и другие структуры, подведомственные Минздравсоцразвитию. Всплыл очередной скандал – часть денег для летнего отдыха малообеспеченных детей изящно «выводилась» из отчетности… Правильно, у детей – все впереди, могут и подождать. А взрослым дяденькам и тетенькам, складно излагающим «государственные мысли» про нацпроекты, украсть надо «здесь и сейчас»?

Приоритетный национальный проект «Здоровье» имел, пожалуй, самый громкий промежуточный результат. Но «криминальное чтиво», которым время от времени снабжает общество Генпрокуратура, описывает и другие сферы нашей жизни. Например, в Омской области в результате незаконного оформления кредитов на подставных лиц из средств, выделенных Москвой на развитие сельского хозяйства, было украдено более 3,5 млрд рублей! На этом фоне 333 злоупотребления в учебных заведениях страны, связанных с национальной программой «Образование-2006», смотрятся весьма скромно.

Более значимы наши «достижения» в национальном проекте «Доступное и комфортное жилье – гражданам России». После его объявления цены на стройматериалы взлетели в 2—3 раза (цены на жилье соответственно тоже не стоят на месте). Число обманутых дольщиков – не только в Москве, но и в других городах страны – пока не убывает. И это явление, кстати, тоже связано с криминогенностью общества: многочисленные фирмы «Халява-строй» незаконно получали лицензии, через подставных лиц приобретали участки земли и с самого начала строили не доступное жилье, а финансовые пирамиды.

«Буксует» и громко заявленная ипотека. Сбербанк России не церемонится с клиентом, выделяя ипотечный кредит под 14 процентов. В коммерческих финансовых структурах к клиенту отнесутся с большим пониманием – минимальная ставка 10 процентов. Но при этом гражданин должен иметь совершенно «чистые» доходы, эквивалентные двум с половиной тысячам долларов! Интересно, кто же способен взять такой кредит?!

Возможно, банки были бы более милосердны к населению, если бы они жили в правовом поле, а не работали в структуре гигантского «банно-прачечного комбината», который отмывает второй Стабилизационный фонд. Его-то бы нам и хватило на повышение зарплаты всем учителям, а не только избранным десяти тысячам; на финансирование науки и высоких технологий; на возведение новых медицинских центров и усиленную борьбу с алкоголизмом (а не только на производство дешевой водки); на массовое просвещение населения и поддержку «очагов культуры», которые в российской глубинке еле-еле тлеют; на дотацию сельхозпроизводителям; лизинг техники и поддержку молодоженов, решивших родить не менее трех ребятишек. Кстати, идея завести большую семью – самое здравое решение в нынешних реалиях криминального капитализма. Потому что надеяться в старости на Пенсионный фонд («обязательное пенсионное страхование») – это все равно что во времена «становления демократии» доверить свой ваучер Борису Березовскому.

История с национальными проектами показала: ничто в этом мире не проходит бесследно. В 90-е годы государство (в лице высшей власти) активно отпихивало от себя образование и здравоохранение (это, мол, теперь только за деньги!), сельское хозяйство (Запад нас накормит!), жилищное строительство (а это – ваши проблемы!), демографическую политику (да хоть перемрите вы все, раз не способны к новой формации, говорили реформаторы). Все бы ничего: меньше обязанностей – меньше головной боли для власти. Но кому интересна слабая страна, пусть даже и с «большими людьми», чьи нелегитимные капиталы могут быть в любой момент заморожены на Западе?!

И вот наступило время переосмысления и собирания камней. Но в ходе реализации нацпроектов выяснилась печальная вещь: слой трудящихся, на которых всегда держалась и держится Россия, сильно уменьшился, истончился, он, по существу, не способен ни к защите своих интересов, ни к генерации новых идей, поскольку занят только одним – физическим выживанием. Кроме того, за последние 15 лет общество настолько привыкло жить в ситуации «двойных стандартов» и несправедливости, что нововведения подавляющим большинством населения были восприняты (будем правдивы!) именно с сугубо циничной точки зрения. Для продажных СМИ национальные проекты – предмет (или объект, или возможность) пиара, для криминальных чиновников – еще один «пирожок», от которого можно отхватить лакомый кусочек, для «зарубежной» оппозиции – очередной повод для глумления.

Разумеется, во всех сферах жизни у нас есть честные люди, иначе и Россия бы перестала существовать. Но только за первую половину 2006 года, по данным министра МВД Рашида Нургалиева, число выявленных должностных преступлений возросло на 13,6 процента, а взяточничество – на 17 процентов. На треть больше выявлено взяточничества в особо крупных размерах. Средняя взятка по Москве – 100 тысяч долларов.

Возможно, эти цифры говорят о том, что у нас не только стали больше «брать и давать», но и больше «судить и сажать». Дело это не такое простое: половину преступлений, зарегистрированных в 2005 году и совершенных должностными лицами (6000 дел), организовали работники МВД РФ…

Так что же делать? В данных условиях нас может спасти только еще один национальный проект. Он не потребует больших средств. Самое главное в этом деле – массовость. Чиновников и бизнесменов всех уровней с «ипотечными» доходами нужно в принудительном порядке направить на краткие богословские курсы, где им внятно прочтут и прокомментируют Закон Божий. Где сказано, что все тайное становится явным, что есть суд Божий (и тут уже не откупишься и взятку не дашь!), что у гроба нет карманов, и что деятельное раскаяние гарантирует прощение. Простые истины! А как они радуют сердце рядового россиянина…

2006

Дефицит реальных кадров в стране – огромен

Обществу нужен кадровый «костяк», с помощью которого осуществляется движение государственного организма. Должен ли «становой хребет» быть непременно партийным? На эту размышляет председатель Комитета Государственной Думы по конституционному законодательству и государственному строительству, член Генсовета партии «Единая Россия», кандидат юридических наук Владимир Плигин.

– Владимир Николаевич, перед Россией поставлена задача выйти в число пяти самых развитых стран мира. Готовы ли наши кадры, в том числе и бюрократия, чиновный люд, чтобы реализовать намеченные планы?

– Задача построения пятой экономики в мире, несомненно, архисложная. Она требует переформатирования многих подходов и, в частности, тех, которые связаны с балансом трудовых ресурсов в Российской Федерации. Мы утратили планирование в этой области и нам необходимо вернуться к определению некоторых стратегических направлений формирования занятости в стране. Например, в течение нескольких лет мы принимаем в вузы больший контингент, чем у нас выпускается из школ. Только что прошло совместное заседание коллегии Генпрокуратуры и Министерства образования и науки РФ, где на мой вопрос о том, сколько сегодня мы готовим юристов, была названа цифра, которая шокировала всех: у нас 735 тысяч студентов-юристов! Понятно, что потребности народного хозяйства в представителях этой профессии значительно меньше. Правда, я должен оговориться, что примерно 320 тысяч получают юридическое образование в качестве второго высшего, но, тем не менее, это достаточно серьезная цифра.

Этот складывающийся дисбаланс проявляется во всех направлениях. Борис Грызлов на съезде партии «Единая Россия» сказал, что у нас сегодня в секторе реальной экономики заняты лишь 20 миллионов людей. Для решения задач, поставленных перед страной, это явно недостаточно. То есть нам нужно выправлять, выстраивать этот баланс – без подготовки высококвалифицированных инженерных и рабочих кадров мы не сможем достичь результата.

При этом нам следует четко определить количество людей, занятых в управленческом аппарате. Я специально избегаю терминов, которые бы негативно характеризовали ситуацию, как-то, например, прозвучавшие в вопросе слова «бюрократия» и «чиновный люд». Государство не может существовать без реального профессионального управленческого аппарата, который бы был образован, компетентен и при этом не «давил» на общество, не был бы дополнительной нагрузкой.

Сегодня общепризнанно, что число людей, занятых в управленческой сфере только федерального уровня значительно превышает число всех управленцев СССР.

– Это действительно так?

– Да. Нарастание этого слоя происходит неконтролируемо. Поэтому люди не виноваты. Виновата система формирования исполнительной власти. Нам необходимо убрать дублирующие контрольные и надзорные функции, выверить систему исполнительной власти на уровне центра, регионов. Это большая работа. Но здесь не нужна революция, слом – нужна спокойная работа по систематизации функций. Мы должны к этому подойти к ней взвешенно и комплексно. Кстати, давая дополнительные гарантии тем людям, которые заняты в сфере управления и работают добросовестно.

– У нас уже была предпринята попытка оптимизации государственного управления – я имею в виду административную реформу. Как вы оцениваете ее итоги? В адрес реформы было много критических высказываний.

– При реформировании любой системы необходим консервативный подход. То есть сохранение некоторых стратегических вещей без их ломки. Потому что только такой, консервативный предсказуемый подход, создает личную уверенность у всех участников управленческого процесса. Личная уверенность для нас всех очень важна. По стратегическим вещам нужны неспешные эволюционные изменения. Конечно, мы можем предлагать увеличивать количество заместителей в тех или иных сферах госуправления, но сами по себе функции кардинально перераспределять, возможно, и не стоит.

– Но разве сама административная реформа не была революцией в управлении?

– Знаете, в Библии сказано: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем». Была попытка действительно разделить функции, выстроить новую систему сдержек и противовесов. В ряде случаев это не удалось. В начальной фазе, когда эта структура не срабатывала, многим казалось, что «пробуксовка» является результатом личных амбиций и противоречий. Но когда эти противоречия и амбиции начали тиражироваться, выходя за пределы крайне деликатной сферы, которая называется культура, стало ясно, что это не личностная проблема, а интегральная. Да, вероятно, её нужно решать.

– На заседании Общественной палаты, где представляли доклад о коррупции, некоторые выступающие говорили о том, что если бы сегодня этот порок исчез, то вся система управления перестала бы работать. Можно ли надеяться, что закон о противодействии коррупции как-то изменит сложившееся положение? Каково ваше отношение к этому закону? И как мы будем достигать эффективности управления, если в этой сфере ничего не изменится?

– На самом деле в России есть развитое, системное, продуманное и вполне достаточное законодательство по борьбе с коррупцией. Это инструмент уголовного права, поэтому говорить о том, что у нас есть какие-то серьезные недостатки, связанные с законодательным урегулированием данного вопроса, было бы ошибочным. Да, у нас есть обязательства в рамках международной конвенции по борьбе с коррупцией и кое-какие термины, связанные с этим документом, мы должны уточнить, – но это вопрос вполне решаемый.

Наивно думать, что увеличивая санкции до бесконечности в процессе борьбы с коррупцией, мы добьемся успеха. Социальная психология нам говорит, что любой срок больше 7 лет не имеет совершенно никакого значения для того лица, которому он назначен. При этом, кстати, я категорически против сокращения сроков по физическому насилию и по этому ряду преступлений. Более того, поскольку у нас действует мораторий на смертную казнь, в целом ряде случаев я за применение пожизненных сроков лишения свободы.

Но эти сроки связаны не с фактом наказания, а с фактом превентивности и защиты общества. То есть ставится задача не перевоспитания человека, а его изоляции от социума. Особенно в такой крайне деликатной и трагичной сфере как преступления против несовершеннолетних. Но пожизненное заключение за взятку или за иной случай коррупции – это нереально. Другое дело, что можно подумать о расширении процедур, связанных с возмещением ущерба или с изъятием необоснованно приобретенного имущества.

Государство и общество тратят огромнейшие деньги на развитую правоохранительную систему. Ссылки на то, что у нас не хватает каких-то мер, в том числе и законодательных, для борьбы с коррупцией – это создание проблемы на пустом месте. Да, коррупция действительно выполняет сегодня роль замещающего инструмента, то есть она заставляет те или иные вещи хоть каким-то образом решаться. Нужны четкие регламенты и четкие позиции. И нужны гарантии тем людям, которые исполняют государственные функции. Потому что если судьба управленца оказывается в зависимости от некого выбранного чиновника, то это неправильно. Есть вершина айсберга, и есть основа. Смена должна касаться только верхнего слоя власти. Все остальные честно работающие чиновники должны быть гарантированы с точки зрения социального пакета.