Карельская баня: обряды, верования, народная медицина и духи-хозяева

Для головы Лемминкяйнена.

В результате герой все преодолевает и оказывается на пиру[347 - SKVR I, 4: 2167 (Vuokkiniemi).].

Возможно, данная песня сохранила отголоски испытаний во время возрастной инициации, которую проходили парни и в бане, после чего переходили в новый статус и получали возможность жениться и участвовать во взрослых мероприятиях, в том числе и пирах. Так, есть сведения, что в карельских деревнях еще в конце XIX века до женитьбы спиртное парням не наливали, даже пиво, которое и было едва ли не единственным хмельным напитком у карелов во время пиршества, в том числе и свадебного.

Финский исследователь У. Харва на основе банных песен (например, «Мир ждал новолуния», мотивы которой совпадают с эпической песней «Состязание в сватовстве») попытался реконструировать обряд жениховой бани[348 - Harva U. Miero vuotti uutta kuuta // KV. 1939. N 19. S. 56–67.]. Ю. Ю. Сурхаско считал, что картина у него получилась слишком гиперболизированной.

В отечественной фольклористике реконструкцию обряда сделала А. С. Степанова[349 - Степанова А. С. Поэзия калевальской метрики и причитания // Степанова А. С. Карельские плачи. Петрозаводск, 2003. С. 170–174.]. Она опиралась на южнокарельскую руну «Сватовство в Хийтоле». Если, к сожалению, сведений мало и иного пути для восстановления ритуала нет, тогда такая попытка имеет право на существование. Остановимся кратко на основных этапах обряда.

С просьбой истопить баню эпический герой обращается к матери, реже – сестре. Баня должна быть «тайной», как и множество ритуальных бань, то есть она должна быть натоплена втайне от всех. Такую баню топили только тогда, когда она имела особую ритуальную функцию и в ней обязательно прибегали к каким-либо видам магии. Это, видимо, присутствовало и в данном обряде, так как в баню с женихом обязательно шел свадебный колдун. В то же время говорится, что баня должна быть «без стен и потолков». Если это синоним к «тайной» бане, то это может означать, во-первых, ее невидимость для чужих глаз, а во-вторых, некую ее аморфность и проницаемость абсолютно для всех духов-хозяев «иного мира», к помощи которых и прибегает патьвашка, осуществляя обряд оберега. Женихова баня в Юшкозере характеризовалась такими эпитетами, как utuinen воздушная, хрупкая, simainen медовая, огненная (искристая) kyn?inen[350 - SKVRI, 3: 1554, 1555 (Jyskyj?rvi).]. В одном из святозерских сюжетов кузнец Илмаллине просит мать натопить баню «огненную, горячую, вгоняющую в пот» – «palavasti, hiilavasti, higev?sti»[351 - SKVR II: 96а (Pyh?j?rvi).]. Иногда женихова баня, как и невестина, называется «слезной баней». В Реболах просили: «l?mmit? о kyynelkyly» – «истопи слезную баню»[352 - SKVR II: 460 (Repola).]. В некоторых эпических песнях подчеркивается, что это не простая баня, это некий рубеж в жизни молодого человека. Она завершает один период и начинает новый жизненный этап. Это напоминает о вероятности проведения в бане инициационных обрядов молодежи:

T?m? on ky ly ensim?inen,
T?m? on kyly j?lgim?inen[353 - SKVR II: 463 (Repola).].

Эта баня первая,
Эта баня последняя.

Дрова, как следует из различных вариантов южнокарельской руны «Сватовство в Хийтоле» и севернокарельской «Состязание в сватовстве», должны быть ольховые, дубовые, березовые, нельзя использовать хвойные смолистые деревья. Они, в отличие от девичьей бани, могут быть осиновыми, мелко наколотыми и даже щепочками: «Halkosilla hienosilla, Pienill? pilastehilla»[354 - SKVR I, 1 erill.]. В некоторых вариантах песен дрова могут быть пригнаны водой и разбиты молнией. Дрова для жениховой бани готовил брат:

Iivana, villo veljyeni,
Pilkko halgo pikkuseksi
Paljahalla kallivolla,
Kirvehe kiveen koskematta,
Kasahiebran kallivoh koskematta![355 - SKVR II: 463.]

Иван, братец родной,
Наколи дрова мелко
На голой скале,
Чтобы топор камня не коснулся,
До скалы не дотронулся!

Вода для жениховой бани требуется проточная, из «сверкающего», незамерзающего родника. Ее приносит мать или сестра:

Kanna vett? l?ik?ttele
Hyiss? helmoin, j??ss? polvin,
Herasista heittimist?,
L?ikkyvist? l?htimist?,
Ku talvet sulana seiso,
Herasena herhotteli.
Kanna vett? l?ik?ttele,
Hyiss? helmoin, j?iss? polvin,
Kolmin koivusin korennoin.
Notkui vaarat noustessasi,
M?tji vaarat m?nness?si[356 - SKVRI, 3: 1554 (Jyskyj?rvi).].

Принеси воду, добудь,
Замочив подол, коленями во льду,
Из журчащих ключей,
Сверкающих источников,
Которые зимами не замерзают,
Водами весело журчат.
Принеси воду, добудь,
Замочив подол, коленями во льду,
Тремя березовыми коромыслами.
Чтобы горы не поднялись,
Чтобы опасность миновала.

Жених просит хорошенько распарить веник, чтобы он стал «мягким и шелковым».

В эпических песнях подробно описывается тщательность обмывания жениха. Но если чистоту невесты в девичьей бане уподобляли лебединой белизне, то, говоря о женихе, употребляют иные сравнения: «вымою голову до подобия льняной кудели, шею до белизны куриного яйца»

. В одном из севернокарельских вариантов, испытавших влияние сказочного сюжета, дева Иро готовит баню сразу трем братьям: Ильмолинену Il’l’mollini, Среднему Keskikertakani и Звездочке Сюндю Synnynt?htini. Они просят:

Iro neiti, impi neiti,
L?mmit? kyly l?ik?hyt?,
Pesen pi?t kuin pellavaspivot,
L?pi l?nn?n l?ikett?isse,
L?pi pilven pilkett?isse,
L?pi kuun kuumottaisse![358 - SKVR I, 4: 2155 (Kiestinki).]

Иро-дева, дева-девственница,
Растопи-ка ты мне баню,
Вымою голову, как льняную кудель,
Чтобы до запада блистала,
Через тучи поблескивала,
Лунный свет затмевала!

Или южнокарельский вариант из Святозера:

Kylbe, poiga, kyll?zesti,
Vala vette valdaizesti,
Peze pi?hyd pelvaz-pivoks,

Silm?ized-ku siiru kabuks,
Kaglaine-ku kanan munaks,
Muitsi rungu lumi tukuks[359 - SKVRII: 96а (Pyh?j?rvi).].

Парься, сын, вдосталь,
Воды лей вдоволь,
Вымой головушку до цвета льняной
кудели
Глазки – как куски синего камня,
Шейку – как куриное яйцо,
Остальное тело – как снежный сугроб.

Для этого используется щелок (в эпических песнях он назван медовым simaine), и только в более поздних вариантах свадебных песен – мыло. Это, несомненно, свидетельствует о такой важной функции жениховой бани, как очистительная.

Олонецкие карелы, когда мыли жениха в бане, пели: