Чего не сделаешь ради любви

Ему до сих пор было стыдно за то, что произошло после смерти Брионии. Он запил, забросил работу, искал забвения со случайными женщинами – словом, разрушал свою жизнь. Непреднамеренно, но успешно. Однажды утром он очнулся в тяжелом похмелье на университетском стадионе, голый, со сломанной лодыжкой, ни дать ни взять персонаж пьесы Теннесси Уильямса. И для чего ему нужны были эти оргии? Он так сильно любил ее? Даже после посещения в течение шести месяцев группы поддержки и многих часов консультаций с психотерапевтом он все-таки не был уверен. Он решил, что его накрыл шок от встречи со смертью. Только что человек был здесь, рядом – и вот его не стало. Через год после смерти Брионии умер отец, но это не подействовало на Грэхема и вполовину так сильно. Жизнь отца была праздником, и Грэхем не испытал потрясения, когда восьмидесятилетний старик, давно страдавший астмой, перестал дышать и освободился. Смерть Брионии была совсем другое дело. Юная девушка, спортсменка, полная жизненных сил и здоровья… и вдруг уходит. А он должен жить дальше отпущенный ему срок, постоянно задабривая смерть.

Во всяком случае, теперь его жизнь упорядочилась, и хотелось сохранить все то, что представляло сейчас для него главную ценность, – работу, тесный круг общения, привязанность к тому, что имело значение.

Джонатан Хейл ушел в свой кабинет, единственное на студии помещение с дверью – маленькую комнатку с видом на Страттон-стрит. А Мэри Энн сказала:

– Э-э… Грэхем, я хотела с вами поговорить.

Он приподнял брови. Мэри Энн никогда не заговаривала с ним первая. Может быть, именно это его подстрекало цепляться к ней? И конечно, еще слепое обожание, которое она расходовала впустую на Хейла.

Он подошел к ней. Как бы он ее ни дразнил, он вполне отдавал отчет в ее женской привлекательности. Высокая, крепкая, как амазонка, с прямыми шелковистыми волосами. С таким лицом она вполне могла стать моделью. Густые темные брови и ресницы, зеленые глаза, легкие веснушечки на коже медового оттенка. Да, он докучал ей по поводу ее ягодиц, но только потому, что знал, как она сама из-за них комплексовала. А ему, напротив, нравилось, что сзади она не была ровная, словно доска, как ее тощая кузина, – вот кто действительно кожа да кости.

– Я хотела отдать вам должное по поводу вчерашней передачи, – начала она, краснея под его взглядом. – Вы дали той девушке вполне верный совет. Очень многие женщины нуждаются в таком совете.

– Спасибо, – произнес Грэхем. Просто небывалый случай. И довольно непонятно, что из этого следует.

– И еще я хотела сделать вам… попросить вас… – Она замялась и замолчала.

– Что вы все-таки хотели? – спросил Грэхем.

– Я хотела вам предложить встретиться с Камерон.

– С вашей кузиной? – уточнил он.

– Да. Она очень хорошая, она возглавляет Центр помощи женщинам – вы о нем слышали, конечно. Она тоже немного консультирует. Я подумала, что вам будет интересно друг с другом.

Все это было более чем странно, и Грэхем невольно почесал затылок.

– Вы думаете, сам я пригласить женщину на свидание не способен?

– Нет! – От нетерпения она даже, кажется, топнула ногой. – Я только подумала, что вы можете друг другу понравиться. И вместе пойти на вечеринку к Джонатану.

Ситуация становилась все более и более таинственной.

– Это она вас попросила?

– Конечно нет! Камерон не из таких. Она не добивается мужского внимания. У нее этого и так хватает. Но она считает вас симпатичным, и я подумала, что вы можете подойти друг другу.

– Камерон… – Он сощурился. – Как ее фамилия?

– Макалистер. Наши матери – родные сестры. А Камерон правда замечательная. Я знаю, что она вам понравится.

Очень странно, но Мэри Энн, судя по всему, хотела соединить его со своей кузиной так же страстно, как добиться внимания Хейла. Грэхем решил воздержаться от дальнейших «зачем?». Хочет он или не хочет встретиться с Камерон Макалистер?

Вообще-то он был осторожен с женщинами. Иногда ему с трудом удавалось отделаться от дам, с которыми он пару раз встречался. Одна или две потом даже наведывались на радиостанцию, находили предлог пройти мимо его дома – а он жил не в Логане, а в Миддлебурге, неподалеку от дома бабушки Мэри Энн. Это доставляло неудобства. Он был известной фигурой. Радиопередачи и появление на телеэкране принесли ему популярность.

– Я вообще-то совсем ее не знаю, – попытался уклониться Грэхем. И вдруг, повинуясь импульсу, предложил: – У меня идея. Что, если нам с вами вместе пойти на вечеринку к Джонатану?

Мэри Энн словно задумалась над серьезной дилеммой. Он почти слышал, как она прокручивает в голове его предложение, и пожалел, что не может прочесть ее мысли.

– Я бы больше хотела… чтобы вы пригласили Камерон.

– А я больше хочу пригласить вас. Кроме того, – проговорил он тихо, не в силах удержаться, – подумайте о впечатлении, которое наше совместное появление произведет на Хейла. Вдруг он решит, что вы более ценный трофей, чем крошка Анджи? – Сам Грэхем в это, разумеется, не верил – Мэри Энн Дрю Хейла не интересовала, ее внимание просто-напросто тешило его раздутое самолюбие. Как было Грэхему не поддразнить Мэри Энн, которая при его словах сильно покраснела? Он ждал, что она клюнет и сейчас же ополчится на него. Но вместо этого девушка сказала:

– Ну, я даже не знаю… – Причем таким тоном, словно от ее решения зависело глобальное потепление или мир во всем мире. И добавила в каком-то отчаянии: – Я просто хотела сделать вам приятное.

– Тогда пойдемте со мной.

– Но вы мне не нравитесь, вы нравитесь Камерон, – не сдавалась она. – Почему вы не хотите пойти с ней?

Ее поведение решительно не находило объяснений. Грэхем отогнал прочь слегка уязвившее его «вы мне не нравитесь» и подытожил:

– Вы очень старались. Но, честно говоря, мне сейчас вспомнилось одно Рождество, когда я хотел горный велосипед «Бьянки», красный, с десятью скоростями, а нашел под елкой «Швинн» с пятью.

Девушка сдавленно выговорила нечто вроде «о-о-о». Вид у нее был совсем поникший. Тогда он сказал:

– Вот что, приводите Камерон на вечеринку. А там посмотрим. Я вообще-то никогда еще с ней не беседовал. Я только и знаю о ней, что она сломала запястье Карлу Мусгоу.

– Он хватал ее в баре! – возмутилась Мэри Энн. – И не только за руку. Сестра занималась боевыми искусствами и просто машинально среагировала так, как их учили. Это был тот самый случай, когда действуешь не раздумывая, как в фильмах про Брюса Ли.

– Я буду следить за руками, – пообещал Грэхем. Он консультировал клиенток, как установить границы, и неоднократно имел дело с мужчинами, которые границ не признавали. – А вы сами как – тоже занимаетесь боевыми искусствами?

Она, ни слова не говоря, отвернулась, взяла сумочку и вышла из офиса. Грэхем с усмешкой проводил ее взглядом и переглянулся с Кроликом-убийцей, который тоже усмехался, скаля клыки.

Грэхем не дал ей возможности сделать ему приятное, и теперь Мэри Энн думала – достаточно ли будет одного благого намерения, чтобы заставить любовное снадобье заработать. Самым простым было бы действительно пойти с ним на вечеринку, но, поскольку он решительно не нравился Мэри Энн, разве это будет для него благодеянием? И еще, она не могла пойти с ним из-за Камерон – ведь Камерон он нравится, а Мэри Энн совсем не хотелось ее ранить.

Не желая слишком мучиться над проектом «приворотное зелье», но и не собираясь от него отказываться, она взяла подарочный купон на пиццу в «Пицца Хат», который выиграла еще на выпускном вечере в колледже, и опустила в корзинку Грэхема для почты. Теперь оставалось только осторожно расхолаживать Камерон в ее увлечении Грэхемом, свести к минимуму возможность того, что Грэхем может увлечься ею самой, и быть наготове, чтобы подсунуть любовное снадобье Джонатану.

– Как я выгляжу? – спросила она у Камерон вечером накануне празднования помолвки Джонатана. – Эти джинсы не слишком обтягивают мне зад?

– Он у тебя просто великолепный, – рассеянно ответила Камерон. Обладавшая фигуркой, которая, по убеждению Мэри Энн, являлась вожделенной мечтой всех мужчин, Камерон нисколько не была заинтересована обсуждать недостатки фигуры Мэри Энн. – И одета ты шикарно. Выглядишь просто как модель.

На Мэри Энн были расклешенные джинсы, футболка и любимая шляпа. Довершал наряд тоже любимый темно-зеленый вязаный кардиган с поясом.

А в сумочке лежал драгоценный флакон, купленный у Клары Курье.

Сегодня вечером это должно быть сделано.

В свою очередь, подойдя к зеркалу, Камерон пробормотала:

– Джонатан попросил Пола поиграть у него на празднике, но я ему не велела, потому что, если он придет, мне придется притворяться, что мы вместе.

Мэри Энн все никак не могла разобраться в тонкостях личной жизни кузины и сказала только:

– И он отказал Джонатану?

– Ну разумеется. Вообще-то это не входит в наш уговор, но он знает, как я ужасно хочу пойти куда-нибудь с Грэхемом. – Она помолчала. – Кроме того, он знал, что его сегодня же могут пригласить в другое место. Он сказал Джонатану, что занят, и его правда тут же пригласили снова. А я хорошо выгляжу? – сменила она тему.

Мэри Энн придирчиво оглядела кузину. Камерон в самом деле принарядилась. Она надела коричневое платье с открытой спиной и туфли на огромной платформе. Выглядела она, впрочем, очень сексуально и, можно сказать, классно.