Дублер

Дублер
Марика Девич

RED. Про любовь и не только
У известного столичного режиссера Сергея Доценко внезапно объявляется взрослый внебрачный сын Сашка из далекого шахтерского городка. Сергей всеми силами пытается искупить вину перед сыном и его семьей – женой Таней и своей маленькой внучкой Машей, которые не получили того, что имеет его законная семья. Но как это часто бывает, благие намерения оборачиваются против самих благодетелей.

Татьяна, вкусив столичной жизни, не собирается от нее отказываться. Она сметает все преграды на своем пути. Свекор гораздо больше подходит на роль спонсора, мужа и – отца ее детей.

«Несчастная» невестка из провинции оказывается куда более умелым режиссером, чем сам Доценко.

По роману снят художественный многосерийный х/ф «Блудный сын», премьера состоялась 2 октября 2019 на телеканале «Россия-1». Читателей ждет сюрприз – в романе совсем другая концовка.

Комментарий Редакции: Пока режиссер вносит правки в корпус собственной жизни, судьба уже давно пускает обстоятельства по собственному сценарию. Невероятно злободневный и будто бы вечно актуальный, роман Марики Девич способен сначала вскружить голову, а затем – сурово опустить на землю. И все это – в обертке фигурного сюжета и мягкого слога.

Содержит нецензурную брань.

Марика Девич

Дублер

Роман в трех частях

Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В коллаже на обложке использованы фотографии:

© Pavlo Stavnichuk, Maria Dorota / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru

* * *

Учителям моим посвящается.

Все персонажи являются вымышленными.

Любое совпадение с реально живущими или когда-либо жившими людьми случайно.

Часть I

– Я люблю тебя, слышишь?

Девушка в смятых шелковых простынях страстно смотрела в глаза возлюбленному. Она – со спадающими на грудь шелковыми черными локонами, выразительными глазами и полуоткрытыми сочными губами, он – красавец с обложки глянцевого журнала. Но вместо небесных фанфар откуда-то сверху раздалось скептическое покашливание. Влюбленные, кажется, не услышали этих звуков. Девушка подалась еще ближе.

– Люблю, слышишь, тебя одного! И всегда любила только тебя!

Парень встряхнул головой так, что белокурые пряди упали на лицо.

– Я тебе не верю.

– Вот и я ей не верю!

Невзрачная пигалица в джинсах и свитере с высоким горлом, источник скептического покашливания, выскочила из тени в круг света, с грохотом опрокинув стул. Оказалось, двое в постели были тут не одни. И даже не главные. Вокруг роскошной кровати в кругу яркого света в тени толпилась съемочная группа.

От громкого звука с режиссерского места актеры в постели замерли и остановились. Все дружно перевели взгляды на главного. Режиссер Доценко, крепкий пятидесятилетний мужик с черными глазами на жестком бледном лице со следами бессонной ночи и седой небритостью, придававшей лицу структурность и скрывавшей начинающий заплывать подбородок, уставился в экран режиссерского монитора, как будто считал про себя от одного до десяти и обратно. Девушка в свитере, тряся белыми листами А4, на которых виднелось «ИНТ.СПАЛЬНЯ – НОЧЬ», не унималась:

– Какого черта она пялится в камеру, а не на него? А это: «Слышишь? Ты слышишь?»

Девушка весьма похоже передразнила и взор, и страстное придыхание. Режиссер, пребывавший в последней стадии терпения от ее покашливаний за своим ухом, отчетливо выругался матом. Чем, впрочем, никого из присутствующих не смутил.

Девушка в свитере продолжала волноваться:

– Да где здесь написано «слышишь»? Да что же вы! Я этого не писала! Ну нет тут такого!

Девушка явно намеревалась найти доказательство. Но нужный лист сценария все никак не находился. Доценко окончательно потерял терпение:

– Что она тут делает вообще?

Обратился он не к девушке в свитере, а к появившейся в дверях бывшего заводского цеха, ныне служившим съемочным павильоном, молодой женщине, румяной с мороза. В сапожках-шпильках, белой норковой шубке и модным клатчем под мышкой она выглядела клиенткой дорогого ресторана, случайно перепутавшей дверь в дамскую комнату с дверью, ведущей на рабочую кухню.

Женщина все же оказалась тут неслучайно. Исполнительный продюсер фильма Светлана Семагина процокала к месту действия, ловко попав в зазоры между клубками проводов камер, стойками осветительной аппаратуры, столами, заваленными пластиковыми стаканчиками со следами кофе и прилипшими одноразовыми пакетиками чая, служившими пепельницами во славу непрерывного съемочного процесса.

Семагина обвела место действия взглядом опытного кризис-менеджера, оценивая масштабы внештатной ситуации, готовая взять на себя всю ответственность за упущенные рубле-часы и устранить причины. Однако девушка в свитере предпочла ответить режиссеру за себя лично и с вызовом:

– Вообще-то, я сценарист этого фильма.

Доценко не убедил этот довод:

– Вообще-то, вы мне срываете смену! Как вас там?

– Григорьева моя фамилия. Так, на всякий случай.

Семагина вздохнула, как воспитательница в детском саду, и выдала миролюбивую улыбку:

– Сергей Владимирович…

Но Доценко не поддался миролюбивому тону, рявкнул, все также обращаясь к Семагиной:

– Да уберите же наконец кто-нибудь ее отсюда!

Оператор Володька, балагур и не дурак выпить, развернулся ко второму режиссеру Шуре, одетой как спецназовец в штаны хаки и жилет со множеством карманов. Она в любой ситуации сохраняла завидное хладнокровие. Могла бы одной рукой вытащить отсюда наглую пигалицу, но это не входило в ее обязанности.

Пользуясь паузой, актер в кровати бесцеремонно толкнул в бок свою возлюбленную, которая достала из-под подушки пилочку и взялась подпиливать ноготь.

– Ренат, а правда, чего ты с этим «ты слышишь»?

Актер хохотнул, приложив ладонь к уху:

– Ась! Что? С возрастом туговат стал.

Актриса взметнулась, выставив вперед пилку: