Великий город Кразеран

Существо сразу отпрянуло к колонне, но всё равно не отводила взгляда от Камиллы.

– Ворвалась, – прохрипел Саад. – Ела.

– Никто не врывался, – сказала женщина, подходя к колонне. – Мы сами приютили её. Ты что, забыл?

– Могла обжечься, – хрипел Саад. Он перевёл взгляд и уставился на хозяйку, настолько ласково, насколько позволяли его мертвенные зелёные глаза.

– Дитё, – женщина протянулась к девочке, – Не бойся.

– Не подходите! – настойчиво сказала Камилла. – Сначала скажите кто вы, и куда меня привели.

И женщина рассказала. Ничего не скрывая, она искренне поведала девочке всё о своей жизни. Женщина не врала, Камилла точно знала это, потому что за годы бродяжничества научилась распознавать ложь. Женщину звали Роана и она была колдуньей. Зарабатывая на жизнь мелким колдовством – приворотами да гаданиями – и знахарством, Роана сумела скопить денег и купить этот небольшой дом. Со временем слухи о ней разошлись по округе, пылких девиц и беспокойных женщин скопилось достаточно, чтобы хватало на хлеб, одежду и ещё оставалось на всякие колдовские прелести. Колдунью в городе не то чтобы любили, но уважали и ругали всякого фанатика церкви, что грозил Роане костром, называя её ведьмой.

– Я не ведьма, я – колдунья! Это большая разница, – с шутливой серьёзностью сказала Роана и весело заключила. – Вот, так и живу.

– А это кто? – спросила Камилла

– Саад? – спросила Роана. – Это мой голем. Необычный, правда? Обычно големов делают из глины, а Саада я сделала из упавшей ветви.

– Саад живой, – прохрипела коряка.

– Конечно живой, – сказала Роана, в её тоне Камилле послышалась жалость к страшилищу. – Я же тебя оживила.

Колдунья посмотрела в глаза девочке, очаровательно улыбнулась и сказала негромко, как будто делилась секретом:

– Я оказалась у гоблинской свалки по счастливой случайности. Мне повезло спасти тебя. Дело вот в чём, уже давно я ищу преемницу, но никак не могу найти – все девочки, кому я предлагала, отказываются идти ко мне в ученицы. Но вот ты. Мне почему-то кажется, что ты согласишься. Если так, то я научу тебя всему, что знаю: будешь лечить болезни, снимать порчу, привораживать и предсказывать недалёкое будущее. Взамен получишь еду, одежду и крышу над головой. По-моему, это лучше, чем рыться на помойках, а? Со временем, думаю, совсем скоро, мне захочется уйти на покой. Знаешь, я живу в этом городе уже много лет, и мне очень хочется от него отдохнуть. Я уйду, а ты займёшь моё место.

Камилла не стала притворяться, будто раздумывает над предложением.

– Да! – радостно сказала она. – Я согласна! Я буду!

– Не торопись. Предупреждаю, есть условие, – колдунья заговорила серьёзно, и на этот раз совсем без шуток. – Остановиться на половине пути нельзя. Во время обучения я раскрою тебе секреты, которые никто и никогда не должен будет узнать. Если ты вдруг передумаешь, я не смогу отпустить тебя. Перестанешь учиться, и я вынуждена буду, – Роана поджала губы, ей не хотелось произносить эти слова, но она быстро пересилила себя, – мне придётся убить тебя. Теперь спрашиваю в последний раз: ты будешь моей ученицей? Подумай хорошо, прежде чем отвечать.

«Я ни за что не вернусь на улицу, – подумала Камилла».

– Да, – после недолгого молчания твёрдо повторила она. – Буду.

*

На следующий день Камилла проснулась ученицей колдуньи. К Роане с самого утра заходили посетители. Одних она выслушивала через окошко в двери, подавала им коренья или травы, рассказывая, как их правильно заваривать и пить. Других, тех, чья болезнь была серьёзней, Роана пускала внутрь. Колдунья осматривала всех одинаково беспристрастно, будь то старый гоблин с обваренным маслом брюхом, или не прекращающий кашлять человеческий младенец, которого держала на руках взволнованная мама. Роана помогала всем: для каждого находила нужную склянку с зельем или нашёптывала целебное заклинание. У многих всё проходило на глазах, некоторые чувствовали лишь облегчение, но уходил домой со строгим наказом к полуночи осушить отданный флакончик досуха и к завтрашнему утру придти вновь.

Все были довольны Роаной и восхищённо благодарили её за те чудеса, что она творила. Правда пыл исцелённых заметно угасал, когда колдунья называла цену.

– Чудеса сейчас стоят дорого, – говорила она с полным сочувствия голосом. – Я бы брала меньше, но чтобы приготовить новые зелья, мне самой приходиться тратить львиную долю с заработанного…

Но Роану уже особо не слушали, Камилла думала, что после названной цены у всех закладывает уши – неважно, насколько сильно заострённые. Исцелившиеся, качая головой и тихо сопя, звенели монетами и уходили явно не окрылённые от избавленных мук.

Роану разочарованное фырканье не сильно беспокоило, она пересчитывала монеты и прятала их в складках платья. Колдунью больше волновало другое.

– Ты внимательно за мной смотришь? – то и дело спрашивала она у девочки.

Камилла кивала и ещё внимательней вглядывалась в каждое движение Роаны. Колдунья постоянно просила достать ей что-нибудь с полки, или вытащить из привязанного к потолку пучка несколько засушенных листьев, или порезать коренья, или просто помешать отвар, булькающий в котелке на огне… К обеду Камилла уже знала многие названия всего того, что висело, лежало, стояло, варилось и раскачивалось в уютном и тёплом колдовском подвале.

Правда, девочке сильно не нравилось, когда приходилось что-то доставать из одеревеневших язв Саада. Голем так пристально смотрел на Камиллу, так неестественно и мерзко изворачивался, чтобы ей было удобно дотянуться до нужной язвы, что у девочки мурашки шли по спине и ком застревал в горле. Ещё больше не нравилось Камилле, что Роана отпустила голема с цепи. Теперь он, не переставая, ходил по подвалу и постоянно путался под ногами.

***

День мчался за денём, неделя шла за неделей. Впервые за долгое время Камилла не замечала зимнюю стужу.

Утром девочка помогала Роане, а вечером колдунья учила её читать и писать. Камилле учёба давалась легко, закорючки на страницах книг пленили её, подогревали в ней интерес. Камилле казалось, что буквы дразнят её, скрывают тайну, которая лежит прямо перед глазами. Девочка училась усердно и до глубокой ночи сидела за столом, читая по слогам, выписывая пером на бумаге неуклюжие буквы.

Так закончилась зима. Отзвенела капель, и в великий Кразеран вошла тёплая, цветущая весна.

Камилла за всё это время не выходила из дома. Роана не запрещала ей, но девочка сама попросту не желала появляться на улице. Ей нечего было там делать, только травить собственную душу, неосознанно вспоминая несчастья, произошедшие с ней за годы бродяжничества. В Кразеране не было ни одной улочки, где с Камиллой не произошло бы что-то нехорошее, в любом закутке и проулке девочка могла вспомнить свою маленькую трагедию, связанную с этим местом. Домик колдуньи стал для Камиллы дворцом тепла и уюта, из которого не хотелось уходить.

Даже Саад со временем перестал пугать и раздражать. Отвращение к нему сменилось странной привязанностью, как к домашнему питомцу. Саад хорошо знал, что лежит в каждой из его древесных язв, всегда понимал, что от него нужно и всеми силами помогал Роане в её деле. За это Роана хвалила Саада и баловала его. У голема было любимое лакомство – неочищенные орехи из большой стеклянной банки, которая стояла на самой верхней полке. Весь день Саад с предвкушением поглядывал на банку и постукивал зубами. По вечерам колдунья, наконец, доставала её, высыпала в ладонь несколько орехов и все разом закидывала голему в рот. Саад хрустел громко и радостно, фыркая и причмокивая от удовольствия. За вечер ему полагалось не больше одной пригоршни орехов, может быть две, но очень редко – в дни, когда он помогал особенно усердно.

Камилле нравился этот своеобразный ритуал, довольное хрумканье Саада означало, что день прошёл хорошо. Уже лёжа в постели, перед сном девочка мечтала только о том, чтобы завтрашний день был таким же, как этот. Напоследок Роана гладила её по волосам, желала приятных снов и уходила в свою спальню: особую комнату, магическим образом скрытую стене. Камилла спрашивала у Роаны, почему она прячет свою спальню, но колдунья ничего не ответила.

– Тебя это не касается, – мягко сказала колдунья.

Больше Камилла подобных вопросов не задавала. Ей очень нравилась новая жизнь, и не хотелось случайно всё испортить.

***

Наступил вечер. Роана быстро сотворила приворот для угловатой девицы – та хотела, чтобы в неё влюбился первый красавец города – отдала ей любовное зелье и торопливо попрощалась. Затем закрыла дверь на замок и щёлкнула задвижкой на окошке.

– Всё, закончили на сегодня, – выдохнула Роана. – Так, Камилла, ставь чайник, доставай стаканы и тарелки. А я пока нарежу хлеб и разогрею рагу. Кто колдовать будет, ты или я?

Роана задавала этот вопрос каждый вечер с тех пор, как Камилла выучила заклинание Согревания. Вопрос сразу стал риторическим.

– Я! – искренне, с готовностью ответила Камилла, будто колдунья спрашивала впервые и не знала ответ.

– Хорошо, – улыбнулась Роана. – Тогда ставь чайник на огонь и разогревай рагу.

Камилла повесила чайник на крючок в камине, подкинула дров, чтобы разыгрался огонь, а сама подошла к кастрюльке и приложила к ней руки.

– Ты опять, – тоном человека, уставшего повторять, сказала Роана. – Камилла, ну сколько можно?

– Прости, – небрежно извинилась Камилла и быстрым движением сорвала с потолка маленькую вязанку сухих прутьев. – Забыла.

– Это же твоя жизнь, Камилла, – продолжала журить ученицу Роана. – Как про такое можно забыть?

– Просто мне всегда не терпится, – сказала Камилла. – Тем более, заклятье совсем простенькое. Сколько такое будет стоить? Полдня?

– Ты серьёзно вот так просто готова отдать полдня своей жизни за горячее рагу?

Камилла ухмыльнулась.