Французский орден особиста

Французский орден особиста
Николай Николаевич Лузан

Иосиф Борисович Линдер

Легенда отечественной контрразведки
В1943 году постановлением Совета Народных Комиссаров СССР было образовано Главное управление контрразведки (ГУКР) в составе Народного комиссариата обороны (НКО) «Смерш» («Смерть шпионам!»). В 2023 году мы отмечаем 80-летие этой структуры, за короткое время своего существования (до 4 мая 1946 года) доказавшей свою эффективность в борьбе с врагами.

Одним из истинных героев тайного фронта был лейтенант Иван Васильевич Рябов. Судьба его уникальна: Рябов – единственный военный контрразведчик, удостоенный Военного креста с серебряной звездой, одной из самых высоких наград Франции. Чудом выжив в мясорубке первых месяцев войны и оказавшись в немецком плену, он не смирился со своей участью и трижды совершал побег из лагерей смерти. Работая на шахте в концентрационном лагере во Франции, Рябов создал подпольную организацию, которая совершала диверсии и акты вредительства, организовал дерзкий побегсвоим товарищам. Пробравшись в Нормандию,он организовал партизанский отряд из числа бывших советских военнопленных. Партизаны устраивали диверсии на коммуникациях, совершали вооруженные налеты на гарнизоны, добыли ценнейшие сведения о немецком «чудо-оружии» – ракетах «Фау».

Авторы книги – Николай Лузан и Иосиф Линдер – хорошо известны читателям. Занимаясь историей отечественных и иностранных специальных служб, они не придумывают сюжеты, а реконструируют события на документальной основе. Их труд получил заслуженную оценку профессионалов: неоднократно авторы становились лауреатами премии ФСБ России за лучшие произведения в области литературы и искусства, раскрывающие деятельность отечественных спецслужб.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Иосиф Борисович Линдер, Николай Николаевич Лузан

Французский орден особиста

© Линдер И. Б., Лузан Н. Н., 2023

© Издание. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2023

© Оформление. Т8 Издательские технологии, 2023

Геополитические спирали

Размышления авторов о связи прошлого и настоящего

Я всегда думал, что демократия – это власть народа,

но вот товарищ Рузвельт мне доходчиво объяснил,

что демократия – это власть американского народа.

    И. В. Сталин

Эрозия так называемой системы, основанной на правилах,

отражает тот факт, что далеко не всегда и не все страны,

не говоря уже о Китае и России, согласны или хотят играть

по правилам Запада. Печальную историю западного колониализма помнят во многих частях мира. В условиях, когда престиж Америки

продолжает падать вместе с ее влиянием, миру необходима

какая-то более новая система международных отношений,

помимо «основанной на правилах».

    Харлан Ульман, американский политолог, август 2022 г.

События любого романа на документальной основе имеют исторические предпосылки и продолжение, уходящее в будущее, за пределы художественного повествования.

Любой период времени имеет циклические закономерности и совпадения в «спиральной истории» развития цивилизации в целом, развития каждого континента и каждой геополитически значимой державы, идет ли речь о прошлом, настоящем или будущем.

Умение определить и выделить ключевые события в каждом из периодов развития помогает более глубоко и полно понять скрытые закономерности политических процессов и ту атмосферу, в которой происходят конкретные события, меняющие жизнь людей. Нашему поколению довелось пережить несколько критических моментов, и настоящее время представляет собой очередной виток в перераспределении сил на мировой арене. Либо на некоторое время удастся установить очередное военно-политическое равновесие, либо человечество будет ввергнуто в пучину очередной, еще более кровавой и разрушительной мировой войны.

В критически переломных для всей мировой цивилизации геополитических условиях, свидетелями которых мы стали, авторы посчитали целесообразным предварить текст документального романа вступлением, которое, по нашему глубокому убеждению, даст читателям возможность через призму спирального развития исторических процессов более полно погрузиться в тему повествования.

…Последняя кровавая страница в истории Первой мировой войны была перевернута 28 июня 1919 года. В тот день в Париже, в Версальском дворце, был заключен мирный договор между странами-победительницами: Великобританией, Францией, США, Италией и Японией – и побежденной стороной, Германией, хотя опытные и дальновидные политики той эпохи сразу определили, что это «всего лишь перемирие на ближайшие 15–20 лет».

России, ставшей к тому времени для Запада «большевистской», места за версальским столом переговоров не нашлось, хотя ранее она входила в Антанту – военно-политический союз, сложившийся в 1891–1907 годах, еще до Первой мировой, в качестве противовеса Тройственному союзу Германии, Австро-Венгрии и Италии. Великобритания, Франция и Россия были едины в своих действиях, когда началась война, а вот Тройственный союз распался, потому что Италия сначала сохраняла нейтралитет, но в 1915 году вступила в войну на стороне Антанты. Россия же после 1917 года превратилась в международного изгоя и стала настоящим кошмаром для победителей. Впрочем, как и для проигравших.

Мира как такового не было. Победителей ожидала предсказуемая ответная реакция на агрессивные попытки активного вмешательства в Гражданскую войну (интервенция), которые подогревались неиссякаемыми инициативами уничтожения любой власти на территории России; саму Россию предполагалось разделить на отдельные, управляемые Западом конгломераты. Для борьбы с подобной «демократической» тактикой «мировой буржуазии и мирового капитала» В. И. Ленин создал в 1919 году уникальную международную структуру – Коминтерн, имевший множество нелегальных отделений в большинстве значимых для того времени стран. Политическую декларацию большевиков, которую доходчиво выразил Александр Блок в своей поэме «Двенадцать»: «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем!», в Лондоне, Париже, Берлине, Вашингтоне, Токио, Риме, Стокгольме, Брюсселе и множестве других столиц почувствовали очень быстро и вполне конкретно. После развертывания активной международной деятельности Коминтерна более двух с половиной миллионов (!) интервентов, находящихся в то время на территории «большевистской России», постарались как можно скорее вернуться домой. О победе в войне против власти большевиков думать уже не приходилось – вооруженные силы понадобились самим западным правительствам для «тушения пожара возникших революций». Влиятельные политические круги западных стран со всей серьезностью отнеслись к значительному укреплению позиции Советской России на международной арене и потому с новой силой озаботились поиском новой военно-политической силы для воздействия на «этих непокорных русских». И эта сила была найдена в лице поверженной в Первой мировой войне Германии.

«Повивальные бабки» нацизма в Германии

В феврале 1925 года министр иностранных дел Великобритании сэр Джозеф Остин Чемберлен в секретной записке, направленной главам делегаций намечавшейся Локарнской конференции (она состоялась 5—16 октября 1925 года и была призвана обсудить спорные вопросы относительно границ, территорий, вооружения и торговли после окончания Первой мировой войны), писал: «Советская Россия нависала, как грозовая туча, над восточным горизонтом Европы – угрожающая, не поддающаяся учету, но прежде всего обособленная». Многие европейские лидеры были обеспокоены заключением 16 апреля 1922 года Рапалльского договора между двумя государствами-«изгоями» – Россией и правительством Веймарской республики, и таким образом Локарнская конференция во многом была призвана «перетянуть» Германию на сторону «сплоченного Запада». Исходя из этого, Остин Чемберлен с традиционной английской витиеватой иносказательностью предлагал всем русофобски настроенным странам-партнерам по предстоящим переговорам, а именно: Франции, Италии, Бельгии, Польше и Чехословакии, «…определить политику безопасности вопреки России, пожалуй, именно из-за России» [1 - Локарнская конференция (1925). Документы. М., 1959. С. 43.].

Что касается Германии, то она, в отличие от большевистской России, пластично поддавалась геополитическому учету, контролю и нужной трансформации. С ней все было по принципу «чего не бывает между своими». Победители решили примерно наказать Германию за раздутые амбиции и чрезмерные захватнические аппетиты, проявленные в начале ХХ века. Заморские территории Германии были быстро поделены победителями и отошли к Великобритании, Франции и Нидерландам. Германия была вынуждена передать Франции Эльзас и Лотарингию, Бельгии – округа Эйпен-Мальмеди, Дании, после предсказуемого плебисцита, отошла часть региона Шлезвиг, а Польше досталась значительная часть земель при так называемом Данцигском коридоре, ранее соединявшем Восточную Пруссию с остальной частью Германии.

Однако самым болезненным в Версальском договоре в восприятии немцев было то, что им собственными руками надлежало ликвидировать предмет национальной гордости – армию и военный флот. Германии категорически запрещалось иметь военную авиацию и подводные лодки. Общая численность сухопутной армии сокращалась до эфемерных 100 тысяч солдат, а функции этой «разрешенной армии» почти полностью сводились к полицейским обязанностям для поддержания внутреннего порядка на подконтрольной внешним силам германской территории. Кадровый состав старой германской армии, ее офицерский корпус, почти полностью был распущен.

Не лучше было и общее экономическое положение германского государства. По оценке Черчилля, «экономические статьи договора были злобны и глупы до такой степени, что становились бессмысленны. Германия была принуждена к выплате баснословных репараций» [2 - Черчилль У. Вторая мировая война. Кн. 1. Т. 1. М., 1991. С. 22.].

При этом страны-победительницы, продолжая публично заявлять со всех политических трибун, что заставят Германию заплатить «все до последнего пфеннига», за кулисами открытой политики делали совершенно обратное. По признанию все того же Уинстона Черчилля, «…Германии было предоставлено, главным образом Соединенными Штатами и Великобританией, более полутора миллиардов фунтов стерлингов, что дало ей возможность быстро ликвидировать разрушения, причиненные войной» [3 - Там же. С. 27.].

Наряду с оказанием финансовой помощи многие крупные американские компании приняли участие в модернизации ведущих промышленных гигантов Германии: концернов Круппа, Тиссена, наследников Адама Опеля, нефтяного концерна «Дойче-американиш петролиум», угольного концерна «Гуго Стиннес» и многих других германских корпораций. Примечательно, что американцы тесно сотрудничали с немецким военно-химическим концерном «ИГ Фарбениндустри», выпускавшим во время Второй мировой войны отравляющий газ «Циклон Б» для концентрационных лагерей.

Именно США и Британия сыграли ключевую роль в возрождении экономической, а затем и военной мощи Германии. В 1924 году они инициировали разработку специального плана о новом порядке репарационных выплат странам-победительницам в Первой мировой войне. Этот план получил название «План Дауэса» – по имени председателя международного комитета экспертов, созданного при Комиссии по репарациям, а в прошлом генерала армии США Чарльза Дауэса. План этот одним махом решал несколько важных проблем, в том числе проблему оттеснения Франции от политического влияния на послевоенную Германию, основными действующими лицами в этом пространстве предполагались только Британия и США.

План Дауэса был утвержден 16 августа 1924 года на международной конференции в Лондоне и вступил в силу буквально через две недели – 1 сентября того же года. А уже в феврале 1925 года «послушной Германии» открыли дверь на международную политическую кухню. На конференции в Локарно Германия участвовала уже не только в качестве «провинившейся страны». Победители, еще раз строго спросив с Германии за «политические шалости» 1914–1919 годов, обернувшиеся для народов Европы гибелью почти 22 миллионов человек, показали ей путь, на котором предстояло искать решение больных политических, экономических и социальных проблем: Drang nach Оsten, «натиск на Восток».

Только за пять лет Германия получила кредитов, в основном от США, на сумму 21 миллиард марок, что позволяло ей благодаря политике германского бундесканцлера и министра иностранных дел Густава Штреземана производить выплаты по военным репарациям и одновременно развивать свою собственную национальную экономику. По признанию германского банкира Ялмара Шахта, «Германия получила столько же иностранных займов, сколько их получила Америка за сорок лет, предшествовавших Первой мировой войне» [4 - Schacht H. Meine Abrechnung mit Hitler. Hamburg, 1948. S. 4.].

Как результат проводимой политики, в 1929 году Германия вышла на третье место в мире по экспорту продукции с результатом 9,2 %. Впереди Германии по этому показателю были только США – 15,6 % мирового экспорта и Великобритания – 10,7 %.

По итогам Локарнской конференции ее участники подписали пакт, полностью «развязавший руки» Германии на восточном направлении. Первая статья этого пакта устанавливала «сохранение территориального „статус-кво“, вытекающего из границ между Германией и Францией, между Германией и Бельгией и неприкосновенность указанных границ…». Вторая статья обязывала эти страны «не предпринимать друг против друга какого бы то ни было нападения или вторжения» [5 - Локарнская конференция (1925). Документы. С. 485.].

Что касается нерушимости границ Германии на востоке, то руководители Польши и Чехословакии – А. Скшиньский и Э. Бенеш – под давлением Лондона и Парижа подписали с Германией лишь арбитражные договоры. Их смысл состоял в том, что гарантии польско-германских, чехословацко-германских границ, а также решение всех спорных вопросов отдавались в ведение специально созданных согласительных комиссий. В их состав входили дипломаты и эксперты обеих заинтересованных сторон, а также назначенные ими «представители третьей важной стороны». Иначе говоря, кураторы Германии с Запада планомерно выстраивали «политическое расширение» Германии на восток под своим «согласительным», а вернее, соглашательским присмотром.

Министру иностранных дел Германии, Штреземану не понадобилось особо напрягаться, чтобы понять, на какой путь толкают военный каток будущего рейха – Третьего – партнеры по международным переговорам. Он в полной мере воспользовался ситуацией, чтобы ослабить путы кабального Версальского договора. Обращаясь к участникам конференции, Штреземан заметил: «Если против Советской России начнется война, то Германия не может считать себя безучастной и должна будет, несмотря на трудности, выполнить свои обязательства» [6 - Там же. С. 321.]. Напомним читателям, что описываемые события происходили за восемь лет до прихода нацистов к власти в Германии – в 1925 году!

Заявление Густава Штреземана нашло поддержку у остальных участников конференции, и он поспешил развить свой политический успех. Поставив перед западными странами вопрос о «должном вооружении Германии», он мгновенно нашел политического союзника в лице британского премьера Чемберлена, который утверждал: «Германия станет союзником всех остальных государств – членов Лиги. Ее сила станет их силой. Ее слабость станет их слабостью. Все остальные государства будут вынуждены оказывать помощь Германии, и те, кто разоружил Германию, должны опять вооружить ее» [7 - Там же. С. 323.]. «Тихий» политический процесс по очередному стравливанию представителей Запада с Россией получил свои конкретные, зримые очертания. А Штреземан, стоит сказать, в 1926 году получил Нобелевскую премию мира за гарантию послевоенных границ в Западной Европе, и гарантия эта вытекала из заключения Локарнских соглашений.

«Зубы коричневого дракона»

Заручившись поддержкой Лондона и Парижа, за которыми маячила нескрываемая тень деятельного Вашингтона, воротилы германского бизнеса и армейская верхушка, жаждавшие вернуть утраченные политические, социальные, финансовые позиции и снова брутально побряцать оружием, занялись поиском внутренней политической силы. Силы, которая смогла бы собрать в один крепкий кулак все германское общество, пережившее чудовищную национальную катастрофу и находившееся в глубочайшей социальной, экономической и политической депрессии.