Попугай

Попугай
Николай Георгиевич Гарин-Михайловский

«Попугай был красивый, серый. Серый, как серый жемчуг, а грудь белая, как белый атлас. Он жил прежде далеко-далеко отсюда, в той стране, где никогда зимы не бывает. Он жил там с женой, с детками в лесу на берегу моря. Какой красивый был лес, какое красивое было море!..»

Николай Гарин-Михайловский

Попугай

Попугай был красивый, серый. Серый, как серый жемчуг, а грудь белая, как белый атлас.

Он жил прежде далеко-далеко отсюда, в той стране, где никогда зимы не бывает.

Он жил там с женой, с детками в лесу на берегу моря.

Какой красивый был лес, какое красивое было море!

Особенно когда садилось солнце.

Тогда точно все горело: небо, облака, море, далекие берега.

А потом, когда солнце опускалось в море, сразу становилось темно, очень темно, и не видно больше было ни моря, ни берегов. Небо становилось темным, и только звезды, большие яркие звезды, светились наверху и как будто слушали, как шумело внизу море.

И так темно было в лесу и так страшно.

Иногда просыпался какой-нибудь попугай на своем дереве и начинал кричать. И тогда все попугаи просыпались и тоже кричали.

Но опять приходило утро, опять становилось светло, и всем делалось сразу весело.

Попугаи опять кричали, но уже от радости. Они и их детки прыгали по деревьям и хлопали от радости крыльями.

Раз пришел в лес охотник, разостлал сети, набросал зерен и спрятался. Попугаи сначала смотрели, а потом слетели на землю и стали клевать зерна. А когда они захотели улететь назад на деревья, то не могли больше, потому что запутались в сети. И чем больше бились, тем больше запутывались. Пришел охотник и забрал их.

Кричали бедные попугаи, которых забрали, кричали и те, которые остались в лесу.

Поймали и красивого попугая. И так кричали, как будто плакали – его детки, их мама.

Они провожали его до самого конца леса, прыгая с ветки на ветку, с дерева на дерево.

А красивый попугай сидел в клетке и тоже кричал, грустно смотрел, как будто говорил:

– Прощайте, дорогие детки, прощай, жена. Никогда, никогда я больше вас не увижу.

Охотник принес попугаев домой, рассадил их по клеткам, научил их говорить и потом продал их.

Красивого попугая купила мама, у которой было трое деток, все девочки. Старшую звали Тото, среднюю Ника, младшую Май.

Все очень любили попугая.

Он сидел в большой клетке – зимой в столовой, летом на террасе на даче.

Попутай сидел на террасе, смотрел на море, на скалы, на деревья и думал о чем-то. То он разговаривал, то свистел, то пел даже.

Он знал много слов и фраз и часто говорил совершенно новые.

Он знал имена всех детей и совсем, как мама, кричал вдруг:

– Тото!

Тото тогда прибегала из сада, искала маму, но мамы не было. Сидел только попугай, смотрел, то в ту, то в другую сторону наклоняя головку, на Тото и спрашивал:

– Ты кто?

– Ах, ты, попка, всегда меня обманываешь, – скажет Тото и убежит опять в сад.

А попка вытянет шейку и слушает, а потом начнет свистеть или петь.

Раз наняли нового работника. Он идет по саду, а попка кричит ему с террасы:

– Ты кто?

Работник говорит:

– Работник! а что?

Попугай очень любил вишни, виноград, семечки, и, когда Майка несла ему в фартучке ягодки, он вытягивал шею и спрашивал:

– Что несешь?

Кто чесал головку попугаю, того он любил; а кто дразнил его, того он не любил, когда видел его, поднимал свои перья, хотел клюнуть, переставал говорить и петь, пока тот человек не уходил.

Больше всех он любил Маечку.

Она приносила ему разные лакомства и говорила!

– Кушай, попочка, а я буду тебе рассказывать про твоих деточек.

Попочка ел и слушал, а Маечка говорила:

– Твои деточки, попочка, здоровые и очень скучают о тебе. Они тебе письмо скоро пришлют, а когда я вырасту, я отвезу тебя к твоим деточкам. Они так удивятся, какой ты стал умный, сколько уже говорить умеешь.

Очень много умел говорить попочка. Ника часто капризничала, и как начнет, бывало, плакать, так три часа и плакала.

Перестанет совсем уже, мама спросит ее:

– Ты, Никочка, перестала плакать?

– Нет, мама, – ответит Никочка, – я отдыхаю только, я сейчас опять начну.

Вот раз, когда Никочка так отдыхала, попугай вдруг говорит: