Порог

4

Степь дышала зноем. Караван медленно плыл в раскалённом мареве, отражаясь в нём как в зеркале. Двое суток по морю и ещё столько же по суше. Таков был первоначальный маршрут. Однако кочевники живут степью, чутко прислушиваясь к её дыханию. Вот и теперь они отправились на восток, туда, где по слухам прошли дожди, предоставив послам королевства Рувал показать, на что они способны ради достижения мира. И если бы послами были обычные люди, шансов заключить перемирие было бы не много. Но из двадцати человек двое было магами, что делало достижение цели делом куда более простым. Особенно если учесть что маги эти были старыми друзьями и теперь соревновались друг с другом, иногда откровенно бахвалясь своими познаниями. Путешественники не имели проблем с водой, из-за которых в степь не решаются соваться даже самые отъявленные головорезы, ночной отдых не прерывался бесконечными нападениями диких тварей, не обходивших стороной даже степняков, да и выбор пути с магами был делом несложным. Тем не менее, переход по степи из двухдневного вырос почти в двухнедельный, что не могло не сказаться на состоянии, как людей, так и животных. И те и другие к концу второй недели представляли собой довольно жалкое зрелище. Лошади едва переставляли ноги, и всадникам пришлось плестись следом, уповая на то, что у степняков животные оправятся достаточно для того, чтобы выдержать обратный путь. Поэтому, когда на горизонте появилась тёмная полоса только Лий и Гвельф признали в ней лес. Для остальных это был всего лишь очередной мираж. Один из многих. Однако уже вечером путники вздохнули с облегчением. Они вышли на берег реки, за которой начинался лес.

Утолив жажду, они разбили лагерь и занялись лошадьми. Когда скакуны были приведены в порядок, Гвельф прошёлся вдоль берега и обнаружил остывшие кострища.

– Всё в порядке, – сказал он Лию, вернувшись в лагерь, – они ушли сегодня утром. Ушли на север. Завтра к вечеру мы их нагоним.

Лий кивнул и растянулся на пожухлой траве у обрыва. Он, прищурившись, посмотрел на воду, затем перевернулся на спину и уставился в безоблачное небо.

– Скажи, Гвельф, тебе никогда не хотелось летать? Стать свободным, как птица?

– Хотелось, конечно.

– Ну и?

– Я придумал приспособление. Оно вполне сносно заменяет крылья. Если хочешь, я изготовлю тебе образец.

– И на нём можно будет летать?

– Ещё как! Ощущения ни с чем не сравнимые!

– Ловлю тебя на слове, – усмехнулся Лий и разжал кулак. Взъерошенный воробей рванулся вверх, затем спустился почти к самой земле и полетел на север.

Ночь, проведённая путниками у реки, восстановила их силы настолько, что они уже к обеду догнали кочевников.

Степняки медленно продвигались к истоку реки. Даже издалека был слышен шум, сопровождавший их передвижение: рёв животных смешивался с криками погонщиков, истошными женскими воплями и детским плачем. Путники пришпорили коней, но вскоре вынуждены были остановиться – навстречу им скакал сторожевой разъезд кочевников. Люди в шкурах и войлочных шапках скакали во весь опор. Гвельф прошептал защитное заклинание и в любую минуту был готов скрепить его печатью силы. Однако разъезд резко остановился в десяти шагах от путников.

Лий выехал вперёд и поклонился:

– Мы посланцы Рувала.

– Мы получили ваше послание, – кивнул один из степняков в шапке расшитой золотыми нитями. – Следуйте за нами.

5

Степной владыка принял послов тем же вечером. Его юрта, отделанная золотыми пластинами и драгоценными камнями вызывала улыбки у привыкших к роскоши рувальцев. Впрочем, улыбаться им было положено по здешнему этикету, так что никто и не подумал заподозрить их в проявлении неуважения. Лий оказался талантливым дипломатом. Он даже не прибегал к магии, чтобы убедить степного царя в искренности своих намерений. Гвельф какое-то время наблюдал за вручением даров и слушал пламенную речь Лия о необходимости прекратить войну между столь славными, древними и, несомненно, могучими народами, какими являются азрахи и рувальцы, но потом отвлёкся и стал разглядывать юрту. Масляные лампы давали не очень много света, но позволяли кое-как рассмотреть всё, что находилось в юрте. Стража, окружавшая послов, стояла навытяжку. Их войлочные халаты были в образцовом состоянии, а короткие мечи, висевшие на поясах без ножен, сверкали как зеркала. На их фоне старичок в рваной одежде из шкур, тихо сидевший в углу был просто незаметен. Он внимательно наблюдал за чужаками, и Гвельф ощутил исходившую от него силу. Старичок был магом, а значит слухи об азрахских магах имели под собой почву. Гвельф с трудом сдерживал растущее любопытство и чуть не подпрыгнул, когда заметил, что старичок подаёт ему какие-то знаки рукой. Когда приём закончился, послов отвели в отдельные юрты и приставили слуг, которые рьяно взялись за исполнение своих обязанностей. Дорожные костюмы гостей были отправлены к прачкам, а сами гости получили возможность вымыться в больших лоханях, после чего им были пожалованы роскошные шёлковые халаты, подбитые тонким войлоком. После этой импровизированной бани Гвельф отправился в сторону царской юрты, в надежде поговорить со старым магом, но не успел он пройти и десятка шагов, как тот сам нашёл его.

– Тише, господин, – прошептал старик, прижимая к губам палец. – Сюда, быстрее!

Он нырнул под полог стоявшей рядом небольшой юрты. Гвельф последовал его примеру. Вонь и полумрак, царившие в юрте, не перебили всё возрастающего любопытства молодого мага. Посреди юрты спал толстый степняк, а на стене коптил жировой светильник. Старик сел на одну из расстеленных на полу шкур и пригласил гостя следовать его примеру. Гвельф так и сделал.

– Он нас не услышит, – сказал старик, указав на спящего. – Мы можем говорить спокойно. – Что ты ищешь здесь?

– Я ищу мудрость, – ответил Гвельф.

– Тогда ты ищешь не там. Азрахи никогда особым умом не отличались. Хотя воины они отменные.

– А вы не из этого племени?

– Нет, грустно усмехнулся старик. – Моего племени больше нет. Азрахи вырезали всю нашу деревню, из-за того, что в ней жил я. Им нужен был маг, способный исцелить их царя. Они прислали гонца, и я поехал с ним. Болезнь была пустяковая, и я хотел поехать домой тем же вечером, но айнах упросил меня остаться на пару дней. Я согласился, но когда пришла пора уезжать, меня попросили остаться ещё на недельку. Я отказался и меня не стали задерживать. Только дали провожатого. Когда мы прискакали… Там было одно пепелище… – старик утёр слезу. – Провожатый сказал, что я должен вернуться во дворец, если хочу увидеть своего сына. С тех пор они держат его в заложниках, и я не могу уйти, несмотря на все свои знания… Впрочем, маг-то я, откровенно говоря, слабый, но у меня есть то, что ты ищешь.

Он достал из-под полы своего халата грязную тряпицу и сказал:

– Спрячь и никому не показывай. Здесь мудрость великого народа Гу.

– Как? – не поверил своим ушам Гвельф. – Гу? Я думал, что это сказки!

– Я тоже так думал, пока не получил вот это. Во время одной из стычек азрахи захватили в плен мага норлунгов. Захватили совершенно случайно. Он был тяжело ранен, и я пытался его вылечить, но, увы – мои старания были напрасны. Он умер, но перед смертью он отдал мне этот свиток. Я не смог разобрать письмена – старею, наверное – но ты молод, и в глазах твоих я вижу жажду знания. Ты сможешь прочесть свиток. И мне кажется, что знания ты употребишь на благо людям. Всё, теперь прощай. И не медлите с отъездом. Те, кто долго гостит у царя азрахов, рискуют никогда не вернуться домой.

Старик вскочил и вышел из юрты. Гвельф вышел вслед за ним, но старик словно растворился в вечернем сумраке. Молодой маг прошёлся между юртами и вернулся в своё жилище. Слуга почтительно склонил голову и вышел вон. Гвельф снял со стены лампу, поставил её на низкий столик, сел рядом и достал полученную от старика тряпицу. На первый взгляд она была тем, чем казалась – старой тряпкой. Однако присмотревшись повнимательнее Гвельф заметил, что уголок у неё расслоился. Он осторожно потянул слои в разные стороны, и тряпица превратилась в большую исписанную полосу плотной ткани. Письмена, покрывавшие ткань были ему неизвестны.

– Эй, философ! О чём задумался? – крикнул ввалившийся в юрту Лий. Он был слегка пьян и безудержно весел.

– Сядь и немного помолчи, – тихо ответил Гвельф.

– А что ты мне рот затыкаешь? – возмутился Лий и хлебнул из кувшина, который не выпускал из рук.

– Я тебя прошу успокоиться. Дело серьёзное.

– Ладно, – погрустнел Лий и со скорбным видом поставил кувшин в сторону.

Гвельф рассказал ему всё, что с ним произошло, и спросил:

– Сколько дней ты рассчитываешь здесь провести?

– Дня два-три, – ответил Лий, пытаясь разогнать хмель. – Да ты не принимай близко к сердцу слова этого выжившего из ума знахаря. Наши послы раз в год посещают царя, он их заверяет в своей дружбе, отсылает домой, а потом с чистой совестью грабит пограничные города. И заметь – ни разу за десять лет послы не пропадали!

– А среди них были маги?

– Нет, насколько я помню.

– А если царю вздумается заполучить двух молодых и перспективных магов? Или вернее заменить ими одного старого и дряхлого?

– Возможно, ты прав, – призадумался Лий. – Только я просто так не сдамся.

– Я тоже не собираюсь проводить остаток своих дней на службе у этого степного разбойника, – Гвельф аккуратно расстелил рукопись на столике и пододвинул лампу, – тем не менее, нужно быть настороже. У старика забрали сына, возможно на нас тоже как-нибудь надавят.

– Ух, – вздохнул Лий, – ну и мастер же ты настроение портить. Это и есть рукопись Гу?

– Рукопись, но действительно ли Гу, неизвестно.

– Вряд ли, – покачал головой Лий. – Остров Гу погрузился в пучину океана десять тысяч лет назад. Непохоже, чтобы этой тряпочке было десять тысяч лет. А если и так? Неужели за это время не нашлось ни единого мага, способного прочесть эти каракули?

– Ты прав, – кивнул Гвельф. – Только я всё равно попытаюсь узнать, что здесь написано. Знание лишним не бывает.

– Ну-ну, – кисло улыбнулся Лий и потянулся за кувшином. – Развлекайся, а я пойду бдеть. Людей соберу, объясню, что к чему…

Он приложился к кувшину и вышел, оставив Гвельфа в полной тишине.