Саломея

Первый солдат. Да, это Иродиада. Это жена тетрарха.

Второй солдат. Тетрарх очень любит вино. У него есть вино трех сортов. Одно, которое доставляют с острова Само-фракия, пурпурное, как мантия Цезаря.

Каппадокиец. Я никогда не видел Цезаря.

Второй солдат. Другое, которое доставляют с острова Кипр, желтое, как золото.

Каппадокиец. Я очень люблю золото.

Второй солдат. А третье вино из Сицилии. Это вино красное, как кровь.

Нубиец. Боги моей страны очень любят кровь. Два раза в год мы приносим им в жертву юношей и девушек: пятьдесят юношей и сто девушек. Но кажется, того, что мы им даем, им никогда не хватает – они очень суровы к нам.

Каппадокиец. В моей стране сейчас нет богов, римляне их изгнали. Некоторые говорят, будто они скрываются в горах, но я в это не верю. Я провел в горах три ночи, я искал их повсюду. Я не нашел их. Наконец я стал звать их по именам, но они не явились. Думаю, они умерли.

Первый солдат. Евреи поклоняются Богу, которого невозможно увидеть.

Каппадокиец. Мне этого не понять.

Первый солдат. В конечном счете они верят только в то, что невозможно увидеть.

Каппадокиец. По-моему, это совершенно нелепо.

Голос Иоканаана. После меня придет другой, сильнее меня. Я недостоин даже распустить шнуры его сандалий. Когда он придет, возрадуется пустыня. Она расцветет, как лилея. Глаза слепых узрят свет дневной, и уши глухих отверзнутся… Новорожденный возложит руку свою на логово драконов и поведет за гриву львов.

Второй солдат. Заставьте его замолчать. Вечно он твердит всякую чепуху.

Первый солдат. Нет-нет, это святой человек. К тому же он очень добрый. Каждый день, когда я приношу ему пищу, он благодарит меня.

Каппадокиец. Кто он такой?

Первый солдат. Пророк.

Каппадокиец. Как его имя?

Первый солдат. Иоканаан.

Каппадокиец. Откуда он пришел?

Первый солдат. Из пустыни, где он питался акридами и диким медом. Он носил власяницу из верблюжьей шерсти, подпоясанную кожаным поясом. Вид его был ужасен. За ним ходила огромная толпа. У него даже были ученики.

Каппадокиец. О ком он говорит?

Первый солдат. Мы никогда не знаем. Иногда он говорит вещи, от которых становится страшно, но понять его невозможно.

Каппадокиец. Можно его увидеть?

Первый солдат. Нет. Тетрарх этого не разрешает.

Молодой сириец. Госпожа моя прикрыла лицо веером! Ее маленькие ручки порхают, словно две голубки, летящие к своим голубятням. Они похожи на белых бабочек. Они совсем как белые бабочки.

Паж Иродиады. Но что вам до того? Зачем на нее смотреть? Нельзя на нее смотреть… Может случиться несчастье.

Каппадокиец(рассматривая колодец). Какая странная тюрьма!

Второй солдат. Это старинный колодец.

Каппадокиец. Старинный колодец! Это, должно быть, очень вредно для здоровья.

Второй солдат. Да нет. Например, брат тетрарха, его старший брат, первый муж Иродиады, просидел там двенадцать лет. И не умер. В конце концов пришлось его задушить.

Каппадокиец. Задушить? Кто посмел это сделать?

Второй солдат(указывая на палача, огромного негра). Вон тот человек, Нааман.

Каппадокиец. И он не побоялся?

Второй солдат. Да нет. Тетрарх послал ему перстень.

Каппадокиец. Какой перстень?

Второй солдат. Перстень смерти. Потому он и не побоялся.

Каппадокиец. Все равно это ужасно – задушить царя.

Второй солдат. Почему? У царя только одна шея, как и у всех людей.

Каппадокиец. Мне кажется, что это ужасно.

Молодой сириец. Но госпожа моя встает! Она выходит из-за стола! У нее очень встревоженный вид. Ах! Она идет сюда. Да, она направляется к нам. Как она бледна! Я никогда не видел, чтобы она была так бледна.

Паж Иродиады. Не смотрите на нее. Умоляю вас, не смотрите на нее.

Молодой сириец. Она похожа на голубку, сбившуюся с пути. Она словно нарцисс, склонившийся под ветром. Она словно серебряный цветок.

Входит Саломея.

Саломея. Я там не останусь. Я не могу там оставаться. Отчего тетрарх всегда глядит на меня своими кротиными глазами под дрожащими веками?.. Странно, что муж моей матери так смотрит на меня. Я не знаю, что это значит. Нет, по правде говоря, я знаю.

Молодой сириец. Вы оставили пир, госпожа моя?

Саломея. Какой здесь свежий воздух! Наконец-то можно дышать! Там, в зале, евреи из Иерусалима раздирают друг друга в клочья из-за своих нелепых обрядов, и варвары, которые без конца пьют, проливая вино на плиты пола; греки из Смирны с подкрашенными глазами и намалеванными щеками, чьи волосы завиты в тугие спирали; молчаливые и изысканные египтяне с ногтями из яшмы, в коричневых туниках, и римляне, тупые и грубые, с их грязными выражениями. О, как я ненавижу римлян! Все они простолюдины, которые напускают на себя вид, будто они знатные господа.

Молодой сириец. Не угодно ли вам присесть, госпожа моя?

Паж Иродиады. Зачем с ней говорить? Зачем смотреть на нее?.. О! Быть несчастью.

Саломея. Как хорошо увидеть луну! Она похожа на маленькую монетку. Можно подумать, что это крошечный серебряный цветок! Она холодна и чиста, луна… Я уверена, что она девственница. Ее красота – красота девственницы… Да, она девственница. Она никогда не осквернила себя. Никогда не принадлежала мужчине, как другие богини.