Банкир

– Есть. – Гончаров задумался на секунду, соображая, с чего начать…

Особенность человеческого восприятия заключается в том, что собеседник пропускает первые две-три фразы, и опытный человек не станет в них вкладывать что-то особенно важное – просто настроит на восприятие… По-видимому, Гончаров собирался высказать эту «шапку»… Кришна улыбнулся уголками губ, произнес:

– «Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог…»

– Это не исключено, но маловероятно, – мгновенно отреагировал собеседник.

«…Он уважать себя заставил…» Во времена Пушкина эта фраза означала то же, что сейчас – «сыграть в ящик», «зажмуриться», «перекинуться вперед костями», «двинуть кони» и т. д.

– Значит, вы считаете, Дорохов жив?

– Мы можем это предполагать, но вот знать наверняка…

– Похищение?

– Да.

– Наши предположения сходятся. Вы не хотите узнать почему?

– Нет. Достаточно того, что он работал в связке. Что конкретно он знал – мне знать не нужно.

– Вы правы. Каждый отвечает за свой участок.

– Азбука.

– Но… Нашим противникам стало известно… или же они достаточно мотивированно предположили, что Дорохов знает, и знает нечто важное.

– Поиск источника утечки уже ведется.

– Я усложню вам задачу: о том, что ему передана некая информация, не знал никто, кроме меня. Даже он сам.

– Возможно, рыли колодец – нашли нефть?..

– Владимир Петрович, не в Техасе живем, да еще в голливудской интерпретации…

– Это я как версию. На случай.

– Мне слабо верится в «счастливые случаи». Равно как и в несчастные.

Экспромт хорош тогда, когда хорошо подготовлен. Гончаров задумался на секунду:

– Значит, его вычислили. По «косякам».

– Вы поняли, кого нужно искать?

– Да. «Крот» должен иметь всестороннюю информацию о самых разнообразных контактах «Шлема». И связать «Шлем» с Дороховым.

– Что вовсе не просто. Контакты не светились.

– Как долго?

– Почти восемь лет.

– В наши дни – это эпоха.

– Именно. И вот еще что… – Решетов помедлил, прикурил папиросу, загасил спичку, положил в пепельницу – та не потухла, и мужчина молча наблюдал, как она, истлевая, двигалась, словно живая, пока не застыла черным изогнутым силуэтом… Кажется, кто-то сравнил горение спички с человеческой жизнью… Или никто не сравнивал? Но Решетов был уверен: люди, наблюдавшие, как сгорают эти «служивые», ослюнявив пальцы и захватив головку, пока не прогорит совсем, ощущают одно и то же… – Так вот… Владимир Петрович, вы исключаете, что Дор выбыл из игры… по своей воле?

Гончаров задумался, собрав морщинки на переносье, но лишь на мгновение:

– Да. Исключаю.

– Почему?

– Он… Как бы это точно сформулировать… Он по внутреннему строю – боец.

Воин. А воин никогда не покинет поле боя. – Гончаров помедлил, добавил:

– Живым.

– Вы настаиваете на этом мнении?

– Да.

– Хорошо. Теперь – «разбор полетов». Ваше мнение о происшедшем?

– Это единая разработка.

– Обоснуйте.

– Только ощущение… Акцию готовил профессионал, причем его основная задача – сбить со следа.

– Выходит, они знали, кого нужно сбивать…

– Или – предполагали.

– Или – так. Дальше.

– Расчет разработчика прост, но точен: он, по-видимому, бывший или действующий работник одной из спецслужб…

– Какой, по-вашему?

– Предположить затруднительно… – хмыкнул Гончаров. – Сейчас двадцать четыре ведомства имеют под своей крышей специальные или близкие к ним службы.

Не считая частных контор. И работают во всех не новообученные – профессионалы получили стаж и опыт во времена оные…

– Так в чем расчет?

– Он знает систему. А именно: любой профессионал станет проверять все версии происшедшего. А там – чего только не нагорожено: наркотики, перекачка криминальных и компрадорских денег, разборки авторитетов… Каждая из потерпевших сторон уже начала свое следствие, и к какому-то результату они, безусловно, придут… Но кашу эту разгребать…