Магнус Чейз и боги Асгарда. Книга 3. Корабль мертвецов

– Мычащее словечко, только буквы какие-то нелепые. Может, у скандинавских коров такой акцент?

– В смысле, ты не читаешь на древнескандинавском или какой это язык?

– Магнус, внимание, сенсация: я не обладаю всеми талантами на свете! Только самыми важными.

Алекс прищурился и погрузился в сосредоточенное изучение последней заметки. При этом уголок его рта слегка кривился, словно он мысленно над чем-то похихикивал. Меня это, признаться, раздражало. Что он там вычитал такого смешного?

– «Победить Л.», – прочел вслух Алекс. – Допустим, «Л.» – это Локи. Точило Бёльверка… Может, что-то вроде камня Скофнунг?

Меня всего передернуло. Камень Скофнунг и саму Скофнунг мы потеряли во время свадебного пира в пещере Локи, когда тот освободился от пут, что удерживали его тысячу лет. (Эх, промашечка тогда вышла.) Этот камень глаза бы мои больше не видели, если честно.

– Надеюсь, что нет, – ответил я. – А что это за имечко – Бёльверк?

– Без понятия. – Алекс наконец допил свой гуавовый сок. – Ну, как будто рог испит до дна. А можно я его себе возьму?

– Да на здоровье. – Мне почему-то даже понравилось, что Алекс заберет что-нибудь на память из моего родового гнезда. – Выходит, если Рэндольф хотел, чтобы я нашел эту книжку, а Локи послал волков на перехват, то…

Алекс швырнул дневник мне:

– Допустим, все так и есть, и допустим, это не ловушка, и допустим, эти заметки не каляки-маляки психа.

– Ну… допустим. И что?

– Как тебе такой сценарий: твой дядя решает, что кто-то должен победить Локи. Сам он не справился, зато он верит в тебя. И его план включает точило, Бёльверка и, вероятно, скандинавскую корову.

– Не больно-то перспективный сценарий.

Алекс потрогал пальцем кончик рога:

– Жаль рушить твои надежды, но все попытки победить Локи заканчивались провалом. И мы это знаем. – Это прозвучало неожиданно грустно.

– А, ты, наверное, о тренировках с Сэм, – догадался я. – И как они идут?

По лицу Алекса все стало ясно.

У Локи целая уйма всяких неприятных качеств. В том числе и такое: в присутствии Локи его дети полностью подчиняются его воле и выполняют любые его указания. Что, разумеется, превращает семейные посиделки в сомнительное развлечение.

Но вот Алекс был исключением. Он как-то выучился сопротивляться могуществу своего родителя. Последние полтора месяца он пытался обучить тому же и свою единокровную сестру Самиру аль Аббас. Никто из них двоих особо не распространялся об этих занятиях, из чего следовало, что дела идут не очень.

– Она старается, – уклончиво ответил Алекс. – Только все осложняется этим ее… – И тут он осекся.

– Чем?

– Да ничем. Я обещал никому не рассказывать.

– Ага, чтоб я от любопытства умер! А с Амиром-то у них все хорошо?

– Лучше не бывает, – фыркнул Алекс. – Они же по уши влюблены. Считают дни до свадьбы. За ними глаз да глаз нужен, а то они такие легкомысленные. Могут, чего доброго, и за ручки взяться.

– И что же тогда у Сэм стряслось?

Но Алекс пропустил мой вопрос мимо ушей.

– Я вот что тебе скажу, – заявил он. – Не доверяй ничему, что исходит от дяди Рэндольфа. Ни советам в этой книжке. Ни этому дому. Ничему, что получишь в наследство… Потому что за все это тебе придется как-то платить.

Довольно странно было слышать это от Алекса. Сидит тут, развалившись, у дяди Рэндольфа на роскошной крыше, любуется видом, потягивает гуавовый сок из викингского рога да еще критикует мое наследство. Такое впечатление, что Алекс имел в виду что-то свое, а вовсе не моего злополучного родственника.

– Ты почти не рассказывал мне о своей семье, – заметил я. – В смысле, о ее смертной части.

Алекс бросил на меня сумрачный взгляд:

– И сейчас начинать не стану. Знай ты хоть половину из того…

ВЖИXXХ! Просвистели крылья, затрепетали черные перья, и на ботинок Алексу уселся черный ворон.

В Бостоне не так уж много черных воронов. Всякие там казарки, чайки, утки, голуби, даже ястребы – это пожалуйста. Но когда к вам на ботинок ни с того ни с сего вдруг садится здоровенный черный хищник, это может означать только одно: послание из Вальгаллы.

Алекс протянул руку. (Вообще-то, с воронами так делать не рекомендуется. Очень уж больно они щиплются.) Птица скакнула на запястье и срыгнула Алексу в ладонь увесистый комочек величиной с орех. После чего с чувством выполненного долга улетела.

Ну да, вот такая у нас срыгни-почта. Воронов природа наделила способностью срыгивать все несъедобное: шерсть, например, или кости. Поэтому они легко и непринужденно могут заглотить капсулу с посланием и срыгнуть ее по назначению в любом из Девяти Миров. По мне, работенка у воронов очень даже на любителя, но тут уж не мне судить.

Алекс раскрыл комочек, развернул письмо и углубился в чтение. Уголок его рта снова поехал вбок.

– Это от Ти Джея, – сообщил он. – Похоже, мы сегодня отчаливаем. То есть прямо сейчас.

Я так и подскочил в своем шикарном кресле:

– Что?! Почему?!

Конечно, я знал, что времени у нас в обрез. Нам нужно было отплывать поскорее, чтобы успеть добраться до корабля Локи, пока не настало летнее солнцестояние. Но одно дело «поскорее», а другое – «прямо сейчас». Я вот, например, небольшой фанат «прямо сейчас».

Алекс продолжал читать.

– Ну, не знаю, – отозвался он. – Наверное, что-то с приливом. Давай-ка я лучше заберу с учебы Самиру. У нее как раз занятия по матанализу. Не очень-то она обрадуется.

Алекс поднялся и протянул мне руку.

А я не хотел подниматься. Вот бы остаться тут на веки вечные! Сидели бы с Алексом и любовались, как послеполуденное солнце перекрашивает реку Чарльз из синей в янтарную… Почитали бы что-нибудь из Рэндольфовова старья в бумажных обложках… Попили бы гуавового сока… Но ворон срыгнул для нас приказ. А со служащим срыгни-почты особо не поспоришь.

Я ухватил Алекса за руку и тоже поднялся из кресла:

– Мне с тобой?

– Да нет же, дурень, – нахмурился Алекс. – Ты двигай назад, в Вальгаллу. Корабль-то у тебя. И, кстати, ты остальным сказал о…

– Не-а, – ответил я и покраснел до ушей. – Не успел.

Алекс расхохотался: