Чужак в стране чужой

– Слышь, – прошептал он чуть не на ухо Смиту, – у меня есть роскошное предложение.

– Прошу прощения?

– Бизнес, заработаешь деньги быстро и без труда.

– Деньги? Что такое «деньги»?

– Знаешь, кончай философию, денежки всем нужны. Я говорю быстро, потому долго задерживаться у тебя не могу – не поверишь, с каким трудом я на это место пристроился. Я представляю «Несравненные новости». Шестьдесят кусков за эксклюзивный рассказ о твоей жизни. Ты сам и пальцем не пошевелишь – на нас работают лучшие в стране литературные негры. Ответишь на вопросы, а они все склеют. – В руках санитара появился лист бумаги. – Прочитай, подпишись вот здесь, в углу, всех и делов. Задаток при мне.

Смит взял бланк и начал его изучать. Вверх ногами.

– О господи! – ошеломленно воскликнул санитар. – Да ты что, читать не умеешь?

Этот вопрос был понятен.

– Нет, – честно признался Смит.

– Ну… Тогда вот как сделаем. Я прочитаю тебе текст, затем ты поставишь отпечаток пальца, и я это засвидетельствую. Слушай внимательно. «Я, нижеподписавшийся, Валентайн Майкл Смит, именуемый также „Человек с Марса“, передаю компании с ограниченной ответственностью „Несравненные новости“ в эксклюзивное распоряжение все права на рассказ о моей жизни, основанный на истинных фактах, с предположительным названием „В застенках Марса“ в обмен на…»

– Санитар!

На пороге стоял Фрейм; бумага, только что бывшая в руках санитара, загадочным образом исчезла.

– Сейчас, сэр. Я забирал поднос.

– Что вы там читали?

– Ничего.

– Я не слепой. Ладно, ступай отсюда. Этому пациенту нужен полный покой.

Доктор Фрейм пропустил санитара вперед, вышел сам и плотно закрыл дверь. Следующие полчаса Смит пролежал без движения, однако грокнуть происшедшее ему так и не удалось.

4

Джиллиан Бордман считалась компетентной медсестрой, настоящим профессионалом своего дела; холостые ординаторы и интерны признавали ее компетентность и в широком круге вопросов за пределами медицинской профессии, а вот некоторые женщины относились к ней неприязненно. Зла она ни на кого не держала; мужчины были ее хобби. Слухи, что пациент из палаты К-12 в жизни своей не видел женщин, она отмела с ходу, как явную глупость, но затем, когда ей подробно объяснили, что к чему, решила исправить это досадное упущение. В тот день она вызвалась дежурить как раз по тому этажу, где находился Смит, и немедленно отправилась навестить странного пациента.

Естественно, Джиллиан знала про указание «никаких посетителей женского пола» и, хотя «посетителем» себя не считала, не стала ломиться в охраняемую дверь, помня о дурацкой привычке морпехов понимать приказы буквально, а зашла вместо этого в дежурку по соседству, где доктор Таддеус, он же Тад, нес вахту в одиночку.

– О, неужели к нам Улыба заглянула? – поднял голову доктор Таддеус. – Чего это, Улыба, тебя сюда занесло?

Она присела на краешек стола и потянулась к пачке сигарет Таддеуса.

– Кому Улыба, а для тебя, дружок, мисс Бордман. Я при исполнении. Дежурный обход по этажу. Как там твой пациент?

– Деточка, не тревожь попусту свою прелестную головку. Он тебя не касается. Почитай, что в дежурном журнале написано.

– Уже читала. Я хочу на него взглянуть.

– Могу ответить тебе длинно, а могу коротко. Если коротко, то – нет.

– Тоже мне, дисциплинированный нашелся.

Таддеус печально изучал свои ногти.

– Ты с доктором Нельсоном работала?

– Нет, а что?

– Если я тебя туда пущу, то и пикнуть не успею, как окажусь в Антарктике, буду пингвинам мазь от обморожения прописывать. Так что уноси отсюда свои хорошенькие ножки побыстрее, охмуряй других пациентов. Тебе и здесь-то нельзя быть, узнает доктор Нельсон – огребешь по-крупному.

– А что, – поинтересовалась Джилл, вставая, – он часто сюда заходит?

– Нет, только если я вызову. Отвык от земного тяготения и отсыпается.

– А чего же это ты тогда такой строгий и неприступный?

– Все, дежурная по этажу, разговор закончен.

– Слушаю и повинуюсь, доктор! Ну и вонючка же ты.

– Джилл!

– Тоже мне, шишка на ровном месте.

Таддеус вздохнул:

– А как насчет субботнего вечера, все по-прежнему?

– Наверное, – пожала плечами Джилл. – В наше время девушка не может быть особенно переборчивой.

Вернувшись на сестринский пост, она обнаружила, что в ее услугах пока никто не нуждается, и извлекла из ящика мастер-ключ от помещений этажа. Сдаваться было рано: кроме конуры, где сидел неподкупный Таддеус, палата К-12 соединялась с еще одной, пустой комнатой, – когда в К-12 лежал какой-то большой начальник, эту комнату использовали в качестве гостиной, а потом заперли и фактически позабыли; вот туда-то и направилась предприимчивая медсестра. Бдительные стражи даже и не заподозрили, что их обошли с фланга.

Охваченная веселым возбуждением – примерно таким же, как когда-то в общежитии медучилища, перед очередной тайной ночной вылазкой в город, – Джилл помедлила перед ведущей в палату дверью. Ничего страшного, сказала она себе, доктор Нельсон спит, а Тад, даже если ее застукает, жаловаться не станет. Она понимала, что он просто исполняет данное ему распоряжение, но в случае чего к начальству не побежит. Она открыла дверь и заглянула внутрь.

Лежавший на кровати пациент повернул голову и посмотрел на неожиданную гостью. Ну, этому уже ничем не поможешь, мелькнуло в голове Джилл. Совершенно отсутствующее лицо, полная апатия, характерная для безнадежно больных. Хотя глаза вполне осмысленные, даже любопытные. Может, у него лицо парализовано? Нет, решила она, характерного обвисания кожи не заметно.

– Ну и как мы сегодня? – (Кого же еще разыгрывать из себя медсестре, если не медсестру?) – Чувствуем себя получше?

Смит перевел вопросы и приступил к их изучению. Они относились к ним обоим, и это сильно сбивало с толку; скорее всего, решил он, это символизирует желание возлюбить и взрастить близость. Второй вопрос соответствовал речевым формулам Нельсона.

– Да, – ответил он.

– Вот и прекрасно. – Странно, конечно, чего это у него такое бесчувственное лицо, а так – парень как парень. И если он и вправду никогда баб не видел, то очень хорошо это скрывает. – Вам ничего не нужно? – Тут Джилл заметила, что на тумбочке нет стакана. – Может быть, воды?

Смит сразу заметил, что вошедшее в палату существо отлично ото всех прочих. По пути из дома в это новое место Нельсон старался объяснить ему странную и загадочную организацию своего народа и показывал для иллюстрации картинки. Смит вспомнил эти картинки, сравнил их с тем, что видит сейчас… Понятно, это – «женщина».

Смита охватило возбуждение и – странным образом – разочарование; чтобы грокнуть происходящее во всей полноте, он подавил оба этих чувства, настолько успешно, что за стеной на приборах доктора Таддеуса не шелохнулась ни одна стрелка.