Призвать дракона

В тот день семилетний Эдгар играл во дворе, ведь отчим строго-настрого запретил выходить на улицу. Отчим появился в их доме через год после смерти отца. Еще через неделю старший брат сбежал из дому, так что новый хозяин мог дрессировать отныне только младшего пасынка Эдгара и его тихую молчаливую мать.

Сидеть весь день во дворе, когда мальчишки гоняют на пустыре за сгоревшей усадьбой мяч – сущее наказание. К тому же надо еще вымести двор и полить кадки с цветами, в бадью накачать воду из колонки. Все задания отчим записал мелом на специальной доске.

– Когда я все сделаю, можно будет пойти поиграть? – спросил Эдгар с надеждой.

– Нет, – отрезал отчим.

После чего запряг мула в повозку и уехал вместе с матерью в Альдогу на ярмарку.

Эдгар ушел в угол двора и принялся там строить из камешков и щепок форкастл, время от времени с тоской посматривая на треклятую метлу, прислоненную к стене. Самым большим желанием в тот миг было сломать метлу и перекинуть обломки через стену.

– П-с-с… П-с-с! – услышал он внезапно и поднял голову.

Над изгородью торчала растрепанная голова какого-то парня лет шестнадцати.

– Ты кто? – спросил Эдгар.

– Братец твой старший. Гай. Не признал, что ли?

Гай давным-давно ушел из дома, а куда, ни отчим, ни мать не говорили. Однажды (кажется) он появился зимой в снегопад. Смутно запомнились его веселый дерзкий голос и влажный запах растаявшего снега, ворчанье Ханны: «Вот наследил-то!», наждачный голос отчима, раз за разом все громче выговаривающий: «Нет!», слезы матери. И шепот Гая: «Держись, парень, здесь на редкость хреново, но ты держись! Не поддавайся уроду!»

– Гай! – завопил в восторге Эдгар.

– Тихо ты! – прикрикнул на него старший брат. – Урод дома?

Ясно, что уродом Гай называл отчима.

– В Альдогу уехал еще утром вместе с матушкой.

– Ну и отлично! – Гай легко перемахнул через изгородь.

Эдгар кинулся к нему, обнял. Гай был выше его вдвое.

– Пожрать есть?

– Пироги с черникой на кухне и…

– Эль?

– Тоже на кухне. Но там старая Ханна.

– Ну так утащи как-нибудь. Я за кадками посижу.

В два захода Эдгар вынес брату пирог с черникой и кружку эля.

Перекусив, брат поднялся, взлохматил волосы Эдгара так, что тот сделался до ужаса похожим на Гая, и сказал, глядя куда-то поверх изгороди и – даже показалось Эдгару – поверх красных черепичных крыш и крон деревьев.

– Ну, мне пора, – Гай тщательно стряхнул крошки с темного, старого, ставшего белесым на плечах плаща и с коричневой, не менее старой и драной хламиды.

– Можно, я тебя провожу? – неожиданно сам для себя спросил Эдгар.

– Тебе-то со двора уходить разрешили? – усомнился Гай.

– Я у Ханны спрошусь… – соврал Эдгар.

У Ханны «спроситься» было проще простого. Старуха была глуховата, и если подойти к ней со спины и сказать что-то негромко, то она непременно ответит:

– Иди, иди…

Мол, отвяжись, не мешай.

Так Эд и сделал. Получив фальшивое разрешение, радостно кинулся к калитке. О том, что сделает с ним отчим, если узнает про ослушание, мальчишка не смел подумать.

В следующую минуту братья шагали по улице их крошечного городка – Вокбота. Эдгар держал Гая за руку, встречные, случалось, узнавали старшего брата, здоровались, спрашивали, как жизнь, кто-то хлопал по плечу, кто-то приглашал выпить эля, но Гай отнекивался. Так дошли они до сгоревшего дома Большого Кнута и уже миновали усадьбу, как вдруг Гай остановился.

– Хочешь, чудо тебе покажу? – спросил Гай, подмигнув.

– Конечно, хочу! – сердце Эдгара сладко заныло.

Гай огляделся.

– На улице несподручно. Зайдем-ка сюда!

Гай нырнул в густые заросли иван-чая, крапивы, малинника, что окружали сгоревший дом. Ходить сюда ребятам было строжайше запрещено: хотя прежде мальчишки и девчонки Вокбота постоянно бегали по обгоревшему дому без окон, или устраивали в подвале игру в прятки, или лазали по стволу старой ивы и раскачивались на ее ветвях. Но только однажды огромная горизонтальная ветвь медленно, будто нехотя, подломилась и грохнулась оземь. Трое малышей, что сидели на ней верхом, разбились насмерть.

После этого несчастья стали рассказывать, что души погибших поселились в доме и утаскивают неосторожных прямиком в иномирье.

Эдгар в эти рассказы верил и никогда на пожарище не заглядывал. Но с Гаем он ничего не боялся. Однако ж все-таки помедлил, прежде чем нырнуть в заросли.

– Ну, где ты там? – донесся насмешливый голос Гая. – Никак крапивы испугался?

– Нет! – закричал Эдгар и, отмахиваясь ладошками от жгучих листьев, кинулся в заросли.

Обгорелый дом был черен снаружи и изнутри. Все обуглено – стены, уцелевшие кое-где двери, обломки тяжелой мебели по углам. Ни стекол в окнах, ни крыши над головой. Да и второй этаж во многих местах обрушился.

Только в дом Гай брата не повел, сбросил плащ, расстелил на камнях у входа, сам лег и сказал Эдгару:

– Ложись!

Тот послушно вытянулся рядом.

– Закрой глаза.

Эдгар закрыл.

Гай взял его за руку. Тут же в темноте возникла дверь с медной ручкой, Гай толкнул ее, и братья шагнули на зеленую поляну снов. Сны… Эдгар видел чужие сны – яркие, сказочные, невероятные. Он кружился среди них, он видел рыцарей на великолепных конях и дам в роскошных платьях, драконов, извергающих безопасный огонь, чудесных птиц и…

Все кончилось.