Время твари. Том 1

«Как бы сильно он ни изменился, – невольно подумал бывший Архимаг, – ненависть к эльфам не умрет в нем никогда. Она давно и навечно пропитала его душу…»

– А потом они придумали Великий Договор Порогов, по которому правители всех королевств обязаны были содержать три Крепости на трех Порогах. И соблюдение этого Договора эльфы возвели в ранг священной обязанности! – Константин уже шипел, а не говорил. – После Великой Войны минули века! И человечество забыло о бойне! Помнили и ненавидели лишь единицы – те, у кого ненависть осталась в крови. Как есть подсознательные отвращение и ненависть к ядовитым паукам у тех, кому пауки никогда не вредили. А для всех остальных людей Высокий Народ вновь превратился в высшую расу прекрасных существ, живущих почти вечно, хранящих мудрость бесчисленных тысячелетий. Как охотно человек признается в своей слабости и мерзости только для того, чтобы верить: помимо этой мерзости есть и другая жизнь, полная одних наслаждений, – вечная и восхитительная! Сколько слюнявых сказочек сложили они… – Константин махнул рукой вниз, на королевский дворец, молчавший под Башней Силы, на весь Дарбион, на весь Гаэлон. – Для них всех эльфы – распрекрасные и наимудрейшие существа, почти боги! Которые способны дарить знания и богатство! Которые способны преподнести и высший дар: забрать наиболее достойных или особенно удачливых в свои Чертоги, где даже смертный способен наслаждаться вечно, не ведая ни трудов, ни забот… Хотел бы я узнать, что на самом деле происходит с теми, кого эльфы забирают к себе?.. Да! Так Высокий Народ убаюкивает здравый смысл человека. И люди не понимают и вряд ли когда-нибудь поймут, что эльфы – вот истинные их пастыри, вершащие судьбы целых королевств! Вот те, кто на самом деле управляет всем и вся. Теперь они не воюют. Теперь они действуют другими методами. Ты знаешь, старый друг, историю Шести Королевств. Едва только наметится династия, способная объединить под своей властью два государства, появляются они – Высокий Народ – и представители этой династии с блаженной улыбкой следуют за добренькими эльфами в их Тайные Чертоги. И для остальных людей исчезают навсегда. Так грядущую Империю, способную их силе противопоставить свою, – губят еще в зародыше. Они правят исподволь, не показывая истинного лица. Деля магию на Сферы, потихоньку убирая опасных… Направляют и дергают за ниточки. И лгут, искусно лгут! Все для того, чтобы люди служили им, защищая мир – их мир – от Тварей Порога!

– Я знаю это… – начал было Гархаллокс.

– Ты знаешь! Но и ты – один из немногих, кто знает, – все еще боишься! Иначе почему ты употребляешь это трусливое «те-кто-смотрит», говоря о них? А я – не боюсь! И мои ученики, напоенные моей силой, – не боятся.

– Когда мы только начинали, – сказал все же Гархаллокс, – мы рассчитывали победить силой людей. Вот эта победа была бы настоящей…

– Настоящей?! Кто пойдет против Высокого Народа? Для человечества сражаться с эльфами – глупая и смешная бессмыслица! Они… – Константина даже перекосило, – любят их! Ты ведь сам понимаешь, что неразумно открывать наши истинные цели тупоумным вельможам, темному простонародью, чванливому рыцарству, завязшим в вековых догматах магам Сфер. Нас никогда не поймут. Нам нужно действовать! И мы уже многого достигли! Величайшее королевство людей Гаэлон – наше!

– Побег сэра Эрла и принцессы ослабил наши позиции. В Дарбионе и окрестностях не прекращают говорить о том, что горного рыцаря вовсе не похитили. Что он бежал со своей возлюбленной и со своими друзьями.

– Народ любит романтические истории. Но ничего… Принцесса вернется во дворец. Чего не могу обещать в отношении других беглецов. Я уже позаботился об этом. Да разве об этом стоит переживать? Это не столь важно… Главное, что у нас есть сила! Главное, что мы контролируем Гаэлон!

– Но только центральные земли, – возразил первый королевский советник. – Гаэлон огромен, весь он – целиком – еще не признал твою власть. Для феодалов дальних земель королевства ты – узурпатор, случайно захвативший престол. В тебе нет королевской крови. И… ты великий маг, Константин, но ты совсем не знаешь людей, потому что презираешь их. Слухи не умирают так просто. Слухи рождают смуту.

– Я доберусь и до дальних рубежей, – оскалился король-маг. – И скорее, чем ты думаешь… В Марборне, Орабии, Кастарии, Крафии и княжестве Линдерштерн у власти стоят наши люди!

– Их власть держится на волоске. В этих королевствах царит кровавая неразбериха. Пока не совсем ясно, кто одержит верх.

– Моей силы хватит и на них!

– Твоя сила… родит еще большее кровопролитие! Нужно действовать другими методами!

– Дипломатия! – презрительно усмехнулся Константин. – Влияние исподволь… Это метод Высокого Народа!

– Но…

– Все! – оборвал своего советника король. – Хватит! У меня нет времени. Говори, зачем пришел? Ведь цель твоего визита вовсе не эти бесконечные разговоры, которыми ты мучишь меня столько времени.

– Да, – ответил Гархаллокс. Он мучительно сморщился, с трудом уходя от волнующей его темы. – Да… Я вот зачем пришел к тебе. Ты подписал указ казнить Исиаха, смотрителя королевского дворца.

– Да, – успокаиваясь, сказал Константин. – Я решил казнить предателя. Разве ты не помнишь, что он сделал? Он помог бежать ее высочеству принцессе Литии и трем рыцарям Порога. Это неслыханное по дерзости преступление, и предатель должен быть казнен!

– Но ведь… мы расследовали этот случай, и следствие зашло в тупик! Осталось двое главных подозреваемых: смотритель королевского дворца Исиах и первый министр Гавэн. Их вина так и не была доказана…

– И тот и другой, – ровно проговорил король-маг, – лучше прочих знают потайные ходы в дворцовых стенах, а беглецы ушли – из-под твоего, кстати, носа – как раз потайными ходами. К тому же Гавэн – родной дядюшка сэра Эрла.

– Но ты прочитал их мысли! – вскричал Гархаллокс. – Оба – невиновны. Оба – не совершали этого преступления!

– Кто-то все равно должен быть виновен, – веско возразил Константин. – Что же я за монарх, если такое преступление оставлю без наказания? Не могу же я казнить Гавэна? Он слишком ценен – он нужен нам во дворце.

– Но… это несправедливо! И неправильно.

– Мой старый друг, – ухмыльнулся Константин, – правила диктуют победители. К тому же необходимо показать, как мы поступаем с предателями. Одно из самых смертоносных оружий – страх.

– Напротив, люди больше любят милосердных!

– Люди не уважают милосердных, – помрачнел Константин. – И мне… не нужна любовь. Мне нужен страх. Любовь непрочна. А страх означает признание силы.

– Когда-то мы хотели принести в этот мир Истину, а не страх, – заметил Гархаллокс.

– Круг Истины, – кивнул Константин. – Так ты назвал наше общество… тайное общество.

– И тебе никогда не нравилось это название.

– Я был против любого названия. Любой символики, любых тайных знаков, по которым посвященные могли бы отличать друг друга от прочих. Подобные игрушки, в которые так любят играть люди, погубили не одно великое начинание. Скажешь, что я был не прав? Мы достигли своего. Наш… Круг Истины… достиг своего.

– Мы достигли лишь того, чего достигли. И с того самого дня между нами – между Указавшим Путь и Тем О Ком Рассказывают Легенды – легла черная трещина, которая со временем превратилась в пропасть. Старый друг, я не хочу, чтобы эта пропасть становилась все больше!

– Эта пропасть в твоей голове! – прорычал Константин, обнажив клыки. – Пойми, наконец, я не враг тебе. Я хочу того же, что и ты! Я предоставил тебе право действовать твоими методами во имя нашей общей цели. Я подписываю каждое твое прошение… почти каждое!

– Я скован по рукам и ногам, – всплеснул руками бывший архимаг. – Что я могу? Что значит мое слово?! Я не король! Король – ты!

– У тебя есть власть моего имени.

– Она действенна лишь на небольшой части Гаэлона! А ты целыми днями и ночами пропадаешь в этой башне, вместо того чтобы заниматься государственными делами. Переворотом мы достигли многого, но… мы теряем все то, чего достигли. Ты нужен во дворце, а не в Башне Силы! Ты должен бросить все силы на то, чтобы вернуть принцессу! Особа королевской крови значительно придаст тебе весу!

– Я же тебе говорил, я делаю это…

– Но результата нет! Ты должен убедить присягнувших нам феодалов нести твое имя в дальние пределы королевства!

– Разве я не подписывал такого указа? Разве этот указ не выполняется?

– Дело продвигается слишком медленно. Чересчур медленно. Присягнувшие тебе не готовы умирать за тебя. И народ… Народу нужен государь, а не маг-затворник. Народ не любит тебя. Народ тебя боится!

– Страх много сильнее любви.

– Мне не хотелось тебе говорить, старый друг… – решился Гархаллокс. – Но при дворе бродят нехорошие слухи. Говорят, в последнее время стали бесследно исчезать люди… И слухи эти уже вышли за пределы дворца. Потому что в Дарбионе тоже имели место несколько случаев, когда люди пропадали. Чернолицые наводнили Дарбион, они бродят по улицам города, закутанные в багровые полотнища; они строят свои храмы уже не тайно, а открыто. Никогда они не выходили к людям так часто и в таком количестве. Придворные боятся. И жители Дарбиона боятся. Мне кажется, страх… ослабляет веру в монарха.

– Страх сильнее любви, – в который раз повторил Константин. – И даже не в этом дело. Плевать мне на слухи. Я действую, а не разглагольствую. И поверь мне: то, что происходило во дворце и в Дарбионе, – под моим контролем. А значит, работает ради нашего общего дела.

– Помилуй Исиаха!

– Нет.

– Послушай меня…

– Нет. А теперь уходи. Мне нужно работать. Впрочем… можешь остаться и наблюдать. Я бы даже хотел, чтобы ты остался. Может быть, наконец, хоть что-то уяснишь для себя…

Первый королевский советник обернулся, поняв: в этом мрачном зале началось… то, что должно было начаться, – то, что собирался совершить здесь Константин. Маги, закончив таинственные приготовления, выстроились вокруг гигантского колеса в непонятном, но, очевидно, строго определенном порядке.

Константин выкрикнул слово на незнакомом бывшему архимагу языке – длинное и скрежещущее слово, будто составленное из невидимых черных льдинок. Вздрогнув от неожиданности, Гархаллокс обернулся к нему: король-маг светился, весь, с ног до головы, исходя крохотными потрескивающими голубыми молниями. Из его черного искривленного рта вырвался язычок белого пламени.

Это послужило сигналом.

Один из магов запел. Голос, звучащий из-под глубоко надвинутого капюшона, не был похож на человеческий. Он наводил на мысль о стылом ветре, воющем в расселине скал. Это жуткое пение подхватил другой маг – низким басом, почти рыком, напоминающим отдаленный гром. Третий зачастил визжащим речитативом, с отвратительной гармоничностью вплетающимся в общий музыкальный рисунок… который становился все гуще и ярче. Уже пел каждый маг, и пугающие, нечеловеческие звуки этой песни, казалось, обрели материальную силу.