Собиратели голов

– Менеджер? Ну и что же ты делал, менеджер?

– В каком смысле?

– В прямом. Чем занимался?

– Ну… – глаза парня затравлено бегали. Он явно не понимал, к чему затеян этот странный разговор.

– Ну?! – поторопил Корень.

– Ну… – пленник пожал плечами, – офис…

Корень вздохнул. Опять повернулся к Борису и Наташке.

– Вот-вот, вся страна у нас была «ну офис». Привыкли торговать чужим барахлом, качать нефть за границу, делать бабло из ничего не стоящих бумажных фантиков, плодить бюрократов, да таких вот менеджеров. «Ну офис», мать их!

Корень перевел взгляд на зашуганного каннибала. Зыркнул – как дубиной припечатал.

– Офисный планктон, да? Да, я тебя спрашиваю?!

И снова Очко не смог выдавить ни слова. Только нервно кивнул.

– Планктон пожрал кита, – с ненавистью произнес Корень.

Борис удивленно посмотрел на предводителем диких. О чем это он? Об экономике, никак…

– Простейшие всегда выбирают самый простой путь, – процедил Корень. – Простой и легкий.

А это уже о чем-то другом…

– И теперь вот тоже выбрали, – продолжал Корень. – Человечину жрать. Вкусно, а?

Он навис над пленником. Очко был бледен, как снег.

– Встать! – рявкнул Корень.

Сам подняться пленник, наверное, не смог бы, но Гарик ловко вздернул людоеда на ноги. Очко весь съежился от страха. Сжался. Скукожился. Действительно, впечатление было такое, будто каннибал стал меньше. Как та голова в гранатной сумке.

Корень подошел к висельнику в пятнистом камуфляже. Кивнул на безголового хэда:

– Глянь на его руки, менеджер. У мужика ладони в мозолях. Такие мозоляки годами натирают. Сразу видно – работяга. Пахал всю жизнь. Не прохлаждался под кондиционером, как некоторые, не перекладывал бумажки, не сидел в Интернете и не гонял целыми днями в компьютерные игрушки.

Корень повернулся к Очко.

– Это тебе не «ну офис». Этот хэд раньше нормальным мужицким делом занимался. И вот что я тебе скажу: в заднице мы оказались не из-за таких, как он, а из-за никчемных паразитов вроде тебя, Очко.

«Что это?» – не мог взять в толк Борис. Проявление классовой ненависти? Поиск виновных в череде экономических кризисов? Запоздалый, слепой и судорожный поиск, когда всех – под одну гребенку…

– Мужик, правда, тоже ссучился и выбрал паскудный путь, – продолжал Корень. – Пошел в пятнистые, ублюдок. Но он хотя бы людей не жрал. А ты…

Глаза Корня горели. Каннибала била дрожь.

– А ты – жрешь! Жрешь, спрашиваю?!

Очко выхрюкнул что-то нечленораздельное.

– Четче отвечать! – потребовал Корень. – Жрешь? Только не виляй и не вздумай отпираться – хуже будет! Ж-ж-жрешь, сука?

– Д-д-да, – едва расслышал Борис слабый дрожащий голос.

Каннибал понял, что его конец близок.

– Ну так жри!

Вырвав людоеда из рук Гарика, Корень пихнул пленника мордой в висящий вверх ногами безголовый труп. Засиженный мухами и уже начинавший пованивать.

Влажный почерневший срез на шее хэда оказался как раз на уровне лица Очко. Потревоженные мухи, тяжелые, жирные и зеленые, разлетелись с возмущенным жужжанием.

– Жри, я сказал! – потребовал Корень.

В наступившей тишине звонко лязгнул автоматный затвор.

Неужели Корень патрона не пожалеет? Но тогда почему бы сразу не пристрелить каннибала? Зачем весь этот спектакль?

– Давай, жри-и-и!

Очко всхлипнул раз, другой. И начал…

Жрать начал.

Плача и трясясь, человек, окончательно утративший человеческий облик, отгрызал от раны на шее висельника подсохшую сукровицу, протухшее сырое мясо и клочья кожи. Кривился, но жевал, жевал через силу. И – тьфу ты, мерзость какая! – глотал.

По щекам, порезанным стеклами очков, текли слезы, но менеджер-каннибал не останавливался. Челюсти работали…

Борис отвернулся. Он не мог на такое смотреть. К горлу подкатывал тошнотворный ком. От одной мысли о том, что там, на реке, едва выбравшись из плавучего гроба, он сам едва не согласился есть людей, хотелось вырвать.

– Планктон пожрал кита… – снова повторил Корень свою странную фразу. Сказал неторопливо, зло, четко и вдумчиво.

А после – нанес удар. Быстро и резко. И точно. И сильно. Очень.

Так бьют, когда хотят убить.

Приклад калаша впечатался под затылок пленнику. Хрустнули шейные позвонки. Очко ткнулся лицом в погрызенную рану. Перепачкался. Упал. Дернулся несколько раз. Голова нелепо мотнулась на перебитой шее. Каннибал затих.

Над ним медленно покачивалось мертвое тело в пятнистом камуфляже.

Охотник за человеческими головами казнил пожирателя человечины. Самосуд свершился. Самосуд или все же справедливая кара?

– Убрать падаль, – приказал Корень Гарику и двум арбалетчикам.