Набег язычества на рубеже веков

Набег язычества на рубеже веков
Сергей Борисович Бураго

Дмитрий Сергеевич Бураго

В настоящее, наиболее полное, издание выдающегося украинского литературоведа, исследователя украинской и российской поэзии начала XX века, доктора филологических наук, профессора Сергея Борисовича Бураго (1945—2000) вошли статьи разных лет, исследование «Мелодия стиха», в котором представлена оригинальная теория мелодики стиха как универсального смыслообразующего начала поэтической речи, фрагменты выступлений в журнале на сцене «Collegium», а также статьи и воспоминания, посвященные его жизни и творчеству.

Книга предназначена для филологов, философов, культурологов, а также для всех тех, кому небезразлична судьба человеческой культуры.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Сергей Бураго

Набег язычества на рубеже веков

@biblioclub: Издание зарегистрировано ИД «Директ-Медиа» в российских и международных сервисах книгоиздательской продукции: РИНЦ, DataCite (DOI), Книжной палате РФ

© Д.С. Бураго, составление, 2022

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2022

Предисловие

Общественность Украины отмечает памятную дату со дня рождения известного украинского литературоведа, глубокого исследователя украинской и русской поэзии начала XX века, доктора филологических наук, профессора Сергея Борисовича Бураго. Уже свыше двадцати лет назад он ушел из жизни.

Практически вся его филологическая деятельность была связана с Киевским университетом. После защиты кандидатской диссертации «Стиль художньо-фiлософського мислення i позицiя Олександра Блока» («Стиль художественно-философского мышления и позиция Александра Блока») (в 1981 г. вышло её дополненное монографическое издание) Сергей Бураго возглавил кафедру русского языка для иностранцев на подготовительном факультете Киевского госуниверситета. В 1990 г. перешел в Институт международных отношений, где работал заведующим кафедры украинского и русского языков до конца жизни. Его докторская диссертация на тему «Дiалектика мови i лiтературознавчий аналiз мелодii поетичноi мови» («Диалектика языка и литературоведческий анализ мелодии поэтической речи») стала существенным вкладом в развитие отечественной научной поэтики и стиховедения. Он был одним из активных членов специализированных советов по зарубежной литературе и компаративистике Института литературы им. Т. Г. Шевченко НАН Украины.

В 1990-е годы началась активная творческая культурная деятельность Сергея Бураго. С целью сохранения и пропаганды лучших достижений мировой культуры, прежде всего украинской и русской, он организовал фонд гуманитарного развития «Collegium» и был его президентом до последнего дня. На базе ИМО КНУ им. Тараса Шевченко и фонда гуманитарного развития основал и возглавил как главный редактор Международный научно-художественный журнал «Collegium», на страницах которого освещались вопросы философии, языка и культуры, искусства, критики, переводоведения.

Сергей Бураго – автор свыше 100 научных трудов по вопросам теории литературы, языковедения и культурологии, в частности известного исследования «Музыка поэтической речи» (К., 1986). Результатом наблюдений и исследований стала его последняя монография «Мелодия стиха (Мир. Человек. Язык. Поэзия)», которая вышла в июне 1999 г., за несколько месяцев до его преждевременной кончины.

Именем Сергея Бураго названо ежегодную Международную научную конференцию «Язык и культура», основанную им в 1990 г. и продолженную его сыном, известным поэтом и научным деятелем, кандидатом филологических наук Дмитрием Бураго.

А. Ю. Мережинская,

доктор филологических наук, профессор КНУ им. Тараса Шевченко

Е. С. Снитко,

доктор филологических наук, профессор КНУ им. Тараса Шевченко

С верой, надеждой, любовью

По разному складываются судьбы тех, к кому мы прислушиваемся, пытаясь найти ответы и поддержку в невнятном брожении времени. Им, писателям и мыслителям, ученым и стратегам предстоят великие или пагубные переосмысления, отречения и возвращения, падения, взлеты. Сергей Борисович не то, чтобы избегал великих порывов и громких поступков, нет. «Величие замысла» состояло не в слепом служении собственному предназначению, не в жертвенности во имя больших идей и отвлеченных смыслов, а в жизнеутверждающем строительстве с повседневными заботами и испытаниями. Семья, дети, исследовательская работа и педагогическое творчество, быт, сказки и стихи детям перед сном не делились на нечто первостепенное и второстепенное. Все одинаково было важно, отсюда и неподдельное внимание к жизни своих коллег, друзей, учеников. Кажется, что и наше густонаселенное жилище во всей его разноголосице было необходимым условием для спокойной и вдумчивой работы отца за письменным столом. Написанное им становилось еще одним звуком в удивительном космосе вагнеровского, блоковского и такого таинственного и призрачного киевского мира.

Сергей Борисович Бураго родился 5 апреля 1945 года в Ташкенте. Там, в эвакуации, после драматических скитаний оказалась его небольшая семья.

Бабушка, Анна Михайловна Бураго, окончила Бестужевские курсы – высшие женские курсы в Санкт-Петербурге (одно из первых женских высших учебных заведений в России), а после революции скрывалась от возможного преследования из-за дворянского происхождения. Почти все родственники были убиты красноармейцами в родовой усадьбе, в Курском уезде. Она переезжала из города в город, работала учителем русского и немецкого языков, иногда преподавала и французский. В пятидесятые годы Анну Михайловну за учительский труд наградили орденом Ленина. Фамилия же ее мужа – царского офицера, участвовавшего в белогвардейском движении, скрылась вместе с ним самим в кровавом круговороте гражданской войны, и осталось только имя – Павел.

Агнесса Павловна, будущая мать Сережи Бураго, родилась в Киеве в декабре семнадцатого года. После окончания школы училась в медицинском институте, была медсестрой. Во время войны в составе санитарного поезда попала под бомбежку и вместе с ранеными была эвакуирована в Узбекистан. В предместье Ташкента Агнесса Павловна работала в госпитале. За антисоветскую деятельность, которая заключалась в ее любви к острому словцу и хлесткой цитате, была арестована. При обыске найден был и личный дневник, где черным по белому излагалось все то, что обеспечивало по тем временам как минимум лишение свободы на десять лет. Спас бабушку молодой следователь Борис, влюбившийся в арестантку. Он был расстрелян вскоре после рождения сына Сергея. Вот то немногое, что сохранилось, что удалось узнать у Агнессы Павловны, несмотря на перемены, постигшие мир в конце прошлого века. До конца своих дней она не доверяла какой бы то ни было власти и, в подтверждение своих опасений, всегда обращалась к бессмертным литературным сюжетам. После войны, получив педагогическое образование, Агнесса Павловна, как и ее мама, стала учителем русского языка и литературы. Сергей Борисович рассказывал, что одними из первых его воспоминаний были книги, заполонявшие все пространство их комнаты в школьной пристройке; солнечные коридоры, где всегда можно было по голосу за одной из дверей найти бабушку или маму. Еще, далеко в детстве была красная машинка, чуть ли не единственная игрушка, пришедшая из другого и таинственного мира, откуда должен был обязательно вернуться папа. Но папа не возвращался, а книги, ежедневно читавшиеся по вечерам вслух, открывали необъятный мир, увлекающий красотой мысли и глубиной чувств.

В жизни человека иногда происходят события на своеобразных перекрестках судьбы, в точке бифуркации, когда решение или поступок уже необратимы и определяют будущее. Так, Сергей Борисович рассказывал, что когда умер Сталин, и рыдала вся школа, он весь в слезах ворвался домой с криком: «Мама, Сталин умер!» В это время мама готовила что-то у плиты возле окна и, почти не оборачиваясь, выдержав краткую паузу, холодно отсекла: «Ну и что?» Тогда перед ним на одной чаше весов оказался весь страдающий от горя мир, а на другой – мама, которая почему-то не разделяет это горе. Весы, было, страшно качнулись, но тут же он бросился к маме. «Весь мир» и пресловутое «большинство» остались за дверью родного дома. С тех пор формирующееся мировоззрение мальчика будет определяться личной ответственностью за каждый шаг и за каждое слово, произнесенное и написанное в будущем.

Педагогический путь Сергея Борисовича начался в деревне на западной Украине. Он всегда с теплом вспоминал своих юных друзей, удивительную природу, походы и, конечно, пение, когда дневная суета стихает. Не было ни одного праздника в нашем доме, чтобы не звучала песня. Жена, Лариса Николаевна Бураго, в девичестве и поэтическом творчестве – Грабовская, играла на рояле и замечательно пела. Она получила филологическое образование и всю жизнь посвятила школе и детям.

После окончания Винницкого педагогического института Сергей Борисович поступает в аспирантуру и переезжает в Киев, где работает в Центральной научной библиотеке. После успешной защиты диссертации он начинает преподавать на подготовительном факультете Киевского государственного университета им. Тараса Шевченко иностранцам русский язык. Эфиопы и нигерийцы, лаосцы, корейцы, кубинцы, никарагуанцы – для всех студентов он был авторитетом и мудрым учителем. Молодой педагог считал, что главное в изучении иностранного языка – поставить правильное произношение, то есть обучить слышать и воспроизводить чужестранную речь. Затем необходимо актуализировать эти умения, и тут он обращался к классическим произведениям. В итоге к концу первого семестра студент африканец мог оживленно спорить на русском языке со студентом из Латинской Америки о наказании Раскольникова. К Сергею Борисовичу еще многие годы приходили благодарные письма от его учеников из разных стран.

В конце семидесятых, а затем в середине восьмидесятых он работает на Кубе сотрудником филиала русского языка имени А. С. Пушкина. За рубежом заканчивает книгу о Блоке, закладывает основы исследования «Музыка поэтической речи», совершенствуется в английском и осваивает испанский язык. Он выступает инициатором высвобождения из психиатрической больницы кубинского поэта Элисео Диего и переводчика «Слова о полку Игореве» на испанский язык Альфредо Кабальеро. На Кубе впервые будет им организован целый ряд музыкально-поэтических вечеров, которые станут предтечей киевского «Collegium»’а в Доме актера.

В начале девяностых, когда очарование перестройкой и «новым мышлением» приводит не только к распаду страны и ее обнищанию, но и к разобщению в научных и культурных сферах, Сергей Борисович основывает Международную научную конференцию «Язык и культура», которая призвана объединить гуманитариев из разных стран. Сформированное в работе конференции сообщество ученых до сих пор является незаменимой платформой для научного диалога и открытий в культурном мире, традиционно существуя вне политической конъюнктуры. Сергей Борисович, рассуждая о художественном произведении и его историческом контексте, любил цитировать Блока из записки о поэме «Двенадцать»: «…В море человеческой жизни есть и такая небольшая заводь, вроде Маркизовой лужи, которая называется политикой…».

В 1992 году С. Б. Бураго основывает научно-художественный журнал «Collegium», где публикуются работы А. Ф. Лосева, А. А. Белецкого, Д. В. Затонского, С. Б. Крымского и других замечательных ученых и мыслителей. А в 1994 году состоялись первые вечера ежемесячного журнала на сцене «Collegium», многие годы объединявшего киевскую интеллигенцию, где Сергей Борисович был ведущим и автором. Тематика вечеров была разнообразна и охватывала порой совершенно неожиданные сферы нашей жизни. Наряду с вечерами, посвященными писателям, поэтам, композиторам, философам, возникали темы, раскрывавшие философские проблемы времени и судьбы, любви и надежды.

В своей статье «Жизненная установка человека и цивилизационный процесс» (1997 г.) Сергей Борисович обращается к читателю: «…необходимо проектировать парадигму цивилизации третьего тысячелетия, то есть, основываясь на раскрываемом в самопознании понимании должного, строить собственную жизнь в соответствии с этим пониманием и тем самым определять не только собственное существование, но и в той или иной степени существование цивилизации третьего тысячелетия, цивилизации, которая, пережив страшный опыт XX века, может быть, перестанет быть антиподом культуры, но окажется ее социальной реализацией. Очень хочется в это верить, но ведь и в самом же деле, даже во внешнем опыте и даже в ощущениях явно (не говоря уже об опыте внутреннем), что «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Ин. I, 5). Не обнимет его и в третьем тысячелетии, принципиально не может его объять: такова уже природа света, дающего жизнь, познание, любовь, смысл». И его слова вселяют надежду и в нас, уже живущих в новом тысячелетии, преисполненном трагедиями и сущностными разломами.

Ушел из жизни Сергей Борисович Бураго на грани двух тысячелетий в крещенские морозы 18 января 2000 г. Ему было пятьдесят пять лет. Сколько задумано, сколько еще можно было бы совершить! Но и сегодня, он продолжает дарить свет мысли и добрую искреннюю улыбку, обращенную к внимательному читателю с верой, надеждой, любовью.

Нам еще предстоит осмысление творческого наследия и времени, которое мы по-прежнему переживаем вместе.

Д.С. Бураго

Статьи разных лет

Человек, язык, культура: становление смысла[1 - Язык и культура. Первая международная конференция. Материалы. – К.: КНПВО «Полиавт, лтд.», 1992. – с. 3–10]

«Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.

Все через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть.

В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков.

И свет во тьме светит, и тьма не объяла его»

    (Иоанн, I, 1–5).

Нам это откровение евангелиста кажется малопонятным и малоприемлемым и с точки зрения аристотелевой логики (как это одновременно Слово и принадлежит Богу и само является Богом?), и с точки зрения наших привычных представлений о безначалии мира.

Но вот астрономия с 1912 года (открытие Мелвина Слайфенра об удалении полутора десятков галактик от Земли) настаивает на том, что Вселенная имеет свое начало, именуемое в науке «Большим Взрывом», который должен ведь иметь и свою причину… «Дело в том, – заявляет по этому поводу директор Годдарского института космических исследований (США) проф. Роберт Джастроу, – что для ученого, всегда верившего в силу разума, такая ситуация заканчивается весьма нелепо. Он добрался до вершины высочайшего пика. Он подтягивается и заглядывает… Но что это… Его уже опередили!.. Ошеломленного ученого гостеприимно встречают… богословы. И сидят они здесь уже много веков»

.

Хорошо, но как же все-таки быть со Словом? Какое оно-то могло иметь отношение к «Большому Взрыву» или сотворению мира?

Вспомним, как переводил это место Евангелия от Иоанна Фауст:

«Вначале было Слово». С первых строк
Загадка. Так ли понял я намек?
Ведь я так высоко не ставлю слова,
Чтоб думать, что оно всему основа.
«В начале Мысль была». Вот перевод.